о-другому,  только
когда становятся старше двух лет.
   Сатирам надо несколько дней, чтобы осознать, что они смотрят на самих
себя. После  этого  они  начинают  беззастенчиво  прихорашиваться  перед
зеркалом, изучать свои спины и задницы, а под конец  принимаются  менять
детали внешности - например, цепляют на голову венок из листьев,  давясь
от хохота.
   Значит, они могут то, чего остальные животные не могут: посмотреть на
себя со стороны.
   Просто они живут  в  мире,  который  остается  неизменным,  постоянно
повторяет сам себя. Их  племенные  отношения  словно  кто-то  остановил,
заморозил и не позволил развиваться.  Они  помнили  термитники,  помнили
пустые деревья, по которым  можно  барабанить,  нависшие  над  водопадом
лианы и спелые колосья.
   Все это легло в основу пробной модели, которую он  начал  строить  на
бумаге: психоистория сатиров. Все пошло в ход - их миграции,  отношения,
иерархия, добывание пищи, брачные ухаживания и смерть, запасы на  черный
день и внутриплеменные драки за еду. Гэри сумел втиснуть сюда  пережитый
лично опыт темной стороны их  поведения,  даже  самый  нелицеприятный  -
например, удовольствие от мучений других и  бездумное  уничтожение  себе
подобных ради кратковременной выгоды.
   Все это присуще сатирам. Как и всей Империи.
   Тем вечером, на  танцах,  он  оглядывал  толпу  собравшихся  туристов
по-новому.
   Флирт предшествовал  любовному  акту.  Теплый  ветер,  поднявшийся  с
долины, принес запах пыли, тления,  жизни.  В  комнате  царила  животная
неугомонность.
   Ему, в принципе, нравилось танцевать,  и  Дорс  поддержала  его  этим
вечером. Но он не мог заставить свой разум  остановиться,  отвлечься  от
анализа, от разглядывания происходящего  с  точки  зрения  бесстрастного
математика.
   Дорс заметила,  что  невербальные  усилия,  с  помощью  которых  люди
стараются привлечь-оттолкнуть партнеров, должно  быть,  унаследованы  от
древних предков. Он задумался над ее словами,  рассматривая  туристов  у
стойки бара.
   Через переполненную комнату шествует женщина. Бедра колышутся, взгляд
выхватывает фигуры мужчин, а  затем  лукаво  уходит  в  сторону,  словно
женщина случайно заметила их интерес. Стандартное приглашение: "Обратите
на меня внимание!"
   Вторая демонстрация: "Я не опасен!" Руки на коленях, ладонями  вверх.
Плечи  свободны  -  первобытный  рефлекс,   демонстрирующий   отсутствие
агрессии. Добавить к этому откинутую назад голову  и  незащищенную  шею.
Обычно такие позы принимают собеседники, которые нравятся друг другу, во
время первого разговора - и делают это совершенно неосознанно.
   Эти жесты и движения закреплены в подкорке, и сознание их практически
не контролирует.
   Может, именно такие  силы  создали  Империю,  а  торговые  отношения,
союзные договора и взаимные уступки совершенно ни при чем?
   Правда, человеческие особи женского пола взрослеют  быстрее,  они  не
обрастают волосами по всему телу,  не  приобретают  выпуклые  надбровные
дуги, грубые голоса и более грубую кожу.  Но  именно  это  происходит  с
мужчинами. Женщины всегда стараются сохранить  молодость.  Косметические
фирмы прекрасно понимают свою роль: "Мы не  продаем  товар.  Мы  продаем
надежду".
   Борьба за партнеров не прекращается никогда.
   Гэри сообщил Дорс, что лишь четыре процента брачных пар млекопитающих
остаются верными своему партнеру. У приматов есть моногамные пары, но их
не так много. Гораздо лучше дело обстоит у птиц.
   Она поморщилась.
   - Ты держишь в голове всю биологию.
   - Что ты, всю я не вмещу.
   - Значит, только общие сведения о брачных повадках?
   - Мадам, суждения я предоставляю вам.
   - Ох, вечно ты со своим прямолинейным юмором.
   Поздно вечером, у него была возможность доказать правдивость ее слов,
когда человек отступил и остались животные радости и наслаждения.
 
Глава 14 
 
   Последний день они провели, погруженные в своих  сатиров,  греясь  на
солнышке возле бурного потока. Они попросили Ваддо купить  им  билет  на
следующий рейс гиперпространственного корабля. Они легли в  капсулы  для
погружения и отправились в последнее путешествие.
   Все шло прекрасно,  пока  Здоровяку  не  пришло  в  голову  потискать
Красотку.
   Гэри-Ясатир вскочил, полный ярости. Красотка завизжала на  Здоровяка.
Ударила его.
   Здоровяк  и  раньше  проводил  время   с   Красоткой.   Дорс   быстро
выскальзывала, ее сознание возвращалось в тело, лежащее в капсуле.
   На  этот  раз  что-то  пошло  не  так.  Ясатир  подбежал  поближе   и
просигналил Красотке, которая швыряла камушки в Здоровяка-"Что?"
   Она быстро ответила пальцами: "Не выйти".
   Она не может выскользнуть! Какая-то неисправность с капсулой. Значит,
он должен вернуться сам и сообщить персоналу.
   Гэри слегка напрягся, что должно было вернуть его обратно.
   Ничего не произошло.
   Он попытался снова.  Красотка  швыряла  в  Здоровяка  пыль  и  мелкую
гальку, пятясь назад. Ничего не получается!
   Думать некогда. Он стал между Красоткой и Здоровяком..
   Большой сатир нахмурился. Ясатир, верный Ясатир путается у  него  под
ногами! Отбивает у него женщину.  Кажется,  Здоровяк  успел  позабыть  о
вчерашней схватке.
   Сперва он нагнулся и выпучил большие глаза.  Потом  потряс  руками  и
сжал огромные кулаки.
   Гэри принудил своего сатира стоять прямо. Успокаивал его, как  только
мог.
   Здоровяк выбросил кулак, крепкий, как дубинка.
   Ясатир нагнулся. Кулак просвистел мимо.
   Гэри было трудно сдерживать Ясатира, который перетрусил  и  порывался
сбежать. Разум сатира застлал страх, который выглядел желтым  покрывалом
на фоне темно-синего сознания.
   Здоровяк бросился вперед и ударил  Ясатира.  Гэри  почувствовал,  как
боль разлилась по его груди. Ноги подкосились, и он упал на спину.
   Здоровяк завопил, празднуя победу. Замахал руками.
   Здоровяк не остановится на этом, понял Гэри. Он изобьет его снова.
   Внезапно его охватила жгучая, невыносимая ненависть.
   Его словно накрыло красное облако,  сквозь  которое  он  ощутил,  что
контроль над Ясатиром ослабел. Он был одновременно и над  сатиром,  и  в
нем, разделяя его багровую ненависть,  которая  разгоралась  наравне  со
стальной решимостью и злостью. Ярость Ясатира  передалась  и  Гэри.  Они
вдвоем стали единым целым, их гнев отражался друг от друга, как от стен,
и возвращался многократно усиленным.
   Они были такими разными, но Гэри знал Ясатира. Ни он,  ни  Ясатир  не
позволят избить  себя  снова.  И  не  позволят  Здоровяку  добраться  до
Красотки.
   Он перевернулся на бок. Здоровяк ударил по тому месту, где он  только
что лежал.
   Ясатир подпрыгнул и ударил Здоровяка. Сильно, по ребрам. Раз  второй.
И еще один удар - в голову.
   Вопли, визг, пыль, камни - теперь  Красотка  забрасывала  галькой  их
обоих. Ясатир  задрожал  от  переполняющей  его  энергии  и  отскочил  в
сторону.
   Здоровяк потряс запыленной головой. Потом нагнулся и легко вскочил на
ноги, мышцы заиграли,  на  лице  застыла  злобная  маска.  Глаза  сатира
побелели, а потом налились кровью.
   Ясатир рванулся было прочь. И лишь злость Гэри удержала его на месте.
   Но силы  были  равны,  кто  победит?  Ясатир  только  моргнул,  когда
Здоровяк весь подобрался, принимая боевую позицию.  Большой  сатир  учел
трепку, которую только что задал ему Ясатир.
   "Что я могу противопоставить?" - подумал Гэри, озираясь вокруг.
   Можно позвать кого-нибудь  на  помощь.  Горбун  в  волнении  крутился
рядом.
   Что-то подсказало Гэри, что рассчитывать на подмогу -  не  правильная
тактика. Горбун до сих пор был помощником Здоровяка. Красотка -  слишком
слаба, чтобы мериться силой с мужчинами. Он глянул на остальных сатиров,
которые возбужденно перекрикивались, - и решился. Он поднял камень.
   Здоровяк удивленно хрюкнул. Сатиры не бросали камни  в  своих.  Камни
предназначались только для врагов. Это всеобщий закон, и  сейчас  Ясатир
его нарушил.
   Здоровяк взревел, махнул рукой остальным, припал к земле и  угрожающе
запыхтел. А потом ринулся вперед.
   Гэри изо всей силы бросил в него камень. Он угодил Здоровяку точно  в
грудь и сбил с ног.
   Здоровяк сразу вскочил,  ярясь  пуще  прежнего.  Ясатир  отпрыгнул  в
сторону, готовый бежать прочь со всех ног. Гэри едва не потерял над  ним
власть, пока присматривал другой камень. Он лежал в двух шагах,  удобный
для метания и достаточно большой. Гэри позволил сатиру  повернуться,  но
убежать не дал, а остановил как раз напротив камня. Ясатир не  собирался
продолжать сражение. Паника гнала его прочь.
   Гэри направил на сатира всю свою ярость, заставил  протянуть  руки  к
земле. Руки дотянулись до камня, помедлили и схватили его. Звенящий гнев
охватил Ясатира, развернул лицом к врагу, который бешено ревел и  жаждал
схватки. Гэри казалось, что рука Ясатира поднимается  слишком  медленно.
Сатир всем телом развернулся и бросил камень. И попал в лицо Здоровяка.
   Здоровяк зашатался. По его  лицу  заструилась  кровь.  Ясатир  почуял
металлический привкус во рту и разъярился еще больше.
   Гэри  заставил  дрожащего  Ясатира  наклониться.  Неподалеку   лежало
несколько острых камней, которыми женщины обрезали листья  с  веток.  Он
подобрал один, похожий на наконечник копья.
   Здоровяк мотал головой, еще не совсем придя в себя.
   Ясатир посмотрел на  вытянувшиеся,  застывшие  лица  одноплеменников.
Никто не швырялся камнями в  своих,  а  тем  более  в  Здоровяка.  Камни
предназначались для Чужаков.
   Повисло молчание.  Сатиры  замерли,  пораженные;  Здоровяк  хрипел  и
размазывал по лицу кровь, не в силах понять, что же произошло.
   Ясатир  выступил  вперед  и  потряс  в  воздухе  зазубренным  камнем.
Каменное лезвие было широким и тупоносым, но резало оно исправно.
   Ноздри Здоровяка раздулись, и он снова напал на Ясатира. Тот взмахнул
камнем и задел челюсть противника.
   У Здоровяка глаза полезли на лоб. Он пыхтел и  сопел,  загребал  пыль
ногами, а потом принялся выть. Ясатир спокойно стоял на месте  и  держал
камень  на  изготовку.  Здоровяк   еще   некоторое   время   выплескивал
накопившуюся ненависть, но нападать не спешил.
   Племя наблюдало за спектаклем  с  неослабевающим  интересом.  Подошла
Красотка и встала  за  спиной  Ясатира,  хотя  негласный  закон  племени
повелевал женщинам не вмешиваться в мужские разборки.
   Ее поведение означало, что она выбирает Ясатира,  а  значит,  причина
ссоры исчезла. Но тут решил  вмешаться  Горбун.  Он  неожиданно  рыкнул,
покатался по земле и пристроился сбоку от Ясатира.
   Гэри удивился. Теперь,  когда  Горбун  за  него,  можно  окончательно
разобраться со  Здоровяком.  Он  понимал,  что  это  столкновение  -  не
последнее, и Здоровяк не успокоится. Предстоит снова и снова  доказывать
свое превосходство. И Горбун - полезный союзник.
   Гэри осознал, что его мысли текут вяло, медленно, словно  это  думает
Ясатир. Однажды его сатир решил изменить свой внутри-племенной статус  и
сделал это самой главной целью в жизни.
   Гэри понял истинную причину,  движущую  Ясатиром,  и  растерялся.  Он
знал, что проник в  сознание  Ясатира  и  контролирует  его  функции  из
мозгового центра животного. Но ему не приходило  в  голову,  что  Ясатир
тоже проник  в  него.  Насколько  сильной  стала  взаимосвязь  между  их
сознаниями и желаниями?
   Горбун стоял рядом, тяжело дыша и поводя глазами по остальным  членам
племени. Ясатир был напряжен до предела. Гэри понимал, что нужно  что-то
предпринять, разорвать круговую зависимость,  которая  сковывала  его  и
Ясатира на глубинном, нейронном уровне.
   Он повернулся к Красотке. "Выходим?" - просигналил он.
   "Нет. Нет". Ее лицо подернулось гримасой страха.
   "Иди". Он показал на деревья, потом на нее, потом снова на деревья.
   Она беспомощно протянула к нему руки.
   Черт побери! Ему нужно  было  так  много  ей  сказать,  а  они  могли
пользоваться лишь жалкой сотней слов. Он заверещал, пытаясь сложить губы
и напрячь нёбо так, чтобы получались слова.
   Все тщетно. Он попробовал снова, стараясь изо всех сил, но  ни  язык,
ни губы не повиновались.  Эволюция  изменяла  мозг  и  речь  постепенно.
Сатиры вопили, люди говорили.
   Он повернулся и обнаружил, что совсем позабыл о противнике.  Здоровяк
готовился  к  прыжку.   Горбун   зорко   следил   за   ним,   совершенно
обескураженный тем, что новый вожак внезапно потерял интерес к схватке и
тратит время на какую-то самку.
   Гэри выпрямился, насколько сумел, и взмахнул  камнем.  Это  произвело
ожидаемый эффект. Здоровяк попятился, а остальные  сатиры  пододвинулись
ближе. Гэри бросил Ясатира вперед, что  не  потребовало  особых  усилий,
поскольку Ясатир уже стремился в драку.
   Здоровяк обратился  в  бегство.  Женщины  отпрянули  от  Здоровяка  и
сбились поближе к Ясатиру.
   "Если бы только я мог вынырнуть, вот уж женщины порадовались  бы",  -
подумалось Гэри.
   Он  попытался  покинуть  сознание  Ясатира.  Без  результата.  Что-то
сломалось, он не мог вернуться на станцию. И  что-то  подсказывало  ему,
что поломка не случайна.
   Он протянул острый камень Горбуну. Сатир озадачился, но камень  взял.
Гэри понадеялся, что  этот  символический  жест  будет  правильно  понят
союзником, поскольку у него не было времени  заниматься  внутриплеменной
политикой. Горбун подбросил камень, поймал и посмотрел на Ясатира. Затем
заорал зычным, властным голосом, в котором звенели радость и триумф.
   Горбун в качества вожака  племени  вполне  устраивал  Гэри.  Он  взял
Красотку  за  руку  и  повел  в  сторону  деревьев.  Никто  к   ним   не
присоединился.
   И хорошо. Если бы кто-нибудь из сатиров пошел за ними,  это  было  бы
подозрительно. Ваддо мог использовать других подсадных сатиров.
   И все же,  напомнил  он  себе,  отсутствие  доказательств  -  еще  не
доказательство отсутствия.
 
Глава 15 
 
   По небу быстро летел флаер, с шумом и грохотом.
   Они с Красоткой бежали по лесу. Гэри спешил  отдалиться  от  племени.
Ясатир и Красотка выказывали все возрастающую тревогу.  Сатир  стискивал
зубы и дергался при каждом подозрительном  шорохе.  Вполне  естественно,
отбившиеся сатиры становятся практически беззащитными.
   И машины, в которых путешествуют люди, едва ли безопасны.
   "Опасность",  -  просигналил  Гэри,  прислушиваясь  к  шуму  флаеров,
которые кружили поблизости.
   "Куда бежать?" - спросила Красотка.
   "Прочь".
   Она сокрушенно покачала головой.
   "Остаемся. Они найдут нас".
   Наверняка найдут, но едва ли Дорс понимает, что с ними станется. Гэри
резко покачал головой: "Опасность". Они не позаботились придумать  более
сложную систему сигналов, и теперь он чувствовал  себя  запертым  как  в
клетке, не в силах поделиться своими подозрениями.
   Гэри чиркнул ребром ладони по горлу. Красотка нахмурилась.
   Он нагнулся и заставил Ясатира поднять палку. Прежде ему не удавалось
принудить сатира писать, но раньше и не было такой острой необходимости.
Медленно управляя неуклюжими пальцами,  он  сумел  нацарапать  несколько
букв. На мягкой земле появилось послание: Хотят нас убить.
   Красотка,  казалось,  опешила.  Вероятно,  Дорс  решила,  что  что-то
испортилось в  оборудовании  для  погружения.  Но  вставал  закономерный
вопрос:  почему  никто  не  спешил  исправить  неполадку?  Слишком   все
затянулось для простой поломки.
   Его подозрения  окрепли,  когда  он  услышал,  что  флаеры  пошли  на
посадку. Едва  ли  обычная  команда  исследователей  станет  распугивать
животных в центре заповедника. И никто не бросился  бы  выручать  их  на
флаерах. Зачем? Намного проще починить аппаратуру, ведь причина  кроется
именно в ней.
   Оставят нас здесь, убьют сатиров,  мы  умрем.  Свалят  все  на  диких
зверей ?
   У Гэри были и другие  основания  для  подозрений.  Постепенная  смена
настроения Ваддо, которая проявлялась в мелочах, но все же  проявлялась.
Подозрительная, опять же, шеф безопасности. Тиктак,  которого  поставила
Дорс, не позволял взломать замки на  капсулах  погружения  или  изменить
сигнал от их сознаний к Ясатиру и Красотке.
   Получается, они решили взяться  за  дело  своими  руками.  Убить  их,
представить все как  несчастный  случай,  пока  они  находятся  в  телах
сатиров, и, таким образом, избежать официального расследования.
   Флаеры продолжали шуметь. Судя по всему, их было довольно много,  что
укрепляло подозрения Гэри. Красотка сузила глаза и выгнула брови.
   Заработали защитные программы Дорс. "Куда?" - спросила она.
   Знаков,  символизирующих  абстрактные  идеи,  они  не  предусмотрели,
потому он просто нацарапал: Прочь. Собственно, плана у него не было.
   Я проверю, - вывела она в пыли.
   Она направилась туда,  где  шумели  люди,  обшаривающие  долину.  Для
сатира треск и грохот были совершенно непереносимы. Но Гэри не улыбалось
потерять ее из виду. Она  отмахнулась,  но  Ясатир  только  отрицательно
покачал головой и двинулся следом.
   Они притаились в кустах и принялись наблюдать за  поисковой  партией,
суетящейся внизу. В нескольких сотнях  метров  отсюда  люди  построились
цепью, готовясь оцепить место, где обитало племя. Для чего, интересно?
   Гэри заскулил. Глазомер сатиров не  позволял  пристально  рассмотреть
что-то на дальнем расстоянии. Люди когда-то были охотниками  и  привыкли
полагаться на собственное зрение.
   Теперь, уже к сорока годам, всем  приходилось  производить  коррекцию
зрения. То ли цивилизация  не  способствует  сохранению  зрения,  то  ли
первобытные люди не особо страдали от близорукости, но  в  любом  случае
результаты оказались плачевными.
   Двое сатиров следили, как люди перекрикиваются.  В  руках  у  каждого
было оружие. В середине цепи Гэри заметил Ваддо.
   В глубине души, сквозь страх, он ощутил  какое-то  сильное  и  темное
чувство.
   Ясатир  дрожал,   глядя   на   людей,   его   захлестнул   непонятный
благоговейный трепет. Даже на таком  расстоянии  люди  казались  слишком
высокими, их движения были исполнены грации и силы.
   Гэри прощупал  глубинные  пласты  сознания  сатира,  стараясь  понять
причину странного чувства, которое испытывал Ясатир.  И  обнаружил,  что
когда-то его сатир уже видел эти высокие фигуры.
   Это удивило Гэри, пока он не задумался о причинах. Ничего  странного,
ведь детенышей воспитывают и кормят более высокие  и  красивые  взрослые
родители. Многие виды похожи на сатиров, и у всех присутствует  уважение
и страх перед более сильными. Благоговейный трепет вполне объясним.
   Когда  сатиры  столкнулись  с  людьми,   обладающими   неограниченной
властью, способными наказывать и поощрять, - собственно, даровать  жизнь
или нести смерть, - они  прониклись  к  ним  чем-то  вроде  религиозного
страха. Смутного, но весьма сильного.
   И  поверх  этого  теплого,   сильного   чувства   проступало   полное
удовлетворение жизнью. Его сатир был счастлив тем, что он простой сатир,
даже когда смотрел на демонстрацию силы  и  знания.  "Какая  ирония",  -
подумал Гэри.
   Он только что отметил еще один  отличительный  признак  человечества:
только людям пришло в голову объявить себя венцом творения.
   Гэри отбросил философские мысли. Как это по-человечески:  отвлекаться
на абстрактные проблемы даже в минуту смертельной опасности.
   Не могут найти нас по приборам, - нацарапал он на песке.
   Людей не хватит, - написала она.
   Первые выстрелы заставили их вздрогнуть.
   Люди нашли их племя. Вопли ужаса смешались с резкими сухими  щелчками
выстрелов.
   "Бежим. Надо бежать", - показал он.
   Красотка кивнула, и они быстро поползли обратно. Ясатир весь дрожал.
   Он был до смерти напуган. И еще он опечалился, словно ему не хотелось
убегать от людей. У сатира заплетались ноги.
 
Глава 16 
 
   Они вели себя, как обычные сатиры на страже. Гэри  и  Дорс  позволили
взять верх животным инстинктам,  следя  за  малейшими  оттенками  чувств
сатиров.
   Как  только  они  убежали  от  людей,  их  сатиры  стали  еще   более