. Что ж, она мне подходит. Как экзотическое блюдо к столу  старого
гурмана.
     Торан безуспешно пытался освободиться от тисков силового поля, на что
принц не обращал ни малейшего внимания. Байте казалось, что кровь стынет у
нее в жилах. Эблинг Мис еще не пришел в себя, голова его бессильно свисала
на грудь. Магнифико... Байта с удивлением обнаружила, что глаза  Магнифико
открыты и жадно впитывают происходящее, как будто он давно пришел в  себя.
Большие карие глаза повернулись к Байте, шут захныкал и кивнул  в  сторону
принца короны:
     - Он забрал мой визисонор.
     Принц резко обернулся на новый голос.
     - Это твое, уродец?
     Он  снял  с  плеча  визисонор,  которого  Байта  не  заметила,   хотя
инструмент висел на знакомой зеленой ленте, пробежал пальцами по клавишам,
пытаясь сыграть гамму. Визисонор молчал.
     - Ты умеешь на нем играть, уродец?
     Магнифико кивнул.
     - Вы напали на граждан Фонда, - неожиданно сказал Торан.  -  Если  за
это вас не накажет император, то накажет Фонд.
     Ответил Коммазон:
     - Фонд способен наказывать? Что же, Мул больше не Мул?
     Торан  молчал.  Принц  улыбнулся,  открывая   неровные   зубы.   Шута
освободили от пут силового поля и пинком подняли на ноги. Принц сунул  ему
в руки визисонор.
     - Играй, уродец, - приказал принц. - Сыграй серенаду  для  прекрасной
дамы из Фонда. Объясни ей, что тюрьма в стране моего отца - не дворец, а я
могу поселить ее во дворце, где  она  будет  купаться  в  розовой  воде  и
вкушать любовь принца. Спой ей о любви принца.
     Принц сел на краешек мраморного стола и, покачивая  ногой,  похотливо
улыбался Байте.  Она  кипела  в  молчаливой  и  бессильной  ярости.  Торан
напрягся, борясь с полем, на лбу его выступил пот. Эблинг Мис  зашевелился
и застонал.
     - У меня онемели пальцы! - воскликнул Магнифико.
     - Играй, урод! - рявкнул принц.
     Жестом он скомандовал Коммазону погасить свет и в полумраке  скрестил
на груди руки.
     Пальцы Магнифико пробежали, ритмично  подскакивая,  от  одного  конца
клавиатуры к другому, и поперек  комнаты  встала  яркая  радуга.  Раздался
низкий, пульсирующий, тоскливый звук. Затем он разделился на  два  потока:
вверх  поднимался  печальный  смех,  а  под   ним   разливался   тревожный
колокольный звон.
     Темнота в комнате сгустилась. Музыка  доходила  до  Байты  как  через
толстые складки невидимой ткани, а свет... ей казалось, что  она  сидит  в
темном подземелье, а где-то далеко мерцает свеча.
     Байта  невольно  напрягла  зрение.  Свет  стал  ярче,  но   оставался
размытым. Цвета были грязноватые, двигались  нехотя,  а  музыка  оказалась
натужной, зловещей. Музыка становилась все громче, свет пульсировал  ей  в
такт. А в световом пятне что-то извивалось. Извивалось и зевало, показывая
ядовитые металлические зубы. Музыка тоже извивалась и зевала.
     Байтой овладело странное чувство. Она стала бороться с  ним  и  вдруг
поймала себя на том, что оно  ей  знакомо.  Так  же  тоскливо  ей  было  в
Хранилище и в последние дни на Хэвене. Та же  липкая,  неотвязная,  жуткая
паутина ужаса и отчаяния опутывала ее сейчас.
     Байта вжалась в стену.
     Музыка гремела у нее над головой, смеялась с дьявольской издевкой,  а
там, где-то  вдалеке,  как  в  перевернутом  бинокле,  на  островке  света
танцевал ужас. Она отвернулась, и видение пропало. Лоб Байты был  холодным
и мокрым.
     Музыка погасла. После пятнадцати минут  кошмара  Байта  почувствовала
невероятное облегчение. Зажегся свет, и  в  лицо  ей  заглянул  Магнифико.
Потный лоб, в глазах мрачное безумие.
     - Как чувствует себя моя госпожа? - выдохнул он.
     - Не слишком плохо, - прошептала Байта. - Зачем ты так играл?
     Только теперь она вспомнила, что не одна здесь. Торан и Мис висели на
стене, обмякшие и  беспомощные.  Принц  лежал  без  движения  под  столом.
Коммазон стонал, кривя рот и выпучив глаза.
     Магнифико шагнул к нему, и Коммазон скорчился и завыл, как безумный.
     Магнифико взмахнул руками, как фокусник, и все были свободны.
     Торан подпрыгнул и,  бросившись  к  землевладельцу,  схватил  его  за
горло.
     - Пойдешь с нами. Ты нам понадобишься как пропуск на корабль.
     Два часа спустя, в кухне родного  корабля  Байта  поставила  на  стол
домашний пирог, а Магнифико отметил возвращение в космос полным отказом от
соблюдения правил поведения за столом.
     - Вкусно, Магнифико?
     - Ум-м-м!
     - Магнифико?
     - Да, моя госпожа?
     - Какую пьесу ты сегодня играл?
     - Я... мне не хотелось бы отвечать, -  шут  заерзал  на  стуле.  -  Я
разучил ее несколько лет назад, и тогда же узнал, что визисонор  оказывает
на нервную систему чрезвычайно сильное влияние. Это очень страшная  пьеса,
она не для твоей светлой невинности, моя госпожа.
     - Полно, Магнифико. Не льсти. Я  не  так  невинна,  как  ты  думаешь.
Скажи, я видела что-нибудь из того, что видели они?
     - Надеюсь, что нет. Я играл только для них. Если ты и видела  что-то,
то самый краешек, да и то издалека.
     - Мне этого хватило. Ты понимаешь, что принц даже потерял сознание?
     Магнифико мрачно ответил сквозь недожеванный кусок пирога:
     - Я убил его, моя госпожа.
     - Что? - у Байты перехватило дыхание.
     - Я перестал играть, когда он умер, иначе я играл  бы  еще.  Коммазон
меня не не интересовал. Он умеет только убивать и мучить. А принц нехорошо
на тебя смотрел, моя госпожа, - шут смущенно потупился.
     Странные мысли замелькали в сознании Байты, но она поспешно  прогнала
их.
     - У тебя душа рыцаря, Магнифико!
     - О, моя госпожа! - Магнифико уткнул красный нос в пирог  и  перестал
жевать.
     Эблинг Мис смотрел в иллюминатор. Трантор был  рядом  -  блестел  его
металлический панцирь. Тут же стоял и Торан.
     - Зачем мы сюда летим? -  с  горечью  произнес  он.  -  Человек  Мула
наверняка уже здесь.
     Эблинг Мис провел  по  лбу  похудевшей  рукой  и  пробормотал  что-то
нечленораздельное.
     - Вы слышите, - с  досадой  сказал  Торан,  -  все  знают,  что  Фонд
оккупирован. Вы меня слышите?
     - Что? - Мис очнулся и смотрел на Торана с недоумением.
     Он мягко накрыл руку Торана своей и невпопад заговорил:
     - Торан, я... я смотрел на  Трантор  и,  знаете...  у  меня  возникло
странное ощущение. Давно возникло  -  еще  на  Неотранторе.  Это  какое-то
непреодолимое стремление, какая-то  потребность.  Торан,  мне  кажется,  я
смогу. Я знаю, что мне это удастся. Я понял, где искать, я никогда еще  не
видел этого так ясно.
     Торан выслушал Миса и пожал плечами. Слова  психолога  не  вселили  в
него уверенности.
     - Мис!
     - Да?
     - Улетая с  Неотрантора,  вы  не  видели,  как  туда  садился  другой
корабль?
     - Нет, - ответил Мис после недолгого раздумья.
     - А я видел. Скорее всего, это игра воображения, но  мне  показалось,
что это был тот самый филианский корабль.
     - На котором летит капитан Хан Притчер?
     - Одной  Галактике  известно,  кто  на  нем  летит.  Больше  слушайте
Магнифико! Этот корабль преследует нас.
     Мис промолчал.
     - Что с вами? - забеспокоился Торан. - Вам плохо?
     Мис молчал и смотрел прямо перед  собой  с  выражением  просветленной
задумчивости.



                           23. РУИНЫ ТРАНТОРА

     Увидеть из космоса какой-либо объект  на  Транторе  -  уникальная  по
своей сложности задача. На нем нет ни океанов, ни материков,  ни  гор,  ни
озер, ни островов, по которым можно было бы сориентироваться. Закованный в
металл мир  представлял  собою  -  когда-то  -  один  колоссальный  город.
Единственным ориентиром при взгляде  с  высоты  тысячи  миль  мог  служить
императорский дворец. Отыскивая его,  "Байта"  летела  вокруг  планеты  со
скоростью воздушной машины.
     Увидев под собой оледеневшие шпили и башни (значит,  вышли  из  строя
или за ненадобностью не включаются генераторы погоды), Торан  повернул  от
полюса   к   югу.   Представлялась   возможность   проверить,    насколько
соответствует действительности - или  не  соответствует  -  полученная  на
Неотранторе карта.
     Не узнать дворец было  невозможно.  Пятьдесят  миль  свободной  земли
отделяли один железный берег от другого. Все это пространство было  занято
буйной  растительностью,  из  волн   которой   поднимался   величественный
корабль-дворец.
     "Байта" зависла над дворцом, определяя дальнейший курс. Теперь  можно
было ориентироваться по скоростным шоссе, которые на карте выглядели,  как
жирные прямые линии, а на местности как широкие блестящие ленты.
     В отношении университета карта почти не соврала. Корабль опустился на
открытом  поле,  когда-то,  очевидно,   выполнявшем   функции   посадочной
площадки.
     Только тогда путешественники поняли, как обманчива красота,  виденная
ими из космоса. Их окружал хаос, поселившийся на  планете  после  Великого
Погрома. Усеченные шпили, прогнувшиеся стены, искореженный, рваный, ржавый
металл. Снижаясь, они успели заметить освобожденный от металла распаханный
участок земли - около ста акров.
     На посадочной площадке их ждал Ли Сентер. Корабль был незнакомый,  не
с Неотрантора, и Сентер сокрушено вздохнул. Чужие корабли  и  сомнительные
сделки с прилетевшими  неведомо  откуда  людьми  предвещали  скорый  конец
мирной жизни и возврат к романтической эпохе войн и  смертей.  Сентер  был
руководителем группы, в его ведении находились старые книги, в которых  он
читал о войнах давних времен. Он не хотел, чтобы эти времена вернулись.
     Посадка заняла десять минут, но за это время Сентеру вспомнилась чуть
не вся его жизнь. Детство,  огромная  ферма,  всегда  вспоминавшаяся,  как
толпа занятых работой людей. Переселение молодых  семей  на  новые  земли.
Сентеру тогда было десять лет,  он  был  в  семье  единственным  ребенком,
ничего не понимал и всего боялся. Вспомнилось, как люди корчевали огромные
металлические  плиты,  освобождая  землю,  как  пахали  и  удобряли  ее  и
приспосабливали опустевшие небоскребы под жилье. Как выращивали и собирали
плоды, как устанавливали мирные отношения с соседними фермами.  Все  лучше
родила пшеница и росли дети - новое поколение, знавшее запах  земли  и  не
знавшее  тирании.  Сентер  вспомнил  великий  день,  когда   его   избрали
Руководителем Группы, и впервые со дня восемнадцатилетия он не побрился  и
щупал пробившуюся бородку Руководителя.
     И вот, в его мирную жизнь вторгается Галактика, чтобы положить  конец
идиллии отшельничества.
     Корабль коснулся земли. Сентер молча смотрел, как открылась  дверь  и
вышли четверо,  настороженно  осматриваясь.  Трое  мужчин,  такие  разные:
старый, молодой и худой с длинным носом. Женщина:  идет  между  ними,  как
равная.
     Сентер выпустил из руки черную раздвоенную бороду и шагнул навстречу.
Он протянул к пришельцам обе руки мозолистыми ладонями наружу: "Я встречаю
вас с миром".
     Молодой человек выступил на два шага вперед и повторил жест Сентера.
     - Я пришел с миром.
     Он говорил с сильным незнакомым акцентом, но все слова были  понятны,
и Сентер продолжал:
     - Да будет  мир  между  нами  вечным.  Примите  гостеприимство  нашей
Группы. Вы голодны? Вас накормят. Вам хочется пить? Вас напоят.
     Ответ последовал не сразу.
     - Мы признательны вам за доброту и, вернувшись в свой мир,  расскажем
о ней нашим согражданам.
     Странный ответ, но хороший.  Члены  группы,  прятавшиеся  неподалеку,
вышли из укрытий и улыбались гостям.
     В своем жилище Сентер вынул из тайника ящик с  замком  и  зеркальными
стенками и предложил гостям по длинной и толстой  сигаре.  Эти  сигары  он
держал для торжественных случаев. Перед женщиной он  замялся.  Она  сидела
среди мужчин и,  очевидно,  они  допускали  и  даже  приветствовали  такое
непочтение к себе. Пересилив себя, Сентер открыл ящик перед женщиной.
     Она, улыбнувшись, взяла сигару и закурила, вдохнув  ароматный  дым  с
удовольствием, какого можно было ожидать от такой женщины. Ли  Сентер  был
возмущен, но сдержался.
     Застольная  беседа,  не   слишком   оживленная,   касалась   вопросов
земледелия.
     Старший из гостей спросил:
     - Вы не практикуете гидропонику?  В  таком  мире,  как  Трантор,  она
решила бы многие проблемы.
     Сентер  медленно  покачал   головой.   Его   знания   о   гидропонике
ограничивались материалом нескольких книг, слишком для него сложных.
     - Вы имеете в виду возделывание растений на искусственных удобрениях?
Нет, для Трантора это неприемлемо, для внедрения  гидропоники  потребуется
развитие нескольких отраслей промышленности, например, химии. Представьте,
что начнется  война  или  произойдет  стихийное  бедствие.  Промышленность
придет в упадок, и народ будет голодать. Кроме того, не все растения можно
вырастить искусственно. Некоторые культуры от этого  теряют  свою  пищевую
ценность. Земля все же дешевле и лучше, хотя требует много труда.
     - Вы обеспечиваете себя продовольствием?
     - Вполне, хотя наша пища не столь разнообразна.  У  нас  есть  птица,
молочный скот. Мясо мы импортируем.
     - Импортируете? - заинтересовался молодой человек. - Стало  быть,  вы
торгуете. Что вы экспортируете?
     - Металл, - прозвучал ответ.  -  Посмотрите  вокруг:  мы  располагаем
определенным запасом обработанного металла. К нам прилетают с  Неотрантора
и снимают металл с указанной площади, тем самым освобождая нам  землю  под
угодья. Взамен оставляют  мясо,  овощные  консервы,  пищевые  концентраты,
земледельческую технику  и  тому  подобное.  Таким  образом,  обе  стороны
выигрывают.
     Они пировали хлебом, сыром и овощным рагу,  чрезвычайно  вкусным.  За
десертом из мороженых фруктов  (это  была  единственная  привозная  статья
меню) чужеземцы стали не просто  гостями.  Молодой  человек  достал  карту
Трантора.
     Ли Сентер слушал его, изучал карту, затем торжественно произнес.
     - Университетский  городок  -  заповедная  территория.  Мы,  фермеры,
решили ее не возделывать. И даже, по возможности,  не  заходим  туда.  Это
один из немногих памятников старого времени, который мы хотим сохранить.
     - Мы приехали за знаниями и  ничего  не  тронем.  В  залог  оставляем
корабль, - сказал старший, дрожа от нетерпения.
     - Я отведу вас туда, - пообещал Сентер.
     Ночью, когда гости спали, Ли Сентер отправил на Неотрантор сообщение.



                             24. ОБРАЩЕННЫЙ

     Если за пределами университетского городка можно было уловить  слабые
признаки жизни, то внутри него они отсутствовали. Торжественное  безмолвие
заполняло его широкие аллеи.
     Гости из Фонда ничего не знали о  бурлящих  днях  и  ночах  кровавого
Погрома, миновавшего университет. Они ничего не знали о  тех  днях,  когда
рухнула власть империи и студенты, неизвестно где раздобыв оружие, со всем
пылом  и  бесстрашием  неопытных   поднялись   на   защиту   галактической
сокровищницы мудрости. Они не знали ничего о  Семидневной  войне,  которую
вела добровольческая  студенческая  армия,  и  о  перемирии,  которое  она
вырвала у Джилмера и его солдат, и о том, что ни один грабитель не вошел в
университет, тогда как в императорском дворце  дрожали  стекла  от  топота
солдатских сапог.
     Войдя в университет, пришельцы поняли только, что в мире, очищающемся
от застарелой гнили  и  возрождающемся  для  новой  жизни,  университет  -
музейный экспонат, который служит напоминанием о былом величии.
     Они были своего рода захватчиками. Мрачная пустота отторгала их,  еще
не  выветрившийся   академический   дух   восставал   против   присутствия
посторонних.
     Библиотека размещалась в маленьком здании, которое, как айсберг, было
на три четверти скрыто от глаз. В подвалах, гораздо  более  обширных,  чем
наземная часть, в задумчивой тишине стояли  бесчисленные  ряды  книг.  Мис
остановился перед причудливыми фресками читального зала.
     Он прошептал - здесь можно было говорить только шепотом.
     - Мы, кажется, прошли каталог... Я обоснуюсь здесь.
     Мис раскраснелся, руки его дрожали.
     - Мне не хотелось бы отрываться от работы. Торан, вам не трудно будет
приносить мне еду сюда?
     - Как скажете. Мы  во  всем  готовы  помочь.  Можем  делать  для  вас
расчеты.
     - Нет. Я хочу работать один.
     - Вы думаете, что найдете то, что нужно?
     - Знаю, что найду, - ответил Эблинг Мис со спокойной уверенностью.
     Перед  Тораном  и  Байтой  впервые  за  год  семейной  жизни   встала
необходимость вести хозяйство. Хозяйство у них получилось  необычное:  они
жили с предельной скромностью среди роскоши. Продукты  они  выменивали  на
ферме  Сентера  на  атомные  устройства,  без  которых  на  корабле  можно
обойтись.
     Магнифико научился  манипулировать  проектором  и  стал  зачитываться
приключенческими и сентиментальными романами, забывая о  еде  и  сне,  как
Эблинг Мис.
     Сам Эблинг с головой ушел  в  работу.  Он  настоял,  чтобы  в  отделе
психологии для него повесили гамак, и оставался там на ночь. Он побледнел,
похудел, перестал кричать и забыл любимые ругательства. Случалось, Мис  не
узнавал Торана и Байту. Похожим на себя прежнего  Мис  становился  лишь  в
обществе Магнифико, который приносил ему еду и часто сидел  часами,  глядя
на Миса сосредоточенно и восхищенно. А старый психолог выписывал  формулы,
листал, подгоняемый ссылками, одну книгу за другой, ходил из угла  в  угол
по комнате, обдумывая новый шаг к цели, ясной лишь ему одному.
     Торан застал Байту в темноте и резким голосом окликнул:
     - Байта!
     Она вздрогнула и виновато спросила:
     - Что такое? Я тебе нужна, Тори?
     - Разумеется! Что ты здесь делаешь? Ты сама не своя с тех пор, как мы
прилетели сюда. Что случилось?
     - Тори, перестань, - устало отмахнулась она.
     - Перестань, перестань, - передразнил он  с  досадой  и  с  внезапной
нежностью  добавил.  -  Ну,  скажи,  что  случилось,  Бай?  Я   вижу,   ты
тревожишься.
     - Что ты! Тебе кажется, Тори. Не мучь меня постоянными придирками.  Я
просто думаю.
     - О чем?
     - Ни о чем. Ну, о Муле, о Хэвене, о Фонде, обо всем. Думаю, найдет ли
Эблинг Мис что-нибудь о Втором Фонде и поможет ли нам  этот  Второй  Фонд.
Есть о чем подумать. Доволен? - в голосе Байты послышалось раздражение.
     - Мне кажется, тебе лучше не думать об этом. Ты нашла себе  не  самое
приятное и полезное занятие.
     Байта поднялась с места и слабо улыбнулась:
     - Хорошо. Я счастлива. Видишь, я улыбаюсь.
     За дверью взволнованно закричал Магнифико:
     - Госпожа!
     - Что случилось? Неужели...
     Байта запнулась, увидев на пороге высокого человека с суровым лицом.
     - Притчер! - воскликнул Торан.
     - Капитан! - ахнула Байта. - Как вы нас нашли?
     Хан Притчер вошел в комнату и ответил бесстрастным, даже безжизненным
голосом:
     - Я уже полковник... армии Мула.
     - Армии Мула! - Торан лишился дара речи.
     Некоторое  время  все  молчали.  Магнифико,   никем   не   замеченный
прошмыгнул в комнату и спрятался у Торана за спиной.
     Байта сцепила руки в замок, но они все равно дрожали.
     - Вы действительно перешли на их сторону? Вы пришли нас арестовать?
     - Нет, я пришел не за этим, - торопливо ответил полковник. -  На  ваш
счет мне не давали никаких инструкций. По отношению к  вам  я  свободен  и
хотел бы, если позволите, сохранить нашу старую дружбу.
     Торан с трудом сдерживал ярость.
     - Как вы нас нашли?  Значит  вы  были  на  "филианском"  корабле?  Вы
следили за нами?
     На каменном, бесстрастном  лице  Притчера,  кажется,  промелькнуло  и
сразу же исчезло что-то, похожее на смущение.
     - Да, я был на филианском корабле. Я встретил  вас  -  в  тот  раз  -
случайно.
     - Случайная встреча двух кораблей в космосе почти невозможна!
     - Не совсем так. Она маловероятна, поэтому мое утверждение остается в
силе.  Вы  сообщили  филианским  пограничн