я, - думаю, да.
   Аннабелинда опять  развеселилась,  и  я  даже  пожалела  о  том,  что
наговорила ей.
   Она подошла и поцеловала меня.
   - Я знаю, что всегда могу положиться на тебя, Люсинда.
   После ее ухода я не могла не думать о Маркусе.
   Такой поворот событий не удивил меня.
   Я спрашивала себя, действительно ли был момент, когда он относился ко
мне серьезно. Что касается Аннабелинды, я подозревала, что она  проживет
беззаботную жизнь.
   Она не испытывает угрызений совести ни из-за своей  тайны,  ни  из-за
своего  отвергнутого  ребенка  просто   потому,   что   обладает   даром
отгораживаться от всего, пагубного для нее.
   Аннабелинда могла убедить себя, что ничего  и  не  происходило,  пока
кто-то вроде меня не напомнил бы ей об этом.
   Через две недели в газетах  появилось  сообщение  о  помолвке  майора
Мерривэла и Аннабелинды Дэнвер.
   В положенное время Роберт отправился во дворец получать свой орден  в
сопровождении тети Белинды, дяди Роберта и Аннабелинды.
   А  потом  он  вернулся  в  Марчлэндз.  Приезжал  какой-то  лондонский
журналист, и в  газете  появилась  статья  с  фотографиями  о  геройском
поступке Роберта.
   Я подумала, что Роберт прекрасно смотрится в своей форме с орденом на
розовато-лиловой с серебром лентой, прикрепленным к мундиру. Не вызывало
сомнения, что его семья чрезвычайно им гордится. В глазах  дяди  Роберта
стояли слезы, а тетя Белинда прямо-таки сияла.
   Она была очень довольна. Ее сына наградили орденом за мужество, а  ее
дочь, - даже не участвуя в лондонском светском  сезоне,  невозможном  во
время войны, - была помолвлена с исключительно подходящим женихом.
   В конечном счете война оказалась не таким уж плохим временем для тети
Белинды и ее семьи.
 
РАЗОБЛАЧЕНИЕ 
 
   На несколько дней в Лондон  я  приехала,  как  делала  это  время  от
времени. После замужества мисс Каррутерс я проводила  больше  времени  в
госпитале, и на этот раз мой приезд вызвала  необходимость  договориться
об  отправке  в  ближайшее  время  группы  раненых  из  одного  крупного
госпиталя в Марчлэндз. К тому же мне хотелось сделать кое-какие покупки.
   Было приятно побыть с отцом, собиравшимся вернуться на конец недели в
Марчлэндз вместе со мной. В эти дни  он  казался  очень  озабоченным.  Я
понимала, что у него много проблем, и, думаю, его  радовала  возможность
спокойно пообедать со мной наедине.  Теперь  он  в  некотором  отношении
более оптимистично смотрел на ход войны.  Он  сообщил  мне,  что  первые
американские военные части ожидаются в июне.
   - Это деморализует противника, -  сказал  он.  -  И,  конечно,  с  их
помощью дело пойдет.
   - Ты считаешь, что конец уже виден?
   - Ну, не то чтобы виден. Но, может  быть,  он  уже  за  поворотом.  К
сожалению, меня беспокоит одна вещь.
   Отец сидел, кусая губы, а я ждала продолжения.
   Потом он многозначительно посмотрел на меня и сказал:
   - Что-то где-то не так.  Секреты,  наиважнейшие  секреты,  становятся
известными врагам.
   - Каким образом?
   Он пожал плечами.
   - Всегда есть шпионы. Даже в мирное время, а когда идет  война,  хотя
им сложнее действовать, они активизируются. Но в последнее время...
   Помнишь, что произошло с Милтон Прайори?
   - Вы так и не выяснили, как это случилось?
   Отец покачал головой:
   - Нет. Однако уверен, что кто-то ознакомился  с  хранившимися  у  нас
дома документами. Это выбивает меня из колеи.  Но  нам  остается  только
проявлять бдительность: некоторые из этих людей дьявольски умны.
   - Скорее бы все это кончилось. Вот было бы здорово!
   Он согласился со мной.
   На следующий день в доме появился  один  из  конюхов  Марчлэндза  Том
Грин.
   Я страшно удивилась, увидев его, и на минуту подумала, что  случилось
что-то ужасное.
   Наверное, это отразилось на моем лице, потому что он поспешно сказал:
   - Мисс Люсинда, в Марчлэндзе все в порядке.
   Просто приходила какая-то женщина. Она казалась ужасно расстроенной и
хотела передать  вам  письмо,  а  поскольку  я  собирался  в  лондонский
госпиталь по поручению миссис Гринхэм, то подумал, что,  как  говорится,
могу убить сразу двух зайцев.
   - Женщина?
   -  Да,  мисс.  Она  была  чем-то  очень  огорчена...  в  расстроенных
чувствах. Она спросила вас. Не хотела говорить ни с кем другим. И просто
пришла в отчаяние, услышав, что вас нет.
   - Она назвала себя?
   - Нет, мисс. Сказала только, что ей нужна  мисс  Люсинда  Гринхэм,  а
узнав от меня, что неизвестно, когда вы вернетесь, захотела оставить вам
записку. Я дал ей бумагу и конверт,  в  который  она  положила  записку.
Принесенное письмо и записку женщина просила отдать вам, как  только  вы
появитесь. Я обещал. Мне было очень жаль ее.  Поэтому  я  воспользовался
случаем...
   - Дайте мне эти письма.
   Том пошарил в кармане и извлек их. На одном конверте стояло мое имя и
было написано "Лично.
   Срочно". Мне не хотелось читать письмо под  любопытствующим  взглядом
конюха, поэтому я лишь сказала:
   - Спасибо.
   И поднялась в свою комнату.
   Одно письмо, довольно объемистое, было адресовано майору Мерривэлу. Я
вскрыла другой конверт, на котором  было  написано  мое  имя,  и  вынула
записку. Наверху стоял обратный адрес: 23, Аделаид  Виллас,  Мэнд  Вэил,
Лондон. Я прочитала ее.
 
   "Дорогая мисс Гринхэм!
   Не знаю, правильно ли я поступаю, но я должна это сделать.
   Не окажете  ли  Вы  любезность  и  не  передадите  ли  письмо  майору
Мерривэлу? Он ведь лечится в Вашем госпитале и Вы должны  знать  его.  Я
рассчитывала увидеть Вас и объяснить все. Но Вас не было, а  я  не  хочу
доверять это письмо никому другому.
   Я видела в газете Вашу фотографию, вместе  с  джентльменом,  которого
наградили орденом, и там было немного о госпитале. Я сразу подумала, что
Вы именно тот человек, который мог бы понять меня и помочь  мне:  у  Вас
очень доброе лицо.
   Не могли бы Вы как можно скорее отдать это письмо  майору  Мерривэлу?
Надеюсь, что не будет слишком поздно...
   Искренне Ваша,
   мисс Эмма Джонс."
 
   Некоторое время я сидела, держа письмо в руках и задавая себе вопрос,
что это все может означать.
   Разве конюх не сказал ей, что майор Мерривэл уже  покинул  госпиталь?
Конечно, нет. Она не упоминала его имя. Она просто спросила про меня.
   Очевидно, что ей не хотелось просить кого-нибудь  другого  передавать
Маркусу послание. Оно должно было быть очень важным, если женщина  могла
довериться только мне.., потому что у меня доброе лицо!
   Все выглядело очень загадочно.
   Конечно, я должна без промедления передать письмо  майору  Мерривэлу.
Но я не имела понятия, где он. Я слышала, что он подыскал себе временное
пристанище в Лондоне, но не знала адреса. И  я  никогда  не  знала,  где
находится его загородный дом.
   Аннабелинда могла бы помочь мне. Но разумно ли  было  давать  ей  это
письмо?
   Я перечитала записку: "23, Аделаид Виллас, Мэнд Вэил".
   Поскольку я находилась в Лондоне, то могла пойти туда. Я объяснила бы
мисс Эмме Джонс, что майор уже не в госпитале и я не  знаю,  как  с  ним
связаться, если только она не  захочет,  чтобы  я  передала  письмо  его
невесте.
   Эта идея все  больше  начинала  мне  нравиться,  потому  что,  должна
сознаться, мне очень хотелось узнать, о чем идет речь.
   Поэтому этим же утром я взяла кэб до Менд Вэил.
   Аделаид Виллас представляла собой симпатичный полукруг  из  маленьких
домов, похожих друг на друга и не лишенных очарования. Я  постучалась  в
один из них, под номером 23. Дверь открыла женщина  лет  тридцати,  и  я
сразу догадалась, что это и есть мисс Эмма Джонс.
   - Мисс Эмма Джонс? - спросила я.
   Женщина кивнула, пристально глядя на меня, и я поняла, что она узнала
меня. Видимо, на той фотографии, где мы были засняты вместе  с  Робертом
местным корреспондентом, приехавшим написать  маленькую  заметку  о  его
награждении, я вышла очень похоже.
   - Я Люсинда Гринхэм, - продолжала я.
   - О.., пожалуйста, входите.
   Я вошла в маленькую прихожую. Она открыла  дверь,  и  я  очутилась  в
комнате,  несомненно,   служившей   гостиной,   опрятной   и   тщательно
прибранной.
   Женщина предложила мне сесть, и я сразу же сказала:
   - Я пришла, потому что попала в  затруднительное  положение.  Дело  в
том, что майор Мерривэл уже покинул марчлэндзский госпиталь.  Я  решила,
что раз уж нахожусь в Лондоне, то лучше всего прийти к вам. Я не  совсем
уверена, как мне поступить...
   Женщина молча смотрела на меня.
   - Ситуация затруднительная, - промолвила Эмма Джонс. -  Мне  бы  и  в
голову не пришло написать майору Мерривэлу, не будь Дженни  так  больна.
Видите ли, ей осталось недолго жить.
   - Дженни?
   - Это моя сестра. Я забочусь о ней и о детях.
   - И вы хотели?..
   Эмма Джонс нахмурила брови.
   - Вы так добры, что пришли, - продолжала она. - Спасибо. Я знала, что
вы добрая. И я подумала, что, если я  смогу  увидеться  и  поговорить  с
вами, все будет в порядке. Вы передали бы ему  письмо,  и  никто  бы  не
узнал.., если вы понимаете, что я имею в виду.
   - Мы подошли к главному, - ответила я. - Думаю, что могла  бы  помочь
больше, если бы знала, о чем идет речь.
   - Ну, видите ли, я всегда жила с ними. Дженни - она моя  сестра.  Она
немного моложе меня... на восемь лет. Она всегда была такой хорошенькой.
Я заботилась о ней после смерти нашей матери. Она всегда была  для  меня
как бы моим ребенком. Я даже не уверена...
   - Вы считаете, что лучше не говорить мне об этом?
   - Я в такой растерянности. Я в самом деле хочу, чтобы она  повидалась
с ним перед смертью.
   - Смертью?
   - Ей осталось недолго. Чахотка. Я этого ждала. Дженни  уже  несколько
лет чувствовала слабость.  Остаются  малыши.  О,  я  знаю,  что  они  не
пропадут. Просто Дженни хочет увидеть его перед смертью.
   - Я постараюсь помочь. Я не знаю, где живет майор, но могу  выяснить.
Но из-за всей этой секретности я решила, что должна сначала  встретиться
с вами.
   - Не знаю, что сказать еще... Молодая леди, на которой он  собирается
жениться... Видите ли, я не знаю, правильно ли это. Я не  хочу  огорчать
майора.  Он  так  добр.  Если  Дженни  решит,  что   доставляет   майору
неприятности, это ее доконает.
   Понимаете, она любит его. Ни  люби  она  его,  этого  никогда  бы  не
случилось. И он всегда так хорошо относился ко всем нам.
   - Меня интересует  только  одно,  чем  я  могу  помочь.  Если  бы  вы
рассказали мне...
   Женщина колебалась, но потом приняла решение.
   - Хорошо, - сказала она. - Дженни работала горничной в одном шикарном
загородном доме.
   Майор гостил там. Увидел ее, и дело с концом. С самого начала  он  не
темнил, и Дженни, которая знала, как это бывает, все сразу  поняла.  Она
сама так решила и никогда об этом не жалела. Он купил ей  этот  дом,  и,
когда  родился  Мартин,  я  стала  жить  вместе  с  ней.  Нас  всех  это
устраивало. А потом появилась Ева. Это была счастливая маленькая  семья.
Мы жили хорошо. Никогда не возникало никаких  проблем  из-за  отсутствия
денег. Они всегда поступали регулярно, без всяких проволочек.  О,  майор
хорошо относился к нам. Дарил подарки и все такое  прочее.  Дженни  была
счастлива. Она всегда знала, что о его женитьбе не может  идти  речь,  и
довольствовалась тем, что имела.
   - Понимаю, - сказала я.
   - Меньше всего Дженни хотелось бы беспокоить майора, ведь он так добр
к ней. Но ей долго не протянуть, и, если бы он узнал это,  то  стремился
бы увидеться с нею не меньше, чем она с  ним.  Она  понимает,  что  дети
будут обеспечены.., но хочет в этом удостовериться.
   - Да, конечно.
   - И если кто-нибудь узнает, если это выплывет наружу, она никогда  не
простила бы мне. Я прочитала в газете о его помолвке и подумала.., ну, я
должна что-то предпринять.
   - Мне пришла в голову одна мысль, - сказала я. - Не понимаю, почему я
не додумалась до этого раньше. Ведь мой дядя связан с ним по службе.
   Он почти наверняка знает  лондонский  адрес  майора.  Сейчас  дядя  в
Лондоне ненадолго, но я могу встретиться с ним. И, если вы хотите, чтобы
я передала письмо майору, я это сделаю.
   - О, да, да, я вам доверяю.
   - Тогда я так и поступлю.
   - Спасибо.  Бедная  Дженни!  Она  не  жалуется,  но  увидеть  Маркуса
Мерривэла - ее самое заветное желание. Она  просто  хочет  поблагодарить
его за то счастье, которое он дал ей, и сказать, что она  ни  о  чем  не
жалеет. И ей хочется быть  уверенной  насчет  детей.  Мне  кажется,  что
теперь, когда скоро его свадьба, у него, как и у нее,  нет  сожалений  о
прошлом...
   Дверь открылась, и в комнату заглянул мальчик, на вид  ему  было  лет
восемь или девять.
   - Все в порядке, Мартин, - сказала мисс Эмма Джонс. - А где Ева?
   В дверь просунулась голова очень хорошенькой маленькой девочки.
   - Будьте послушными детьми, бегите отсюда.
   Я скоро приду к вам.
   Дети смотрели на меня  с  явным  интересом,  как  и  я  на  них.  Мне
показалось, что они похожи на Маркуса.
   Дверь за ними закрылась, и я, поднявшись, сказала:
   - Если мне удастся узнать адрес у моего  дяди,  я  передам  письмо  и
извещу вас об этом. Думаю, что майор придет навестить вас.
   - Мы уже давно не видели его. С самого начала войны он был на фронте,
а потом попал в госпиталь. С деньгами не было никаких задержек.
   Они вносятся на счет в банке. Этим занимаются какие-то поверенные. Но
я не знаю их адресов. Я не знала, куда обратиться. Вы так  помогли  нам,
мисс Гринхэм.
   - Ну, если мне не удастся связаться с дядей, я могла бы спросить  его
адрес.., у невесты. Но, вероятно, вам бы этого не хотелось?
   - О нет, мисс Гринхэм. Я не хотела бы, чтобы она знала о Дженни...
   Я прекрасно все понимала и сказала:
   - Хорошо, я сообщу вам, как будут  обстоять  дела.  И  если  я  смогу
узнать адрес, то передам письмо лично в руки майору Мерривэлу.
   Я простилась с Эммой Джонс  и  пошла  домой,  размышляя  над  иронией
судьбы, по которой и невеста, и жених имели детей, существование которых
они скрывали друг от друга.
 
*** 
 
   Я немедленно отправилась к дяде Джеральду.
   Как я и ожидала, его не было дома, но тетя Эстер очень помогла мне.
   - Конечно, - сказала она. - Я дам тебе адрес  Маркуса.  Сейчас  он  в
Лондоне, но, по-моему, когда удается вырваться, часто уезжает  на  конец
недели в деревню... Или к Дэнверам. Все эти приготовления к свадьбе... Я
думаю, он очень доволен, да и Аннабелинда устроила свою жизнь. Вот  тебе
адрес.
   Тетя Эстер была весьма практичной женщиной, к счастью, не  наделенной
большим воображением, а  такие  люди  в  некоторых  случаях  чрезвычайно
полезны. Она не задавала щекотливых вопросов, как сделали  бы  некоторые
на ее месте, и очень скоро я  уже  направлялась  по  лондонскому  адресу
Маркуса.
   Я не надеялась застать его, и так оно и случилось, поэтому я оставила
ему записку с просьбой немедленно связаться со мной или сообщить, где  я
могу увидеть его, потому что у  меня  есть  к  нему  дело,  не  терпящее
отлагательств.
   Маркус появился около пяти часов. Я приняла его в гостиной.  Он  стал
еще красивее, чем я его помнила, а легкое прихрамывание не  вредило  его
привлекательности.  Маркус  смотрел  на  меня,   словно   я   была   тем
единственным человеком в мире,  которого  ему  хотелось  увидеть  больше
всего.
   - Люсинда! - сказал он. - Какое удовольствие видеть вас!  Я  не  могу
выразить, в какой восторг я пришел, получив вашу записку.
   - Я рада, что вы пришли. У меня к вам дело чрезвычайной важности.
   Меня потрясло, с каким спокойствием он воспринял мое сообщение.
   - А вот письмо, которое я должна вам передать.
   Маркус взял его, взглянул и положил в карман.
   - Я думаю, что это нельзя откладывать, - сказала я. - Мисс Эмма Джонс
в большой тревоге.
   - Понимаю, - сказал он, - Я сразу же займусь этим.
   - Тогда мне лучше вас не задерживать.
   Маркус казался несколько огорченным, и я напомнила себе, что на самом
деле ему не настолько уж хочется быть со мной. Все это лишь игра.  Я  не
должна никогда больше позволять обманывать себя.
   - А как поживаете вы, Люсинда? - сказал он, делая ударение  на  слове
"вы".
   - Спасибо, хорошо. Я рада, что вы полностью выздоровели.
   - Да, но мне не разрешают вернуться на фронт.
   Я застрял здесь, в Лондоне.
   - Я думаю, что многие этим довольны.
   - Включая и вас, Люсинда?
   -  Естественно,  приятно  думать,   что   твой   друг   находится   в
безопасности.
   - Я слышал, что у вас в госпитале Роберт Дэнвер.
   - Да. Его тоже ранили в ногу.
   - И вы надеетесь, что благодаря этому он тоже будет некоторое время в
безопасности?
   - Конечно.
   - Он доблестный герой, не так ли?
   - Он очень смелый человек, и я рада, что его храбрость оценили.
   - Всегда хорошо, когда люди получают по заслугам.
   Маркус скорчил легкую гримасу, и я не могла удержаться от улыбки.
   - Думаю, что вам необходимо немедленно прочитать письмо, - сказала я.
   - Вы извините меня, если я прочитаю его сейчас?
   - По-моему, вы должны это сделать.
   Он сел и разорвал конверт. Я наблюдала за ним во время чтения.
   На его лице ничего не отражалось. Я не могла понять, какие чувства он
испытывал. Маркус был превосходным актером.
   - Если вы чувствуете, что должны уйти...
   - Какая вы чуткая! Я думаю, что должен уйти.
   Какое разочарование, что наша встреча была столь короткой!  -  Маркус
взял мои руки в свои и пытливо посмотрел мне  в  лицо.  -  Но  мы  будем
встречаться.., часто. Мы так давно не виделись.
   - Вы будете заняты, -  напомнила  я  ему.  -  Свадьба  требует  много
приготовлений.
   - Я часто думаю о вас, Люсинда.
   - О, правда? Ну, я желаю вам счастья и надеюсь, что  все  будет  так,
как вы хотите.
   Майор  Мерривэл  уходил  с  явной  неохотой,  и  я  спрашивала  себя,
насколько это искренне.
   На следующее утро я отправилась в Менд Вэил.
   Мисс Эмма Джонс открыла дверь и пригласила меня войти.
   - Вы были так добры, - сказала она. - Я знала, что могу положиться на
вас.
   - Я не сомневаюсь, что он придет, - сказала я.
   - О, он уже приходил вчера вечером.
   - Наверное, сразу же после того, как я отдала ему  письмо.  Я  узнала
его адрес от моей тети и немедленно пошла к нему.
   - Спасибо. Спасибо. Не могу выразить, сколько счастья  принес  Дженни
его приход. Теперь она умрет спокойно. Он также повидал детей. Он всегда
хорошо к ним относился. Он уверил Дженни, что все будет в порядке. Об их
будущем позаботятся, и нам не о  чем  тревожиться.  Он  такой  добрый...
такой милый человек. Не знаю, как вас и  благодарить,  мисс  Гринхэм.  Я
знала, что вы поможете.
   Я знала, что мне не надо будет ни о чем  беспокоиться,  если  удастся
увидеть вас и все вам объяснить.
   - Я так рада, что смогла помочь!
   - Дженни теперь мирно спит.  Она  благословила  его  и  сказала,  что
надеется, он будет счастлив в браке. Она  сказала,  что  его  невеста  -
самая счастливая женщина в мире. Бедная Дженни, она так  любила  его!  Я
знаю, что теперь она умрет счастливой. Я слышала ее смех. Она знает, что
все  еще  небезразлична  ему,  а  она  всегда  понимала,  на  что  могла
рассчитывать. Еще раз спасибо, мисс Гринхэм за все, что вы сделали.
   - На самом деле это очень немного.
   - Вы никогда не поймете, насколько много.
   Я ушла из Менд Вэил, получив еще один урок о человеческой натуре.
   Я подумала, что бы сказали люди, узнав о Маркусе и его тайной  семье,
спрятанной в Менд Вэил.
   Но сколько счастья дал он этой семье. Я поняла, что  такое  настоящая
бескорыстная любовь. Дженни  Джонс  была  готова  оставаться  любовницей
Маркуса, она была счастлива тем, что он мог ей дать, и  довольствовалась
этим. Она очень любила его.
   Я узнала кое-что и о Маркусе. Он  оказался  поверхностным  человеком,
но, безусловно, знал, как внушить преданную любовь. Мне пришло в голову,
что все мы - сложные личности и никто из нас не вправе судить других.
   Через несколько дней я получила от М