хотел было возмутиться, но раздумал, глубоко вздохнул и сказал:
 -- Что ж, может быть, вы и правы, Голан, но я пока буду  придерживаться
своего предположения. Не  думаю, что нам придется  ждать, чтобы выяснить кто
из нас прав. Смотрите!
 Он указал на экран. Тревиз, который от возбуждения перестал  следить за
ним, быстро обернулся.
 -- Что это?
 -- Может, от станции отошел корабль?
 -- Похоже...  --  неохотно  согласился Тревиз. -- Там есть нечто.  Я не
вижу  деталей,  но  не  могу  больше  увеличить  изображение.  Это  максимум
увеличения.  -- Через некоторое  время  он добавил:  --  Похоже,  что к  нам
приближаются, и я полагаю, что это корабль. Поспорим?
 -- О чем?
 -- Если мы  когда-нибудь вернемся  на Терминус,  давайте дадим  большой
обед для себя и гостей, который каждый из нас пригласит -- скажем, по четыре
человека. Плачу я, если этот приближающийся корабль несет нелюдей,  если там
люди -- платить придется вам!
 -- Согласен.
 --   Значит,  договорились!--   Тревиз  уставился   на  экран,  пытаясь
разглядеть детали и размышляя, можно ли по ним сразу определить нелюдей (или
людей) на борту.
 Седые волосы Брэнно были тщательно уложены, сама  она была невозмутима,
словно находилась  во  дворце  Мэрии.  По ней не  было  видно, что она всего
второй раз  в  жизни находится в далеком космосе.  Кстати, первый раз, когда
она вместе с родителями посетила праздники на Калгане, едва ли шел в счет --
ей было всего три года.
 Поднявшись  на борт корабля мэра, чтобы  поговорить с  глазу  на  глаз,
Кодил доложил:
 -- Он слишком долго был на своем посту. Он стал думать, как сейшлец.
 -- Это профессиональная  болезнь работников посольств, Лионо. Подождем,
когда все закончится, дадим ему годовой отпуск, а затем пошлем куда-нибудь в
другое место.  Он человек способный.  Во всяком случае,  у него хватило  ума
немедленно переправить нам послание Тревиза.
 Кодил улыбнулся.
 -- Да, он говорил, что сделал  это вопреки собственному желанию. "Я был
обязан",  --  сказал он. Видите ли, мадам мэр,  он сделал это скрепя сердце,
потому  что,  едва только  Тревиз  появился  в пространстве  Сейшл-Союза,  я
приказал Тубингу сразу же передавать всю информацию о нем.
 -- Да?-- Мэр повернулась в кресле, чтобы лучше видеть лицо Кодила. -- И
почему вы так поступили?
 -- Элементарная предосторожность. Тревиз пользовался  последней моделью
военного корабля Основания, и Сейшл не мог не обратить  на это  внимание. Он
не дипломатический хлыщ, и это они  тоже  наверняка заметили. Следовательно,
он  мог  впутаться  в затруднения, после чего ему  остается  только  одно --
кинуться в ближайшее  представительство Основания. Лично я ничего не имел бы
против, если  бы Тревиз оказался в беде -- это помогло  бы ему повзрослеть и
принесло бы благо, но вы послали его в качестве громоотвода, а я  считал вас
способной оценить любую молнию, которая может ударить, так что я счел нужным
удостовериться, что ближайшее представительство Основания проследит за  ним.
Вот и все.
 --  Ясно!  Ну,  что ж, я  теперь понимаю,  почему Тубинг реагировал так
энергично. Я  ведь послала ему  точно такое  же предупреждение. Поскольку он
услышал  это  от  нас обоих, едва ли  можно порицать  его мысль, что  подход
нескольких  судов флота  Основания, может и должен означать гораздо большее,
чем это означает в  действительности. Но почему, Лионо, вы не посоветовались
со мной, прежде чем посылать ему это предупреждение?
 Кодил холодно ответил:
 -- Если бы я вводил вас в курс всего, что я делаю, у вас не осталось бы
времени  управлять  Федерацией.  А почему вы не информировали  меня о  своих
намерениях?
 Бренно угрюмо ответила:
 -- Если бы я информировала вас о всех своих намерениях, Лионо, вы знали
бы чересчур много. Но это дело маленькое, и так как оно встревожило Тубинга,
это  подходящий предлог,  чтобы сейшльцы завертелись.  Я  больше интересуюсь
нашим Тревизом.
 -- Наши  разведчики отметили Кампера.  Он  последовал  за  Тревизом,  и
теперь оба осторожно приближаются к Гее.
 -- У меня есть  рапорты этих разведчиков, Лионо, что и Кампер, и Тревиз
принимают Гею всерьез!
 -- Все  глумятся над суеверными отношениями сейшльцев к Гее, мадам мэр,
но каждый думает:  "А  что, если... ". Даже посол Тубинг вроде бы слегка  не
уверен. Может быть, это умная политика части сейшльцев. Нечто вроде защитной
окраски.  Если  распространять слухи о таинственном  и  невидимом мире, люди
будут  сторониться  не  только  этого  мира,  но  и  других  миров,  которые
соседствуют с ним -- то есть сторониться Сейшл-Союза.
 -- Вы думаете, поэтому Мул и отвернулся от Сейшл?
 -- Возможно.
 -- Надеюсь вы, не думаете, что  Основание не  трогает Сейшл  из-за Геи,
хотя не установлено, что мы когда-либо слышали об этом мире?
 -- Согласен, в наших  архивах нет никакого упоминания о  Гее,  но нет и
какого-либо другого  разумного объяснения  нашей умеренности по  отношению к
Сейшл-Союзу.
 -- Давайте будем надеется  на то, что правительство Сейшл,  несмотря на
убежденность Тубинга в обратном, само  убеждено -- хотя бы чуточку -- в мощи
Геи и ее опасной природе.
 -- Зачем?
 --  Затем,  что  тогда  Сейшл-Союз  не будет  возражать  против  нашего
продвижения к Гее. Чем меньше им  будет нравится это продвижение, тем больше
они будут убеждать себя, что это можно  допустить:  пусть Гея  поглотит нас.
Урок, подумают они, будет  полезен Основанию и не  пропадет для всех будущих
захватчиков.
 -- А  что, если они окажутся  правы,  мэр? Что,  если Гея на самом деле
смертельно опасна? Бренно улыбнулась.
 -- Вы и сами думаете "Что, если... ", Лионо?
 -- Я должен думать обо всех возможностях, мэр. Это моя работа.
 -- Если Гея смертельно опасна, она захватит Тревиза. Это его работа как
громоотвода. Надеюсь, что и Кампера тоже.
 -- Надеюсь? Почему?
 --  Потому  что  это  придаст жителям  Геи  самоуверенности, что  будет
полезным  для  нас.  Они переоценят свое  могущество, и  с ними  легче будет
справиться.
 -- А что, если мы чересчур самоуверенны?
 -- Мы -- нет, -- спокойно возразила Бренно.
 -- Обитатели Геи -- кем бы они ни были -- могут оказаться чем-то таким,
с чем мы не сталкивались, и не можем правильно оценить опасность.
 -- Да? С чего бы такая мысль запала в вашу голову, Лионо?
 -- Потому что, я думаю, вы чувствуете,  что в худшем  случае Гея -- это
Второе Основание. Мне кажется, вы именно  так думаете... Однако у Сейшл была
интересная история даже во времена Империи.
 Сейшл  --  единственный  -- имел, в  какой-то степени,  самоуправление.
Только  один  Сейшл  был  частично  избавлен  от  тяжелых  налогов  при  так
называемых "плохих Императорах". Короче говоря, Сейшл, похоже, находился под
защитой Геи даже в имперские времена.
 -- Ну и что?
 --  Но  Второе Основание появилось  на свет  в то же время, что  и наше
Основание.  В  имперские времена  Второго Основания  не существовало,  а Гея
была. Следовательно, Гея -- не Второе Основание. Она что-то другое, и вполне
возможно более опасное...
 --  Меня не  пугает  неизвестность,  Лионо.  Есть  только два возможных
источника опасности: физическое оружие и ментальное, а мы полностью готовы и
к тому, и к другому. Возвращайтесь на свой корабль и  отходите к  сейшльской
границе. Мой корабль повернет к Гее один,  но все  время будет  в контакте с
вами,  а вы, если  понадобится, в  один прыжок  подойдете.  Идите, Лионо, не
стоит расстраиваться, мой друг.
 -- Последний вопрос: вы твердо знаете, что делаете?
 -- Да,  --  решительно ответила она. -- Я тоже изучала историю Сейшл  и
поняла, что  Гея не может быть  Вторым Основанием, но, как я уже говорила, я
имею полный рапорт разведчиков, и из него...
 --Да?
 --  Ну,  в  общем,  я  знаю,  где  находится  Второе  Основание,  и  мы
позаботимся и  о  том,  и  о  другом, Лионо.  Сначала о  Гее, а  потом  уж о
Транторе.
 ГЕЯ
 Кораблю с космической станции понадобился час, чтобы подойти к "Далекой
Звезде" -- для Тревиза этот час тянулся очень долго.
 В нормальной  ситуации  Тревиз постарался бы дать сигнал и надеялся  на
ответ. Не получив его, он произвел бы уклоняющийся маневр.
 Поскольку  он не  был вооружен, а ответа не могло быть,  ему оставалось
только ждать.  Компьютер  не отвечал  ни  на какие  запросы о том, что  было
снаружи корабля.
 Внутри,  по  крайней  мере, все работало нормально. Жизнеобеспечивающие
системы были в  полном порядке, так что ему и  Пилорату было вполне  удобно.
Однако и это не помогало. Жизнь  продолжалась, а  неопределенность того, что
происходило, изматывала. Тревиз с раздражением заметил, что Пилорат выглядит
спокойным. В то время, как Тревиз не  испытывал никакого  аппетита, Пилорат,
как назло, открыл банку с кусками цыпленка, подождал, пока она автоматически
разогреется и теперь с аппетитом ел.
 Тревиз сказал раздраженно:
 -- О, космос, Янов! Ведь воняет!
 Пилорат испуганно взглянул на него и принюхался к банке.
 -- Пахнет, как обычно, Голан. Тревиз тряхнул головой.
 -- Не  обращайте внимания.  Нервы  взвинчены! Но возьмите  вилку, иначе
ваши  пальцы будут  целый  день  пахнуть  цыпленком.  Пилорат  с  удивлением
взглянул на свои пальцы.
 --  Простите! Я как-то не подумал мои мысли были заняты другим. Тревиз
заметил не без ехидства:
 -- Наверное,  вы гадаете, какой  тип людей находится  на приближающемся
корабле?-- и  тут  же устыдился, что он не  так спокоен, как  Пилорат. Он --
ветеран флота (хотя он, конечно, никогда не бывал в сражениях), а Пилорат --
историк, однако ведет себя мужественнее.
 Пилорат попытался предположить:
 -- Наверное, возможно представить себе направление эволюции в условиях,
отличных от земных. Возможностей может быть бесконечное множество. Во всяком
случае, я могу  сказать заранее, что они  не бессмысленно жестокие, и  будут
обращаться с  нами цивилизованно. Если  бы это было не так,  мы  были бы уже
мертвы.
 -- Вы,  по  крайней мере, можете еще рассуждать, Янов, друг мой, и  еще
можете  быть  спокойным.  А  мои  нервы,  похоже,  пробиваются сквозь  любые
транквилизаторы,  которые  нам ввели.  У меня необычное  желание  вскочить и
бежать. Скоро ли придет этот проклятый корабль?
 -- Я  человек пассивный,  Голан,  --  сказал  Пилорат.  --  Я всю жизнь
просматривал  записи, ожидая пополнить  их  другими. Сейчас  я  могу  только
ждать. Вы же -- человек действия, и вам больно, когда действие невозможно.
 Тревиз почувствовал, что его напряжение спадает. Он пробормотал:
 -- Я недооценил ваш здравый смысл, Янов.
 -- Нет,  вы  не недооценивали, --  мирно возразил Пилорат, --  но  даже
наивный ученый может иногда понять смысл жизни.
 -- И даже мудрейший политик может иногда промахнуться в этом.
 -- Я не говорил этого.
 --  Зато я говорю.  Так что  позвольте мне стать активным. Я  еще  могу
наблюдать.  Корабль подошел уже достаточно близко, и было  заметно,  что  он
выглядит примитивно. Если это продукт нечеловеческих мозгов и рук,  он может
казаться примитивным, хотя  в  действительности он просто создавался не  для
людей.
 -- Вы думаете, что это артефакт?-- спросил Пилорат, слегка покраснев.
 --  Не  могу  сказать.  Предполагаю,  что  артефакты,  как  бы  они  ни
изменялись  от культуры  к культуре,  никогда не могут быть  пластичны,  как
продукт генетики.
 -- С вашей  стороны  это только догадка. Все мы знаем, что есть  разные
культуры, но мы не знаем разных  видов  разума,  и  поэтому не можем судить,
насколько различны могут быть артефакты.
 --  Рыбы,  дельфины,  пингвины,  головоногие, даже  амбифлексы  --  все
обтекаемой формы, так как вынуждены перемещаться в вязкой среде. Может быть,
так и с артефактами?
 --  Щупальца головоногих и спиральные вибраторы амбифлексов, -- ответил
Пилорат, --  резко отличаются друг  от  друга  и  от  плавников, лап  и  ног
позвоночных. Так может быть и с артефактами.
 --  Во  всяком случае,  --  сказал Тревиз,  -- я  чувствую себя  лучше.
Поговорите со мной  о пустяках,  Янов, успокойте мои  нервы.  Мы очень скоро
узнаем, кто нас захватил. Корабль, кажется, неспособен состыковаться с нами,
значит, с  него перейдут  по старомодному  тросу -- или нас принудят идти по
нему  --  если только  нелюди  не  пользуются  какой-нибудь другой  системой
соединения.
 -- Корабль большой?
 --  Не  имея  возможности  воспользоваться корабельным  компьютером для
определения расстояния радаром, мы не можем определить размер.
 Перед "Далекой Звездой" зазмеилась струна троса. Тревиз подытожил:
 -- Люди там или нелюди, но  они пользуются такими  же приспособлениями,
что и мы. Видимо, ничего, кроме троса, работать здесь не может.
 --  Можно  было  бы  приспособить  трубу,  -- сказал  Пилорат,  --  или
горизонтальную лестницу.
 --  Это все негибкие  вещи. С ними  было  бы гораздо сложнее. Тут нужны
одновременно и гибкость, и прочность.
 Трос глухо  стукнулся о "Далекую  Звезду".  Затем  последовало  обычное
скольжение,  до тех пор, пока корабли не  уравняли скорости.  Наконец,  трос
занял неподвижное положение относительно обоих кораблей.
 В корпусе неизвестного корабля появилось отверстие и стало расширяться,
как зрачок в глазу.
 --  Расширяющаяся диафрагма  вместо  скользящей панели,  -- пробормотал
Тревиз.
 -- Нелюди?
 -- Не обязательно.
 Возникла фигура.
 Губы Пилората на секунду сжались, и он разочарованно сказал:
 -- Плохо. Человек.
 -- Не обязательно, -- снова возразил Тревиз. -- Мы видим только то, что
у него пять выступающих частей. Это могут быть голова,  руки и ноги, а могут
и не быть. Подождем!
 -- Чего?
 -- Он движется более быстро и плавно, чем должен был бы. А!
 - Что?
 -- Тут какая-то силовая установка. Это не ракетная техника, насколько я
могу судить, но  и не  передвижение при помощи только рук. Но, все-таки, это
не обязательно и человек.
 Наконец раздался звук контакта. Тревиз сказал:
 --  Оно  входит.  У  возникло желание  схватить  его,  как  только  оно
появится... -- он сжал кулаки.
 --  Я думаю,  что  вам лучше расслабиться,  -- заметил Пилорат.  -- Оно
может  оказаться сильнее  нас. Оно может контролировать наши мысли. Да  и на
том корабле наверняка есть и другие. Вам стоит подождать, пока мы не узнаем,
что нам предстоит.
 -- Вы с каждой минутой становитесь все более  рассудительным, Янов, а я
-- все менее.
 Воздушный люк пришел  в движение, и фигура, наконец,  появилась  внутри
корабля.
 -- Размер нормальный, -- пробормотал Пилорат. --  Космический  скафандр
вполне пригоден для человеческого существа.
 -- Я  никогда  не  видел такого  фасона,  но он  не  выпадает из  рамок
человеческого производства, как мне кажется. Но это еще ни о чем не говорит.
 Фигура  в  космическом скафандре  стояла  перед  ними,  подняв  верхнюю
конечность к округлому  шлему, который, если и был сделан из стекла,  то был
прозрачен лишь с одной стороны. Снаружи ничего не было видно.
 Конечность быстро коснулась чего-то, и шлем сразу отделился от костюма.
Его сняли.
 Показалось лицо молодой и, бесспорно, очаровательной женщины.
 Невыразительное  лицо  Пилората  сделало,  что  могло,  чтобы выглядеть
ошеломленным. Он спросил с запинкой:
 -- Вы -- человек?
 Брови  женщины  поднялись,  губы  недовольно дернулись.  Нельзя было  с
уверенностью сказать, то ли она не поняла незнакомого языка,  то ли поняла и
удивилась вопросу.
 Ее  рука быстро  пробежала  по левой  стороне  костюма, который  тут же
раскрылся.  Она  шагнула  из него, и  костюм,  постояв  несколько  мгновений
пустым, с легким, почти человеческим вздохом упал.
 Теперь  она  выглядела  еще моложе. На  ней  было  свободное прозрачное
платье до колен:  под платьем -- минимум  прочего,  да  и то напоминало лишь
легкую тень.  У нее  были маленькие груди, тонкая  талия  и  полные округлые
бедра,  стройные ноги к  лодыжкам изящно  сужались. Темные  волосы  до плеч,
большие карие глаза и полные, слегка асимметричные губы.
 Она оглядела себя, а затем разрешила недоумение, заметив:
 -- Разве я не похожа на человека?
 Она говорила  на  Галактическом Стандартном  с легкой запинкой,  словно
старалась  произносить  слова  совершенно  правильно.  Пилорат  поклонился и
ответил, слегка улыбнувшись.
 -- Не  спорю,  настоящий человек, к тому же --  очаровательный. Женщина
развела руки, как бы приглашая осмотреть ее еще лучше.
 -- Надеюсь  на  это,  джентльмены. Мужчины говорят,  что готовы умереть
ради тела.
 --  Я  предпочел  бы  жить  ради  него,  --  сказал  Пилорат, обнаружив
галантность, которой сам удивился.
 --  Хороший  выбор, -- торжественно  произнесла женщина. --  Как только
добиваются тела, все вздохи становятся вздохами экстаза. *
 Она засмеялась,  и  Пилорат  рассмеялся  вместе  с  ней.  Тревиз, хмуро
выслушавший этот диалог, резко спросил:
 -- Сколько вам лет? Женщина казалась удивленной.
 -- Двадцать три... джентльмен.
 -- Зачем вы сюда пришли? Что вам здесь надо?
 -- Я пришла, чтобы  проводить вас на Гею, -- ее Галактический  Стандарт
слегка исказился, гласные стали округляться в дифтонги.
 -- Нас будет провожать девушка?
 Женщина выпрямилась и вдруг стала выглядеть ответственным лицом.
 -- Я -- Гея, как и другие. Это моя работа на станции.
 -- Ваша? Разве вы одна на борту?
 -- У меня есть все необходимое, -- гордо ответила она.
 -- И что, сейчас там больше никого нет?
 -- Меня там нет, джентльмены, но станция не пуста. Там это
 -- Это? О чем вы?
 -- О станции. Это Гея. Она держит ваш корабль.
 -- Тогда что вы делаете на станции?
 -- Это моя работа.
 Пилорат дернул Тревиза за рукав.
 --  Голан,  -- сказал он полушепотом, -- не кричите на  нее. Она  всего
лишь девушка. Дайте, я поговорю с ней.
 Тревиз сердито затряс головой, но Пилорат сказал:
 -- Молодая женщина, а как вас зовут?
 Женщина радостно улыбнулась, как бы в благодарность за мягкий тон.
 -- Блис.
 -- Блис? Очень приятное имя. Это, конечно не полное?
 --  Конечно, нет. Было  бы смешно,  если бы  имя  было односложным. Оно
дублировалось бы в  каждом секторе, и вы не знали бы, о  ком речь, и мужчины
умирали бы не за то тело. Полное мое имя -- Блиссенуб-биарелла.
 -- И не произнести!
 -- Что? Семь слогов? Это не так много. У меня  есть подруги с именами в
пятнадцать слогов, и они  не сокращают их. А я  сократила до Блис, когда мне
минуло пятнадцать. Моя мать звала меня Нубби.
 --  На Галактическом Стандартном "Блис" означает  "экстаз"  или "высшее
счастье".
 -- На нашем -- тоже. Он не очень-то отличается от Стандартного.
 -- Меня зовут Янов Пилорат.
 --  Я  знаю.  А  другого  джентльмена -- крикуна --  Голан Тревиз.  Нам
сообщили с Сейшл.
 Тревиз спросил, нахмурившись:
 -- А как вы получили это сообщение?
 Блис обернулась к нему и спокойно ответила:
 -- Не я -- Гея получила.
 -- Мисс  Блис,  -- сказал Пилорат, --  не сочтите за  дерзость,  но  не
разрешите ли вы мне поговорить приватным образом со своим партнером?
 -- Да, конечно, но нам надо идти.
 -- О,  я  недолго, -- он  потянул  Тревиза за локоть, и тот  неуверенно
пошел за  ним в другую  сторону, направляясь в  соседнее помещение.  Там  он
прошептал:
 -- К  чему это? Я уверен, что она  все слышит. Это  проклятое создание,
вероятно, способно свободно читать наши мысли.
 --  Может или не может, но нам нужно немного психологической  изоляции,
хотя бы  на  минуту.  Дружище,  оставьте ее  в  покое.  Мы тут  бессильны, и
бесполезно выводить ее  из  себя.  Скорее  всего,  она  тоже ничего не может
сделать.  Она  просто  посыльная.  Фактически,  пока  она  на  борту,  мы  в
безопасности. Если бы они собирались уничтожить корабль, то не послали бы ее
на  борт. Если  вы по-прежнему  будете  задираться,  они,  возможно, захотят
уничтожить его и нас в придачу, когда заберут ее отсюда.
 -- Я не хочу выглядеть беспомощным, -- угрюмо сказал Тревиз.
 --  А  кто  хочет?  Но  своим  поведением  вы  не  делаете  себя  менее
беспомощным:  вы делаете из себя  беспомощного задиру. О, мой дорогой, я  не
хочу сказать,  что  вы и в самом деле задира, и  вы уж должны простить меня,
что я вас так критикую, но не