нулся к нему.
   - Господин премьер-министр, я хочу, чтобы вы встретились с кое-какими
людьми, - сказал Император. - Они, несомненно, окажутся полезными - даже
математику.
   - Я польщен, мой Император...
   Дорс не раз читала ему нравоучения: что  надо  говорить,  когда  тебе
кажется, что сказать нечего. И  вот  Гэри  воспользовался  одной  из  ее
подсказок:
   - Все, что может принести пользу людям...
   - Ах, да, люди... - промурлыкал Император. - Я столько о них  слышал,
вы не представляете...
   Тут Гэри сообразил, что Клеону по долгу службы всю  жизнь  приходится
выслушивать напыщенные патетические речи.
   - Прошу прощения, сир, я...
   - Ничего, вы как раз напомнили  мне  о  результатах  опроса,  который
проводили мои специалисты по Трентору. -  Клеон  взял  пирожное  из  рук
прислужницы вполовину меньше его ростом. - Они спрашивали:  "Какова,  по
вашему мнению, причина безразличия  и  отсутствия  интереса  к  политике
среди  широких  масс  населения  Трентора?"  И  знаете,   что   отвечало
подавляющее большинство опрошенных? "Не знаю и знать не хочу" и "мне все
равно".
   Только когда Клеон рассмеялся, Гэри понял, что это была шутка.
 
Глава 3 
 
   Когда он проснулся, в его голове роились всяческие идеи.
   Гэри научился  лежать  спокойно,  лицом  вниз,  в  тончайшей  паутине
силовых пучков электростатического поля, которое окутывало его голову  и
шею,  сохраняя  оптимальную  кривизну  изгиба  позвоночника...  научился
полностью расслабляться... в таком  состоянии  легкие  мимолетные  мысли
могли течь спокойным и свободным потоком, сливаться вместе,  соединяться
и перемешиваться, разделяться на фрагменты...
   Он научился этому приему, когда работал над своей  диссертацией.  Так
получалось, что за ночь сна  его  подсознание  выполняло  большую  часть
работы, и утром ему оставалось только проснуться и  подвести  итоги.  Но
эти мельчайшие крупинки мыслей лучше всего собирались в чудесном  решете
полудремы.
   Гэри резко поднялся в постели и быстро сделал три короткие пометки на
ближнем к нему краю стола. Эти наброски он позже занесет в свой  главный
компьютер,  который  стоит  в  кабинете,  -  но  только  когда  до  него
доберется.
   Дорс сладко потянулась.
   - У-у-у-у... Великий мыслитель не ведает сна...
   Гэри сидел,  отрешенно  уставившись  куда-то  невидящим  взглядом,  и
промычал в ответ что-то нечленораздельное.
   - Эй, перед завтраком хорошо бы подумать немного о нуждах плоти...
   - Послушай, мне тут в голову пришла одна идея... Что ты скажешь о...
   - Господин профессор Селдон, я не создана для того,  чтобы  обсуждать
ваши мудрые идеи!
   Гэри, наконец, очнулся, вышел из транса. Дорс откинула одеяла, и  его
взору предстали прекрасные длинные,  стройные  ноги...  Тело  Дорс  было
сотворено сильным и быстрым, но  эти  качества  прекрасно  сочетались  с
женственностью форм, к гладкой коже было так  приятно  прикасаться,  она
была так упруга и податлива...  Гэри  мгновенно  оставил  свои  мудреные
раздумья и переключился на...
   - Ну да,  конечно,  нужды  плоти...  Ты  создана  совсем  для  других
целей...
   - Попроси какого-нибудь ученого лингвиста, чтобы  он  точно  объяснил
тебе значение этого слова.
   В шутливой потасовке, которая последовала за этими  словами,  нашлось
место и смеху, и нежности, и внезапным вспышкам страстного влечения,  но
самое замечательное - пока длилась эта веселая  возня,  Гэри  совершенно
некогда было думать. Он понимал, что именно этого ему и не хватало,  что
напряжению,  не  оставлявшему  его  последние  несколько  дней,   просто
необходима была разрядка, - а Дорс понимала это, наверное, еще лучше.
   От блаженной расслабленности  их  отвлекли  приятные  запахи  кофе  и
горячего завтрака, доставленных автоматами.  По  экрану,  встроенному  в
дальнюю стену, побежали колонки новостей. Гэри  постарался  не  обращать
внимания на большую часть сообщений. Дорс уселась  на  кровати  и  стала
расчесывать волосы, сосредоточенно глядя в стену.
   - Похоже, дело завязло в Верховном Совете... -  сказала  она.  -  Они
даже  отвлеклись  от  извечного  поиска  финансов  и  спорят  теперь   о
суверенитете секторов. Если далити...
   - Стой, погоди! Я ничего не желаю об этом слышать, пока  мой  завтрак
не переварится.
   - Но ведь ты просто обязан быть в курсе событий!
   - Нет, пока не обязан.
   - Ты знаешь, я не допущу, чтобы ты делал что-то опасное...  Так  вот,
невнимание - это, по-моему, большая глупость с твоей стороны.
   - Интриги, перетасовки в Совете, кто наверху, кто  внизу  -  нет  уж,
увольте! Меня интересуют только факты.
   - Так ты у нас любитель фактов, да?
   - Безусловно.
   - Факты иногда бывают очень неприятными...
   - А иногда факты - это все, что у нас есть, - Гэри с минуту  подумал,
потом добавил:
   - Факты и любовь.
   - Любовь - тоже факт.
   - Моя - да. Но не ослабевающий веками интерес людей к так  называемым
любовным историям позволяет  предположить,  что  для  большинства  людей
любовь - не факт, а мечта.
   -  Это  всего  лишь  предположение  -  гипотеза,  как  говорите   вы,
математики, - заметила Дорс.
   - Обоснованная гипотеза. И, если уж точно придерживаться терминов, то
это все же предположение.
   - Ой, не надо, пожалуйста, этих уточнений!
   Гэри быстро склонился к Дорс, обхватил ее руками и с заметным усилием
(которое ему не удалось скрыть, как он ни старался) поднял.
   - Но вот это - это самый что ни на есть настоящий факт!
   - Ах, Гэри! - Дорс обняла мужа и наградила страстным  поцелуем.  -  В
мужчинах столько безрассудства...
   Поглощение  пищи  доставляло  Гэри  множество   самих   разнообразных
приятных ощущений. Он вырос на ферме  и  с  детства  привык  к  плотным,
вкусным завтракам. Дорс же питалась весьма умеренно. Она утверждала, что
у нее только два кумира - физические упражнения и Гэри Селдон, и  первое
необходимо для того, чтоб поддерживать себя в форме ради  второго.  Гэри
щелкнул переключателем, и на его  половине  стенной  панели  высветилась
подборка  последних   городских   новостей.   Гэри   интересовало,   как
общественность относится к скандалам в Верховном Совете.
   Будучи математиком, Гэри Селдон обычно любил вникать  в  подробности.
Но, минут пять послушав новости, он в  раздражении  хлопнул  ладонью  по
столу.
   - Эти люди определенно растеряли последние остатки  здравого  смысла!
Никакой  премьер-министр  не  сможет  уберечь  их  от   их   собственной
непроходимой наивности!
   - Моя задача - уберечь тебя от них, - вставила  Дорс.  Гэри  отключил
свое головидео  и  посмотрел  на  то,  что  изучала  Дорс,  -  роскошную
трехмерную диаграмму фракций и группировок в  Верховном  Совете.  Яркими
красными линиями были выделены те фракции, что пользовались  влиянием  и
поддержкой в Малом Совете, представлявшем  собой  разворошенное  змеиное
гнездо.
   - Ты ведь не думаешь, что эта штука с премьер-министром может в самом
деле сработать? - спросил Гэри.
   - Вообще-то, по-моему... может.
   - Но они совершенно правы, я  недостаточно  квалифицирован  для  этой
работы.
   - А Клеон?
   - Ну, его с детства воспитывали как раз для того, чтобы он делал  то,
что делает.
   - Ты уклоняешься от ответа.
   - Вот именно... - Гэри расправился с бифштексом и принялся за  пышный
омлет. Вчера он на всю ночь  оставил  включенным  электростимулятор  для
мышц и здорово проголодался. Из-за  стимулятора  и  еще  из-за  приятной
склонности Дорс заменять утреннюю зарядку сексом.
   - Надеюсь, твоя нынешняя стратегия - наилучшая, -  задумчиво  сказала
Дорс. - Ты - математик,  ученый,  парящий  в  заоблачных  высотах  своей
науки... далеко-далеко от всех мелочных мирских склок и дрязг.
   - Совершенно  верно.  Никто  не  станет  резать  глотку  человеку,  у
которого нет никакой реальной власти.
   - Однако человека, который стоит у кого-нибудь на  пути  к  обретению
этой самой власти, непременно захотят "убрать".
   Гэри ужасно не хотелось в такую рань думать о подобных гнусностях.  И
он полностью переключил свое внимание на омлет. Все вкусовые особенности
блюд были  тщательно  просчитаны  и  подогнаны  под  его,  Гэри,  личные
предпочтения в еде, поэтому совсем не  думалось  о  том,  что  всю  пищу
кухонная  машина  производит  из  продуктов,  выращенных  на   подземных
гидропонных фабриках. Яйца, из которых был сделан этот роскошный  омлет,
никогда не бывали в утробе курицы. Мясо получалось сразу таким,  как  он
ел, - без намека на шкуру, кости, прожилки  и  жир.  Морковь  росла  без
пучка ненужных листьев на верхушке. Пищевые машины были почти совершенны
в воспроизведении вкусовых качеств продукта, однако сотворить  настоящую
живую морковку им было не под силу. Но для Гэри было важно только  одно:
омлет ему нравился. А мелкие подробности - вроде того, соответствует  ли
он омлету из настоящих яиц, поджаренному настоящим поваром, -  не  имели
никакого значения. Главное, чтобы было вкусно.
   Тут Гэри заметил, что Дорс уже какое-то время говорит об  интригах  в
Верховном Совете, а он  пропускает  ее  слова  мимо  ушей.  Дорс  давала
рекомендации, как лучше всего обходиться с надоедливыми репортерами, как
отвечать на телефонные звонки, и еще кучу всего в том  же  роде.  Сейчас
все только и знают, что дают ему советы...
   Гэри покончил с завтраком, выпил чашечку кофе  и  почувствовал,  что,
наконец, готов начать новый рабочий день  -  как  математик,  а  не  как
министр.
   - Почему-то вспомнилось, что любила повторять  моя  матушка.  Знаешь,
как насмешить Бога?
   Дорс запнулась на полуслове и в недоумении уставилась на мужа  широко
раскрытыми глазами.
   - Как - что? А, это такая шутка?
   -  Хочешь  насмешить  Бога  -  расскажи  ему  о  своих  планах.  Дорс
рассмеялась.
   За дверью  их,  как  всегда,  поджидали  гвардейцы  спецслужбы.  Гэри
казалось, что в их постоянном присутствии нет  никакой  необходимости  -
вполне достаточно одной Дорс. Но он все равно не сумел бы убедить в этом
Имперскую службу безопасности. На верхних и нижних этажах тоже  дежурили
имперские гвардейцы, обеспечивая всестороннюю  непробиваемую  защиту  от
всяческих неожиданностей. Проходя по  улицам  университетского  городка,
Гэри  то  и  дело  кивками  здоровался  со  знакомыми,  но   присутствие
гвардейцев удерживало людей на расстоянии, так что невозможно было  даже
перекинуться с друзьями парой слов.
   У Гэри  было  немало  важных  дел  в  Отделении  Математики,  но  он,
повинуясь инстинкту, в первую очередь взялся за расчеты.  Не  отвлекаясь
ни на что другое, Гэри просмотрел  то,  что  записал  ночью  в  блокнот,
который держал на прикроватном столике, и погрузился  в  размышления.  С
отсутствующим видом он сидел и вычерчивал  пальцем  в  воздухе  какие-то
бессмысленные фигурки, которые больше всего напоминали кастрюлю. Так  он
просидел больше часа.
   Когда Гэри Селдону было лет десять, школьные учителя вдалбливали  ему
в голову, что математика - это всего  лишь  умение  ловко  обращаться  с
определенными, известными простыми величинами.  Что-то  вроде  искусства
быстро и верно подсчитывать деньги. Надо только  выучить  зависимости  и
теоремы - и соединить их вместе.
   Не сразу, ой как не сразу сумел он подняться до того, чтобы различить
сложные  взаимосвязи  между  отдельными  математическими   дисциплинами.
Величественные кружевные арки мостов уводили от ровных долин топологии в
причудливую путаницу дифференциалов  или  от  кропотливо  прорисованного
изящества теории чисел в зыбучие пески комбинаторного анализа. И  только
тогда Гэри стал воспринимать математику как огромный мир, существующий в
сознании,  мир,  по  которому  можно   путешествовать,   который   можно
исследовать.
   И чтобы изучать безбрежные просторы этого  мира,  Гэри  погружался  в
размышления и работал в особом, "мыслительном" режиме... Это  был  поток
непрерывного течения мыслей, когда Гэри мог полностью сосредоточиться на
интересующем его вопросе,  мысленно  выделить  проблему,  закрепить  ее,
словно мушку в куске янтаря, и рассматривать со всех сторон, пока она не
раскроет свои секреты.
   Телефонные звонки, люди, политика - все  это  принадлежало  реальному
времени и тормозило отлаженную машину мыслей Гэри  Селдона,  безжалостно
расхищало  его  "мыслительное"  время.  А  потому  с  утра  Гэри  обычно
предоставлял разбираться с реальным миром Юго, Дорс и прочим.
   Но сегодня утром именно Юго вывел его из блаженной сосредоточенности.
Защитное поле двери затрещало, в комнату проскользнул Юго и сказал:
   - Я только на пару секунд...  Посмотри,  как  тебе  эти  бумаги  -  в
порядке?
   Они с Юго осуществляли свои разработки по психоистории под безобидным
прикрытием и регулярно публиковали  результаты  научных  исследований  в
области  нелинейного  анализа  "социальных  узлов  и   противоречий"   -
почтенной и скучной отрасли истории. Эти работы были  посвящены  анализу
социальных подгрупп и фракций на Тренторе или, реже, на других планетах.
   Собственно, все эти исследования были необходимы для  психоистории  -
из них складывались части математических выражений, которые  Юго  упорно
именовал "уравнениями Селдона". Самого Гэри название немного раздражало:
он очень старался, чтобы его имя никак не связывалось с этой теорией.
   И хотя редкий час его жизни обходился без размышлений о психоистории,
Гэри старался не смешивать науку  и  собственное  мировоззрение.  Ничто,
свойственное какой бы то ни было конкретной личности, не  может  описать
все многообразие великого и ужасного, святого и гнусного, что  появилось
за тысячелетия истории  человечества.  Один  человек  просто  не  сможет
вместить в себя все это.
   Юго включил голопроектор, и перед Гэри Селдоном высветились  стройные
линии графиков с текстовыми расшифровками.
   - Посмотри, я по всем параметрам проанализировал кризис далити. Чисто
и точно, как ты любишь.
   - М-м-м... А что за кризис далити? Юго искренне изумился.
   - Да ведь мы же не представлены в Совете, как должно!
   - Но ты живешь в Университетском секторе, а не в Дали?
   - Кто родился далити - тот останется им навсегда. Ты и сам точно  так
же думаешь про свой родной Геликол, разве нет?
   - Геликон. Я так понимаю, вам недостаточно мест в Малом Совете?
   - В Верховном тоже!
   - Согласно Кодексу...
   - Он безнадежно устарел!
   - Далити представлены в Советах пропорционально...
   - А наши соседи, ратаннанцы и квиппонцы, сговорились и вместе под нас
подкапываются.
   - Ты о чем?
   -  Множество  далити  живут  в  других  секторах.  И  они  не   имеют
представительства в Советах.
   - Ты говоришь о нашем Университетском...
   - Послушай, Гэри, ты же геликонец! Неужели  не  понимаешь?  Множество
секторов, и в них - миллионы далити, не представленные в  правительстве,
сообразил? Дали - не просто сектор. Далити - это отдельный народ.
   - В Кодексе есть положения, рассчитанные  на  то,  чтобы  гражданские
права отдельных народностей и этнических групп не ущемлялись...
   - Они не срабатывают.
   Глаза у Юго разгорелись, на скулах вздулись желваки. По  напряженному
выражению лица Гэри понял, что для Юго гражданские права далити  -  тема
крайне важная и вряд ли  он  в  состоянии  спокойно  рассуждать.  Селдон
кое-что понимал в медленно назревающих кризисах законодательств.  Кодекс
Законов мог удерживать равновесие сил на протяжении многих  тысячелетий,
но только при своевременном  введении  в  него  необходимых  поправок  и
дополнений. Похоже, и сейчас понадобится что-то подобное.
   - Да, мы с тобой уже обсуждали эту тему. Так что ты там вычислил?
   - Смотри, я провел социофакторный анализ, и...
   У Юго было врожденное интуитивное чутье на нелинейные закономерности.
Гэри всегда нравилось смотреть, как его помощник, увлеченно размахивая в
воздухе своими  крупными  руками,  выхватывает  самую  суть  проблемы  и
отбрасывает  все  побочное,  несущественное,   обращает   в   прах   все
возражения. А его расчеты и  вправду  были  хороши,  разве  что  чуточку
страдали упрощенностью.
   Научные работы на тему "социальных узлов и  противоречий"  обычно  не
вызывали интереса у аудитории. И многие математики считали  автора  этих
работ подающим надежды молодым человеком, которому не суждено  в  полной
мере раскрыть  свои  дарования.  Гэри  Селдона  такое  отношение  вполне
устраивало. Правда, некоторые  коллеги-математики  подозревали,  что  на
самом деле Селдон скрывает истинные  результаты  своих  исследований.  С
этими коллегами Гэри был любезен и обходителен, но ни единым намеком  не
подтверждал их догадки.
   - ...так что мы имеем назревшее противоречие в Дали -  это  точно,  я
уверен на все сто, - закончил Юго.
   - Это очевидно - то же самое твердят во всех выпусках новостей.
   - Да, но я математически доказал, что кризис действительно назрел.
   Гэри постарался сохранить на лице серьезное выражение.  Все-таки  Юго
серьезно работал над этой проблемой.
   - Ты  проанализировал  только  один,  основной,  фактор.  Но  на  это
социальное противоречие влияют и другие факторы, а ты не  вводишь  их  в
уравнение, - спокойно заметил Гэри.
   - Ну, да, конечно, только все кругом и так прекрасно знают, что...
   -  То,  что  все  и  так  прекрасно  знают,  не  нуждается  в  особых
доказательствах. Конечно, если это соответствует действительности.
   На лице Юго отразилась  целая  гамма  чувств:  удивление,  решимость,
гнев, обида, растерянность.
   - Гэри, ты считаешь, что далитанские требования несправедливы?
   - Справедливы. -  На  самом-то  деле  Гэри  совершенно  не  волновали
проблемы далити, но было бы глупо говорить это вслух. - Послушай, работа
стоящая. Так что давай, публикуй.
   - Но, Гэри, эти три основных уравнения по  противоречию  -  они  ведь
твои.
   - Вовсе не обязательно об этом упоминать.
   - Ну да, как и раньше. Только я все равно укажу тебя как соавтора.
   Гэри нахмурился было, но решил, что  на  этот  раз  правильнее  будет
согласиться: Юго нужна моральная поддержка.
   - Хорошо, делай, как знаешь.
   Юго  принялся  обсуждать  подробности  публикации,  и  Гэри   слушал,
рассматривая  вереницу  голографических  таблиц  и  уравнений.  Условная
схема,  изображающая  тренторианскую  демократию,  таблицы  зависимостей
социальной напряженности, вся методика  целиком...  Немного  скучно.  Но
вполне  убедительно  Для  тех,  кто  подозревает,  что  Селдон  утаивает
основные результаты своих исследований - тем более что он и  вправду  их
утаивает.
   Гэри вздохнул.  Дали  -  настоящий  гнойный  нарыв  в  тренторианской
политике.  Далити  на  Тренторе  отражали,  как  зеркало,  всю  культуру
галактической Зоны Дали. У каждой  крупной  галактической  Зоны  был  на
Тренторе свой собственный сектор, через который и осуществлялись  мелкие
и крупные политические интриги и махинации.
   Но все, что касалось Дали, вместе  взятое,  было  сущим  пустяком  по
сравнению с тем, что хотел исследовать Гэри Селдон, - мелочью, простой и
заурядной. То уравнение социального противоречия, с помощью которого Юго
проанализировал представительство секторов в Верховном  Совете,  гораздо
хуже отражало глобальные закономерности на Тренторе.
   Весь Трентор целиком - мир, измененный человеком, приспособленный для
нужд людей, со всеми его замысловатыми взаимоотношениями, бессмысленными
случайностями, совмещением  несовместимого,  тонкими,  едва  различимыми
зависимостями и закономерностями... Уравнения Гэри Селдона  до  сих  пор
были достаточно  совершенными,  чтобы  описать  эту  раковину  с  плотно
стиснутыми створками: внутри нее варились, как в адском котле,  жизни  и
судьбы сорока миллиардов людей.
   А со всей Империей дело обстояло еще хуже!
   Люди, сталкиваясь с чем-то  сложным  и  непонятным,  стараются  найти
выход из трудного положения. При этом они склонны  приводить  сложное  к
простому. Они выискивают простые решения, придумывая что-то на ходу  или
прибе