чаете,
что Магнифико пребывает в постоянном, чуть ли  не  патологическом  страхе?
Неужели вы думаете, что  для  человека  такое  состояние  естественно?  Со
стороны Магнифико просто смешон. Наверное, и Мулу был смешон его страх,  а
кроме того, полезен. Именно страх  внушил  Магнифико  то  представление  о
Муле, которое он распространил по Фонду.
     - Вы хотите  сказать,  что  Магнифико  говорил  о  Муле  неправду?  -
спросила Байта.
     - Он искренне заблуждался. Его ослепил  страх.  Мул  не  супермен,  а
скорее всего, человек весьма посредственных  физических  данных,  которому
забавно было предстать в глазах бедного  Магнифико  гигантом.  Впрочем,  -
добавил психолог, махнув рукой, - ни Мул,  ни  Магнифико  меня  больше  не
интересует.
     - Что же вас интересует?
     Мис сбросил руку Байты с плеча и отвернулся к проектору.
     - Что вас интересует? - повторила Байта. - Второй Фонд?
     Психолог бросил на нее быстрый взгляд.
     - Я что-то говорил вам об этом? Не помню. Я еще не готов. Что  я  вам
говорил?
     - Ничего, - с силой произнесла Байта. - Но, Галактика,  как  я  хочу,
чтобы, вы, наконец, что-то сказали. Я больше не могу ждать! Когда все  это
кончится?
     Эблинг Мис со смутным беспокойством посмотрел на нее.
     - Ну, ну, голубушка... Я не хотел вас обидеть. Я иногда забываю,  кто
мои друзья. Мне кажется, что мне не следует говорить о Втором Фонде вслух,
но, поверьте, я скрываюсь от Мула, а не от вас,  -  он  дружески  похлопал
Байту по плечу.
     - Что же вам известно о Втором Фонде?
     Мис говорил свистящим шепотом.
     - Вы представить себе не  можете,  как  тщательно  Селдон  маскировал
Второй фонд. Материалы конференции нужно читать между строк. Если  бы  они
попали мне в руки месяц назад, когда я не знал, что Второй Фонд  -  тайна,
они оказались бы совершенно бесполезными. Материалы  конференции  зачастую
двусмысленны, среди  них  много  совершенно  посторонних  документов.  Мне
кажется, что участники конференции сами не знали, что у Селдона на уме.  Я
подозреваю, что конференция была организована для отвода  глаз,  и  Селдон
один, втайне от всех, создавал свое творение.
     - То есть Фонды? - уточнила Байта.
     - Нет, Второй Фонд! Наш Фонд -  чепуха.  Второй  Фонд  похож  на  наш
только  названием,  его  устройство  гораздо  сложнее.  Он  упоминается  в
материалах конференции, но разработки, связанные с ним, настолько  сложны,
что я не могу в них разобраться. Еще  очень  много  неясного,  но  за  эту
неделю некоторые отдельные фрагменты сложились в моем сознании  в  смутную
общую картину.
     Фонд Номер Один был заселен лишь естествоиспытателями.  Представители
отживающей свой  век  застойной  имперской  науки  были  поставлены  перед
выбором: развитие или смерть. Селдон не поселил в Первый  Фонд  ни  одного
психолога. Это показалось  мне  странным,  и  я  стал  искать  объяснение.
Официально принято было объяснять  этот  факт  следующим  образом.  Законы
психоистории лучше работают, если люди не знают механизмов их  действия  и
не пытаются изменить свою реакцию в той или иной ситуации. Вам  все  ясно,
голубушка?
     - Да, доктор.
     -  Слушайте   внимательно.   В   Фонде   Номер   Два   были   собраны
ученые-гуманитарии.  Он  был  зеркальным  отображением  нашего  мира.  Там
правила не физика - Психология! Вы меня понимаете?
     - Нет.
     - Подумайте, Байта, поработайте головой. Хари Селдон  знал,  что  его
психоистория оперировала  вероятностями,  а  не  определенностями.  Всегда
существовала  вероятность  ошибки,  и  с  течением  времени  она  росла  в
геометрической прогрессии. Естественно предположить, что Селдон попытается
защититься от ошибки. Наш Фонд, грубо говоря, силен физически. Он способен
бороться оружием против оружия,  однако,  он  оказался  бессильным  против
психической атаки со стороны мутанта Мула.
     - Ее должны отразить психологи Второго Фонда, -  радостно  догадалась
Байта.
     - Да, да, да! Правильно!
     - Однако, они еще ничего не предприняли.
     - Откуда вы это знаете?
     - Я этого не знаю, - подумав, ответила Байта. - А вы видите  признаки
того, что они действуют?
     - Нет. Я еще очень многого не знаю. Второй Фонд, как и  наш,  не  был
основан в готовом виде. Мы прошли долгий путь развития, постепенно набирая
силу. Кто знает, в какой стадии развития  находится  сейчас  Второй  Фонд?
Хватит ли у психологов сил, чтобы справиться  с  Мулом?  Осознают  ли  они
опасность? Есть ли у них достойный предводитель?
     - Если Второй Фонд живет по  плану  Селдона,  он  обязательно  должен
победить Мула.
     - Ах! Вы опять! - Мис поморщился. - Повторяю, что Второй Фонд устроен
сложнее нашего. На несколько порядков  сложнее,  и  тем  больше  для  него
вероятность ошибки. Если Второй Фонд не победит Мула  -  дело  плохо.  Это
будет знаменовать конец человечества как такового.
     - Нет.
     - Да. Потомки Мула могут унаследовать  его  психические  способности.
Тогда Гомо сапиенс не выдержит конкуренции с новым видом. Новый вид займет
главенствующее положение, а гомо сапиенс превратится в низшую расу.  Разве
не так?
     - Так.
     - Даже если Мул не станет  родоначальником  биологического  вида,  он
станет правителем новой империи. Она погибнет с его смертью, и  все  будет
так же, как было до его появления, но не будет Фондов, вокруг которых,  по
плану Селдона, должна возродиться новая, здоровая, империя.  Это  означает
тысячи и тысячи лет варварства.
     - Что же делать? Мы можем предупредить Второй Фонд?
     - Мы должны это сделать, но как? У нас нет возможности.
     - Почему?
     -  Я  не  знаю,  где  находится  Второй  Фонд.  Говорится,   что   "в
противоположном конце Галактики", а там - миллионы миров.
     - Неужели здесь, - Байта кивнула  на  стол,  заваленный  пленками,  -
ничего нет?
     - Нет, вернее, я не могу найти.  Наверное,  не  зря  Селдон  его  так
запрятал.  Это  что-то  значит,  -  на  лице  Миса  появилось  озадаченное
выражение. - Знаете, что: мне пора работать. Оставьте меня.  У  меня  мало
времени.
     Он отвернулся к  проектору,  раздраженный,  с  нахмуренными  бровями.
Послышались легкие шаги Магнифико.
     - Твой муж уже дома, госпожа, - сказал он, входя.
     Эблинг Мис не заметил прихода шута: он был поглощен чтением.
     Вечером Торан, выслушав рассказ Байты, спросил:
     - Ты считаешь, что он прав, Бай? Он не... - Торан замялся.
     - Прав, Тори. Да, он нездоров. Он  переменился,  похудел,  не  узнает
нас, забывает, о чем говорил минуту назад - все это так. Но  ты  послушай,
как он говорит о Муле, о Втором Фонде - о том, над чем  он  работает.  Его
мысли становятся ясными, как небо в открытом  космосе.  Он  знает,  о  чем
говорит. В этом ему можно верить.
     - Значит, есть какая-то надежда, - это был полувопрос.
     - Н... не знаю. Не поняла: может быть, есть, а, может быть,  нет.  На
всякий случай буду носить с собой бластер, - говоря, она играла оружием. -
Мало ли что может случиться.
     - Что?
     - Ничего, - истерически засмеялась Байта. - Просто я сошла с ума. Как
и Эблинг Мис.
     А Эблингу Мису оставалось жить семь дней, и эти семь  дней  незаметно
прошли один за другим.
     Торан все это время был словно в  полусне.  Его  околдовали  весеннее
тепло и царящая в пустынном  университете  тишина.  Торану  казалось,  что
жизнь остановилась и вся Галактика погрузилась в спячку.
     Мис был как неведомая планета.  Он  с  головой  ушел  в  книги  и  не
сообщал, как движется работа. Никого к себе не подпускал, кроме Магнифико.
Только от Магнифико, непривычно тихого и задумчивого, можно  было  узнать,
что Мис еще существует.
     Все больше уходила в себя Байта. От ее прежней живости не осталось  и
следа, уверенность в себе поколебалась. Она  постоянно  искала  уединения,
постоянно была поглощена мрачными мыслями, а однажды  Торан  застал  ее  с
бластером в руках.
     Она поспешно отложила оружие и через силу улыбнулась.
     - Что ты с ним делала, Бай?
     - Держала. Это преступление?
     - Ты когда-нибудь снесешь себе голову.
     - Ну и снесу! Невелика потеря!
     Опыт  семейной  жизни  показывал  Торану,  что  спорить  с   женщиной
бесполезно, особенно, когда она в таком настроении.  Он  пожал  плечами  и
ушел.
     В последний день к ним в комнату  вбежал  запыхавшийся  Магнифико.  В
испуге он хватал их за руки.
     - Вас зовет ученый доктор! Ему нездоровится!
     Ему действительно нездоровилось. Он лежал в постели,  широко  раскрыв
неестественно блестящие глаза. Он был грязен и неузнаваем.
     - Эблинг! - вскрикнула Байта.
     - Дайте мне сказать, - прохрипел он, с усилием опираясь на локоть.  -
Дайте сказать. Я закончил работу и  хочу  передать  ее  вам.  Я  не  делал
записей, редкие черновики я уничтожил. Кроме вас, никто  не  должен  этого
знать. Надейтесь лишь на свою память.
     - Магнифико, - приказала Байта, - иди наверх!
     Шут неохотно встал и сделал  шаг  назад,  глядя  на  Миса  печальными
глазами. Мис слабо пошевелил рукой.
     - Не страшно, пусть остается. Оставайся, Магнифико.
     Шут быстро сел на свое место. Байта, кусая губу, смотрела в пол.
     - Я убежден, что Второй  Фонд  справится  с  Мулом,  -  произнес  Мис
хриплым шепотом, - если в ближайшее время  не  будет  им  покорен.  Селдон
сохранил Второй Фонд в тайне, не следует и сейчас раскрывать эту тайну.  В
ней есть особый смысл. Вы должны отправиться во Второй Фонд  и  рассказать
то, что знаете. Это очень важно. От этого зависит судьба  всей  Галактики.
Вы слышите меня?
     - Да, да! - вне себя крикнул  Торан.  -  Как  туда  попасть,  Эблинг?
Говорите!
     - Сейчас скажу, - ответил Мис слабым голосом.
     Но не успел.
     Байта, бледная как смерть, подняла бластер, и раздался  оглушительный
выстрел. Верхняя часть туловища Миса и его голова исчезли. В  стене  зияла
рваная дыра. Пальцы Байты разжались, и бластер упал на пол.



                          26. ПОИСКИ ЗАКОНЧЕНЫ

     Эхо выстрела забилось о стены, ища выхода. Прежде чем замереть где-то
наверху, оно заглушило стук упавшего бластера, задыхающийся визг Магнифико
и нечленораздельный вопль Торана. Потом стало очень тихо.
     Байта опустила голову. На губу ей упала соленая  капля.  До  сих  пор
Байта никогда не плакала.
     Торан  скрипел  зубами.  Лицо  Магнифико  превратилось   в   бледную,
безжизненную маску.
     Торан чужим голосом с трудом выговорил:
     - Значит, ты была с Мулом?
     Байта подняла голову, губы ее дрогнули в невеселой улыбке.
     - Я была с Мулом? Плохая шутка, Торан.
     Сделав усилие, она улыбнулась  почти  по-прежнему  и  откинула  назад
волосы. И голос ее стал почти прежним, когда она заговорила:
     - Наконец-то я могу говорить. Не знаю, буду ли я еще жить, но я  могу
говорить!
     - О чем, Бай? - отчаяние Торана сменилось вялым равнодушием.
     - О бедствии,  которое  гналось  за  нами  по  пятам.  Мы  давно  это
заметили, помнишь? Поражение преследовало нас, но мы всегда отрывались  от
преследования  в  самый  последний  момент.  Мы  были  на  Фонде,   и   он
капитулировал, а Независимые еще дрались. Мы вовремя улетели с  Термина  и
успели попасть на  Хэвен.  Мы  были  на  Хэвене,  и  он  капитулировал,  а
остальные сопротивлялись. Мы покинули Хэвен как раз перед капитуляцией.  А
на Неотранторе...
     - Не понимаю, - покачал головой Торан.
     - Тори, такое бывает только в сказке. Мы маленькие люди, и  несколько
раз в течение одного года мы оказываемся в центре вселенских  политических
событий. Это могло произойти лишь в том случае, если  бы  мы  носили  этот
центр с собой. И мы действительно носили источник инфекции с собой! Теперь
ты понял?
     Губы  Торана  побледнели.  Он  с  ужасом  взглянул  на  окровавленные
останки.
     - Давай выйдем отсюда, Бай! Выйдем на воздух.
     Наверху было пасмурно. Резкими порывами налетал ветер и ерошил волосы
Байты. Магнифико выполз вслед за Тораном и Байтой и теперь прислушивался к
их разговору с расстояния нескольких шагов.
     - Ты убила Миса, - с трудом начал Торан, -  потому  что  решила,  что
источник инфекции - он? Мул - это был он?
     Байта отрывисто засмеялась.
     - Бедняга Эблинг - Мул? Галактика, нет! Если бы  он  был  Мул,  я  не
могла  бы  его  убить.  Он  почувствовал  бы  эмоции,  сопровождающие  это
намерение, и превратил бы их в любовь, преданность, восхищение, страх - во
что угодно. Я убила Эблинга не потому, что он был Мул, а  потому,  что  он
собирался выдать Мулу секрет Второго Фонда.
     - Собирался выдать Мулу секрет? - тупо  повторил  Торан.  -  Мулу,  а
не...
     Торан вскрикнул и обернулся к шуту, который,  пораженный  услышанным,
лежал без сознания.
     - ...не Магнифико? - шепотом закончил Торан.
     - Тори, ты помнишь, что произошло на Неотранторе? Подумай!
     Он качал головой и бормотал что-то несвязное.
     - Там умер человек, - устало сказала Байта. - Умер, хотя к нему никто
не прикасался. Помнишь? Магнифико играл на визисоноре, а  когда  закончил,
принц короны был мертв. Не странно ли, что человек, который всего  боится,
который всегда дрожит от страха, вдруг убивает усилием воли.
     - Звук определенной частоты и световые эффекты оказывают  на  нервную
систему сильное влияние...
     - Ну да, на эмоциональную  сферу.  А  Мул,  как  известно,  управляет
именно эмоциональной сферой. Конечно, это может  быть  совпадением.  Но  я
слышала кусочек композиции, которой  Магнифико  убил  принца.  Я  услышала
совсем немного - самый конец, но мне хватило этого, чтобы испытать  то  же
отчаяние, которое я испытала в Хранилище и  в  последние  дни  на  Хэвене.
Торан, это чувство ни с чем нельзя спутать.
     Лицо Торана потемнело.
     - Я тоже это чувствовал, только я забыл... как-то не думал...
     - Тогда я начала что-то подозревать. Это была всего лишь догадка, мне
не на что было опереться. А потом Притчер рассказал нам о мутации Мула,  и
мне все сразу стало ясно. Мул поверг  в  отчаяние  всех  присутствующих  в
Хранилище, Магнифико заразил отчаянием Неотрантор.  Совершенно  одинаковым
отчаянием. Значит, Мул и Магнифико - одно и то  же  лицо.  Это  ясно,  как
математическая аксиома. Две величины, порознь равные третьей,  равны  одна
другой.
     У Байты начиналась истерика, но она усилием воли взяла себя в руки.
     - Я была до смерти напугана своим открытием, - продолжала она. - Если
Магнифико - Мул, значит, он может уловить мои эмоции и преобразовать их по
своему желанию. Я стала избегать его. К счастью, он тоже  не  искал  моего
общества: он занялся Мисом. Я решила убить  Миса,  прежде  чем  он  успеет
что-то сказать. Я старалась держать свое намерение втайне  даже  от  самой
себя. Если бы я могла убить самого Мула! Но я не решалась. Он мог заметить
это, и все было бы потеряно.
     Торан с безнадежностью в голосе сказал:
     - Это невероятно. Посмотри на него. Какой он Мул? Он даже не  слышит,
что мы говорим, так напуган.
     Глянув в ту сторону, куда  указывал  пальцем,  Торан  обнаружил,  что
Магнифико стоит на ногах и в глазах его нет и тени привычного испуга.
     - Я слышу вас, мой друг, - сказал он без былого акцента. - Просто мне
грустно было сознавать, что  при  всем  моем  уме  и  силе  предвидения  я
совершил ошибку и так много потерял!
     Торан  отдернул  руку  и  отшатнулся,  словно  испугавшись,  что  шут
коснется его или отравит своим дыханием.
     Магнифико кивнул, отвечая на непроизнесенный вопрос.
     - Да, Мул - это я.
     Его паучьи руки и ноги, его нос,  похожий  на  птичий  клюв,  уже  не
казались смешными. Осанка стала гордой, а голос властным. Он был  хозяином
положения.
     - Садитесь, - сказал он  снисходительно,  -  можете  принять  удобные
позы. Игра окончена, и я хочу вам кое-что рассказать.  У  меня  есть  одна
слабость: хочу, чтобы люди меня понимали.
     Он взглянул  на  Байту  печальными,  нежными  глазами  прежнего  шута
Магнифико и пустился в рассказ, как в плаванье по бурному морю.
     -  В  детстве  со  мной  не  происходило  ничего,  о  чем  стоило  бы
рассказывать. Это можно понять. Я  худ  и  мал:  что-то  не  в  порядке  с
железами внутренней секреции. Я родился с этим ужасным носом.  У  меня  не
могло быть нормального детства. Я не видел своей матери, не знал отца. Рос
как придется, жалел себя и  ненавидел  остальных.  Меня  считали  странным
ребенком. Все избегали: кто  из  страха,  а  кто  -  из  отвращения.  Было
несколько случаев, когда... нет, не стоит! Случилось  достаточно  странных
вещей, чтобы капитану Притчеру удалось понять, что я мутант. Я это  понял,
когда стал взрослым.
     Торан и Байта, сидя на земле, рассеянно слушали. Шут расхаживал перед
ними из стороны в сторону и говорил, глядя под ноги.
     - Я очень медленно осознавал свои способности. До самого конца не мог
поверить в свою сверхъестественную силу. Для меня человек - как пульт,  на
котором можно дергать рычаги и нажимать кнопки.  Нелестное  сравнение,  но
иначе я не могу сказать. Постепенно я понял, что могу безнаказанно дергать
эти рычаги, приводя их в нужное положение. Еще  через  некоторое  время  -
очень значительное - я понял, что другие этого не могут.
     И вот, наконец, ко мне пришло  сознание  силы,  а  с  ним  и  желание
отомстить за унижения, испытанные в детстве. Может быть,  вы  это  сможете
понять. Возможно, постараетесь понять. Нелегко быть уродом. Нелегко  иметь
разум и сознавать, что ты урод, терпеть насмешки и пинки; быть  не  таким,
как все; быть всюду чужим!
     Вы никогда этого не испытывали!
     Магнифико глянул в небо, покачался на каблуках и продолжал:
     - Постепенно я понял, что мы с Галактикой можем поменяться местами. Я
решил, что так и будет: двадцать два года я терпел,  пусть  теперь  другие
потерпят, а я посмеюсь! Я один. Над миллиардами!
     Он украдкой глянул на Байту.
     - Однако, у меня  есть  недостаток.  Сам  по  себе  я  ничто.  Я  мог
захватить  власть  лишь  руками  других.  Успех  приходил  ко  мне   через
посредников - Притчер это верно подметил.  Первую  планету  я  захватил  с
помощью пиратов. Потом я действовал через промышленников, генералов и  так
далее, вплоть до диктатора Калгана. Вместе  с  Калганом  я  получил  флот.
Потом в моей жизни появились вы и Фонд.
     С Фондом мне пришлось нелегко. Для того, чтобы  победить  его,  нужно
было уничтожить, разорить или подчинить себе  его  неимоверно  разросшиеся
правящие круги. Я не хотел очень активно  упражнять  свои  способности;  я
делаю это лишь  в  случае  крайней  необходимости.  Это  понятно:  сильный
человек может поднять пятьсот фунтов, но это не  значит,  что  он  захочет
делать это каждый день. Я стал искать посредника.
     Я знал, что на Калгане должен быть агент Фонда, присланный разведать,
что такое Мул. В роли своего шута я бродил по Калгану, ища  этого  агента.
Теперь я знаю, что мне следовало искать капитана Притчера, но,  по  иронии
судьбы, я нашел вас. Да, я телепат, но не на все сто  процентов.  Ты,  моя
госпожа, тоже из  Фонда,  и  это  сбило  меня  с  толку.  Позднее  Притчер
присоединился к вам, но после первого ошибочного шага все расстроилось.
     Торан зашевелился и возмущенно крикнул:
     - Постой, постой! Значит, когда я, с одним парализатором защищал тебя
от лейтенанта, ты управлял моими эмоциями? - он захлебывался. - Ты  хочешь
сказать, что управлял мной, как марионеткой, все это время?
     Тонкая улыбка заиграла на губах Магнифико.
     - Почему бы и нет? Тебе кажется, что это не похоже на  правду?  Тогда
спроси себя, рискнул бы ты жизнью ради странного уродца,  если  бы  был  в
своем уме? Представляю, как ты потом сам себе удивлялся!
     - Да, - отрешенно сказала Байта, - он удивлялся. Я помню.
     - В тот момент, - продолжал Мул, - Торан не подвергался  ни  малейшей
опасности. Лейтенант имел приказ в конце концов отпустить вас, а вместе