су пришлось  сообщить
мне ужасную новость.
   Он пригласил меня прогуляться с ним по  саду.  Для  февраля  погода  была
необычно теплая, в воздухе уже пахло весной.
   Скоро я узнала, почему он приехал.
   - Кларисса, - сказал Ланс, - это печальные новости, но я думаю, вы должны
знать. Я прошептала:
   - Это о Диконе, да?
   - Он здесь, в Лондоне. Я затаила дыхание.
   - Можно мне... Ланс покачал головой.
   - Он один из пленных. Его  взяли  вместе  с  его  дядей.  Им  не  на  что
надеяться. Все они будут осуждены как изменники.
   - Но ведь он молод и...
   - Он был достаточно взрослым, чтобы бороться с войском короля.
   Я схватила его за руку и умоляюще посмотрела на него.
   - Что-то можно.., и нужно сделать. Вспомните, он спас мне жизнь.
   - Я помню это. Если бы я мог помочь чем-то, то  сделал  бы.  Но  все  они
обречены.  Нельзя,  чтобы  люди,  совершившие  преступление  против  короля,
избежали наказания.
   - Но Дикон совсем не такой!
   - Я знаю, что для вас, Кларисса, Дикон не такой.  Но  не  для  судей  Его
Величества. Я колебался, говорить ли вам о том, что произошло.., или  ничего
не говорить.
   - Нет, нет! Я хочу все знать о нем! Ланс, вы можете отвезти меня к нему?
   - Это абсолютно невозможно.
   - Но вы можете что-нибудь сделать? Ланс закусил губу, словно в  раздумье,
и надежды мои воскресли.
   - Ланс! - воскликнула я. - Вы можете помочь! Я это знаю. Если кто и может
что-нибудь сделать, так это вы.
   - Не переоценивайте моих возможностей. Я ничего не могу сделать. Ваш дядя
Карл занимает высокое положение в армии...
   - Я попрошу его! - закричала я, - Он сейчас здесь.
   - Но пусть он не подумает...
   - Что вы имеете в виду?
   - Было бы хорошо, если бы вы дали понять, что хотите спасти  жизнь  этого
молодого человека из благодарности, за то, что он спас вашу. Если  ваш  дядя
Карл поймет, что в этом  присутствует,  как  он  выражается,  "романтическая
чепуха", ему не очень-то захочется спасать  Дикона.  Самое  последнее,  чего
может желать Карл или любой из вашей семьи, - это  союз  с  семьей  опальных
якобитов. Может быть, лучше мне одному поговорить с ним?
   - Нет, я хочу быть там.
   - Хорошо, - сказал Ланс, - но будьте  осторожны.  Дядя  Карл  внимательно
выслушал меня.
   - Понимаешь, дядя, - сказала я, обуздывая свои  эмоции,  -  он  спас  мне
жизнь. Поэтому мы должны что-то сделать для него.
   - Это  истинная  правда,  -  присоединился  ко  мне  Ланс.  -  Вы  можете
что-нибудь сделать?
   - В данный момент вряд ли, - ответил дядя.
   - Но стоит попытаться, - настаивал Ланс.
   - Для этого надо ехать в Лондон.
   - Я поеду с вами, - сказал Ланс.
   В тот момент я любила Ланса. Мое дело он сделал своим. Он понимал, что  я
чувствую, и был на моей стороне. Его поддержка наполнила меня оптимизмом.
   - Мы могли бы отправиться завтра же. Их еще ждет справедливый суд.
   - Ваше слово может иметь большой вес. В конце концов, он  же  всего  лишь
мальчик.
   - Сомневаюсь, что это примут во внимание,  -  сказал  дядя  Карл.  -  Кто
достаточно взрослый, чтобы сражаться, тот достаточно взрослый, чтобы понести
наказание за измену королю.
   - Но можно ведь попытаться, - сказал Ланс. Я видела, что дядя Карл считал
наше дело безнадежным, и хотя Дикон спас меня, он не хотел  ехать  в  Лондон
ради него. Но Ланс убедил дядю. В Лансе было  что-то  хорошее  и  доброе.  Я
поняла это, когда он заступился за  пассажиров  дилижанса,  которым  грозили
отказать в ужине. Он мог поставить себя на место других и принять  их  точку
зрения.  Это  редкий  дар,  и  большинство  людей,  обладающих  им,  слишком
эгоистичны, чтобы что-то с этим делать.
   На следующее утро Ланс и дядя  Карл  уехали  в  Лондон.  Я  очень  хотела
поехать с ними, но Ланс сказал, что без меня они  доберутся  быстрее,  а  им
нужно попасть в Лондон до суда.
   Мне хотелось бы забыть дни после их отъезда - самые несчастные дни в моей
жизни.
   Меня мучил страх, потому что по виду Ланса я понимала, что надежды  почти
не было. Каждый день я ожидала новостей. Я не могла есть,  не  могла  спать.
Дамарис беспокоилась обо мне.
   - Дорогая, Кларисса, - сказала она, - ты не должна так изводить себя. Да,
он спас тебя, но ведь потом  вернулся  обратно,  чтобы  сражаться  вместе  с
теми...
   - Он считал это правильным! - закричала я. - Неужели ты не понимаешь, что
значит верить во что-нибудь?
   Я нигде не находила покоя и целую неделю была в отчаянии.
   - Ты заболеешь, если будешь так вести себя, - сказала Дамарис.
   Наконец приехал Ланс; дядю Карла задержали в Лондоне неотложные  дела.  Я
сразу увидела по лицу Ланса, что дела плохи.
   - Ланс! - воскликнула я, бросившись  к  нему.  Несколько  мгновений  Ланс
крепко обнимал меня. Потом я высвободилась и посмотрела ему в глаза.
   - Скажите мне, - умоляла я. - Скажите правду.
   - Его не казнят. Нам удалось избежать этого.
   - О, Ланс, благодарю вас.., благодарю вас!
   - Но... - он помедлил, и я почувствовала, что сойду с ума от ожидания.  -
Его отправляют в Вирджинию.
   - Отправляют! Ланс кивнул.
   - Сейчас он уже на пути в колонию,  которая  находится  там.  С  ним  еще
несколько человек. Его молодость и то, что удалось сделать Карлу, спасли ему
жизнь.
   - Но он уехал.., в Вирджинию. Это же многие мили по морю!
   - Да, далеко, - согласился Ланс.
   - И надолго?
   - На четырнадцать лет.
   - Четырнадцать лет! Я буду уже старухой...
   - О нет, нет, - успокоил Ланс.
   - Боюсь, я его больше никогда не увижу, - тихо сказала я.
   Ланс печально смотрел на меня.
   - Но зато мы спасли ему жизнь, - сказал он.

СВАДЬБА

   Стоял  жаркий  июньский  день.  Завтра  утром  моя  свадьба.  Я  пыталась
заглянуть в будущее и повторяла себе: все  будет  хорошо.  Это  лучшее,  что
могло случиться. Все довольны. Все уверены, что я буду  счастлива.  Наверно,
они правы.
   Прошло уже больше трех лет, как Дикона сослали в Вирджинию, но  иногда  я
ощущала, что он все еще со мной. В эти недели перед свадьбой он мне  снился.
Я ясно видела его, помнила каждую черточку его лица, когда  он  прощался  со
мной; мне казалось, что его глаза были полны упрека.
   Мы были детьми,  говорила  я  себе,  и  встретились  при  таких  странных
обстоятельствах.  Вполне  естественно,  что  между   нами   возникли   такие
отношения. Собственно говоря, мы знали друг друга - совсем  не  так,  как  я
знала Ланса.
   За последние три года Ланс часто приезжал в Эверсли, и  когда  мне  стало
ясно, что он приезжал, чтобы увидеть меня, не  скрою,  я  была  польщена.  Я
ожидала его визитов. Он привозил небольшие подарки из Лондона или из  другой
части страны, в которой ему приходилось бывать.  Мы  очень  много  смеялись,
ездили верхом, и семья смотрела на нас с растущим одобрением. И наконец  это
наступило - он сделал мне предложение.
   Я отказала ему. Разве я могла  выйти  за  кого-то  замуж,  если  я  ждала
Дикона? Он приедет за мной, говорила я себе, и когда он  приедет,  я  должна
быть готова.
   Семья была разочарована. Все уже решили, что Ланс - идеальная партия  для
меня. Он был старше меня, но, по мнению Дамарис,  мне  и  нужен  был  зрелый
мужчина. Его материальное положение было превосходным; он  обладал  приятным
нравом и был прекрасным собеседником; его одобрял сам дядя Карл,  и  поэтому
ему всегда были рады в Эверсли.
   Дамарис пыталась убедить меня еще раз обдумать его предложение.  Арабелла
намекнула, что было бы хорошо, если бы мы поженились; дядя Карл заметил, что
мы будем идеальной парой; и даже прадедушка Карлтон  сказал,  что  не  видит
ничего плохого в молодом человеке.
   Ланс, казалось, спокойнее всех принял мой отказ. Он продолжал приезжать и
дал понять, что ему все равно доставляет удовольствие мое общество. Это меня
устраивало, потому что теперь я знала, как было бы мне плохо,  если  бы  его
дружба и визиты прекратились.
   Он  сказал  мне,  что  понимает  мое  отношение  к  Дикону.   Это   почти
сверхъестественное  проникновение  в   мысли   других   людей   было   самой
привлекательной гранью характера Ланса. Он был  терпелив,  мягок,  нежен,  и
создавалось впечатление, что хоть он и не собирается беспокоить меня  своими
домогательствами, но все же уверен, что в конце концов все будет хорошо.
   Однажды я поехала в Лондон вместе с Дамарис  и  Джереми.  Это  получилось
случайно. Джереми нужно было по делам в  Лондон,  и  Дамарис  предложила,  а
почему бы нам  не  сопровождать  его?  Мы  приехали  к  вечеру  и  сразу  же
отправились в наш фамильный дом.
   На следующее утро я встала рано и  вдруг  решила,  что  было  бы  забавно
нанести ранний визит Лансу. Он, конечно, рад будет увидеть  меня  и  узнать,
что мы несколько дней пробудем в Лондоне...
   Я наняла портшез, чтобы добраться до дома на Альбемарл-стрит. Было только
десять часов утра. Я любила лондонские улицы;  мне  доставляло  удовольствие
путешествовать по ним в портшезе.  Все  было  так  красочно.  Я  восхищалась
портшезами наподобие моего, в которых несли даже в этот ранний час элегантно
одетых леди и джентльменов. Можно было познакомиться  с  последними  модами,
которые демонстрировали эти накрашенные и напудренные леди и  джентльмены  в
париках.  Один-два  раза  встречные  господа  в  своих  креслах   пристально
посмотрели на меня,  и  я  отпрянула,  стараясь  спрятаться  от  них  вглубь
портшеза, потому что ощущала себя  провинциалкой.  Яркий  контраст  с  этими
блестящими пассажирами составляли нищие и уличные  торговцы.  Все  это  меня
завораживало; шум стоял невообразимый. Продавцы газет дули в  свои  жестяные
трубы, чтобы известить о  том,  что  у  них  в  продаже  есть  "Газетт"  или
какая-нибудь другая газета; мастера по ремонту кузнечных мехов и  точильщики
ножей сидели на корточках на булыжной мостовой, занимаясь своим делом и то и
дело криком зазывая клиентов; булочник продавал свои пироги,  стоя  рядом  с
молочницей.
   Я улыбалась, думая  о  том,  как  обрадуется  Ланс,  когда  увидит  меня.
Добравшись до его двери, я попросила носильщика подождать, чтобы он доставил
меня домой в том случае: если Ланса нет дома.
   Я постучала в дверь, и лощеный лакей Ланса открыл ее.
   - Здравствуй, Томас, - сказала я. - Это визит без предупреждения.
   Он смотрел на меня, словно не веря своим глазам. Первый раз я видела  его
в замешательстве. Конечно, он хорошо знал меня, потому что мы часто навещали
дом на Альбемарл-стрит.
   - Сэр Ланс дома? - спросила я.  Томас  замешкался  с  ответом,  что  было
странно, так как такого с ним прежде не случалось.
   - О да, госпожа Кларисса, но... Я вошла внутрь.
   - Я рада, что он дома. Я была бы разочарована, если бы его не  оказалось.
Пойду и найду его. Это будет сюрприз.
   Томас вытянул вперед руки, словно пытаясь удержать меня, но я прошла мимо
него, посмеиваясь и представляя лицо Ланса, когда он увидит меня.
   Я открыла дверь столовой, ожидая увидеть его за завтраком, но его там  не
было.
   - Госпожа.., нельзя! - Томас стоял за моей спиной.
   Я  не  обратила  на  него  внимания  и  быстро  поднялась  по   лестнице,
перепрыгивая через ступеньку.
   Наверно, он еще спит. Я его поддразню, лентяя эдакого.  Конечно,  мне  не
стоит идти в его спальню:
   Дамарис не одобрила бы этого, но ведь между нами особые отношения.  Я  не
соблюдаю  условностей,  но  Ланс   сам   часто   говорил,   что   условности
предназначаются для прозаичных людей,  а  индивидуальности  отбрасывают  их,
когда это целесообразно. И вот сейчас я их отбрасывала.
   Я подошла к  двери  его  спальни.  Томас  тяжело  дышал  позади  меня.  Я
постучалась в дверь.
   - Войдите, - откликнулся женский голос. Я  открыла  дверь.  За  туалетным
столиком сидела дама в пеньюаре, расчесывая длинные черные волосы.
   - Поставь поднос там, - сказала она, не поворачивая головы.
   Я стояла как вкопанная. Что делает эта женщина в спальне Ланса?
   Потом появился и сам Ланс. Я смотрела на него в изумлении.  На  нем  были
светлые бриджи, и он был по пояс голый.
   - Я уже готов к завтраку, дорогая, а ты? -  сказал  он  и  вдруг  застыл,
увидев меня.
   Залившись краской, я повернулась и выбежала  из  комнаты,  чуть  не  сбив
Томаса, который стоял, замерев от ужаса. Спускаясь по  лестнице,  я  слышала
как Ланс звал меня:
   - Кларисса, Кларисса, вернитесь.
   Я ничего не хотела слышать, выбежала из  дому  и  бросилась  к  портшезу,
который, слава Богу, ждал меня.
   Теперь я уже не замечала ярких улиц и не слышала хриплых выкриков уличных
продавцов. Я видела только Ланса и женщину в его спальне.  Ланса..,  который
просил моей руки.
   "Больше не хочу его видеть", - с жаром говорила  я  себе,  чувствуя  себя
очень несчастной.
   Ланс, конечно, не оставил дела так. Он пришел ко мне днем. Я сказала, что
у меня болит голова, и отказалась выйти из комнаты. Но он настаивал, пока  я
не вышла к нему.
   - Я хочу объясниться, - сказал он.
   - Все и так ясно, - резко ответила я.
   - Да, конечно, - уныло согласился он.
   - Эта женщина.., кто она?
   - Мой очень близкий друг.
   - О, как вы бесстыдны!
   - Дорогая Кларисса, вы очень молоды. Да,  вы  сделали  правильный  вывод.
Эльвира Верной моя любовница и является таковой уже некоторое время.
   - Ваша любовница! Но вы же просили моей руки.
   - А вы отвергли меня. Неужели вы отказываете мне в праве утешиться?
   - Я не понимаю вас.
   - В мире есть еще очень много такого, что вам предстоит узнать, Кларисса.
   - Мне уже очень многое о вас известно! Что если люди узнают...
   - Дорогая моя, очень многие знают. В такой ситуации нет  ничего  ужасного
или необычного. Это дружеское соглашение. Эльвира и я хорошо подходим друг к
другу.
   - Тогда почему вы не женитесь на ней?
   - Это не тот род отношений.
   - А мне показалось, именно тот... О, как я хорошо сделала,  что  отказала
вам. Если бы...
   - Если бы вы согласились выйти за меня замуж? Тогда я прекратил бы всякие
отношения с Эльвирой и начал свою жизнь как респектабельный женатый человек.
   - Вы такой.., находчивый.
   - Послушайте, Кларисса, в какой-то мере мне нравится Эльвира, но  я  хочу
жениться на ней не более, чем она выйти за меня.  Мы  просто  нравимся  друг
другу. Но вас я люблю и хочу жениться на вас. Вы должны мне поверить.
   - Я не верю вам и не желаю вас больше видеть.
   Я считаю это.., ужасным и думаю, у вас уже было множество любовниц.
   - Некоторое количество, - согласился Ланс.
   - Тогда возвращайтесь к ним и оставьте меня в покое. Как  хорошо,  что  я
избежала всего этого.
   - Значит, все-таки вы думали обо мне?
   - Я говорила вам, что люблю другого и жду его. Но это  вас  не  касается,
потому что больше я вас никогда не увижу.
   Он смотрел на меня с улыбкой, полунежной, полунасмешливой. Одной из черт,
которая меня в нем раздражала, была его неспособность сохранять  серьезность
в любой ситуации; в то же время это и  восхищало  меня,  придавало  ему  еще
больше достоинства, словно он чувствовал себя компетентным в любом вопросе.
   После ухода Ланса я поняла, как я рассержена, как уязвлена и унижена.  Но
с какой стати? Меня совершенно не касается, что  он  делает.  Пусть  у  него
будет целый дом любовниц, если ему хочется.
   Ланс продолжал наносить нам визиты.  Встречая  меня,  он  вел  себя  так,
словно ничего не случилось. Я не понимала его. У меня перед глазами все  еще
стояла Эльвира Верной в его спальне. Я почти не знала, что такое  заниматься
любовью, и меня это очень увлекало. Иногда  я  видела  Эльвиру  Верной.  Она
казалась уверенной в себе и искушенной. "Совсем старуха", - думала я, слегка
злорадствуя.
   Я стала ревновать, если Ланс не уделял  мне  достаточно  внимания.  Я  не
понимала себя. О нем я думала больше, чем о  Диконе.  Казалось,  Ланса  лишь
слегка развлек тот инцидент и ему ни капельки не было стыдно.
   Однажды он сказал мне:
   - Я не святой. Я даже не монах. Эльвира и  я  подходим  друг  другу..,  в
данный момент.
   - Наверно, можно сказать, что любовницы занимают в вашей жизни  такое  же
место, как игра, - резко ответила я.
   - Наверно, можно,  -  согласился  он.  -  Какой  же  я  беспутный!  Но  и
привлекательный к тому же, а, Кларисса?
   Он обнял меня, крепко прижал к груди и вдруг поцеловал.
   Я вырвалась, задыхаясь и изображая гнев, которого вовсе  не  чувствовала.
На самом деле я трепетала от возбуждения.
   После этого я стала ощущать, что жизнь скучна,  если  его  нет  рядом.  Я
очень много думала о нас. Ланс со своими любовницами и игрой,  будет  далеко
не идеальным мужем. А какой я буду женой для него -  влюбленная  в  другого,
который для меня потерян?  Я  часто  рассказывала  Лансу  о  Диконе,  о  его
чистоте, храбрости, целомудрии.
   - Он сослан за море на  много-много  лет,  -  сказал  Ланс.  -  Мало  кто
возвращается  обратно.  И  вы  собираетесь  провести  всю   свою   жизнь   в
одиночестве,  ожидая  чего-то,  что  никогда  не  случится?  Люди  с  годами
меняются. Ваш Дикон, даже если и  вернется,  уже  не  будет  тем  честным  и
храбрым мальчиком, который уезжал отсюда. А что сделают эти годы с вами, моя
милая Кларисса? Берите то, что вам  предлагают  сейчас.  Подумайте,  что  мы
сможем сделать друг для друга: вы  отвлечете  меня  от  моих  пороков,  а  я
заставлю вас забыть о несбыточной мечте.
   Я много думала о том, что  он  сказал.  Наши  отношения  изменились.  При
встрече Ланс обнимал меня и  целовал  каким-то  странно  волнующим  образом.
Иногда мне казалось, что он смеется надо мной, поскольку я так неопытна, что
думаю, будто для мужчины ужасно иметь любовницу.
   - Если я соглашусь выйти за  вас,  вы  должны  будете  в  тот  же  момент
распрощаться со своей любовницей.
   - Идет, - сказал он.
   - Вы должны пообещать быть верным мужем.
   - Обещаю.
   Он поднял меня и прижал к себе, а  когда  Дамарис  вошла  в  комнату,  он
сказал:
   - Наконец-то это произошло. Кларисса согласна выйти за меня замуж.
   Я говорила себе, что должна перестать думать о Диконе. Встреча с ним была
лишь маленьким эпизодом в моей  жизни.  Мой  будущий  муж  -  Ланс,  добрый,
практичный, нежный, принимающий жизнь такой как она есть, радующийся  жизни,
но никогда не позволяющий ей подчинить его. Я тоже хотела так жить.  Он  был
игрок. Он играл с жизнью.  Он  играл  при  каждом  удобном  случае,  и  если
проигрывал, то пожимал плечами и уверял, что следующий раз выиграет.
   Я узнала, что в семье Ланс был  единственным  ребенком.  Его  отец  умер,
когда он был еще мальчиком, а его мать пережила  отца  только  на  несколько
лет. Он унаследовал имения на границах Кента и Сассекса и мог бы быть  очень
богатым, если бы не жил так широко и не проигрывал так  много  за  карточным
столом. Моя семья, конечно, интересовалась его финансовым положением. Теперь
я знаю, что бабушка Присцилла всегда боялась, как  бы  на  мне  не  женились
только из-за моих денег, поскольку я была богатой наследницей.
   Моей матери было оставлено наследство, и оно перешло ко мне, ее ближайшей
родственнице. За ним присматривал Ли, у которого были к  этому  способности.
Во время пребывания моей матери  во  Франции  наследство  увеличилось,  и  я
должна была получить  его,  когда  достигну  совершеннолетия.  Деньги  будут
моими, когда мне исполнится восемнадцать лет или когда я выйду замуж.
   Было еще наследство от моего отца, которое, по решению лорда Хессенфилда,
ответственного за это наследство, должно быть поделено между мной  и  Эммой.
Он выставил условие, что деньги мы не  получим  до  тех  пор,  пока  мне  не
исполнится восемнадцать, и  это  было  странно,  потому  что  Эмма  была  на
несколько лет старше меня. Я не знала, почему  он  так  решил,  ведь  он  же
признал Эмму, но, несмотря на это, она должна была ждать своей доли. Если бы
кто-нибудь из нас умер, ее доля перешла бы другой сестре.
   Однако я не очень много думала о своих деньгах. Семья моя  была  уверена,
что они не повлияли на желание Ланса жен