Энциклопедии,  -  так
же холодно ответил Пиренн.
     -  Не  у  Фонда,  а  у  Термина.  Боюсь,  вы  не  представляете  себе
сложившуюся ситуацию. Сейчас на Термине более миллиона людей, и  не  более
ста пятидесяти тысяч из них работают  непосредственно  над  Энциклопедией.
Для остальных Термин - их дом. Мы родились здесь. Мы живем  здесь.  И  для
нас ваша Энциклопедия почти ничего не  значит  -  по  сравнению  с  нашими
домами, фермами, фабриками. И мы требуем надежной защиты...
     Его заглушили крики собравшихся.
     - Энциклопедия - превыше  всего!  -  проревел  Краст.  -  Мы  обязаны
исполнить свою миссию!
     - К черту вашу миссию! - закричал  в  ответ  Сэлвор.  -  Может  быть,
пятьдесят лет назад в ней и был смысл, но мы - новое поколение!
     - Это не имеет никакого значения, - ответил Пиренн. - Мы - ученые.
     И тут Хардин увидел открывшуюся лазейку - и  моментально  бросился  в
нее:
     - Неужели? Весьма приятное заблуждение. На вашем примере можно  легко
понять, почему в Галактике на  протяжении  тысячелетий  творилось  столько
бед! Какая же это наука - веками сидя  на  одном  месте,  раскладывать  по
полочкам труды ученых последнего тысячелетия?! А вы  никогда  не  пытались
пойти дальше, развить их достижения, найти что-то свое? Нет! Вместо  этого
вы  счастливо  прозябаете  в  своем  застойном  болоте!  И  вся  Галактика
находится там же Космос знает сколько времени! Вот  потому-то  и  восстает
Периферия, рвутся старые связи, локальные войны длятся  столетиями,  целые
звездные системы утрачивают атомную энергетику и возвращаются к варварской
химической!
     Спросите меня - и я скажу вам: Галактика распадается!
     Он сделал паузу и опустился в кресло, переводя дыхание. На нескольких
человек, одновременно пытавшихся  ему  возразить,  он  больше  не  обращал
внимания.
     Краст взял слово:
     - Не знаю, господин мэр, чего  вы  добиваетесь  своими  истерическими
выкриками, но в нашу дискуссию вы до сих  пор  ничего  конструктивного  не
внесли. Господин  председатель,  я  предлагаю  не  принимать  во  внимание
высказывания предыдущего оратора и продолжить обсуждение с  того  момента,
на котором оно было прервано.
     Джорд Фара впервые оживился. До сих пор  он  не  принимал  участия  в
полемике, даже когда страсти накалились до предела.  Но  теперь,  наконец,
прозвучал его тяжелый бас - такой же тяжелый, как и все  его  тело,  весом
фунтов в триста.
     - Господа, а вам не кажется, что мы кое о чем забыли?
     - О чем? - раздраженно осведомился Пиренн.
     -  О  том,  что  через  месяц  состоится   празднование   пятидесятой
годовщины.
     Фара, как всегда, изрек эту банальность  с  крайне  многозначительным
видом.
     - Ну и что?
     Фара безмятежно продолжал:
     - А то, что в этот день откроется Хранилище Хари Селдона. Вы  никогда
не задумывались над тем, что в нем находится?
     - Не знаю. Наверняка, ничего особенного. Возможно, юбилейная речь.  Я
не считаю, что Хранилищу стоит придавать особое значение, хотя "Газета", -
он в упор посмотрел на Хардина, но  тот  только  ухмыльнулся,  -  пыталась
раздуть это дело. Но я пресек эти попытки.
     - Вот как, - заметил Фара. - Возможно, вы были неправы. Не кажется ли
вам,  -  он  выдержал  паузу,   коснувшись   пальцем   своего   маленького
кругленького носа, - что Хранилище открывается весьма вовремя?
     - Как раз наоборот, - проворчал Фулэм.  -  У  нас  хватает  и  других
проблем, о которых надо беспокоиться.
     - Более важных, чем послание Хари Селдона? Не думаю, что это  так,  -
Фара, более чем когда-либо, стал похож на оракула, и Хардин  с  удивлением
глядел на него: "На что он намекает?"
     - По-моему, - с воодушевлением заявил Фара,  -  вы  все  забыли,  что
Селдон был величайшим  психоисториком  всех  времен  и  создателем  нашего
Фонда. Логично было бы предположить, что он использовал свою науку,  чтобы
установить наиболее вероятное развитие событий в ближайшем будущем. И если
это так, то он  наверняка  изыскал  способ  предупредить  нас  о  грозящей
опасности и, возможно, даже указать нам пути разрешения возникших проблем.
Ведь вам известно, что Энциклопедия - его любимое детище.
     Заявление  Фары  всех  весьма  озадачило.  После  затянувшейся  паузы
Пиренн, наконец, промямлил:
     - Ну, я не знаю... Психоистория - великая наука,  но,  насколько  мне
известно, среди нас сейчас нет специалистов в этой области.  По-моему,  мы
вступаем на зыбкую почву.
     Фара повернулся к Хардину.
     - Вы ведь изучали психоисторию под руководством Алюрина?
     Ответ Хардина был почти благоговейным:
     - Да, но весь курс я не прошел.  Теория  мне  надоела.  Мне  хотелось
стать инженером-психоисториком, но таких возможностей здесь не  было,  так
что я избрал занятие, почти столь же интересное - политику. Это почти одно
и то же.
     - И каково ваше мнение о Хранилище?
     - Трудно сказать, - осторожно ответил Сэлвор.
     Совещавшиеся постепенно вернулись к  вопросу  о  прибытии  Имперского
канцлера, и до конца заседания Хардин больше не проронил ни слова. Он даже
не прислушивался к обсуждению. Фара дал ему новую пищу для размышлений,  и
теперь кусочки мозаики в его голове стали понемногу  становиться  на  свои
места.
     Психоистория давала ответ на все - он был уверен в этом.
     Он мучительно пытался вспомнить теорию психоистории,  которую  изучал
когда-то; Сэлвор знал, что путь к истине заключен в ней.
     Такой гениальный психоисторик, как Селдон, должен был  разбираться  в
человеческих эмоциях и реакциях настолько, чтобы с  достаточной  точностью
предсказать исторические процессы будущего.
     А это означало...



                                    4

     Лорд Дорвин понюхал табак. У него были длинные, изысканно вьющиеся  -
хотя явно не от природы - волосы, которые хорошо дополняли пышные  светлые
бакенбарды, которые он то и дело любовно подкручивал. Речь его состояла из
подчеркнуто точных фраз, но утруждать себя произнесением звука "р" он явно
считал ниже своего достоинства.
     Хардин пока еще не  успел  разобраться,  почему  он  сразу  невзлюбил
канцлера с его аристократическими манерами. Видимо, его раздражали слишком
элегантные жесты рук канцлера, которыми  последний  сопровождал  все  свои
высказывания, а также тщательно отработанный снисходительный тон,  которым
гость ухитрялся произносить даже самые простые утвердительные междометия.
     Но сейчас Сэлвору необходимо было найти его. Канцлер исчез  вместе  с
Пиренном полчаса назад - просто испарился из  поля  зрения,  черт  бы  его
подрал!
     Хардин  был  уверен,  что  его  собственное   отсутствие   во   время
предварительных переговоров было подстроено Пиренном.
     Пиренна видели только что в этом самом крыле здания и на этом  этаже.
Теперь оставалось двигаться вперед, методично заглядывая по пути в  каждую
дверь.  Преодолев  таким  образом  половину   коридора,   Сэлвор   наконец
удовлетворенно  произнес:  "Ага"  -  и  шагнул  в   затемненную   комнату.
Замысловатая прическа Дорвина  отлично  вырисовывалась  на  фоне  светлого
экрана.
     Подняв голову, лорд Дорвин произнес:
     - А, это вы, Хагдин. По-видимому, вы ищете нас? - и он протянул  мэру
свою табакерку, украшенную монументальным орнаментом - как успел  заметить
Хардин, весьма посредственной работы. Сэлвор вежливо отказался, канцлер же
взял понюшку и благосклонно улыбнулся.
     Пиренн нахмурился, но Хардин это проигнорировал.
     Наступившее затем  непродолжительное  молчание  нарушил  лишь  щелчок
табакерки лорда Дорвина. Спрятав ее, он сказал:
     - Ваша Энциклопедия - это  оггомное  достижение  науки,  Хагдин.  Это
научный подвиг, г'авный, или даже пгевосходящий все величайшие  достижения
всех  времен.  -  Он  кивнул  Пиренну,  в  ответ  на  что  доктор  отвесил
благодарный поклон.
     "Какой-то праздник любви", - подумал Сэлвор.
     - Я не жалуюсь на пассивность  Анакреона,  а,  скорее,  наоборот,  на
чрезмерную   активность   с   их   стороны,   направленную   почему-то   в
разрушительную сторону.
     - Ах, этот Анакгеон, - канцлер пренебрежительно  махнул  рукой.  -  Я
только что оттуда. Вагвагская планета. Мне даже тгудно  себе  пгедставить,
как здесь, на Пегифегии, могут жить  люди.  Ведь  здесь  отсутствуют  даже
самые элементагные условия, необходимые культугному джентльмену;  никакого
комфогта, никаких удобств - полный упадок - и они...
     Хардин бесцеремонно перебил канцлера:
     - К сожалению, на Анакреоне  имеются  все  элементарные  условия  для
ведения войны - оружия у них достаточно.
     -  Ну,  газумеется,  газумеется,  -  кажется,  лорд  Дорвин   остался
недоволен тем, что его перебили на середине фразы. - Но, знаете ли, сейчас
у нас не деловой газговог. Мы заняты дгугим. Доктог Пигенн,  вы,  кажется,
собигались показать мне втогой том? Пожалуйста.
     Пиренн погасил свет, и в следующие полчаса Хардин мог  бы  с  тем  же
успехом находиться хоть на Анакреоне, поскольку Дорвин и Пиренн больше  не
обращали на него никакого внимания. Он мало что  мог  понять  в  книге  на
экране, да особо и не следил за пояснениями Пиренна, в то время  как  лорд
Дорвин то и дело восторженно ахал, что выглядело вполне по-человечески. От
Сэлвора не ускользнуло, что когда канцлер волновался, то  произносил  звук
"р" вполне нормально.
     Когда вновь зажегся свет, лорд Дорвин подытожил:
     -  Восхитительно,  пгосто  восхитительно!  Послушайте,   Хагдин,   вы
случайно не занимаетесь агхеологией?
     - Что? - Сэлвор  с  трудом  вышел  из  задумчивого  оцепенения.  -  К
сожалению, нет, милорд. Поначалу я намеревался  стать  психоисториком,  но
потом занялся политикой.
     - О! Тоже весьма интегесные занятия. А я,  знаете  ли,  -  он  достал
табакерку, - балуюсь агхеологией.
     - В самом деле?
     - Его превосходительство, - вмешался Пиренн, - выдающийся  специалист
в этой области.
     -   Ну,   возможно,   возможно,   -   самодовольно   проговорил   его
превосходительство. - Я много  габотал  в  этой  области  науки.  Я  читал
Джаадуна, Обияси, Кгомвилля - пгактически всех авторитетов.
     - Да, я, разумеется, слышал о них, - сказал Хардин, -  но  читать  не
приходилось.
     - Почитайте обязательно, догогой мой - вы значительно обогатите  свои
знания. И я считаю, что съездил сюда не згя, хотя бы уже потому, что здесь
я обнагужил экземпляг тгуда Ламета. Пгедставьте себе,  в  моей  библиотеке
нет ни одной его габоты! Кстати, доктог Пигенн, вы не забудете сделать для
меня копию до моего отъезда?
     - С превеликим удовольствием!
     -  Ламет,  как  вам,  навегное,   известно,   -   продолжал   канцлер
назидательно, - составил  новое  и  чгезвычайно  интегесное  дополнение  к
"Пгоблеме пгоисхождения", котогую я изучал ганее.
     - К какой проблеме? - переспросил Хардин.
     - К "Пгоблеме пгоисхождения". Имеется в виду  пгоблема  пгоисхождения
Человечества. Ведь считается, что человеческая гаса пегвоначально населяла
всего одну планетагную систему.
     - Да, это мне известно.
     - Но никто до сих пог так и не выяснил, какую  именно.  -  Эта  тайна
покгыта  мгаком  дгевности.  Существует  несколько  газных  теогий.   Одни
утвегждают, что это был Сигиус; дгугие настаивают на Альфе Центавга или на
Солнце - они все в сектоге Сигиуса. Еще по одной вегсии это 61 Лебедя.
     - А что написано у Ламета?
     - Ламет газвивает совегшенно дгугую гипотезу. Он  пытается  доказать,
что  агхеологические  гаскопки  на   тгетьей   планете   системы   Агктуга
свидетельствуют, что люди жили там еще задолго  до  появления  возможности
межзвездных пеелетов.
     - Значит, человеческая раса зародилась на этой планете?
     - Возможно. Мне  необходимо  более  внимательно  изучить  этот  тгуд,
пгежде  чем   высказывать   собственное   суждение.   Надо   убедиться   в
достовегности его доказательств.
     Помолчав некоторое время, Сэлвор осведомился:
     - А когда Ламет написал эту книгу?
     - Ну... лет восемьсот назад. Конечно, он главным обгазом  основывался
на более ганних тгудах Глина.
     - Так стоит ли полагаться на его трактат? Не лучше ли отправиться  на
Арктур и лично изучить остатки этой древней культуры?
     Лорд Дорвин удивленно приподнял брови  и  поспешил  отправить  в  нос
щепотку табака.
     - Догогой мой, но зачем?
     - Как - зачем? Чтобы убедиться собственными глазами.
     - Это  совегшенно  ни  к  чему  -  такой  способ  слишком  сложен  и,
несомненно, погочен; так ничего не узнаешь. Ведь у меня  есть  тгуды  всех
великих агхеологов пгошлого.  Сопоставляя  их  дгуг  с  дгугом  и  выявляя
наиболее достовегные факты, можно легко  установить  истину.  Это  и  есть
истинно научный метод. Во всяком случае, я так его понимаю, -  добавил  он
снисходительно. - Ведь это было бы пгосто глупо -  отпгавляться  к  Агктуу
или Солнцу  и  искать  вслепую  -  в  то  вгемя  как  дгевние  ученые  так
скгупулезно все изучили, что  уже  нет  никакой  надежды  отыскать  что-то
новое.
     - Понятно, - вежливо пробормотал Хардин.
     "И это называется "научный метод"! Теперь понятно,  почему  Галактика
разваливается ко всем чертям!"
     - Пойдемте, милорд, - вмешался Пиренн, - пора возвращаться.
     - Да-да, вы пгавы...
     Они уже выходили из комнаты, когда Хардин вдруг спросил:
     - Можно задать вам один вопрос, милорд?
     Лорд Дорвин вежливо улыбнулся и сделал грациозный жест рукой:
     - Конечно, дорогой мой. Если мои скгомные знания могут вам помочь...
     - Но мой вопрос не относится к археологии, милорд.
     - Вот как?
     - Я хотел спросить  вас  вот  о  чем:  в  прошлом  году  промелькнуло
сообщение  о  взрыве  атомной  электростанции  на  пятой   планете   Гаммы
Андромеды. Но это была лишь краткая информация, без  всяких  подробностей.
Не знаете ли вы, что там произошло?
     -  Не  надоедайте  его  превосходительству  вопросами,  не   имеющими
отношения к нашему разговору, - снова вмешался Пиренн.
     - Не стгашно, доктог Пигенн, - прервал его канцлер,  -  я  отвечу  на
этот вопгос, но, к сожалению, мне мало что известно об этом случае. У  них
действительно взогвалась электгостанция. Это была настоящая  катастгофа  -
кажется, погибло несколько миллионов человек, половина планеты до сих  пог
лежит в гуинах. В связи с этим пгавительство намегевается  ввести  стгогие
ог'аничения на использование атомной энейгии. Но  это  инфогмация  не  для
газглашения, вы меня понимаете...
     - Я понимаю, - сказал Сэлвор, - но что произошло на электростанции?
     - А кто его знает? - безразлично  ответил  лорд  Дорвин.  -  Там  уже
что-то выходило из стгоя несколько лет назад, и отгемонтиговали это весьма
посгедственно. Ведь сейчас  непгосто  найти  людей,  котогые  бы  во  всех
тонкостях газбигались в наших энейгосистемах. - И  он  с  печальным  видом
извлек из табакерки очередную понюшку.
     - А вам известно, что независимые  королевства  на  Периферии  вообще
утратили ядерную энергетику?
     - Действительно? Впгочем, это и не удивительно. Вагвагские  мигы.  И,
кстати, догогой мой, не надо называть их независимыми - ведь  они  ими  не
являются. Свидетельство тому  -  их  договогы  с  Импегией.  Они  пгизнают
вегховную власть Импегатога. Естественно, они вынуждены были пойти на это,
иначе мы пгосто не стали бы иметь с ними дела.
     - Надеюсь, вы правы, но, тем не менее, они обладают немалой  свободой
действий.
     - Да, возможно. Но это несущественно. Импегия заинтегесована  в  том,
чтобы Пегифегия полагалась только на свои гесугсы. К чему нам заботиться о
них? Это же почти нецивилизованные, вагвагские планеты.
     - Но ведь раньше они были цивилизованными! Тот же Анакреон был  одной
из самых богатых провинций. Он почти не уступал самой Веге!
     - Ах, Хагдин, это было сотни лет назад.  Из  подобных  фактов  нельзя
делать далеко идущие выводы. В стагые добгые вгемена все было  по-дгугому.
И мы уже не те, что ганьше. Но вы, Хагдин, очень упгямый человек.  Ведь  я
уже говоил, что не  собиаюсь  заниматься  делами  сегодня.  Доктог  Пигенн
пгедупгеждал меня о вас. Он говоил, что вы попытаетесь повлиять  на  меня,
но я слишком опытен, чтобы поддаться этому. Оставим все дела на завтга.
     К этому разговору они больше не возвращались.



                                    5

     Это было второе заседание Совета, на котором присутствовал Хардин,  -
не считая состоявшейся ранее неофициальной беседы членов Совета  с  теперь
уже отбывшим лордом Дорвином.  Хотя  у  мэра  были  довольно  обоснованные
подозрения, что на одно заседание - а возможно, даже на два или три -  его
просто не пригласили.
     Хардин допускал, что его не уведомили бы и об этом заседании, если  б
не ультиматум.
     Это  действительно  был  ультиматум,  хотя  при  первом  чтении  этот
полученный по визографу документ  производил  впечатление  приветственного
послания одного правителя другому.
     Сэлвор осторожно разгладил его пальцами. Документ начинался с пышного
приветствия: "От его всемогущего величества короля Анакреонского его другу
и брату доктору Луису Пиренну,  председателю  Совета  попечителей  Первого
Энциклопедического Фонда" - и заканчивался еще  более  роскошной  огромной
разноцветной печатью с весьма витиеватой символикой.
     И все же это был ультиматум.
     - Значит, у нас изначально было мало времени - всего  три  месяца,  -
заметил Хардин, - но мы все равно истратили  его  впустую.  Согласно  этой
штуке, нам дается еще неделя. Что нам теперь делать?
     Пиренн озабоченно нахмурился.
     - Должна существовать хоть какая-то лазейка. Не может быть, чтобы они
довели ситуацию до чрезвычайного положения - особенно после того, как лорд
Дорвин заверил нас относительно позиции  Империи  и  Императора  по  этому
вопросу.
     Хардин заметно заинтересовался.
     - Ясно. Вы информировали короля Анакреона  о  позиции  Императора  по
поводу происходящих здесь событий.
     - Это было сделано лишь после  того,  как  это  предложение  получило
единогласное одобрение Совета.
     - И когда же это голосование состоялось?
     Пиренн попытался ответить с еще большим достоинством:
     - Я в своих действиях никоим образом не подотчетен вам, мэр Хардин.
     - Ладно, это-то меня особо и не интересует. Но,  по  всей  видимости,
именно ваше дипломатическое послание о весьма ценном вкладе лорда  Дорвина
в сложившуюся ситуацию, - Сэлвор приподнял  уголки  губ  в  саркастической
улыбке, - как раз и породило  эту  милую  дружескую  ноту.  Иначе  они  не
состряпали бы ее так быстро - хотя, принимая во внимание  позицию  Совета,
отсрочка вряд ли помогла бы Термину.
     - И что же привело вас к такому странному заключению, господин мэр? -
язвительно осведомился Йейт Фулэм.
     - Весьма несложные соображения. Потребовалось  лишь  то,  чем  многие
часто пренебрегают, - здравый смысл. Видите ли, существует  такая  область
человеческих знаний, как "символическая логика". И  она  хорошо  применима
для очистки человеческой  речи  от  всяческой  засоряющей  ее  ерунды,  не
имеющей никакого значения.
     - Ну и что?
     - Я применил эту систему. Кроме всего прочего, я использовал  ее  для
анализа этого документа. Лично для меня  в  этом  не  было  необходимости,
поскольку я и так сразу прекрасно понял, каково его  истинное  содержание.
Но мне показалось, что объяснить его суть пяти ученым-физикам  при  помощи
символов будет куда проще, чем при помощи слов.
     Хардин извлек из папки несколько  листов  бумаги  и  разложил  их  на
столе.
     - Кстати, анализ проводил не я, а  Мюллер  Хоулк  из  Отдела  логики.
Здесь стоит его подпись - можете убедиться.
     Пиренн перегнулся через стол, чтобы лучше разглядеть подпись.  Хардин
продолжал:
     -  Расшифровка  послания  короля  Анакреона  была  несложной;  это  и
неудивительно, так как люди, писавшие его,  больше  привыкли  действовать,
чем изощряться