университета, это недалеко отсюда, и, если вы  желаете продолжить
разговор,  дома я смогу держаться свободнее чем здесь. Очень сожалею, -- ему
было  явно неловко, -- что могу предложить вам  лишь  очень  немногое.  Мы с
женой  вегетарианцы,  и  если вы  предпочитаете мясную  пищу, я могу  только
выразить сожаления и принести извинения.
 Тревиз сказал:
 --  Я.  П.  и  я вполне согласны  один раз  ограничить  нашу плотоядную
породу. Наша беседа полностью компенсирует эту жертву, я надеюсь.
 -- Я обещаю вам интересную еду, помимо беседы, -- сказал Квинтезетц, --
если вам не  очень нравятся наши  сейшльские  пряности.  Мы  с  женой  редко
употребляем их.
 --  Я согласен на любые экзотические вещи по вашему выбору, -- спокойно
ответил Тревиз, хотя Пилорат явно нервничал.
 _Все трое вышли из комнаты и пошли по бесконечным коридорам. Сейшлец то
и дело раскланивался со студентами и коллегами, но  не делал никаких попыток
представить  своих  спутников.  Тревиз  с  неудовольствием  отметил, что все
глазели на его серый пояс. По-видимому, приглушенные цвета не были приняты в
здешней одежде. Пилорат остановился и посмотрел вверх.
 --  Красота!-- сказал он.  -- В стихотворении  одного из  наших  лучших
поэтов  есть  такая известная  фраза:  "Крапинки  света высокого сейшльского
неба".
 Тревиз оценивающе взглянул и сказал негромко:
 --  Мы  с  Терминуса, С.  К.,  и  мой  друг не  видел  другого неба. На
Терминусе мы  видим лишь гладкий край туманности  Галактики и несколько едва
мерцающих звезд. Вы куда больше оцените свое небо, если поживете под нашим.
 Квинтезетц очень серьезно признался:
 -- Мы его очень ценим,  уверяю вас. Но  потому,  что мы находимся  не в
переполненной  области Галактики, а здесь,  где  звезды  распределены  очень
равномерно. Не  думаю,  что  вы найдете  где-нибудь  еще  в  Галактике столь
равномерное распределение звезд  первой величины.  И их не слишком много.  Я
видел небеса миров внутри шарового скопления, там множество ярких звезд. Они
растворяют черноту темного неба и заметно уменьшают великолепие ночи.
 -- Вполне согласен с вами, -- ответил Тревиз.
 -- Видите ли вы  почти  правильный пятиугольник  почти одинаково  ярких
звезд? Мы называем их Пять Сестер.
 -- Да, вижу, -- отозвался Тревиз, -- очень привлекательно.
 --  Верно.  Считается,  что  они символизируют  успех  в  любви,  и нет
любовного  письма,  которое  не  содержало  бы   пятиугольника   из   точек,
указывающего на  интимные желания.  Каждая из  пяти звезд символизирует свою
стадию отношений, и знаменитые поэты соперничают друг с другом в эротическом
описании каждой из них. В молодости я  пытался сочинять стихи на личную тему
и не думал,  что наступит время,  когда я стану безразличен к  Пяти Сестрам.
Впрочем, это общая судьба. Видите тусклую точку в центре пятиугольника?
 -- Да.
 --  Она символизирует  любовь  без  взаимности. Есть  легенда,  что эта
звезда была  такой  же яркой,  как и остальные,  но погасла от скорби. --  И
Квинтезетц пошел быстрее.
 Обед  был  восхитительным.  Бесконечное  разнообразие блюд,  в  которых
пряности и приправы были неуловимы, но создавали изумительный эффект.
 --  Все эти  овощи, --  сказал  он,  --  есть  которые --  наслаждение,
составляют часть галактической диеты, не так ли, С. К. ?
 -- Да, конечно.
 -- Я полагаю, однако, что здесь употребляются и местные виды?
 --  Конечно. Сейшл-планета была кислородным миром,  когда  сюда прибыли
первые поселенцы, так что она  имела свою собственную флору. И мы  сохранили
кое-что из  местных  видов. У нас  есть  прекрасные естественные парки,  где
существуют флора и фауна древней Сейшл.
 -- Тогда вы опередили  нас, С.  К., -- печально заметил Тревиз.  --  На
Терминусе,  к  сожалению,  когда туда прибыли  люди, природа была скудной  и
долгое время  не было  согласованных усилий  для  сохранения жизни  в  море,
производившей кислород.  Теперь  экология Терминуса  чисто  Галактическая по
своей природе.
 -- Сейшл, -- с улыбкой скромной гордости сказал Квинтезетц, -- славится
традиционно бережным отношением к природе.
 Тревиз выбрал момент, чтобы напомнить:
 -- Когда  мы покинули  ваш кабинет,  С. К., вы  собирались угостить нас
обедом, а затем поговорить о Гее.
 Жена  Квинтезетца, симпатичная, пухленькая и почти  темнокожая женщина,
мало говорившая  во  время ужина,  ошеломленно подняла  глаза, встала  и, не
говоря ни слова, вышла из комнаты.
 -- Моя жена, -- неохотно ответил Квинтезетц, -- очень  консервативна, и
ей несколько  неприятно упоминание о...  планете. Прошу вас  извинить ее. Но
почему  вы спрашиваете меня?  Мы говорили о Земле, о  роботах, об  основании
Сейшл. Какое отношение все это имеет к тому, о чем вы спрашиваете?
 -- Может быть, и никакого, но вокруг  этого  вопроса слишком  уж  много
недомолвок.  Почему  вашей  жене  неприятно  упоминание  о  Гее? Почему  это
неприятно вам?  Разве трудно  говорить о ней? Мы только сегодня слышали, что
Гея и  Земля -- одно и то же,  и что она исчезла в  гиперпространстве  из-за
сделанного людьми зла.
 На лице Квинтезеца отразилась боль.
 -- Кто сказал вам такую глупость?
 -- Кто-то в университете.
 -- Это чистое суеверие.  -- Значит, это не входит в  вашу главную догму
легенд о Бегстве?
 --   Нет,  конечно.   Это  просто   сказка,   бытующая  среди  обычных,
необразованных людей.
 --  Вы в этом  уверены?--  холодно спросил  Тревиз.,  Квинтезетц  снова
уселся на стул и уставился на остатки еды перед собой.
 --  Пойдемте  в  гостиную.  Моя жена  не  может  прибрать все и навести
порядок, пока мы здесь говорим об... этом.
 --  Вы  уверены, что  это  сказка?--  снова  спросил Тревиз, когда  они
уселись в  другой комнате перед  окном,  выступающим  вверх  и  наружу,  для
наблюдения за  ночным  небом Сейшл. Свет в комнате  был  притушен, чтобы  не
нарушать освещенность, и темное лицо Квинтезетца пряталось в тени.
 -- А вы не уверены? Вы всерьез думаете, что какая-нибудь планета  может
раствориться  в  гиперпространстве? Вы должны понимать,  что средний человек
имеет весьма смутное представление о том, что такое гиперпространство.
 -- По правде сказать, -- ответил Тревиз, -- я и сам имею весьма смутное
представление о том, что такое гиперпространство, хотя и проходил через него
сотни раз.
 -- Тогда давайте  поговорим  о  реальности.  Уверяю  вас, что  Земля не
находится в пределах Сейшл-Скектора и что мир, о котором вы упоминаете -- не
Земля.
 --  Но  если  вы не знаете,  где находится Земля, С.  К., то вы  должны
знать, где находится планета, о которой вы упомянули. Она-то явно в пределах
Сейшл-Сектора. Мы кое-что знаем об этом, верно, Пилорат?
 Пилорат,  сосредоточенно  слушавший,   вздрогнул  от   неожиданности  и
ответил:
 -- Если на то пошло, Голан, то я знаю, где Гея.
 -- И давно знаете, Янов?
 -- С сегодняшнего вечера,  мой дорогой Голан. Вы,  С.  К., показали нам
Пять  Сестер, когда мы  шли к вам  домой. Вы показали на  тусклую  звезду  в
центре. пятиугольника. Я убежден, что это -- Гея.
 Квинтезетц поколебался, но в конце концов сказал:
 -- Хорошо.  Наши  астрономы  -- в частных беседах -- тоже  так говорят.
Планета, которая вращается вокруг этой звезды.
 Тревиз  задумчиво  посмотрел  на  Пилората,  но  лицо  профессора  было
непроницаемым. Тогда Тревиз обернулся к Квинтезетцу.
 -- Тогда расскажите нам об этой звезде. У вас есть ее координаты?
 -- У  меня? Нет. У меня  здесь нет  звездных карт. Вы можете попытаться
получить  их в нашем астрономическом  департаменте,  хотя, я  думаю, не  без
труда. Путешествия к этой звезде не разрешены.
 -- Почему? Она ведь на вашей территории?
 -- Космографически --  да,  политически --  нет. Тревиз  ожидал чего-то
большего. Не дождавшись, он сказал:
 -- Профессор Квинтезетц, --  сказал  он  официальным  тоном,  --  я  не
политик,  не солдат,  не  насильник.  Я  здесь  не  для  того,  чтобы  силой
выпытывать  у  вас информацию. Однако  я  буду вынужден, против  своей воли,
обратиться к нашему послу. Вы  должны понять, что я прошу  эту информацию не
для себя, не  в своих личных интересах.  Это -- дело Основания, и я не  хочу
делать из него  межзвездный инцидент.  Не  думаю,  чтобы  и Сейшл-Союз хотел
этого.
 Квинтезец неуверенно спросил:
 -- А что это за дело Основания?
 -- Об этом я не могу говорить с вами. Если Гея -- нечто такое, о чем вы
не можете сказать, мы передадим все это на правительственный уровень, и это,
возможно, будет очень плохо для Сейшл. Союз держится  за свою  независимость
от Федерации, и  я не  возражаю против этого. У меня нет причин желать Сейшл
зла, и  мне не хотелось бы идти  к послу.  По правде говоря, если я поступлю
так, то могу  повредить  и  собственной карьере,  потому что мне даны точные
инструкции  получить эту информацию без привлечения  правительства. Так что,
пожалуйста, скажите  мне, есть ли у  вас  какие-нибудь  серьезные причины не
говорить  о Гее.  Может, вас  за это арестуют  или подвергнут  какому-нибудь
другому  наказанию?  Либо вы скажете  мне  правду, либо  у меня нет никакого
другого выбора, как идти к послу?
 -- Нет,  нет, -- совершенно  смутившись,  пробормотал  Квинтезетц, -- я
ничего не знаю о делах правительства. Просто мы не говорим об этом мире.
 -- Из суеверия?
 -- Ну да, из  суеверия! О, небо Сейшл, в этом смысле  я ничуть не лучше
того дурака,  сказавшего вам, что Гея -- в гйперпространстве, или моей жены,
не  желающей даже оставаться  в  комнате, где  упоминают  о  Гее,  способной
покинуть дом, из боязни, что он будет разрушен...
 -- Чем? Молнией?
 -- Чем-то, что бьет  издалека. И даже я -- ученый, опасаюсь произносить
это название.  Но  я  произнес его, и  слово не  повредило!  Но, пожалуйста,
верьте  мне --  я честно не знаю координат планеты. Я  попытаюсь  помочь вам
получить их, но разрешите сказать вам,  что мы, в Союзе, не говорим  об этой
планете.  Я скажу вам, но немногое, что известно -- именно  известно,  а  не
предполагается --  и сомневаюсь, что  вы  узнаете  сколько-нибудь  больше на
любой планете Союза.
 Мы знаем, что Гея --  древний  мир, и некоторые полагают, что в далекие
времена в этом  секторе Галактики  он был самым  старым,  но  мы  в этом  не
уверены.  Из  патриотизма мы  считаем  древнейшей  Сейшл-планету,  но  страх
говорит  нам, что самая  древняя все-таки Гея. Единственный  путь объединить
эти  два утверждения -- предположить, что Гея и  есть Земля, поскольку Сейшл
был заселен землянами.
 Большая  часть ученых  (среди своих)  полагает,  что  планета Гея  была
основана независимо. Они  не  думают, что ее  колонизовал  какой-нибудь  мир
нашего  Союза.  Нет  согласия  и  по сравнительному  возрасту,  была ли  Гея
заселена раньше или позже Сейшл.
 -- Знание о столь далеких временах мало чего  стоят, --  сказал Тревиз,
-- потому что  любая  возможность  просто принимается на  веру тем  или иным
ученым.
 Квинтезетц горестно кивнул.
 --  Похоже,  что  так.  Мы  узнали о существовании  Геи  в сравнительно
поздний период нашей истории. Сначала мы были заняты основанием Союза, затем
отбивались от Галактической Империи,  затем пытались  играть  роль имперской
провинции  с ограниченной  властью вице-короля. Во  времена, когда  слабость
Империи   стала  быстро  прогрессировать,   один  из  вице-королей,  который
находился под  очень слабым центральным контролем, узнал, что Гея существует
и, похоже, поддерживает свою независимость от сейшльской провинции и даже от
самой Империи. Она просто  держалась в изоляции  и  секретности,  о  ней,  в
сущности, ничего не  было известно  --  мы  и  теперь знаем о  ней  немногим
больше. Вице-король решил  захватить ее. Подробности  нам неизвестны, но его
экспедиция  была разгромлена, и лишь считанные корабли флота вернулись. В те
дни корабли были не  слишком  хороши, да и управление  ими  оставляло желать
лучшего.
 Сам  Сейшл  радовался  гибели  вице-короля,   который   слыл  имперским
ставленником, и его крушение почти сразу  же  привело к восстановлению нашей
независимости. Сейшл-Союз порвал связи с Империей, и мы до сих пор празднуем
годовщину  этого  события, как  День  Объединения.  Мы,  можно  сказать,  из
благодарности  оставили Гею  в  покое  почти на столетие, но настало  время,
когда мы  всерьез  задумались  о  собственной  маленькой  империалистической
экспансии.  Почему бы не захватить Гею? Почему бы, по крайней мере, не брать
с нее пошлины? Мы послали свой флот, и он тоже был разбит.
 После  этого мы  ограничились редкими попытками торговли -- эти попытки
неизменно заканчивались неудачей. Гея твердо оставалась в изоляции и никогда
не делала никаких попыток  торговать или общаться с внешним миром. Не было и
никакого,  даже минимального,  враждебного действия против кого-либо в любом
направлении. А затем... --  Квинтезетц включил  свет,  коснувшись кнопки  на
ручке своего кресла. На свету его лицо приняло явно сардоническое выражение.
Он продолжал: --  Поскольку вы граждане  Основания, то, вероятно, вы помните
Мула.
 Тревиз  вспыхнул. За пять  столетий существования Основания оно  только
однажды потерпело поражение. Завоевание было непродолжительным и серьезно не
отразилось на  стремлении  Основания  к  Второй  Империи.  Но, конечно,  кто
ненавидел Основание и желал уколоть его самолюбие,  не преминул бы упомянуть
о  Муле, как о его  завоевателе. Тревизу показалось, что  Квинтезетц нарочно
повысил уровень освещения, чтобы  видеть, как будет задето самолюбие граждан
Основания. Он сказал:
 -- Да, мы помним о Муле.
 --  Мул, -- сказал  Квинтезетц,  --  правил  Империей столько  времени,
сколько  Основание теперь управляет  Федерацией.  Но нами он  не  правил. Он
оставил  нас  в  покое.  Однако  он  один раз посетил  Сейшл.  Мы  подписали
декларацию о  нейтралитете  и  заявление  о  дружбе.  Больше  он  ничего  не
требовал. Мы  были единственными,  с кого он ничего  более не требовал  в те
дни,  до  того,  как болезнь остановила его экспансию и заставила  его ждать
смерти. Он был разумным человеком, знаете ли. Он разумно  пользовался силой,
не был кровожадным и правил человечно.
 -- Но он был завоевателем, -- ядовито заметил Тревиз.
 -- Как и Основание, -- парировал Квинтезец.
 Тревиз, не найдя что возразить, раздраженно подгонял:
 -- Вы можете сказать что-нибудь еще о Гее?
 -- Да. О заявлении, которое  сделал Мул.  В исторической встрече Мула с
президентом Союза Калло Мул  подписал документ,  и при этом сказал: "Судя по
этому документу,  вы нейтральны по отношению к Гее, и это ваше счастье. Даже
я не стану приближаться к ней".
 Тревиз покачал головой.
 --  Почему? Сейшл жаждал объявить о нейтралитете,  а  Гея не доставляла
никому неприятностей. Мул собирался завоевать всю Галактику сразу, так зачем
задерживаться  из-за мелочей?  Вполне можно было  вернуться на  Сейшл и Гею,
когда все остальное будет сделано.
 -- Возможно,  возможно, -- сказал Квинтезетц, -- но, согласно показанию
свидетеля той встречи, особы, которой мы верим, Мул положил ручку и добавил:
"Даже я не стану приближаться к Гее". Голос его упал до шепота, и он добавил
почти про себя, чтобы его не слышали: "Снова".
 -- Вы говорите, чтобы не слышали. Как же удалось узнать?
 -- Когда он клал ручку, она скатилась со стола. Один из  присутствующих
машинально наклонился поднять ее, и его ухо было близко к губам Мула, так он
и услышал. Он никому ничего не говорил до самой смерти Мула.
 -- Как вы можете доказать, что это не выдумка?
 --  Не  такова была  жизнь этого  человека,  чтобы  заподозрить  его  в
придумывании таких вещей. Его рапорт был принят.
 -- А если, все-таки, выдумка?
 --  Мул  никогда  не  был  в  Сейшл-Союзе  или поблизости от  него,  за
исключением   одного  случая,  по  крайней  мере,  после  его  появления  на
галактической сцене. Если он когда-нибудь был на Гее, то это было раньше.
 -- Итак?
 -- Итак, где родился Мул?
 -- Не думаю, чтобы кто-нибудь знал это, -- сказал Тревиз.
 -- В Сейшл-Союзе бытует мнение, что Мул родился на Гее.
 -- Из-за одного этого слова?
 -- Только  отчасти. Мула нельзя было уничтожить, потому что у него была
сильная ментальная власть. Гею тоже нельзя уничтожить.
 --  Гея не  была  уничтожена, но  это  не говорит  о том, что ее нельзя
уничтожить вообще.
 --  Даже  Мул не захотел к ней  приближаться.  Посмотрите документы его
Управления.  Посмотрите,  был  ли  хоть  один  регион,  кроме Сейшл-Союза, с
которым так  осторожно обращались. А знаете ли вы, что никто из летавших  на
Гею с мирными торговыми целями  не вернулся назад? Как вы думаете, почему мы
так мало знаем о ней?
 --  Ваше  поведение,  -- заметил  Тревиз,  -- все  больше смахивает  на
суеверие.
 -- Называйте, как хотите. Со времен Мула мы  выкинули Гею из мыслей. Мы
не хотим думать о  ней, и только тогда чувствуем себя в безопасности.  Может
быть, и само правительство тайно поддерживает легенду о том, что Гея исчезла
в гиперпространстве, в надежде, что люди  забудут,  что есть  звезда с таким
названием.
 -- Значит, вы считаете, что Гея -- мир Мулов?
 -- Возможно. Советую  вам, для вашего  же блага,  не отправляться туда.
Если  вы это сделаете, вы  никогда не вернетесь. Если Основание интересуется
Геей,  оно проявляет  меньше ума,  чем  Мул.  Это  вы можете передать своему
послу.
 -- Дайте мне координаты, и я тотчас же покину вашу планету.  Я поеду на
Гею и вернусь.
 --  Я  дам  вам  координаты,  --  сказал  Квинтезетц.  --   Департамент
астрономии работает ночью, и я получу это для вас  сейчас же, если смогу. Но
примите мой совет: не пытайтесь достичь Геи.
 -- Я, все  же,  намерен совершить эту  попытку,  -- кратко  подвел итог
Тревиз.
 И Квинтезетц грустно произнес:
 -- Тогда вы намерены совершить самоубийство.
 ВПЕРЕД!
 Пилорат  смотрел  на  ландшафт,  тусклый  в сером  свете  рассвета,  со
странным ощущением сожаления и неуверенности.
 -- Мы были  тут недостаточно долго, Голан. Мне, кажется, это приятный и
интересный мир. Мне хотелось бы побольше узнать  о вен. Тревиз  поднял глаза
от компьютера и криво улыбнулся.
 -- Вы думаете, я не хочу того же? Мы три раза ели на планете --  каждый
раз  по-разному и каждый раз отлично. Я очень доволен.  Только вот женщин мы
видели мельком, а некоторые вполне соблазнительны...
 Пилорат поморщился.
 -- О, мой друг! Эти их коровьи колокольчики, которые называются обувью
все  женщины обернуты в  кричащие цвета,  и, к тому же, они что-то делают со
своими ресницами. Вы видели их ресницы?
 -- Можете быть уверены, я заметил все, Янов. Вы судите поверхностно. Их
легко можно убедить вымыть лицо и в нужное время снять обувь и все прочее.
 -- Я бы  поймал вас на слове, Голан. Однако я больше думаю о дальнейшем
исследовании. То, что нам говорили о Земле,  так неполно, так противоречиво.
Один говорил о радиации, другой -- о роботах.
 -- И в обоих случаях -- смертельно.
 -- Вот именно, --  неохотно подтвердил Пилорат. -- Но одно  слово может
быть истинным, а другое -- нет,  или оба истинны в  какой-то  мере, или то и
другое  вранье.  Голан, когда  вы слышите рассказ, где суть  окружена густым
туманом  сомнений,  вы,  конечно,  должны чувствовать что  распутать  это  и
добраться до сути -- дело чести.
 --  Я   так   и   делаю,   --   сказал   Тревиз,   --   клянусь   всеми
звездами-карликами.  Первоочередная  проблема  --  это  Гея.  Как только  мы
справимся с  ней, мы  можем лететь на Землю  или  обратно  на  Сейшл,  чтобы
задержаться там подольше. Но сначала Гея.
 Пилорат кивнул.
 -- Первоочередная проблема. Если верить Квинтезетцу, на Гее нас ожидает
смерть. Так надо ли нам туда стремиться?
 -- Я и  сам себя об этом спрашиваю. Вы боитесь? Пилорат замялся, как бы
проверяя свои ощущения. Затем сказал просто и уверенно:
 -- Да. Ужасно!
 Тревиз повернулся к нему и сказал так же просто и уверенно:
 -- Янов,  вам  нет  причин  рисковать. Скажите  только одно слово, и  я
оставлю вас  на  Сейшл с вашим личным  имуществом и половиной наших денег. А
когда вернусь, заберу  вас и