-- заметил Джиндибел.
 -- Да,  -- улыбнулся Первый Оратор, --  и вы осторожно не обнаруживаете
своих ощущений.  Но это неважно. Разрешите  мне расставить точки, которые  я
хотел бы расставить.
 Обратите внимание прежде  всего  на  почти  полное  отсутствие Голубого
Отклонения после Прима Палвера  -- иными словами, за последние сто  двадцать
Лет. Обратите  внимание, что и  следующие пять  столетий не имеют приемлемых
вероятностей Отклонений выше пятого класса.  Заметьте  также, что мы  начали
распространять  усовершенствования психоистории дальше периода  установления
Второй  Империи.  Как  вы,  конечно,  знаете,  Хари  Селдон при  всей  своей
необыкновенной  гениальности  не был  и  не мог  быть  вездесущим. Мы  более
информированы, больше знаем о психоистории, чем, вероятно, знал он.
 Селдон закончил свои расчеты на Второй Империи, дальше, в основном, моя
работа, и ей я обязан своим теперешним постом.
 Я говорю вам все это для того, чтобы вы избавили меня от, лишних  слов.
Можно ли, зная  все это, вывести заключение, что план Селдона бессмыслен? Он
бессрочен!  Простой факт, что он пережил столетие  Отклонения  --  при  всей
должной почтительности к гению Палвера -- лучшая  очевидность, что в нем нет
изъяна. Где  в нем слабость,  молодой человек, из-за  которой  вы заклеймили
план как бессмысленный?
 Джиндибел стоял прямо и твердо.
 -- Вы правы, Первый Оратор. План Селдона бессрочен.
 -- Значит, вы отказываетесь от своего утверждения?
 -- Нет, Первый Оратор. Недостаток порока и есть  его порок. Это роковая
беспорочность!
 Первый  Оратор невозмутимо  смотрел  на  Джиндибела. Он умел  управлять
своим  лицом,  и ему  было  интересно следить  за  неспособностью Джиндибела
сдерживаться.  В  каждом  менто-обмене молодой человек старался  скрыть свои
чувства, но каждый раз полностью выдавал их...
 Шандисс беспристрастно изучал его. Это был тощий молодой человек, роста
чуть выше среднего, узконосый, тонкогубый,  с  беспокойными  руками.  Темные
глаза то и дело вспыхивали.
 Первый Оратор понимал, что этого  молодого человека  трудно столкнуть с
его убеждений.
 -- Вы говорите парадоксами, Оратор.
 -- Это звучит парадоксом, Первый Оратор, потому что мы навертели вокруг
плана Селдона так  много,  что  считаем это доказанным и  принимаем его  как
бесспорный.
 -- А с чем вы хотите спорить?
 -- С истинностью базы плана. Все мы  знаем, что план не сработает, если
его природа -- или даже его существование -- станет известным многим из тех,
чье поведение соответствует предсказанию.
 -- Я уверен, что Селдон понимал это.  Я даже уверен,  что он сделал это
одной из своих двух фундаментальных  аксиом  психоистории. Он  не  предвидел
Мула,  Первый   Оратор,  и,  следовательно,  не  мог  предвидеть  и  степень
навязчивой идеи, какой стало  Второе Основание  для людей Первого Основания,
как только Мул показал им важность Второго Основания.
 -- Хари Селдон... -- начал Первый Оратор, но пожал плечами и замолчал.
 Физическое  появление  Хари  Селдона было  известно всем членам Второго
Основания.  Его  репродукции в  двух или трех измерениях, фотографические  и
голографические, в барельефе, сидящего или стоящего, были вездесущи. Все они
изображали его в последние годы жизни. На них  был  старый добрый человек  с
мудрым морщинистым лицом, символизирующим  квинтэссенцию полностью созревшей
гениальности. Но Первый Оратор теперь  вспомнил одну фотографию, считавшуюся
изображением Селдона в молодости.  Фотографию забыли,  поскольку она была  в
явном противоречии  с представлением о молодом Селдоне. Но Шандисс видел ее,
и ему внезапно  пришло  на  ум,  что  Стор  Джиндибел удивительно  похож  на
молодого Селдона.
 Смешно!  Время от времени каждого беспокоит нечто вроде суеверия, каким
бы рационалистом он ни был. Шандисса обмануло случайное сходство. Если бы та
фотография была сейчас у него перед глазами, он сразу бы понял, что сходство
иллюзорно. Но почему эта дурацкая мысль пришла ему в голову именно сейчас?
 Он  снова  овладел собой.  На  мгновение  он  вздрогнул  --  мимолетное
крушение мысли, слишком короткое, чтобы его заметил кто-либо, кроме Оратора.
Ладно, пусть Джиндибел истолкует это, как хочет.
 --  Хари Селдон, -- твердо повторил он, -- отлично знал, что произойдет
бесконечное число случайных событий, которые он не может предвидеть, поэтому
он  и создал Второе Основание. Мы тоже не предвидели этого Мула, но осознали
его, как только он ополчился  на  нас, и остановили  его.  Мы  не предвидели
последующей навязчивой идеи  о Втором  Основании людей Первого Основания, но
увидели, когда это произошло, и остановили ее. Какую ошибку вы можете найти?
 -- Только одну,  -- ответил Джиндибел. -- Одержимость Первого Основания
еще не преодолена.
 В  тоне  Джиндибела чувствовался  заметный упадок уважения.  Он заметил
дрожь  в  голосе  Первого Оратора  (так  подумал Шандисс)  и перевел ее  как
неуверенность. И четко учел ее.
 Первый Оратор поспешно выговорил:
 --  Попробую  предугадать.  Здесь должны быть люди  Первого  Основания,
которые,   сравнивая  лихорадочные  затруднения   первых  четырех   столетий
существования  с  мирной жизнью последних  двенадцати  десятилетий, пришли к
заключению, что этим они  обязаны заботам Второго Основания  о плане. В этом
они, конечно, правы! Вообще-то, мы получили сведения, что здесь есть молодой
человек  с  главной  планеты  Первого   Основания  --   Терминуса,  член  их
правительства. Я забыл его имя...
 -- Голан Тревиз,  -- мягко  сказал Джиндибел. -- Я первым заметил его И
направил рапорта в ваш офис.
 -- Да?--  сказал Первый Оратор с преувеличенной любезностью. -- И каким
образом ваше внимание сосредоточилось на этом человеке?
 --  Один  из  наших  агентов  на  Терминусе  прислал  нудный  рапорт  о
новоизбранных   членах  Совета   --   самый  обычный  рапорт,  какие  всегда
присылаются и всегда  игнорируются  всеми  Ораторами. Мне бросилось в  глаза
описание одного из новых,  советников, Голана  Тревиза. Судя по описанию, он
необычно суеверен и воинственен.
 -- И вы признали родственную душу?
 --  Вовсе нет, -- сдержанно возразил Джиндибел. -- Он, похоже, личность
безрассудная, радуется, совершая нелепости -- такая характеристика ко мне не
подходит.  Не  составило  труда  решить,  что  он  может  оказаться  хорошим
материалом для нас, если его завербовать, пока он молод.
 -- Возможно, -- сказал Первый Оратор, -- но вы знаете, что с  Терминуса
мы не вербуем.
 --  Прекрасно знаю. Во всяком  случае, даже без нашей тренировки у него
необычная  интуиция.  Конечно, совершенно недисциплинированная. Поэтому я не
особенно удивился тому, что он уверен  в существовании Второго Основания.  Я
почувствовал, что это очень важно, и послал в ваш офис докладную.
 -- И я должен понять так, что это новое развитие?
 -- Осознав благодаря  своим развитым интуитивным способностям тот факт,
что   мы   все   еще   существуем,   он   употребил   это    знание   крайне
недисциплинированным образом, и был выслан с Терминуса.
 Первый Оратор поднял брови.
 -- Вы вдруг остановились. Вы хотите, чтобы я истолковал значение этого.
Позвольте  мне  применить,  не  пользуясь  компьютером,  грубое  приближение
уравнения Селдона и угадать, что проницательный мэр, способная подозревать о
существовании Второго Основания, предпочла  не  иметь  недисциплинированного
индивидуума,  орущего  на  всю  Галактику  и  могущего   насторожить  Второе
Основание.  Я полагаю, Бронзовая Брэнно решила, что для Терминуса безопаснее
удалить Тревиза с планеты.
 -- Она могла посадить Тревиза в тюрьму, или убить.
 -- Уравнения ненадежны, когда прилагаются к индивидууму, как вам хорошо
известно.  Они имеют дело только  с  человеческой  массой. Поэтому поведение
индивидуума непредсказуемо, а можно  предположить, что мэр -- индивидуальный
человек, считающий,  что заключение в  тюрьму,  не  говоря  уж об  убийстве,
негуманно.
 Джиндибел некоторое время молчал. Это было красноречивое молчание, и он
продолжал  его   достаточно   долго,   чтобы  Первый   Оратор   почувствовал
неуверенность в себе,  но  не настолько долго, чтобы вызвать защитную злобу.
Он рассчитал время до секунды, а затем сказал:
 -- У меня иное  толкование.  Я  уверен, что Тревиз  в настоящий  момент
представляет   собой  режущий  край  величайшей  угрозы  Второму  Основанию,
величайшей за всю его историю -- большую опасность, чем Мул!
 Джиндибел  был удовлетворен. Сила утверждения сработала  хорошо. Первый
Оратор  не  ожидал  такого  и потерял равновесие.  С  этой  минуты  контроль
принадлежал Джиндибелу. Если у него были какие-то сомнения на этот счет, они
полностью исчезли после следующего вопроса Шандисса.
 --  Это  имеет  какую-то  связь  с вашим утверждением, что план Селдона
бессмыслен?
 Джиндибел рискнул на полную уверенность, вдаваясь в дидактизм, чтобы не
дать Первому Оратору оправиться.
 -- Первый Оратор, --  сказал  он, -- принято  считать,  что Прим Палвер
выправил курс  плана  после  дикой аберрации  Века  Отклонения.  Взгляните в
Первоисточник,  и  вы  увидите,  что  Отклонения  исчезли   лишь  через  два
десятилетия после  смерти  Палвера,  и  с тех пор  ни  одного  отклонения не
появлялось. Первые  Ораторы после Палвера  вряд  ли разделяли нынешнюю точку
зрения.
 -- Невероятно? Я  согласен, никто из нас не был  Палвером, но почему --
вряд ли?
 --  Вы  позволите  мне  продемонстрировать,  Первый  Оратор? С  помощью
математики   психоистории   я  могу  ясно  показать,  что  шансы  на  полное
исчезновение Отклонений микроскопически малы, что бы не предпринимало Второе
Основание Если у вас нет времени или желания для этой демонстрации,  которая
потребует полчаса напряженного  внимания,  можете отказать мне.  В  качестве
альтернативы    я    могу    организовать   встречу    Совета   Ораторов   и
продемонстрировать это  там.  Но  это будет означать потерю моего времени  и
ненужную полемику.
 --  Да  и, возможно,  потерю лица для  меня. Демонстрируйте сейчас.  Но
предупреждаю,  -- Первый  Оратор сделал героическое  усилие, чтобы  прийти в
себя, -- если вы продемонстрируете чепуху, я этого не забуду.
 -- Если  это окажется чепухой,  -- сказал Джиндибел с легкой гордостью,
которая придавила Первого Оратора,  --  вы тут  же получите мое прошение  об
отставке.
 На самом деле все это заняло  куда  больше  получаса, потому что Первый
Оратор исследовал уравнения с невероятной педантичностью.
 Джиндибел  потратил  некоторое  время,  налаживая  свой  микроисточник.
Аппарат,  который мог показать любую часть обширного  плана голографически и
не требовал ни стены, ни рычага  на столе, вошел в употребление всего десять
лет  назад, и Первый  Оратор  так и не научился  обращаться с ним. Джиндибел
знал об этом, и Первый Оратор знал, что тот знает.
 Джиндибел прикрыл аппарат сверху большим пальцем, а четырьмя остальными
манипулировал кнопками, словно это был музыкальный инструмент (Джиндибел и в
самом деле написал небольшую статью об этой аналогии).
 Уравнения,   воспроизведенные   и   умело   обоснованные   Джиндибелом,
по-змеиному двигались взад  и вперед  в сопровождении его объяснений. Он мог
получить  решение, если понадобится установить аксиомы,  построить графики в
двух или трех измерениях, не говоря уж о проекции многомерных отношений.
 Комментарии Джиндибела были ясны  и  точны, и Первый Оратор  сдался. Он
был побежден и сказал:
 -- Я не помню, чтобы видел анализ такого рода. Кто его провел?
 -- Это моя работа, Первый Оратор. Я опубликовал основы моего анализа.
 -- Очень умно, Оратор Джиндибел. Что-нибудь вроде этого включит  вас  в
список Первых Ораторов, когда я умру или выйду в отставку.
 -- Я не склонен думать об этом, Первый Оратор, но, поскольку вы вряд ли
мне поверите, я отвожу ваше замечание. Я склонен думать и  надеюсь, что буду
Первым  Оратором,  потому что, кто бы ни занял  этот  пост, он  должен будет
следовать процедуре, которую ясно вижу только я.
 -- Да, -- согласился Первый Оратор, -- неуместная скромность может быть
весьма опасной Что за процедура? Может быть, теперешний

 Первый  Оратор  тоже  может  следовать  ей?  Если  я  слишком стар  для
творческого прыжка, то я еще не так  стар, чтобы не быть  в силах  следовать
вашим указаниям.
 Это  была  сдача на  милость  победителя и  сердце Джиндибела  внезапно
потеплело по отношению к старику, даже когда он осознал, что именно на это и
рассчитывал Первый Оратор.
 -- Спасибо, Первый Оратор, мне чертовски необходима ваша помощь. У меня
нет надежды повлиять  на  Совет без вашего просвещенного влияния (милость за
милость).  Я  предполагаю,  однако, что  --  невозможно  выправить  столетия
Отклонения так, чтобы никаких Отклонений больше не было.
 --  Это  мне  ясно,  -- сказал  Первый Оратор.  --  Если  ваши  расчеты
правильны, то, чтобы привести план в порядок и заставить его работать так же
отлично, как он, видимо, работал, мы должны  научиться предсказывать реакции
малого числа людей -- даже индивидуумов -- с некоторой степенью уверенности.
 -- Именно так. Поскольку  математика психоистории  не  позволяла этого,
отклонения  не   могли   исчезнуть  и,  более  того,  не   могли  оставаться
рассеянными. Теперь вы понимаете, что я имел в виду, когда говорил, о пороке
плана Селдона.
 -- Значит,  либо план Селдона заключает в  себе Отклонения, либо в  его
математике что-то неправильно. С тех пор как я должен был признать, что план
Селдона не показывал Отклонений столетие и больше, ясно,  что что-то неладно
с нашими расчетами, хотя я не заметил ошибок или промахов.
 -- Вы ошибаетесь, --  сказал Джиндибел, -- исключая третью возможность.
Вполне  допускаю,  что план Селдона  не включает Отклонения,  однако  в моих
расчетах нет ничего неправильного,  они только  говорят о том, чего не может
быть.
 -- Я не вижу третьей возможности...
 -- Допустим,  план  Селдона  управляется  такими  передовыми средствами
психоисторического метода, что реакции малой группы людей -- может быть даже
индивидуальной -- могли быть предсказаны тогда и только тогда  мои  расчеты
показали бы, что план Селдона действительно не испытал отклонений.
 Некоторое время Первый Оратор молчал. Затем сказал:
 -- Такого  передового  психоисторического  метода нет, это я знаю, и вы
тоже, судя  по  вашим словам.  Если  мы  с вами  знаем  это,  то  шанс,  что
какой-нибудь   другой   Оратор  или   группа   Ораторов   разработали  такую
микропсихоисторию  -- могу  я ее  так  назвать --  и держат  ее  в тайне  от
остальных, бесконечно мал. Вы не согласны?
 -- Согласен.
 -- Тогда, значит,  либо  ваши  анализы неверны, либо  микропсихоистория
существует у какой-то группы вне Второго Основания.
 -- Верно, Первый Оратор. Правильно!
 -- Можете вы привести доказательства истинности такого утверждения?
 -- Нет,  никаким  официальным  образом  я  не  могу  этого  сделать. Но
вспомните, не  было ли здесь уже  личности,  которая могла воздействовать на
план Селдона, имея дело с отдельными индивидуумами?
 -- Вы, я полагаю, имеете в виду Мула?
 -- Да, конечно.
 -- Мул мог  только разрушать. Проблема в том, что план Селдона работает
слишком  хорошо, много ближе к идеалу, чем может позволить наша  математика.
Нам нужен Анти-Мул -- тот, кто способен взять верх
 над планом, как это сделал Мул, но действовать в противоположном смысле
-- не разрушать, а улучшать.
 -- Точно, Первый Оратор.  Я не  додумался до  этого выражения.  Кто был
Мул? Мутант.  Но откуда он взялся? Никто этого, в сущности, не знает.  Могут
ли быть подобные ему?
 -- По-видимому, нет. Единственное, что я  достоверно знаю о Муле -- то,
что он был стерилен. Отсюда и пошло его прозвище. Может быть, вы думали, что
это миф?
 -- Я не имел  в виду потомков Мула. Но разве не могло быть, что Мул был
отколовшимся членом бывшей тогда или  ставшей теперь большой группы людей со
способностями  Мула, и эта группа по каким-то своим причинам не разрушает, а
поддерживает план Селдона?
 -- А зачем кому-то в Галактике поддерживать его?
 -- А зачем поддерживаем его мы? Мы планируем Вторую  Империю, в которой
мы,  вернее  сказать,  наши  интеллектуальные потомки,  будут иметь решающий
голос. Если какая-то группа поддерживает план даже более эффективно, чем мы,
она вряд ли планирует оставить решающий  голос за нами. Править будет она --
но как? Не  попытаться ли нам найти этот  род  Второй Империи,  куда они нас
затягивают?
 -- Как вы предполагаете их искать?
 --  Почему  мэр Терминуса  выгнала  Голана  Тревиза?  Сделав  так,  она
позволила  потенциально  опасной личности  свободно  передвигаться  по  всей
Галактике. Не могу поверить, что она это сделала из гуманных соображений. Во
все времена правители Первого Основания были реалистами, что обычно означало
на практике -- без оглядки на "мораль". Один из их героев, Сальвор Хардин, в
сущности,  выступал против морали в политике. Нет, я думаю, мэр  действовала
под  влиянием агентов Анти-Мула,  выражаясь вашими  словами.  Я  считаю, что
Тревиз был завербован ими,  и расцениваю его как  острие  опасности для нас.
Смертельной опасности!
 --  По  Селдону, вы  наверное,  правы, --  задумчиво проговорил  Первый
Оратор, -- но как мы убедим в этом Совет?
 -- Первый Оратор, вы недооцениваете свою популярность.
 ЗЕМЛЯ
 Тревизу было  жарко, и он  злился. Он  и  Пилорат  сидели  в  маленькой
кают-компании,  только  что   покончив  с  ленчем.  Пилорат   удовлетворенно
признался:
 -- Мы находимся в космосе всего два дня, а я чувствую себя превосходно,
хотя лишен свежего воздуха, природы и всего  такого. Удивительно! Впрочем  я
не  замечал  такие  вещи,  даже   когда  они  окружали  меня.  Кроме  вашего
замечательного компьютера, у  меня здесь вся моя библиотека, или, по крайней
мере,  все наиболее важное.  И  я,  находясь  в космосе, не ощущаю  никакого
страха. Поразительно!
 Тревиз издал непонятный звук. Его глаза сфокусировались внутрь. Пилорат
вежливо заметил:
 -- Я не имел намерения навязываться, Голан, да, по правде сказать, и не
думал, что вы слушаете. Я не являюсь особенно интересной личностью -- всегда
был   скучноват,  знаете  ли.  Но  вы,  кажется,  чем-то  озабоченны.  Мы  в
затруднении? Не бойтесь  сказать мне. Я полагаю, что  мало что могу сделать,
но в панику не впаду, дорогой мой собрат.
 -- В затруднении?-- Тревиз, видимо, очнулся и слегка нахмурился.
 -- Я имею в виду корабль.  Это ведь новая  модель, вот я и предположил,
что в ней могут быть неполадки. -- Пилорат позволил себе легкую, неуверенную
улыбку.
 Тревиз решительно покачал головой.
 --  С моей стороны было  бы глупо оставить вас в такой неуверенности. В
корабле решительно нет никакой неисправности. Он работает безупречно. Просто
я задумался о гипертрансляторе.
 -- Ага, понятно, но только не мне. Что такое гипертранслятор?
 --  Сейчас объясню,  Янов. Я  общаюсь с Терминусом -- во всяком случае,
могу в любое время снестись  с  ним, и Терминус, в свою очередь, тоже  может
общаться  с  нами.  Там  знают  местонахождение  корабля,  наблюдая  за  его
траекторией. Даже если они этого не делают, они  могут определить, где мы, с
помощью  сканирующего  устройства  для  массы, которое  предупреждает  их  о
присутствии   корабля  или,  скажем,  метеорита.  И  они   могут  определить
энергетическую систему, которая различна не только у корабля и метеорита, но
даже у двух кораблей, потому что они используют энергию неодинаково. В любом
случае,  независимо   от  того,   какими  приборами   или  инструментами  мы
пользуемся. Корабль может быть и незнакомым, конечно, но если энергетическая
система записана на Терминусе, как наша -- корабль будет опознан, как только
его обнаружат.
 -- Мне кажется, Голан, -- заметил Пилорат, -- что  развитие цивилизации
идет исключительно по линии ограничения уединенности.
 --  Вероятно, вы правы. Однако  рано  или поздно мы должны пройти Через
гиперпространство, иначе мы до конца  своих дней будем осуждены оставаться в
одном-двух  парсе