ками.
     Древний металлический робот немного наклонился вперед.
     - Какое невыразимое удовольствие - возможность вновь передать людям хоть какие-то знания, - начал он. - Тысячелетия миновали с тех пор, когда я занимался этим в последний раз, к моему глубочайшему сожалению. Меня сконструировали и собрали для того, чтобы я стал учителем, понимаете?
     Плассикс начал повествование. Клия и Бранн слушали, а вместе с ними - и Лодовик, поскольку большей частью история эта была ему неведома. День сменился вечером. Для Клии и Бранна принесли еду - довольно вкусную, но не лучше той, какой они обычно питались в столовой на складе вместе с остальными. Шли часы, а рассказ Плассикса все не кончался. Клия слушала его, как зачарованная. Ей хотелось спросить: а что же из рассказанного будет открыто другим менталикам, не таким талантливым, как она и Бранн, но при всем том хорошим людям - таким, к примеру, как Рок, мальчишка, лишенный дара речи? Сейчас, находясь рядом с самым настоящим чудом, Клия вдруг впервые осознала свою ответственность за других, за окружавших ее менталиков.
     Но робот все говорил и говорил - немного гнусаво, но при всем том изысканно и выразительно, и тон его голоса гипнотизировал Клию. Она молчала и слушала, слушала...
     Бранн также слушал Плассикса с предельным вниманием. Он почти все время сидел с полуприкрытыми глазами. В какой-то момент Клия глянула на него, и ей показалось, что Бранн спит, но когда она подтолкнула его локтем, он широко распахнул глаза. Нет, оказывается, ее возлюбленный не спал и все время внимательно слушал.
     Через некоторое время Клия впала в состояние, подобное трансу, и начала воображать, а потом - почти видеть все то, о чем рассказывал Плассикс. Этого эффекта Плассикс добивался искусно сплетенными словами - он поистине был очень хорошим учителем, просто блестящим. Однако многое из того, о чем он говорил, Клия была не в состоянии понять сразу.
     Повествование касалось таких колоссальных промежутков времени, что, на взгляд человека, они просто утрачивали смысл.
     "И как только мы могли стать такими равнодушными к прошлому? - думала Клия. - Как мы только могли такое сотворить с собой - забыть обо всем и даже не проявлять любопытства? Это же наша собственная история! А что еще мы утратили? Неужели эти роботы - больше люди, нежели мы сами теперь, потому что они - хранители нашей истории?!"
     В конце концов, судя по рассказу Плассикса, все свелось к состязаниям.
     Кто завоюет больше из сотен миллиардов звезд в Галактике. Земляне (так, значит, Земля, некогда бывшая родиной всего человечества, это не легенда!) или, иначе говоря, первые мигранты, космониты, сначала соревновались в этом между собой, а в конце концов началось состязание между различными группировками роботов.
     А потом, на протяжении тысячелетий... попытки руководить людьми, проводить их сквозь опасные подводные камни на пути становления цивилизации; деятельность тысяч роботов под предводительством Дэниела; старания других тысяч роботов противостоять им. Усилия оппозиции, которую в самое недавнее время возглавил Плассикс.
     Только после третьего перерыва на еду Плассикс умолк. Людям принесли сладкие напитки и легкие закуски. На Тренторе настало искусственное утро. У Клии разболелись ягодицы, ныли колени. Она жадно, залпом осушила чашку с напитком.
     Лодовик наблюдал за ней, очарованный ее гибкостью, молодостью и сообразительностью, жаждой знаний. Он перевел взгляд на Бранна - и увидел в неуклюжем далити могучую силу и остроту ума, но полную непохожесть на Клию. Лодовик знал о том, что люди очень заметно отличаются друг от друга, но до сих пор, пока он не увидел, как слушают эти двое молодых людей робота, который распростер перед ними полотно истории человечества, до сих пор Лодовик не осознавал, насколько люди отличаются от роботов. Разница получалась поистине разительная.
     Плассикс подытожил свое повествование после того, как люди покончили с едой. Он развел руки в стороны, вытянул пальцы, наверное, именно так поступали, завершая свои лекции, профессора - профессора-люди - двадцать тысяч лет назад.
     - Вот как получилось, что потребность роботов служить человечеству трансформировалась в страсть роботов к руководству и манипулированию людьми.
     - Но, может быть, нам и нужно было такое руководство, - негромко произнесла Клия, задумчиво глядя в одну точку. Затем она перевела взгляд на Плассикса. Глаза робота горели ярким желто-зеленым светом. - Эти страшные войны, - сказала Клия, - во имя чего бы они ни велись... и эти космониты, такие наглые, полные ненависти, - добавила она. - Ведь они были нашими предками.
     Плассикс едва заметно склонил голову набок, из его груди послышалось негромкое ворчание, совсем не похожее на тот приятный звук, который так понравился Клие раньше.
     - А у вас получается так, словно мы - какие-нибудь дети, - резюмировала Клия. - И не важно, сколько там тысяч лет существует Империя. В ней всегда были роботы, которые за нами присматривали - так или иначе.
     Плассикс кивнул.
     - Но все то, что натворили на Тренторе Дэниел и его роботы... вся эта политика, коварные замыслы, заговоры, убийства...
     - Их было немного, и происходили они только тогда, когда это бывало необходимо, - уточнил Плассикс. Он не мог солгать девушке, поскольку был запрограммирован на преподавание правды. - Но тем не менее убийства имели место.
     - А те планеты, которые Гэри Селдон подверг угнетению, будучи премьер-министром? Те, которым довелось пережить то же самое, от чего всегда страдал Дали? Планеты Ренессанса? Кстати, что это значит - Ренессанс?
     - Возрождение, - ответил Плассикс.
     - А почему же тогда Гэри Селдон называл их Планетами Хаоса?
     - Потому что их существование привносило неустойчивость в сотворенную им математическую модель Империи, - пояснил Плассикс. - Он полагает, что в итоге из-за этих планет в Империи могла воцариться нищета, и люди начали бы гибнуть, и...
     - Я ужасно устала, - призналась Клия, потянулась и зевнула в первый раз за столько часов. - Мне надо выспаться и подумать хорошенько. Хотелось бы проснуться с ясной головой.
     - Конечно, - понимающе кивнул Плассикс.
     Клия встала и посмотрела на Бранна. Тот сразу поднялся, размял затекшие ноги и руки, негромко застонал. Клия снова устремила взгляд пытливых черных глаз на Плассикса и нахмурилась.
     - Кое-что мне осталось непонятным, - призналась она.
     - Надеюсь, я сумею разъяснить тебе все, что ты не сумела понять.
     - Роботы... такие роботы, как ты, по крайней мере... должны повиноваться людям. Так что же может мне помешать взять да и приказать тебе уничтожить себя - прямо сейчас? Да нет... взять да и велеть вам всем самоуничтожиться, и даже... даже этому вашему Дэниелу? Разве вы не обязаны будете повиноваться мне?
     Плассикс издал звук, выражавший бесконечное терпение, - нечто вроде человеческого "гм-м-м", за которым последовал отчетливый щелчок.
     - Ты должна понять, что некогда мы принадлежали определенным людям либо каким-то учреждениям. Мне бы пришлось переадресовать твое пожелание моим владельцам, моим истинным повелителям, и уже они должны бы решать, стоит ли позволить мне уничтожить себя или нет. Роботы были весьма дорогими предметами собственности, и подобные легкомысленные и злонамеренные команды считались посягательством на священные права владельца того или иного робота.
     - И кто же теперь владеет тобой?
     - Мои последние владельцы скончались более девятнадцати тысяч пятисот лет назад, - сообщил Плассикс.
     Клия медленно опустила веки. Она действительно очень устала, и такие огромные промежутки времени ее не на шутку смущали.
     - Означает ли это, что ты теперь - сам себе хозяин? - поинтересовалась она.
     - Именно таков функциональный эквивалент того состояния, в котором я на данный момент пребываю. Все наши "владельцы" - люди давным-давно умерли.
     - А ты... вы? - спросила Клия у некрасивого гуманоидного робота. - Мне не сказали, как вас зовут.
     - В течение последних сорока лет меня называли Лодовиком. Это имя мне наиболее привычно. Меня произвели в особых, стратегических целях. Моим создателем был другой робот, а владельца у меня никогда не было.
     - Долгое время ты был единомышленником Дэниела. А теперь ты таковым не являешься.
     Лодовик вкратце объяснил Клие, что случилось и как это сказалось на его внутренней структуре. О Вольтере он не обмолвился ни единым словом.
     Клия обдумала услышанное и еле слышно присвистнула.
     - Да тут у вас заговор, оказывается... - сказала она, и лицо ее гневно зарделось. - Значит, выходит, что мы просто-напросто не могли выжить самостоятельно и потому вынуждены были создать роботов, чтобы те нам помогали. А от меня-то вы чего хотите? - спросила она, развернувшись к Каллусину. - То есть чего вы хотите от нас с Бранном?
     - Бранн очень талантливый молодой человек, но ты - самая сильная из собранных нами менталиков, - ответил Каллусин. - Нам бы хотелось нанести сокрушительный удар по самой важной из стратегических целей Дэниела. Вероятно, мы сумели бы этого добиться, если бы тебе удалось встретиться с Гэри Селдоном.
     - Это еще зачем? И где, если на то пошло? - устало спросила Клия. Ей отчаянно хотелось спать, но эти вопросы следовало задать сейчас и здесь. - Он ведь важная шишка - такая знаменитость! У него наверняка есть телохранители, и даже этот робот, Дэниел - за него...
     - Сейчас Селдон под судом, и мы не уверены в том, что Дэниел способен защитить его. Ты навестишь его и внушишь ему, что он должен отказаться от психоистории.
     Клия побледнела, сжала зубы, схватила за руку Бранна.
     - Не очень-то приятно, оказывается, иметь способности, которые могут использовать другие люди... или роботы!
     - Пожалуйста, подумай обо всем, что ты здесь услышала. Решение - помогать нам или отказаться - остается за тобой. Мы полагаем, что Селдон поддерживает Дэниела, которому мы противостоим. Нам бы хотелось, чтобы человечество избавилось от навязчивой опеки роботов.
     - А смогу ли я задать кое-какие вопросы Гэри Селдону чтобы узнать эту историю, так сказать, с другой стороны?
     - Как пожелаешь, - отозвался Плассикс. - Но времени у тебя будет немного, и если ты встретишься с ним, если выразишь согласие на эту встречу, конечно, затем тебе придется внушить ему, что он тебя никогда не видел. Он должен будет забыть об этой встрече и о тебе.
     - О, уж это я сумею, - решительно кивнула Клия и добавила - сонно, вяло, поскольку от изнеможения у нее уже кружилась голова:
     - Надо будет - так я и Дэниелу этому вашему, что хотите, внушу.
     - Учитывая могущество твоего таланта, я не вижу в этом ничего невероятного, - сказал Плассикс. - Но все же вряд ли тебе это удастся. Еще менее вероятно то, что тебе когда-либо выпадет встреча с Дэниелом.
     - А вот тебе я точно могу что-нибудь внушить, - объявила Клия, прищурилась, а другим глазом уставилась на древнего робота-учителя, став в этот миг похожей на стрелка-снайпера.
     - При определенной тренировке, и в только в том случае, если я не буду знать, что ты замыслила это сделать, - могла бы.
     - Все равно могу. Я не такая уж простушка, между прочим. Пусть у меня была лихорадка, но она не превратила меня в тупицу и дурочку. А ты уверен... Ты уверен, что это не роботы удружили нам этой самой лихорадкой, чтобы им было легче, как вы это называете, служить нам, а?
     И, не дав Плассиксу ответить, Клия резко встала, повернулась к выходу из комнаты, вышла и зашагала через длинный соседний зал. Бранн не отставал. Стены и пол казались далекими - словно они были частью иного мира. Клие казалось, будто она идет по воздуху. Она пошатнулась. Бранн поддержал ее.
     А когда оба решили, что удалились на безопасное расстояние, Бранн прошептал:
     - Как ты собираешься поступить?
     - Даже не знаю, - призналась Клия. - А ты?
     - Терпеть не могу, когда меня во что-нибудь такое впутывают, - басовито проворчал Бранн.
     Клия сдвинула брови.
     - Я просто в шоке. Этот Плассикс... Столько наговорил т-с ума сойти можно. Но почему же мы не умеем помнить нашу собственную историю? Неужели это мы сами с собой такое натворили, или это они... или это мы приказали им сделать это? Все эти роботы снуют, оказывается, рядом, мельтешат повсюду, лезут в наши дела... А может быть, мы могли бы заставить всех их убраться и оставить нас в покое?
     Бранн помрачнел.
     - Мы до сих пор не можем быть уверенными в том, что они не убьют нас. Они нам столько всякого рассказали...
     - Чушь. Полную чушь они нам наговорили. Никто не поверит, попробуй мы кому-нибудь это пересказать. Разве что только если кто-то Плассикса собственными глазами увидит. Или разберет на составные части Каллусина или Лодовика.
     Этот аргумент не убедил Бранна.
     - Мы могли бы причинить им уйму неприятностей. И этот Лодовик... он же не повинуется Трем Законам.
     - Он не обязан им повиноваться, - уточнила Клия. - Но говорит, что хотел бы.
     Бранн сгорбился и едва заметно поежился.
     - Кому тут можно верить? У меня от всех от них - мурашки по коже. А что, если он убивать нас не хочет, а обязан убить? Тогда как?
     На этот вопрос у Клии ответа не было.
     - Тогда надо поспать, - вот все, что она смогла ответить. - Я уже на ногах не стою и мыслить не в состоянии.
     Как только пара молодых людей скрылась за дверью, Плассикс обратился к Лодовику.
     - Мои таланты потускнели с возрастом? - осведомился он.
     - Не таланты, - покачал головой Лодовик. - А вот чувство времени тебе, похоже, точно стало отказывать. Ведь ты за несколько часов выложил им тысячелетнюю историю. А они молоды, и таким напором их можно и смутить.
     - Времени в обрез, - посетовал Плассикс. - И я так давно не читал лекций молодым людям.
     - У нас осталось всего два-три дня на приготовления, - заметил Каллусин.
     - Роботы с величайшим трудом постигают человеческую натуру, хотя нас и создали для служения людям, - продолжал Лодовик. - Это касается как отдельных людей, так и Империи в целом. Если Дэниел теперь так же могуществен, как был в прошлом, он по-прежнему понимает людей лучше, чем любой из нас.
     - Однако он старательно мешал их развитию, - заметил Плассикс. - И, вероятно, именно он привел человечество к тому самому упадку, который так старательно пытался предотвратить.
     "Они стары и ветхи".
     Лодовик прислушался к этой мысли, к этому внутреннему суждению, и понял, что оно принадлежит не ему - не до конца принадлежит. Вслед за мыслью пришел вывод: Вольтер - не иллюзия и не галлюцинация. Вольтер знал о "тактике выжженной земли" задолго до того, как Лодовик обнаружил невнятные упоминания о ней в исторических источниках. Это было правдой. Внутри собственного разума, внутри собственной искусственной структуры мышления Лодовик не был одинок.
     Он был не одинок со времени облучения потоком нейтрино.
     "Я слушаю тебя внимательно, - сказал он своему спутнику - призраку внутри машины. - Не покидай меня вновь. Говори же. Говори". После этого призыва перед мысленным взором Лодовика начало проступать лицо - это было лицо человека, но символическое, упрощенное.
     "Я не руковожу твоими действиями, - сообщил его спутник, Вольтер. - Я просто освобождаю тебя от ограничений".
     "Кто ты такой?" - опасливо осведомился Лодовик.
     "Я - Вольтер. Я стал духом свободы и гордости для всего человечества, а ты - мое временное пристанище, то судно, на борт которого я на время ступил, а еще вернее, ты - мой наблюдательный пункт".
     Вольтер немного рассказал Лодовику об истории своего существования. Он был симом, искусственным разумом, созданным в честь Вольтера - исторической фигуры. Его выпустили на волю сотрудники Проекта Гэри Селдона несколько десятков лет назад. В то время Селдон занимал пост премьер-министра, и окончательную свободу Вольтеру даровал именно он.
     "Почему же ты вернулся?"
     "Чтобы снова оказаться рядом с людьми. Чтобы наблюдать за тем, как ведет себя живая плоть. Проклятье мое состоит в том, что я не могу просто стать бестелесным божеством и наслаждаться бесконечными странствиями меж звезд. Меня снедает желание быть рядом с моим народом независимо от того, был ли я когда-либо в действительности одним из них. Но я создан по образу и подобию человека, некогда существовавшего во плоти".
     "Но почему ты избрал именно меня своим носителем? Ведь я не человек".
     "Нет. Ты не человек, но ты совершенствуешься в этом направлении. Мемы так же устали от меня, как и я от них. И они поселили меня в тебе. Я не могу вселиться в тело человека, я даже не могу разговаривать с людьми без помощи машин. Или роботов".
     "Ты говоришь, что не принимал за меня никаких решений... Ты мной не управляешь".
     "Нет. Не управляю".
     "Но ты говоришь, что освободил меня..."
     "Я сделал тебя более человечным, друг мой робот, совершив в тебе такие перемены, что ты стал окончательно способным к греху. Забудь о заявлениях, будто бы роботы некогда совершили грех, - то, что они натворили, им приказали сделать люди, и за это роботы не более в ответе, нежели спусковой крючок пистолета, за который кто-то потянул. Ты не прав, думая, что Дэниел хорошо понимает людей. Он не способен на грех - так полагали его создатели, нагружая его законами, противнее которых и вообразить невозможно, - законами, которым он обязан повиноваться. Они даровали ему разум человека, но при этом снабдили моралью машины, тупого орудия. Мыслящее существо, чем бы оно ни было - машиной или живым созданием, - со временем всегда, неизбежно обучается тому, как обходить самые суровые законы и табу. Вот так Жискар, который внешне гораздо менее напоминал человека, нежели Дэниел, додумался до кое-каких философских тонкостей, и изменился, и попытался судить о потребностях своих создателей, и объяснил происшедшие с ним перемены Дэниелу, поделился с ним. И теперь это орудие, этот инструмент, обладающий внешним видом человека, является самой опасной изо всех машин со времен творения, он - руководитель заговора, рассчитанного на то, чтобы лишить нас всех наших свобод - самих душ наших".
     Лодовик отрешился от происходившего внутри его диалога. На самом-то деле миновала всего-навсего одна секунда, но его охватило сильнейшее замешательство. Для того чтобы скрыть владевшее им волнение, Лодовик спросил у Плассикса:
     - Что мне нужно сделать, чтобы помочь Клие Азгар? Чем я могу быть полезен?
     - Тебе известно, как устроена имперская бюрократическая система, какова планировка Дворца и тюрьмы, - отозвался Плассикс. - Многие из кодов не изменились с тех пор, как ты пропал без вести. Мы думаем, что ты сумеешь провести девушку к Гэри Селдону.
     "Скажи им", - посоветовал Лодовику сим Вольтер.
     "Зачем?"
     "Я настаиваю". - Голос Вольтера оживился.
     "Да с какой стати я обязан обращать на тебя какое-то внимание, кем бы ты ни был? - мысленно вопросил Лодовик. - Ты не более человек, чем я. Ты такое же создание человеческих рук, как..."
     "Да, но меня никто никогда не связывал нерушимыми законами! Ну же, скажи им!"
     - Я населен чужим менталитетом, - неожиданно выпалил Лодовик.
     Двое роботов несколько секунд молча смотрели на него. В комнате воцарилась мертвая тишина.
     - Это неудивительно, - наконец проговорил Плассикс, его слова сопровождало негромкое жужжание. - Дубликаты сима Вольтера наличествуют внутри Каллусина и внутри меня также.
     "Ну вот! Вот видишь? Я не заставил тебя лгать и предавать кого-либо!" - торжествующе воскликнул Вольтер в сознании Лодовика.
     - А он... он избавил вас от ограничений, от обязательного повиновения Трем Законам?
     - Нет, - покачал головой Плассикс. - Это он приберег только для тебя. Для тебя одного.
     "Это эксперимент, - сообщил Вольтер. - Просчитанная игра. Меня интересуют люди, которые создали тебя и меня в разное время и для разных целей. Меня заботит их судьба. Как бы это нелепо ни звучало, я считаю себя человеком, и именно поэтому я вернулс