дставляю,  как  можно
распланировать историю на тысячелетие вперед.  Не  исключено,  что  Селдон
переоценил свои возможности, - слегка поморщившись от  иронической  улыбки
Хардина, он, подумав, добавил. - Впрочем, я не психоисторик.
     - Вот именно. Среди нас нет ни  одного  психоисторика.  Но  начальные
знания в этой области я в молодости получил  -  и  их  вполне  достаточно,
чтобы понимать, на что способна психоистория, даже если я сам  и  не  могу
воспользоваться ее возможностями. Несомненно, Селдону удалось сделать все,
о чем он говорил. А говорил он о том,  что  Фонд  был  создан  в  качестве
убежища для ученых, в качестве средства, при помощи которого Селдон  хотел
сохранить науку и культуру разваливающейся  Империи,  пронести  ее  сквозь
века варварства, в  которые  мы  уже  вступили,  чтобы,  в  конце  концов,
основать новую Империю.
     Верисов, помедлив, с некоторым сомнением кивнул.
     - То,  что  события,  предположительно,  должны  развиваться  в  этом
направлении, известно всем. Но можем ли мы идти ради этого на риск?  Можем
ли мы рисковать нашим настоящим ради неясного будущего?
     - Мы просто  обязаны  это  сделать  -  поскольку  будущее  совсем  не
является неясным. Оно рассчитано и спланировано Селдоном. Все  предстоящие
нам кризисы Селдон "нанес на карту", и исход каждого последующего из них в
немалой мере зависит от  успешного  разрешения  предыдущего.  Этот  кризис
всего лишь второй, и один Великий Космос знает, к каким последствиям  рано
или поздно приведет даже малейшее отклонение от намеченного пути.
     - Подобные опасения мне кажутся беспочвенными.
     - Отнюдь! Хари Селдон предупреждал, что  свобода  наших  действий  во
время  каждого  кризиса  будет  настолько  ограничена,  что  у  нас  будет
оставаться лишь один путь выхода из него.
     - Чтобы мы не могли свернуть с этой прямой, но узкой тропы?
     - Да, чтобы исключить возможность отклонений. А это  значит,  что  до
тех пор, пока существует выбор,  кризис  еще  не  наступил.  Так  что  нам
следует  позволить,  насколько  это  возможно,  чтобы  события  шли  своим
естественным путем, и, клянусь Космосом, именно это я и собираюсь сделать.
     Верисов не ответил.  С  молчаливым  неодобрением  он  покусывал  свою
нижнюю губу. Год назад мэр впервые обсуждал с ним эту серьезную проблему -
что противопоставить враждебным приготовлениям  Анакреона  -  но  обсуждал
только потому, что  он,  Верисов,  выступил  против  политики  дальнейшего
умиротворения противника.
     Похоже, Сэлвор угадал мысли посла:
     - Мне бы следовало ничего не говорить вам об этом.
     - Почему? - удивился Верисов.
     - Потому что на данный момент уже шесть человек  -  вы,  я,  еще  три
посла и Иоган Ли - вполне представляют себе, что нас ожидает,  а  я  очень
боюсь, что в планы Селдона это не входило.
     - Почему?
     - Потому что даже высокоразвитая во времена Селдона психоисторическая
наука имела  свои  ограничения.  Слишком  большое  количество  независимых
переменных даже ей было не по зубам. Селдон  не  мог  предвидеть  действий
множества отдельных личностей на протяжении длительного  периода  времени,
точно так  же,  как  статистические  уравнения  газовой  термодинамики  не
применимы к отдельным молекулам. Он имел дело с большими группами людей, с
населением целых планет - ведь только слепые  толпы  не  могут  предвидеть
результатов своих собственных действий.
     - Я не совсем понимаю.
     -  Ничем  не  могу  помочь.  У  меня  нет  достаточных   познаний   в
психоистории, чтобы научно обосновать то, что я только что  сказал.  Вы  и
сами знаете, что на Термине нет квалифицированных психоисториков, как  нет
и трудов, проливающих свет на эту  область  науки.  Совершенно  ясно,  что
Селдон не хотел, чтобы на нашей планете нашлись специалисты, которые могли
бы заранее разобраться в надвигающейся ситуации. Он хотел,  чтобы  мы  шли
вперед вслепую, и  в  результате  двигались  в  правильном  направлении  -
согласно законам психологии толпы. Я ведь в свое время  уже  говорил  вам,
что мы не знаем, к чему движется Термин, с тех пор как я выставил с  нашей
планеты анакреонцев. Я поставил перед собой  задачу  сохранять  равновесие
сил - только и всего. И лишь позднее, как мне показалось, я  уловил  некую
систему в ходе развития событий. Но  я  сделал  все  возможное,  чтобы  не
воспользоваться своими знаниями. Если бы я начал действовать, опираясь  на
них, весь план Селдона мог бы рухнуть.
     Верисов задумчиво кивнул.
     - Я присутствовал при столь же запутанных спорах в храмах  Анакреона.
Но как вы думаете определить тот момент, когда настанет время переходить к
действиям?
     - Он уже определен. Вы ведь сами только что сказали, что  как  только
крейсер будет отремонтирован, ничто больше не сможет удержать  Виениса  от
нападения на нас. Альтернативы уже не будет.
     - Да.
     - Хорошо. Это то,  что  касается  внешнеполитического  курса.  А  что
касается  внутренней  обстановки  на  Термине,  то,  я  думаю,  вы   также
согласитесь со мной, что после ближайших выборов к  власти  придет  новый,
воинственно настроенный  Совет,  и  он  начнет  активные  действия  против
Анакреона. Здесь тоже нет альтернативы.
     - Согласен.
     - А раз нет альтернативы - значит, наступает кризис. Но я  все  равно
беспокоюсь.
     Мэр  выдержал  паузу.  Верисов  тоже  хранил  молчание.  Медленно,  с
неохотой Хардин заговорил снова:
     - Мне пришло в голову, что  и  внутренняя,  и  внешняя  напряженность
должна была возникнуть одновременно - по плану Селдона. А  на  самом  деле
существует разрыв в несколько месяцев. Виенис, скорее  всего,  нападет  на
нас весной, а до выборов еще целый год.
     - По-моему, это несущественно.
     - Не знаю.  Возможно,  это  связано  с  неизбежными  погрешностями  в
расчетах, но не исключено и то, что тут повлияла и моя осведомленность.  Я
всегда старался действовать так, чтобы мои прогнозы не сказывались на ходе
событий, но разве можно быть вполне уверенным, что это у меня  получилось?
И к каким результатам может привести это несоответствие? По крайней  мере,
я принял одно решение.
     - И какое же?
     - Когда начнется кризис, я полечу на Анакреон.  Хочу  быть  в  центре
событий, когда... Впрочем, достаточно. Уже поздно.  Предлагаю  отправиться
куда-нибудь и приятно провести вечер. Мне необходима разрядка.
     - Тогда устроим это здесь, - ответил Верисов. - Мне не хочется, чтобы
меня узнали. Можно догадаться, какие выводы сделают из этого  члены  новой
партии, которую организуют ваши ненаглядные советники. Так  что  прикажите
подать коньяк.
     Хардин так и сделал, но коньяка заказал немного.



                                    3

     В  те  давние  времена,  когда  в  Империю  входила  практически  вся
Галактика, Анакреон считался самой богатой префектурой Периферии, а дворец
вице-короля  посещали  многие  Императоры.  И  почти  все  они  хоть   раз
испытывали свое охотничье искусство, садясь в скоростной воздушный катер с
игольчатым ружьем в руках и вступая в  единоборство  с  пернатой  летающей
крепостью, известной под названием птицы ниак.
     Прошло время, и величие Анакреона кануло в Лету.  Дворец  вице-короля
лежал теперь в руинах, и среди  развалин  гулял  ветер  -  за  исключением
одного крыла, восстановленного рабочими с Термина. И ни один Император  не
посетил Анакреон за последние двести лет.
     Но охота на  ниака  по-прежнему  оставалась  королевским  спортом,  а
острый глаз и умение обращаться с игольчатым ружьем по-прежнему  считались
основными обязательными достоинствами анакреонских монархов.
     Леопольд Первый, король Анакреонский и владелец Внешних территорий  -
что обязательно добавлялось  к  его  титулу,  хоть  и  не  соответствовало
действительности - неоднократно доказывал свою доблесть в этом деле,  хотя
ему не исполнилось еще и шестнадцати.  Своего  первого  ниака  он  убил  в
тринадцать лет, десятого - сразу по восшествии на  престол,  а  сейчас  он
возвращался с охоты на сорок шестую птицу.
     - К совершеннолетию я убью пятьдесят ниаков!  -  торжествовал  он.  -
Никто не сможет сравниться со мной!
     Но придворные  не  заключают  пари  и  не  вступают  в  состязания  с
королями, потому что в этом  кроется  смертельная  опасность  -  выиграть.
Поэтому никто его вызов не принял, и король удалился  для  переодевания  в
отличном настроении.
     - Леопольд!
     Это был единственный голос, который мог заставить его остановиться  -
и король остановился. Он раздраженно обернулся.
     В дверях его  покоев  стоял  Виенис,  хмуро  глядя  на  своего  юного
племянника.
     - Отошли их, - потребовал он,  нетерпеливо  махнув  рукой  в  сторону
придворных, - и побыстрее.
     Король резко кивнул, и двое придворных, поспешно кланяясь, попятились
вниз по лестнице. Леопольд вошел в дядину комнату.
     Виенис неодобрительно покосился на охотничий костюм племянника.
     - Тебе предстоят куда более важные дела, чем  охота  на  ниаков  -  и
очень скоро.
     Повернувшись, он подошел к письменному столу. С того времени, как  он
стал слишком стар для бьющих в лицо порывов ветра,  опасных  кульбитов  на
расстоянии крыла от ниака, вхождения в штопор и стремительных  виражей  на
воздушном  катере,  подчиняющемся  чуть  заметному  движению  ноги,  он  с
неодобрением относился к любому виду спорта.
     Леопольд отлично знал причину кислой мины дяди и  не  без  злорадства
начал восторженно рассказывать:
     - Эх, жаль, вас не было со мной, дядюшка! Мы подняли одного  в  лесах
Самии - это было  настоящее  чудище!  Мы  два  часа  гонялись  за  ним  по
территории почти в семьдесят квадратных миль - и в конце концов я зашел со
стороны Солнца, - руки его двигались, словно он снова  оказался  за  рулем
своего катера. - Я поднырнул, поймал его на вираже -  и  прямо  под  левое
крыло, почти в упор. Его это разозлило, он кувыркнулся вбок. Я -  за  ним,
взял левее, выждал, пока он бросится вниз - так и  случилось  -  он  пошел
вниз. Он был в крыле от меня - и тогда я сделал финт...
     - Леопольд!
     - В общем, я его прикончил.
     - Я в этом и не сомневался. А теперь - послушай, наконец!
     Пожав плечами, король подошел к столу, взял лерский орех  и  принялся
грызть его вовсе не по-королевски. Взглянуть дяде в глаза он не осмелился.
     - Сегодня я был на корабле, - бросил для начала Виенис.
     - На каком корабле?
     - Существует только один Корабль. Тот самый. Тот, который ремонтируют
люди Фонда - для нашего флота. Старый имперский крейсер. Теперь понял?
     - А, этот?  Я  же  говорил,  что  Фонд  отремонтирует  его,  если  ты
попросишь. Эти твои сказки о том, что они хотят на нас  напасть  -  полная
ерунда.  Если  они  действительно  собираются   напасть,   то   зачем   им
ремонтировать для нас крейсер? Ты ведь сам понимаешь, что в  таком  случае
это было бы бессмысленно.
     - Ты дурак, Леопольд!
     Король, только  что  разделавшийся  с  одним  лерским  орехом  и  уже
собиравшийся приняться за другой, покраснел.
     - Послушайте, - капризно и со злостью произнес он, - вы  забываетесь!
Вам не следует так меня называть. Ведь вам известно, что через два  месяца
я стану совершеннолетним.
     - Да,  и  ты  вполне  в  состоянии  взять  на  себя  все  королевские
обязанности. Если бы ты уделял общественным делам хотя  бы  половину  того
времени, которое ты уделяешь охоте на  ниаков,  я  бы  с  чистой  совестью
отказался от регентства.
     - К данному случаю это не имеет никакого отношения. Хоть вы и регент,
и мой дядя, я все же король, а вы - мой подданный. И вы  не  имеете  права
называть меня  дураком,  так  же,  между  прочим,  как  и  сидеть  в  моем
присутствии. Я не давал вам разрешения  садиться.  По-моему,  вам  следует
осторожнее вести себя, иначе я буду вынужден принять соответствующие меры.
     Виенис холодно посмотрел на него.
     - Может быть, вы желаете, чтобы я называл вас "ваше величество"?
     - Да!
     - Отлично! Так вот, вы дурак, ваше величество!
     Его  черные  глаза  горели  под  лохматыми  бровями.  Молодой  король
медленно  сел.  На  какое-то  мгновение  во  взгляде   регента   мелькнуло
сардоническое выражение, но тут же исчезло. Его полные губы растянулись  в
улыбке, и рука опустилась на плечо короля.
     - Ладно, Леопольд. Мне действительно не следовало  говорить  с  тобой
так жестко. Иногда бывает нелегко соблюдать  все  приличия,  когда  тяжкое
бремя обстоятельств... ну, ты ведь понимаешь?
     Хотя слова Виениса и звучали примирительно, взгляд его отнюдь не стал
мягким.
     Леопольд неуверенно произнес:
     - Да, я понимаю, государственные дела чертовски сложны...
     Не без страха он гадал, не обрушатся  ли  сейчас  на  него  нудные  и
бессмысленные подробности итогов  торговли  со  Смирно  за  этот  год  или
пересказы бесконечных и безрезультатных  споров  о  судьбе  малонаселенных
миров Красного Тоннеля.
     Виенис заговорил снова:
     - Мальчик мой, я  давно  собирался  поговорить  с  тобой  об  этом  -
наверное, так и надо было сделать  -  но  скучные  подробности  управления
государством всегда были чужды твоему юношескому темпераменту.
     Леопольд кивнул:
     - Да, вы правы...
     Прервав его, дядя продолжил твердым голосом:
     - Но через два месяца ты  станешь  совершеннолетним.  Более  того,  в
трудные времена, которые сейчас наступают,  тебе  придется  посвящать  все
свое время активной государственной деятельности. Ведь ты станешь королем,
Леопольд.
     Леопольд снова кивнул, но лицо его ничего не выражало.
     - Будет война, Леопольд.
     - Война?! Но ведь мы заключили перемирие со Смирно...
     - Не со Смирно. С самим Термином.
     - Но, дядя,  они  же  согласились  отремонтировать  крейсер.  Ты  сам
говорил...
     Он замолк, словно поперхнувшись, когда увидел,  как  скривились  губы
Виениса.
     - Леопольд, - произнес он уже менее дружелюбно,  -  я  хочу  с  тобой
поговорить, как мужчина с мужчиной. Война с Термином будет, независимо  от
того, отремонтируют они корабль, или нет.  И  скорее  как  раз  вследствие
того, что они его отремонтируют. Энциклопедический Фонд - источник  власти
и могущества. Все, чем гордится Анакреон, все его корабли  и  города,  его
жители и торговля - зависят от от тех жалких крох и отбросов, которые  нам
так неохотно бросает Фонд. Я еще застал те времена, когда города Анакреона
обогревались углем  и  нефтью.  Но  достаточно  об  этом,  тебе  этого  не
понять...
     - Похоже, - скромно согласился король, - но что касается Термина, то,
по-моему, мы должны быть благодарны им...
     - Благодарны?! - взревел Виенис. - Благодарны за  то,  что  они,  как
скряги, подбрасывают нам жалкие подачки, объедки с барского стола -  в  то
время как у них остаются богатства, ведомые одному Космосу!  А  зачем  они
копят их? Да это же ясно - чтобы когда-нибудь править Галактикой!
     Рука его опустилась на колено племянника, глаза сузились.
     - Леопольд, ты - король Анакреона. Но твои дети, или дети твоих детей
могут стать королями Вселенной -  если  в  твоих  руках  окажется  власть,
которую скрывает от нас Фонд.
     Глаза Леопольда загорелись, спина выпрямилась.
     - В этом что-то есть... В конце концов, они  просто  не  имеют  права
держать все эти секреты у себя. По-моему, это несправедливо.  Они  обязаны
считаться с Анакреоном!
     - Ну вот, ты уже начинаешь понимать. А теперь, мальчик мой,  подумай,
что будет, если Смирно решится напасть на Термин и  получит  в  результате
все их секреты? Через сколько месяцев мы превратимся в  их  вассалов?  Как
долго сможешь ты продержаться на троне?
     Леопольд разнервничался.
     - Великий Космос! Вы совершенно правы! Нам  необходимо  нанести  удар
первыми. Ведь это будет всего лишь акт самозащиты!
     Улыбка на лице Виениса стала чуть шире.
     - Более того, когда-то, в  самом  начале  царствования  твоего  деда,
Анакреон даже успел создать военную  базу  на  Термине  -  базу,  жизненно
необходимую для обороны нашего государства. Но нам пришлось  оставить  эту
базу в результате интриг предводителя Фонда,  мошенника-ученого,  в  жилах
которого не было и капли благородной крови! Ты понял, Леопольд?! Твой  дед
был унижен простолюдином! Я помню этого человека. Он был  едва  ли  старше
меня, когда прибыл на Анакреон со своей дьявольской улыбкой  и  со  своими
дьявольским мозгами - но за его  спиной  стояла  мощь  трех  королевств  -
которые, как подлые трусы, объединились в  коалицию,  чтобы  посягнуть  на
величие Анакреона.
     Леопольд покраснел от гнева, глаза его сверкали.
     - Клянусь Селдоном, на месте деда я все равно продолжал бы борьбу!
     -  И  зря.  Тогда  мы  приняли  мудрое  решение:  переждать  и  смыть
оскорбление  в  более  удобный  для   этого   момент.   До   самой   своей
преждевременной смерти твой отец надеялся, что именно  он  смоет  позор...
Ладно, достаточно об этом...
     Виенис на минуту отвернулся. Потом, словно  бы  подавляя  нахлынувшие
чувства, произнес:
     - Ведь он был моим братом. И если его сын...
     - Да, дядя,  я  не  посрамлю  памяти  отца.  Я  решил.  Будет  только
справедливо, если мы не оставим камня на камне от этого гнезда мятежников,
и немедленно!
     - Нет, сейчас еще не пришло время для  этого.  Сначала  мы  дождемся,
пока  они  отремонтируют  крейсер.  Сам  факт,  что  они  согласились  его
отремонтировать, говорит о том, что они нас боятся. Дураки!  Они  пытаются
задобрить нас - но ведь мы не свернем с нашего пути, не так ли?
     Леопольд звонко ударил себя кулаком по ладони.
     - Пока я король Анакреона - нет!
     Виенис усмехнулся.
     - Кроме того, нам надо дождаться прибытия Сэлвора Хардина.
     - Сэлвора Хардина?! - глаза короля округлились, и все  жесткие  линии
сползли с юношеского безбородого лица.
     - Да, Леопольд, в день твоего  рождения  на  Анакреон  прибывает  сам
правитель Термина - не исключено, что для того, чтобы заговорить нам зубы.
Но это ему не удастся!
     - Сэлвор Хардин! - повторил Леопольд благоговейным шепотом.
     Виенис нахмурился.
     - Что, испугался? Это тот самый Сэлвор Хардин, который ткнул носом  в
грязь твоего деда во время своего первого визита на Анакреон. Не забывай о
смертельном оскорблении, которое он  нанес  нашему  королевскому  дому!  И
нанес его простолюдин! Ведь он сам вышел из грязи.
     - Нет... я постараюсь не забыть  этого.  Я  не  забуду!  Мы  отомстим
ему... но, но... я все же немножко боюсь.
     Принц-регент встал.
     - Боишься? Чего же? Чего ты боишься, мальчишка... - он задохнулся, не
в силах подобрать слов.
     - Ведь развязать войну против Фонда -  это....  это  святотатство!  Я
имел в виду... - он умолк.
     - Продолжай.
     - Ну, если бы Дух Галактики на самом деле существовал... - неуверенно
начал Леопольд, - ...ему бы это, наверное, не понравилось. Вам не кажется?
     - Нет, не кажется! - твердо ответил регент.
     Он вновь опустился на свое место.  Губы  его  скривились  в  странной
улыбке.
     - Значит, ты действительно забиваешь себе  голову  этими  бреднями  о
Духе Галактики? Вот что значит позволять тебе делать все, что  взбредет  в
голову! По-моему, ты слишком прислушиваешься к Верисову.
     - Он многое мне объяснил...
     - Насчет Духа Галактики?
     - Да.
     - Эх ты, сосунок! Да он сам верит во все это мракобесие  куда  меньше
меня! А я в него совсем не верю. Сколько раз я говорил тебе, что все это -
сплошная чушь!
     - Да, я помню. Но Верисов говорил...
     - Черт бы побрал этого Верисова! Это все чушь собачья!
     Повисла  краткая  пауза,  полная  молчаливого  протеста  со   стороны
Леопольда; затем король сказал:
     - Все равно, все в это верят. Во  все  эти  истории  о  пророке  Хари
Селдоне и о том, что Фонд предназначен  для  выполнения  его  заповедей  -
чтобы в конце концов построи