не дюны. Долгий,  плавный  подъем  -  и
внезапный резкий спад.
   Гэри оглядел собравшихся,  взглядом  выхватывая  из  толпы  тех,  кто
принадлежал ко второму классу, меритократии - своего  рода  аристократии
духа, практически равной по значению первой: люди,  добившиеся  высокого
положения в обществе своими собственными заслугами.
   Как глава Отделения важнейшего Имперского Университета, Гэри Селдон и
сам принадлежал к меритократам, он был чем-то вроде  лорда  в  иерархии,
положение  в  которой  определялось  не  правом  рождения,   а   личными
достижениями. У "аристократов по заслугам" были совершенно иные  цели  и
устремления, чем у потомственного дворянства. Здесь мало кого  волновала
проблема генеалогии, настолько каждый был занят работой в своей  области
знания. Потомственные аристократы  стремились  занять  как  можно  более
высокое положение  в  служебной  пирамиде  имперского  правительства,  а
аристократы духа считали более важным обладание реальной властью.
   "Ах, если бы только  Клеон  прочил  меня  на  какую-нибудь  должность
помельче", - думал Гэри. Например, на должность заместителя министра или
какого-нибудь советника. Со временем Гэри сумел бы с ней  управиться,  а
если бы и запорол работу, то все, что ему грозило бы в таком  случае,  -
это отставка. Так или иначе, через пару лет он оказался бы в привычном и
уютном университетском окружении. Советников  министров  не  казнят.  По
крайней мере, не за несоответствие должности.
   А еще советникам министров не давит на душу непосильное бремя  власти
- ответственность за жизни миллиардов людей.
   Дорс заметила, что Гэри снова погрузился в раздумья  и  отрешился  от
окружающей действительности. Она действовала  мягко,  но  настойчиво,  и
Гэри пришлось перепробовать кучу аппетитных лакомств и  побеседовать  со
множеством людей.
   Представителей потомственного дворянства легко было отличить в  любой
толпе по роскошным претенциозным одеяниям. А ведущие ученые, экономисты,
генералы и прочие меритократы предпочитали носить форменные одежды своей
профессии.
   "А ведь я в какой-то степени сделал политическую заявку", - сообразил
Гэри. Надев профессорскую мантию, он тем  самым  как  бы  намекнул  всем
присутствующим, что впервые за сорок лет премьер-министром  может  стать
не потомственный дворянин.
   Не то чтобы он намеревался  произвести  именно  такое  впечатление...
Гэри хотелось верить, что все произошло совершенно случайно.
   Невзирая  на  официальный  правительственный  курс   на   возрождение
старинных традиций, представители остальных трех классов на этом  приеме
были практически  не  заметны.  Слуги  одевались  в  неброские  серые  и
коричневые костюмы,  которые,  на  первый  взгляд,  казались  совершенно
одинаковыми. Они редко заговаривали с кем-то первыми. Как  правило,  они
крутились возле какого-нибудь аристократа и  подсказывали  ему  сведения
или даже обороты речи, которые их  шикарно  наряженный  компаньон  потом
использовал в спорах.  Аристократы  не  блистали  хорошим  образованием,
особенно  в  области  математики.  Кое-кто  не   умел   даже   выполнить
простейшего сложения и вычитания. Это - удел машин.
   Гэри пришлось призвать на помощь  всю  свою  наблюдательность,  чтобы
высмотреть среди гостей представителей четвертого класса  -  бюрократов,
"Серых". На фоне  остальных  гостей  они  выглядели  как  воробьи  среди
павлинов.
   А ведь "Серые" составляют около одной  шестой  населения  Трентора...
Отобранные по  системе  тестов  Гражданской  Службы,  они  прибывали  на
планету-столицу из самых  удаленных  закоулков  Империи,  жили  строгой,
почти монашеской жизнью, проходя курс  обучения,  а  потом  отправлялись
обратно,  продолжать  служение  в  родных  мирах.  Постоянно   сменяясь,
служители в сером проходили через Трентор,  как  река  сквозь  проточный
водоем. О  них  редко  вспоминали,  хотя  они  были  повсюду,  такие  же
обыкновенные,  неприметные  и  непременные,  как  серые  стальные  стены
Трентора.
   Гэри подумалось, что такой могла быть и его собственная  жизнь.  Этим
способом выбирались из грязи многие смышленые ребята, которых Гэри  знал
на Геликоне. Только вот  Гэри  сумел  пробиться  сквозь  бюрократические
преграды и попал сразу в  Академию  -  он  мог  играючи  решать  простые
тензорные уравнения восьмого уровня. Ему было тогда десять лет.
   Древние руэллианские традиции провозглашали:  гражданин  -  наивысший
класс из всех существующих. Теоретически подразумевалось, что  даже  сам
Император делит верховную власть со всеми прочими гражданами Империи.
   Однако самый многочисленный социальный класс Империи был  представлен
на подобных приемах в основном слугами, которые разносили по залу еду  и
напитки и  были  еще  более  незаметными,  чем  "Серые".  Большую  часть
населения Трентора составляли простые рабочие, торговцы, техники из всех
восьми сотен секторов планеты-столицы - и никому из них просто  не  было
места на таких пышных сборищах. В традиционном перечне  классов  они  не
значились вообще.
   Что же касается эксцентриков, деятелей искусства - последнего, пятого
традиционного класса Империи, - то уж их-то как раз очень трудно было не
заметить. Музыканты и  жонглеры  давали  представления  по  всему  залу,
развлекая благородных гостей. Представители  этого  класса  были  самыми
малочисленными, зато бросались в глаза в любом обществе.
   Сейчас   центром   внимания   публики   был   воздушный    скульптор,
расположивший свою переносную мастерскую у стены. Дорс подтолкнула мужа,
и Гэри присмотрелся к скульптору повнимательнее. Он слышал об этом новом
течении в искусстве - создании скульптур в воздухе. "Статуи" делались из
окрашенного в  разные  цвета  дыма,  который  скульптор  быстро  выдыхал
тщательно отмеренными порциями. Жутковатые,  похожие  на  привидения  из
сказок, причудливые фигуры  плавали  в  воздухе  прямо  над  изумленными
зрителями, постепенно спускаясь к самому  полу.  Некоторые  представляли
собой  карикатуры  на  заносчивое  дворянство,  в  точности  копируя  их
чрезмерно пышные, крикливые наряды и вычурные позы.
   Гэри эти  воздушные  фигуры  показались  довольно  занятными,  только
вот... слишком уж быстро они распадались на бесформенные  облачка  дыма,
слишком быстро таяли в воздухе, не оставляя после себя ничего  стоящего.
Ничего, кроме обрывков воспоминаний.
   - Это все нынешняя мода, - услышал Гэри замечание одно-то из стоявших
неподалеку гостей. - Поговаривают, скульптор прибыл прямиком из Сарка.
   - Из мира Возрождения? - недоверчиво переспросил  его  сосед,  широко
раскрыв глаза. - Вам не кажется, что это немного неуместно? Кто его сюда
пригласил?
   - Говорят, приглашение исходило от самого Императора.  Гэри  нахмурил
брови. Сарк... Оттуда были доставлены  и  симуляторы  личностей...  "Мир
Возрождения, надо же!" - раздраженно пробормотал  он,  осознав  наконец,
что именно не понравилось ему в призрачных фигурах  -  их  мимолетность,
эфемерность. Исчезая в хаосе,  превращаясь  в  ничто,  они  олицетворяли
собой неотвратимость краха всего, что существует в мире.
   Гэри еще смотрел в сторону скульптора, когда тот  выпустил  в  воздух
очередную живописную карикатурную композицию. Первая фигура была сделана
из дыма насыщенного темно-красного цвета, и Гэри не мог догадаться, кого
она изображает, пока Дорс не ткнула его локтем под ребра и  не  сказала,
смеясь:
   - Да это же ты!
   Гэри сумел удержаться и не  разинул  рот  от  удивления,  лихорадочно
соображая,  какие  политические  последствия  может  повлечь  за   собой
подобная демонстрация. Но тут скульптор выпустил второе облако  дыма,  и
бледно-голубые потоки сложились в легко  узнаваемую  карикатурную  копию
Бетана  Ламерка  с  гневно  сведенными  к  переносице  густыми  бровями.
Призрачные  фигуры  висели  в  воздухе  одна  напротив  другой,   Селдон
улыбался, а Ламерк хмурился.
   И этот призрачный  Ламерк  выглядел  полным  дураком,  с  выпученными
глазами и сжатыми в узкую щелочку губами.
   -  Кажется,  нам  самое  время  вежливо  покинуть  зал,  -   тихонько
проговорила девушка, которая сопровождала Гэри Селдона и его супругу.
   Академик с облегчением согласился.
   Когда они вернулись домой, Гэри пребывал в  полной  уверенности,  что
распустил язык на приеме  исключительно  по  той  простой  причине,  что
немного перебрал стима. Человек,  который  так  лихо  отбрил  известного
своим остроумием Ламерка, ни капельки  не  походил  на  рассудительного,
неспешного в речах и суждениях Гэри Селдона. Ученый  решил,  что  впредь
будет осторожнее со стимуляторами.
   А Дорс только головой качала.
   - Это был ты, и никто другой. Просто на этот раз проявилась та  часть
твоей натуры, которая до сих пор не находила выхода.
 
Глава 6 
 
   - Приемы устраивают для того, чтобы люди могли как следует  отдохнуть
и повеселиться, - изрек Юго, сдвигая к  Гэри  чашечку  кофе  по  гладкой
крышке стола, сделанной из полированного красного дерева.
   - Возможно, но только не этот, - отозвался Гэри.
   - Блестящие, могущественные господа, великолепные женщины... и  толпы
остроумных подхалимов. Честно говоря,  я  бы  держался  от  всего  этого
подальше.
   - Мне тяжело видеть, что при всей огромной власти,  которой  наделены
эти люди, никому из них, кажется,  совершенно  нет  дела  до  того,  что
Империя неотвратимо клонится к упадку.
   - Была такая древняя поговорка...
   - "Пир во время чумы". И еще - что-то об игре  на  скрипке  во  время
пожара в Риме. Дорс мне говорила. По ее словам, эти поговорки  относятся
еще к доимперским  временам,  а  Рим  -  это  какая-то  древняя  Зона  с
претензией на величие. Вспомнил еще одну поговорку о нем -  "Все  дороги
ведут в Рим".
   - Никогда не слышал об этом Риме.
   - Я  тоже.  Но  подобная  напыщенность  и  самодовольство  извечны  и
неистребимы. Хотя в ретроспективе они кажутся просто смешными.
   Юго принялся беспокойно расхаживать по кабинету Гэри Селдона.
   - Так значит, они ни о чем не задумываются?
   - Они воспринимают Империю лишь как арену для политических игр.
   В Империи уже  были  отдельные  планеты,  Зоны  и  даже  целые  ветви
галактической спирали, которые начали скатываться к нищете и  убожеству.
Однако,  если  задуматься,  гораздо  хуже  было  то,   что   все   более
распространенными становились бесцельное, пустое  времяпрепровождение  и
вульгарные увеселения. Средства  массовой  информации  были  переполнены
бессмысленной развлекательной  ерундой.  Повсюду  входил  в  моду  стиль
Нового Возрождения, пришедший из хаотических миров вроде Сарка.
   Гэри Селдон ценил в  традициях  Империи  строгость  и  самообладание,
утонченность и изысканность  манер,  тонкое  обаяние,  интеллигентность,
талант... даже романтическое очарование, наконец. Его родной Геликон был
всего лишь третьеразрядной  сельскохозяйственной  планеткой,  но  и  там
понимали разницу между шелком и домотканой холстиной.
   - И что говорят  наши  политики?  -  Юго  присел  на  краешек  стола,
стараясь не вдавить случайно  кнопки  контрольной  панели,  вделанные  в
дерево. Чашка кофе, которую он принес, была только предлогом - на  самом
деле Юго пришел набраться сплетен и  слухов  высшего  общества.  Гэри  с
улыбкой  подумал:  "Люди  находят  удовольствие  в  некоторых   сторонах
существования иерархии, и не важно, сознают это они сами или нет".
   - Они надеются на новомодное движение за возрождение морали  -  вроде
подновленных старых имперских традиций.  Которое,  как  говорят,  должно
подстегнуть Зоны.
   - Хм-м-м... И как ты думаешь - сработает?
   - Этого хватит ненадолго.
   Идеология  -  слишком  непрочный  цемент.  Даже   религиозного   пыла
недостаточно, чтобы надолго скрепить Империю в единое  целое.  И  та,  и
другая силы способны повлиять на настроения в Империи,  но  обе  они  не
устоят  против  гораздо  более  мощного,  основополагающего  фактора   -
экономики.
   - А что поговаривают о войне в Зоне Ориона?
   - О ней никто даже не упомянул.
   - Как ты  думаешь,  правильно  ли  мы  позиционируем  войну  в  наших
уравнениях? - У Юго был настоящий дар -  он  очень  часто  без  малейших
намеков угадывал то, что больше всего беспокоило Гэри Селдона.
   - Нет. В истории войне уделяется слишком много внимания.  Безусловно,
война нередко выступает на первый план -  и  это  не  удивительно,  ведь
никто не станет читать прекрасные стихи, когда рядом гремят выстрелы. Но
дело в том, что выстрелы в войне - далеко не главное. Проходит время,  и
война  начинает  вплотную   затрагивать   интересы   тех,   кто   обычно
обеспечивает нормальную жизнь. Рабочие,  инженеры,  мелкие  торговцы  не
получают от войны  никакой  прибыли.  Так,  но  почему  же  тогда  войны
разгораются и поныне, невзирая  на  противодействие  всей  экономической
машины Империи?
   - Войны - это мелочь. Но мы с тобой упускаем что-то крайне важное - я
чувствую.
   Юго даже немного обиделся:
   - При обосновании моделей мы учитываем практически  все  исторические
сведения, которые добывает Дорс. И они вполне надежны.
   - Я в этом и не сомневаюсь. Однако...
   - Послушай, у нас под рукой целых  двенадцать  тысячелетий  подлинных
исторических событий. Наша модель построена на них!
   - У меня такое ощущение, что то, что мы упускаем, - не незначительная
подробность.
   Большинство крушений государств происходило по  вполне  объяснимым  и
понятным  причинам.  В  древности,  во  времена   становления   Империи,
повсеместно зарождались и вскоре исчезали мелкие суверенные державы. И в
судьбах их было очень много сходства.
   Раз за разом звездные  королевства  рушились  под  гнетом  чрезмерных
налогов. Чаще всего эти налоги  уходили  на  содержание  наемных  армий,
купленных  для  защиты  от  соседних   держав   либо   для   поддержания
независимости от  крепнущей  Империи.  Но  какими  бы  ни  были  причины
избыточного налогообложения, этот подход всегда приводил к одному и тому
же:  крупные  города  планеты  пустели,  жители  переселялись  в  "тихую
сельскую местность", скрываясь от сборщиков налогов.
   Но по какой причине они делали  это  так  стихийно,  произвольно,  но
слаженно?
   - Люди! - внезапно сказал Гэри. - Вот что мы упускаем.
   - В смысле?! Ты же сам доказал, что индивидуальность ничего не значит
для истории -  помнишь,  редукционистская  теорема  сведения  высшего  к
низшему?
   - И я по-прежнему так считаю: отдельный человек для истории -  ничто.
Но люди - это совсем другое дело. Наши  парные  уравнения  объясняют  их
поведение в массе, однако мы пока не знаем, что именно ими движет.
   - Все заложено в самих данных, которые мы анализируем.
   - Может, да, а может,  и  нет.  Что,  если  бы  мы  были  гигантскими
пауками, а  не  потомками  приматов?  Как  ты  думаешь,  была  бы  тогда
психоистория точно такой же, как сейчас, или другой, а?
   Юго нахмурился.
   - Ну, ладно... Если данные для анализа останутся прежними...
   -  Данные  по  торговле,  войнам,  демографической   статистике?   Ты
полагаешь, это не имело бы значения, если бы  мы  изучали  не  людей,  а
гигантских паукообразных?
   Юго покачал головой, на лице его появилось угрюмое, мрачное выражение
- он не желал признавать, что из-за какой-то мелочи  многолетняя  работа
может оказаться бессмысленной и бесполезной.
   - Да нет, без этого никак не обойтись...
   - Вот ты, Юго, пришел сюда, чтобы разузнать, о чем богатые и  знатные
болтают на своих вечеринках. И как, скажи, пожалуйста,  это  отражено  в
наших уравнениях?
   Юго недовольно скривился.
   - При чем здесь я? Я не имею никакого значения.
   - Это кто так считает?
   - Ну, история...
   - История написана победителями - и  это  правда.  Но  каким  образом
великим генералам удается заставить людей маршировать через  замерзающую
грязь - когда они не желают маршировать?!
   - Этого никто не знает.
   - А нам нужно знать. Вернее - это нужно для уравнений.
   - Но как мы узнаем?
   - Спроси что полегче.
   - Обратимся к историкам?
   Гэри рассмеялся. Он полностью разделял презрительное отношение  своей
жены, Дорс, к  большинству  ее  коллег.  Последнее  время  при  изучении
прошлого историки чаще  руководствовались  личными  предпочтениями,  чем
историческими фактами.
   Когда-то Гэри думал, что история складывается  лишь  из  бесконечного
копания в стародавних, заплесневевших файлах. К тому же,  если  бы  Дорс
показала ему, как  отыскивать  нужные  сведения  -  то  ли  в  старинных
закодированных ферритовых цилиндрах,  то  ли  в  полимерных  блоках  или
спиралях, - тогда у него появилась бы прочная  основа  для  исторической
математики. Разве Дорс и ее коллеги не добавляли всякий раз по кирпичику
знаний к непрерывно растущему зданию истории?
   Однако в нынешние времена  у  историков  вошло  в  моду  переделывать
прошлое, представлять его в том или ином - какой больше нравится - виде.
Появились целые группы историков, выступавших против античности,  против
"их" истории в противоположность "нашей". И вот, откуда ни возьмись,  во
множестве  стали  возникать  нужные  дополнения   и   исправления.   Так
называемые   "спиралоцентристы"   отстаивали   мнение,   что    действие
исторических сил распространяется вдоль ветвей галактической спирали, от
центра к  периферии.  А  просто  "центристы"  утверждали,  что  истинный
источник всех тенденций,  направлений,  течений,  какие  только  есть  в
истории, и даже эволюции вообще  -  это  Центр  Галактики.  "Технократы"
противостояли   "натуралистам",   которые   полагали,   что   врожденные
человеческие качества претерпевают неестественные изменения.
   В мириадах фактов и мелких подробностей специалист мог  увидеть,  как
тенденции и веяния современной политики зеркально отражаются в  прошлом.
Но  настоящее  все   время   менялось,   разрушение   и   преобразование
продолжались  непрерывно.  И  казалось,  что  этот  процесс   невозможно
рассматривать  вне  истории  как  таковой  -  а  ведь  это  на  редкость
ненадежная основа, особенно если  учесть,  сколько  чудовищных  пробелов
встречается  в  исторических  хрониках.   Для   Гэри   Селдона   история
представлялась   скорее   предпосылкой,   чем   основой.   Неоспоримого,
безусловного прошлого не существует.
   Если что и сдерживало центробежные силы  относительности  в  истории,
так это  довольно  широкие  рамки  всеобщего  согласия:  "позвольте  мне
придерживаться своего мнения, и я позволю вам остаться при  вашем".  Как
бы то ни было, большинство людей считали, что Империя - это  благо.  Что
долгие периоды спокойной жизни - это золотые века  Империи,  потому  как
перемены  всегда  обходятся  недешево.  И  когда  нужно  выбирать  среди
множества претендентов, каждый из которых настаивает  на  первостепенной
важности именно своей родословной, нужно выяснить, кто и что сделал  для
человечества.
   Но на этом  согласие  заканчивалось.  Не  существовало  общепринятого
мнения относительно того, к чему идет человечество - или,  в  частности,
Империя. Гэри даже подозревал, что даже  сам  этот  вопрос  отступал  на
задний план и превращался в перепалку историков, потому что  большинство
их просто боялись заглядывать в будущее. Они чувствовали в глубине души,
что там, впереди, за  горизонтом,  Империю  может  поджидать  не  просто
очередной спад-подъем. Там может скрываться и полное крушение.
   - Так что же нам делать?..
   Гэри сообразил, что Юго уже не первый раз повторяет этот  вопрос.  Ну
вот,  снова  он  отрешился  от  действительности,  погрузившись  в  свои
мечтания.
   - Я... Честно говоря, даже не знаю.
   -  Может,  добавить  еще  одну  логическую  структуру  для   основных
инстинктов?
   Гэри покачал головой.
   - Люди - больше, чем животные, они не всегда подчиняются  инстинктам.
Но они действительно могут вести себя, как стадо - возможно,  как  стадо
приматов.
   - И что... Нам придется с этим разбираться? - обрече