ишь? Кто подарил тебе это кольцо?
   - Красивое, не правда ли? - спросила она. -  Мы  ездили  в  Лондон  и
выбрали его вместе.
   - Вместе с кем?  -  спросила  я.  -  Да  кто  же  он?  Она  вызывающе
посмотрела на меня:
   - Ты удивишься.
   - Ну, говори же, - сказала я. - Это Дикон.
   - Дикон?!
   У меня голова пошла кругом.
   - Я знала, что ты удивишься. Он велел мне никому не говорить. Поэтому
я и ношу это кольцо на цепочке, а не на пальце.
   - Дикон? - повторила я. - Бред какой-то...
   - Это почему же? - резко спросила Лотти.
   - Так он ведь взрослый человек...
   - Но еще не старик. Терпеть не могу глупых  мальчишек.  Дикон  всегда
будет молодым. Он всего на десять лет старше меня. Это пустяк.
   - Ты должна вернуть это кольцо обратно, - потребовала я.
   - Ну уж нет.
   - Прекрати эти глупости.
   - Ну как же, мамочка? Если двое любят друг друга, разве можно считать
это глупостью?
   - Как ты не понимаешь?
   - Я все понимаю, мамочка. Ты считаешь меня  ребенком.  Тебе  хотелось
бы, чтобы я так и оставалась  маленькой  девочкой.  Это  позволяет  тебе
чувствовать себя молодой. Матери все такие.
   - Нет, Лотти, нет, - сказала я. - Кто угодно, только не Дикон.
   - Но почему? Почему ты не любишь его? Все  Другие  любят.  Бабушка  и
тетя Сабрина считают, что это будет так здорово, если мы поженимся.  Они
сказали, что я счастливая девочка. Мы  даже  устроили  по  этому  поводу
небольшой праздник. Мамочка, ну что ты  так  расстраиваешься?  Рано  или
поздно это должно было случиться. Люди женятся.  Это  не  изменит  наших
отношений. Они будут такими же, как и были.
   Я онемела, меня охватил ужас.
   Лотти переоделась в сухое белье, сняла кольцо с цепочки и надела  его
на палец.
   - Теперь нет смысла прятать его, - объяснила  она.  Мне  нечего  было
сказать ей. Я обняла ее и прижала к себе. Она восприняла это так,  будто
я даю согласие на их брак.
   Вернувшись в свою комнату, я написала Дикону письмо:

   "Это нужно прекратить. Я никогда не дам согласия на брак между  тобой
и Лотти. Я знаю, что ты сделаешь ее несчастной.  Я  понимаю,  что  тобой
движет. Ты хочешь завладеть Эверсли и решил  добиться  этого  вот  таким
способом. Я никогда не дам согласия  на  вашу  женитьбу.  А  если  Лотти
все-таки пойдет за тебя замуж без моего  согласия,  она  лишится  всяких
наследственных прав на Эверсли. Я требую, чтобы ты немедленно  прекратил
все эти глупости.
   Сепфора".

   Я тут же отправила письмо с посыльным и стала думать, как мне  решать
эту новую проблему.
   Не прошло и недели,  как  Дикон  приехал  в  Эверсли.  Обстоятельства
сложились так, что мне первой удалось встретить его. Я сидела  в  холле,
когда он вошел в дом.
   - Кажется, вы удивлены моим появлением, - сказал  Дикон  с  нахальной
улыбкой. - В вашей записке были весьма категоричные заявления.
   - Ты приехал, чтобы увидеться со мной?
   - С вами, и, конечно же, с моей обожаемой Лотти. Но сначала  я  хотел
бы поговорить с вами. У меня есть, что вам сказать. Думаю, ни вы,  ни  я
не заинтересованы в том, чтобы откладывать решение этих дел на потом. Мы
не могли бы где-нибудь уединиться?
   - Можем пройти в мою гостиную, - предложила я,  -  только  постарайся
без шума. Я не хочу, чтобы кто-нибудь заметил тебя.
   - Вы имеете в виду Лотти?
   - Я имею в виду всех, кто здесь живет. У меня, как  всегда,  возникло
такое ощущение, что он  заполнил  собой  всю  комнату.  Он  плюхнулся  в
кресло, закинул ногу на ногу, сбил пальцем пылинку со  своих  бриджей  и
уставился на меня насмешливым взглядом.
   Я сказала, что была потрясена, когда узнала о его помолвке с Лотти.
   - Сепфора, никогда не поверю, что такую женщину, как вы, можно чем-то
шокировать, - нахально заявил Дикон.
   Я почувствовала, что в его словах содержится скрытый намек.
   - Ладно, - сказала я. - Давай поговорим о деле. Ни о  какой  помолвке
между тобой и Лотти не может быть и речи.
   - Ну что вы, Сепфора. - Голос Дикона  стал  нежным.  -  Мы  ведь  уже
помолвлены. Мы поклялись в верности друг другу. Ничто не может  помешать
нам пожениться.
   - Этому помешаю я.
   - Не думаю, что вы так поступите. Сепфора, вы очень разумная женщина.
Я всегда восхищался вами. Сначала вы казались мне немного  занудной,  но
потом я изменил свое мнение. Вы женщина, которая  не  боится  рисковать.
Да, Сепфора, я всегда восхищался вами.
   - Побереги комплименты  для  другого  случая.  Я  не  смогу  ответить
взаимностью.
   - А вы неблагодарны. Разве вы забыли, что я спас вам жизнь?
   - Зато ты об  этом  не  забываешь.  Я  уверена,  что  ты  преследовал
какой-то интерес, спасая меня.
   -  Вы  не  ошиблись.  Я  думал  об  Эверсли.  Вы  должны   были   его
унаследовать. Кто знает, кому  этот  придурковатый  дядя  Карл  смог  бы
завещать его, если бы вас не стало?
   - Какой же ты негодяй!
   - Я стараюсь быть искренним. Бывают же у человека моменты откровения.
   - Дикон, - сказала я, - довольно  шуток.  Я  хочу,  чтобы  ты  сказал
Лотти, что все это несерьезно. Она ведь еще ребенок.  Только  постарайся
сделать это осторожно, иначе это может травмировать ее. Объясни ей,  что
это была всего лишь игра.
   - Это не игра, - возразил Дикон. - Да, она еще малышка. Мне  придется
подождать еще лет пять-шесть. Что поделать? Взять хотя бы вас с Жан-Луи.
Разве вы поженились не потому, что  так  было  задумано?  Вот  так  и  я
надумал жениться на Лотти. Я не перестану ухаживать за пей, и, когда  ей
исполнится шестнадцать, она поймет, что не может существовать без меня.
   - Ты вознамерился завладеть Эверсли. А  ты  уверен,  что  именно  она
унаследует его?
   - Конечно.
   -  Ошибаешься.  Если  вы  поженитесь,  она  лишится  всяких  прав  на
наследство.
   - Почему это? Не лишится.  Если  только  вы  решили  выйти  замуж  за
доктора и родить от него ребенка. Вы ведь еще достаточно молоды. Я верно
угадал?
   - Нет, - ответила я, - это не так.
   - В таком случае, Сепфора, вам придется дать согласие на наш брак.  У
вас пет выбора. Во-первых, вы должны  подумать  о  своей  репутации,  а,
во-вторых, и это, наверное, важнее - не забывать о репутации доктора.
   - Ну хватит болтать глупости, говори по делу.
   - Давно бы так. Здравый смысл заставляет меня напомнить вам кое-какие
факты. Прежде всего: я знаю о вашей связи с тем французом. А что  скажет
Лотти, когда узнает, что ее отец не Жан-Луи, а  неизвестный  джентльмен?
Да, он такой обаятельный. Не буду против этого возражать. Но наша  милая
Лотти  была  зачата  во  грехе  и  обязана  своим  появлением  на   свет
прелюбодеянию своей матери. Разве не так?
   - Замолчи!
   - Хорошо, понимаю, - сказал Дикон. - Вам неприятно  это  слышать.  Вы
все удачно устроили. Я восхищаюсь вами, Сепфора. Но я-то обо всем  знаю.
Я всегда был наблюдательным. Больше того, у меня были шпионы.
   Я  сразу  подумала  об  Эвелине.  Ну  конечно   же!   Наверняка   она
подсмотрела, как Жерар влезал тогда через окно в мою спальню.
   - Но это не все, дорогая Сепфора, - продолжал Дикон. -  Вы  такая  же
грешница, как я. Поэтому я вам сочувствую. Вы  не  та  женщина,  которая
может покориться  судьбе.  Вы  сами  делаете  свою  жизнь,  и  это  меня
восхищает. Но мы должны расплачиваться за наши милые приключения, не так
ли? Я знаю, например, о ваших отношениях  с  доктором.  Я  не  поленился
навести справки об этом докторе и о его  ненормальной  жене.  Он  удачно
отделался от неприятностей. Но он такой же,  как  и  мы  с  вами.  Такой
уважаемый человек, содержит прибежище для падших женщин. Филантроп! Взял
и влюбился в вас. Бедный Жан-Луи был  ему  помехой.  Но  Жан-Луи  тяжело
болел и нуждался в постоянном присмотре. Спасти его не удалось, он умер.
Ах, бедный Жан-Луи! Умер от сердечной недостаточности!  -  констатировал
доктор. У меня сильное подозрение, что он умер от слишком  большой  дозы
опия.
   Должно быть, я побледнела.
   - Это нелепая выдумка, - пролепетала я.
   - Осмелюсь высказать предположение, что это можно проверить,  не  так
ли? Врачам несложно это установить...
   - Не хочешь ли ты сказать...
   - Я очень решительный человек, Сепфора. Я хочу жениться  на  Лотти  и
завладеть Эверсли. Вы можете мне препятствовать,  но  у  вас  ничего  не
получится. Это шантаж, - сказала я.
   - Я хочу получить то, что задумал.
   Я отвернулась и сидела молча, не решаясь что-либо сказать.
   Жан-Луи покончил с собой. Я не  помешала  ему,  он  так  хотел.  Быть
может, я должна была предотвратить самоубийство? Но разве  не  попытался
бы он снова сделать это?
   Да, я не пыталась предотвратить смерть мужа, ибо у  него  было  право
распорядиться  собой.  Впереди  его  ждали  месяцы,  быть  может,  годы,
заполненные болью, и он решил оборвать свою жизнь.
   Без всяких сомнений, я не могла заглушить в себе чувство  вины  перед
ним. В душе я называла себя убийцей и изменницей.
   Дикон не  скрывал  своих  намерений.  Он  открыл  карты,  и  они  все
оказались козырными. "В этой игре он  погубит  и  меня,  и  Чарльза",  -
подумала я.
   Нельзя было допустить, чтобы Чарльза вовлекли в  скандал,  иначе  его
карьере придет конец.
   Ну а я? Как я могу  доказать,  что  Жан-Луи  сам  принял  смертельную
дозу?
   Дикон встал и положил руку мне на  запястье.  -  Подумайте  об  этом,
Сепфора, - сказал он. - Я буду вам хорошим  зятем.  Вы  даже  удивитесь,
каким я буду хорошим. Я всегда вас уважал. Вам не следует нам мешать.  А
сейчас я пойду и обрадую Лотти своим приездом.

***

   Я не знала, как мне поступить. Рассказать о случившемся Чарльзу? Я не
знала, как он себя поведет. Он ведь мог сказать: "Да пусть  делает,  что
хочет. Расскажем обо всем Лотти, и пусть она подумает, кого избрала себе
в мужья".
   Лотти еще ребенок. Вряд ли она может испытывать глубокие  чувства.  И
все же что делать?
   У меня возникла идея. А что если  увезти  ее  отсюда  и  показать  ей
совершенно другой мир? Быть может, это отвлечет ее от Дикона?
   У меня в комоде была  шкатулка  из  черного  дерева.  Я  достала  ее,
открыла замок и вынула из нее небольшой листок бумаги, на  которой  было
написано: Жерар д'Обинье, Шато д'Обинье, Юрэ, Франция.
   Я повертела бумажку в руках. Интересно,  помнит  ли  он  обо  мне?  Я
надеялась, что помнит Жерар обещал, что никогда не забудет меня.
   Сев за стол, я взяла перо и начала писать:
   "У тебя есть дочь - прелестное существо. Ей грозит опасность.  Может,
ты пригласишь ее на время к себе? Я уверена, что она будет рада  увидеть
своего отца".
   Запечатав письмо, я послала за внуком Джефро.
   Это был хороший парень, которому я могла доверять. Я хотела, чтобы он
отправился во Францию и передал письмо Жерару д'Обинье. В  случае,  если
он не найдет его или узнает, что Жерар уехал из Франции  или  скончался,
ему следует немедленно вернуться обратно вместе  с  письмом.  Я  сказала
ему, что это секретное поручение и он никому не  должен  говорить,  куда
едет.
   Предвкушая приключение, глаза парня засверкали от восторга.

***

   Дикон продолжал жить в моем доме. Наши судьбы были в его руках.  Быть
может, я отважилась бы побороться с ним, но мне нельзя было  забывать  о
Чарльзе.  А  что  если  действительно  будет  установлено,  что  Жан-Луи
скончался  от  приема  слишком  большой  дозы  наркотика?  Ведь   Чарльз
констатировал, что он скончался от  сердечной  недостаточности.  Что  же
будет с Чарльзом? Всплывет его собственный скандал, связанный со смертью
его жены и ребенка.
   Мне было необходимо увидеться с Чарльзом.
   Я поехала в город и обрадовалась, когда застала его дома.
   Он молчал и слушал меня с растерянным видом.
   - Значит, этому негодяю все известно.
   - Да, он даже признался, что у него есть  шпионы.  Кто-то  видел  нас
вместе и доложил ему об этом. Это наверняка Эвелина. Помнишь тот день  в
лесу? Я также подозреваю Хэтти. Похоже, он и ее  околдовал.  Он  наделен
злой силой. Он погубит Лотти, если она выйдет за него замуж.  Ему  нужно
Эверсли во что бы то ни стало. Чарльз, он погубит  ее.  Скажи  мне,  что
можно сделать?
   - Мы должны открыто выступить против него и принять на себя удар.
   - Нас обвинят в том, что мы убили Жан-Луи. Мы не сможем доказать, что
это не так. Твоя карьера на этом закончится.  Тебе  не  разрешат  больше
быть практикующим врачом.
   - Да, это будет конец для нас обоих, - сказал он. - Они обвинят нас в
убийстве.
   - Это я виновата во всем, - сказала я, - Я не должна  была  позволить
ему сделать это.
   - Ты же знаешь, как он страдал.
   - Но я не помешала ему покончить с собой.
   - Потому что ты знала: он этого хотел.
   - Чарльз, что нам делать?
   - Не знаю. Надо подумать. Нельзя действовать опрометчиво.
   - Ты знаешь, Чарльз, я уже кое о чем позаботилась. Я  послала  письмо
отцу Лотти. Попросила его пригласить дочь к себе. Теперь я жду  от  него
ответа. Я отправлю к нему девочку на какое-то время...
   - Да, наверное, это лучшее, что можно сделать. Чарльз поцеловал меня.
   - Быть может, все образуется, как ты думаешь?
   - Думаю, что сейчас нам нужно о многом забыть.
   - Это не так просто, - ответил  он.  -  Я  никогда  не  найду  покоя.
Доринда так хотела жить. А Жан-Луи, наоборот, хотел умереть.
   Чарльз обнял меня, и я прижалась к нему. Нам было  страшно  думать  о
будущем.

***

   Я вернулась домой. В доме никого не было. Какое-то  странное  затишье
царило в нем. Я пошла к себе в комнату и увидела в окне страшное зарево.
   Где-то далеко полыхал пожар.
   Я спустилась в холл. Там находилась одна из служанок.
   - Похоже, где-то пожар? - спросила я ее.
   - Да, - ответила она. - Это горит больница. Все сейчас там.
   Я побежала в конюшню.
   Уже через пару минут я неслась на лошади в направлении зарева.

РЕШЕНИЕ

   Трудно было поверить, что такое может случиться. Чарльз спас  столько
жизней матерям и детям, а сам погиб. Форстеры увезли меня в Эндерби.  Мы
вместе  оплакивали   смерть   Чарльза.   Они,   по   всей   вероятности,
догадывались,  какие  отношения  связывали  меня  с  Чарльзом,  и   были
признательны за то, что я привнесла в его жизнь толику счастья.
   Спасенных женщин и малышей перевезли в другую  больницу,  потому  что
больница Чарльза сгорела дотла.
   Жизнь иронична. Дикон проявил себя героем.  Он  организовал  пожарную
команду, и сам бросался в огонь, спасая детей и женщин. О  его  героизме
ходило много разговоров.
   Несколько дней подряд я думала только  об  утрате  любимого  мужчины.
Видно, не суждено было состояться той жизни, о который мы с ним мечтали.
Хотя она вряд ли была бы безмятежной, ибо мы оба были обременены тяжкими
воспоминаниями.
   Я возвращалась в Эверсли и думала, что же мне теперь делать?
   Я потеряла любимого и осталась одна. Чарльзу теперь ничто не грозило,
но Дикон по-прежнему имел возможность шантажировать  меня  обвинением  в
убийстве. У меня ослабла воля, и мне  стало  безразлично,  как  он  себя
поведет. Мне хотелось только оберечь Лотти. Но как я могла это  сделать?
Если меня обвинят в убийстве, не отвернется ли она от меня?
   Случилось еще одно несчастье. Наутро после пожара мы обнаружили,  что
Мадлен Картер нет в доме. Ее видели в больнице во время пожара, а  потом
она как в воду канула. Вероятно, она оказалась в числе жертв. Лотти была
в подавленном состоянии. Она любила  мисс  Картер,  хоть  и  подшучивала
иногда над ней.
   Надо было думать о том, как жить дальше. Дикон должен  встретиться  с
Джеймсом Фентоном. Что за этим последует? Наверно, Джеймс захочет уехать
из Эверсли. Ну что ж... Сейчас это не самое важное.
   Как быть с Лотти? Как уберечь  ее  от  Дикона?  Он  попросил  меня  о
встрече и, как всегда, держался развязно.
   -  Какое  несчастье  этот  пожар!  -  сказал  он.  -  Детище  доктора
превратилось в пепел.
   - Ты собирался испортить ему карьеру, - напомнила я.
   - Только в том случае, если бы он повел  себя  неразумно,  -  ответил
Дикон. - У него был шанс подумать.
   - Дикон, жизнь так жестока. Дай нам хоть немного пожить  спокойно,  -
взмолилась я.
   - Дорогая моя кузина, - с улыбкой  отозвался  он,  -  я  желаю  этого
больше, чем кто бы то ни было. Здесь, в Эверсли, мы все будем счастливы.
   - Дикон, ты так хочешь им владеть?
   - Я настроен владеть им полноправно. Эверсли будет моим,  Сепфора.  Я
тоже член этой семьи, да к тому же я - мужчина.  До  чего  же  неразумно
поступил дядя Карл, завещая имение вам. Он мог бы оставить  его  мне.  Я
знаю, что мой отец был якобитом, но таким же героем был и  ваш  дед.  Но
это все неважно. Эверсли принадлежит мне, и я намереваюсь управлять им.
   - Использовав Лотти как средство для достижения цели.
   - Я буду ей хорошим мужем.
   - Неверным мужем.
   Дикон вопросительно поднял бровь и взглянул на меня:
   - Неверность - что это такое, если о ней никому не известно?
   Дикон заставил меня замолчать.
   - Но как можно жениться по расчету? - возмутилась я.
   - В важных делах всегда должен  быть  расчет.  Я  не  смогу  добиться
своего, не женившись на Лотти.
   - Ты воспользовался  тем,  что  она  еще  несмышленая,  и  постарался
предстать перед ней в роли героя.
   - Я и есть герой. Я пират по  натуре.  Лотти  для  меня  своего  рода
вызов. А перед вызовом я не могу устоять.  Мне  жаль,  что  вы  потеряли
своего доктора.
   - Его смерть помешала тебе продолжать  свой  шантаж.  Теперь  я  могу
думать только о себе, и мне безразлично, что со мной будет.  Я  расскажу
Лотти абсолютно все. Расскажу ей о том, что ты шантажируешь  меня,  и  о
твоем намерении жениться на ней исключительно потому, что  она  является
наследницей Эверсли. Так вот, в своем  завещании  я  откажу  ей  в  этом
праве.
   - Тогда кому же вы оставите Эверсли? Ведь вы же  не  допустите  того,
чтобы имение перестало быть собственностью нашей  семьи.  Нет  уж.  Я  -
законный наследник.  Можете  считать  меня  негодяем,  но  ведь  все  мы
грешники,  включая  тех,  кто  кажется  очень  добродетельным.   Хотите,
расскажу кое о чем? Это мисс Картер устроила пожар в больнице.
   - Этого не может быть!
   - Но это так. Я мог бы спасти ее, но она не  захотела.  Она  казалась
такой неприступной. Строгая и добродетельная старая дева. Я был не прав,
но я не мог устоять...
   - Ты хочешь сказать, что...
   -  Да,  вы  угадали.  В  Клаверинге  Мадлен  Картер   потеряла   свою
девственность. У меня есть тяга к совращению девственниц.
   - Ты просто дьявол, Дикон!
   - Да, я такой. Мне потом было очень неловко. Но, видите ли, она  была
такой набожной, и мне стало любопытно, поможет ли  это  ей  устоять.  Не
помогло. Она твердила потом, что  ей  суждено  гореть  в  огне  ада.  Ты
знаешь, она была с придурью. Однажды в Клаверинге садовники жгли мусор и
сухие ветки. Она попыталась прыгнуть в огонь. Я удержал ее и уговорил не
делать этого больше. Но у нес появилась тяга к  самоуничтожению.  Ей  не
нужно было забирать с собой столько жизней,  но  в  ее  глазах  все  эти
молодые матери были такими же грешницами, падшими женщинами.  А  доктор,
разве он не вкусил от Божьей благодати? Я велел ей шпионить за вами. Она
знала, что вы и доктор - любовники. Мадлен  знала  и  о  настойке  опия,
бутылку  которого  видела  на  столике  усопшего.  Все  это  она  мне  и
рассказала.  Она  становилась  очень  красноречивой,  когда  говорила  о
грехопадении. Для нее все вокруг были падшими грешниками. Я  думаю,  она
радовалась прегрешениям других потому, что сама  была  такой.  Она  была
фанатичкой. Я видел, как она стояла на  карнизе  и  размахивала  горящей
головней, как факелом, призывая Бога засвидетельствовать  ее  раскаяние.
"Дай мне руку! - крикнул я. - Я вытащу тебя из огня". И она ответила:
   - Оставь меня. Может, мне удастся спасти душу. Я искуплю  свой  грех,
сгорев в огне не одна, а со всеми другими грешницами.
   - Какая ужасная история!
   - Какая правдивая история! Что касается вашего Чарльза, то  и  его  я
мог бы спасти. Но он  был  подобен  капитану,