оугольное лицо не выражало абсолютно  никаких эмоций, но фигура тревожно
сжалась. Тревиз вспомнил, как он сам чувствовал себя во время первого полета
за пределы атмосферы. Он сказал как можно более развязно:
 -- Янов, -- он впервые обратился  к профессору  столь фамильярно, но  в
данном  случае опытность обращалась к неопытности, и Тревизу было необходимо
показать  себя  здесь  старшим,  --   мы  в  полнейшей  безопасности.  Мы  в
металлическом  брюхе  военного  корабля  флота  Основания.  Мы не  полностью
вооружены, но в Галактике нет такого  места, где имя Основания не служило бы
защитой. Даже если какой-нибудь корабль  задумает напасть  на  нас,  мы вмиг
скроемся от  него.  И,  уверяю вас, я обнаружил,  что могу отлично управлять
кораблем.
 -- Но ведь подумать только, Го... Голан, пустота...
 --  Ну, дорогой  профессор,  -- пустота везде вокруг Терминуса. Только,
когда мы на поверхности, между нами и этой бездной лежит тонкий
 слой   атмосферы.  А   сейчас  мы  всего   лишь   проходим  через   эту
незначительную прокладку.
 -- Пусть он незначительный, но мы им дышим.
 -- Мы дышим и здесь. Причем,  воздух на корабле и сейчас, и потом будет
чище, чем природная атмосфера Терминуса.
 -- А метеориты?
 -- Что -- метеориты?
 -- Атмосфера защищает нас от них, и от радиации тоже
 --  Человечество,  --  сказал  Тревиз,  --  путешествует через  космос,
кажется, двадцать тысячелетий...
 -- Двадцать два. А если считать по Хелбукской хронологии...
 --  Ладно! Вы  когда-нибудь слышали о  несчастных  случаях связанных  с
метеоритами или о радиационной смерти -- последнее время, я хочу сказать? На
кораблях Основания?
 -- Вообще-то, я не следил за газетами в этом плане, но  ведь я историк,
мой мальчик, и...
 --   В   истории   --  да,   такие  вещи   случались,   но   технология
совершенствуется. Не существует метеоритов способных повредить нам, да они и
не смог  ли  бы  приблизиться  незаметно  Четыре  метеорита,  идущие  на нас
одновременно  из   вершин  четырехугольника,   могли  бы,  предположительно,
продырявить корабль, но  расчет показывает, что вы триллион  триллионов  раз
умрете  от  старости,  прежде  чем  у  вас  появится полшанса увидеть  столь
интересный феномен.
 -- Вы хотите сказать -- если вы будете управлять судном?
 --  Нет,  --  насмешливо  ответил  Тревиз. --  Если  я  буду  бегать  к
компьютеру полагаясь  на  собственные  чувства и реакцию, нас ударит прежде,
чем я пойму,  что случилось. Компьютер сам все обработает,  причем  в тысячу
раз быстрее, чем вы или я  -- Он  резко протянул руку. -- Пойдемте,  Янов, я
покажу вам, что может делать компьютер, я покажу, на что похож космос.
 Пилорат уставился на него слегка испуганно, а затем хохотнул:
 -- Я не уверен, что хочу знать, Голан.
 --  Конечно,  я  понимаю,  Янов,  ведь  вы  не  знаете,  чего  ожидать.
Подумайте! Пойдемте со мной!
 Тревиз  взял  Пилората за  руку  и  не столько  повел, сколько  потащил
старика.
 -- Видели ли вы когда-нибудь Галактику, Янов?-- Сев перед  компьютером,
спросил он. -- Смотрели ли вы на нее когда-нибудь?
 -- Вы имеете в виду в небе?
 -- Да, конечно. Где же еще?
 -- Видел. Все видели. Если человек смотрит, то он видит.
 -- А вы когда-нибудь смотрели на небо в  светлую  спокойную ночь, когда
Диаманты за горизонтом?
 К "Диамантам" относились несколько звезд, достаточно ярких и достаточно
близких, чтобы умеренно  освещать ночное небо Терминуса. Это  была небольшая
группа, распространявшаяся в  ширину  не более чем на двенадцать градусов  и
большую часть ночи находившаяся за горизонтом. В стороне от этой группы были
разбросаны тусклые звезды, почти неразличимые невооруженным глазом. И больше
не было ничего, кроме слабой молочности  Галактики -- большего не мог видеть
житель  Терминуса,  находящегося на  самом краю дальнего витка галактической
спирали.
 -- Наверное, да. Но на что там смотреть. Обычное зрелище.
 --  Конечно, обычное,  -- сказал  Тревиз, -- поэтому никто и не смотрит
Зачем смотреть на то, что видишь каждый день? Но сейчас вы увидите Галактику
не с Терминуса, где ее скрывают вечные облака и
 туман. Вы увидите то, чего никогда бы не увидели с Терминуса, как бы вы
не глядели, как бы ни  была  чиста и черна ночь. Хотелось  бы мне,  чтобы я,
подобно вам, никогда  не был в космосе, и теперь впервые бы увидел Галактику
в ее  нагой красоте. -- Он подвинул  Пилорату  стул. --  Садитесь, Янов. Это
займет некоторое время.  Я  буду привыкать к компьютеру. Из того, что  я уже
ощущал, я знаю, что зрелище голографично, так  что нам  не  нужно экрана Это
будет  прямой  контакт с  моим  мозгом  и я  думаю, что  смогу воспроизвести
объективное  изображение, которое увидите и вы. Не выключить  ли свет?  Нет,
постойте,  это я сморозил  глупость. Все сделает компьютер.  Оставайтесь  на
месте.
 Тревиз вступил в контакт с компьютером,  тепло  и ласково держась с ним
за руки.
 Свет потускнел, затем погас совсем. Пилорат зашевелился в темноте.
 --  Не нервничайте,  Янов, --  сказал Тревиз.  --  Мне  еще  трудновато
управлять,  но  я  охотно  начну,  если  вы  будьте  терпеливы.  Вы  видите?
Полумесяц.
 Он  висел в темноте перед  ними. Сначала несколько тусклый и мерцающий,
постепенно приобретающий яркость и резкость.
 -- Это Терминус?-- с дрожью спросил Пилорат. -- Мы так далеко от него?
 -- Да. Корабль перемещается быстро.
 Корабль  двигался  в  ночной  тьме Терминуса, который  выглядел толстым
ярким полумесяцем. У Тревиза появилось мимолетное побуждение послать корабль
по  широкой  дуге,  чтобы  он показал  им дневную  сторону планеты  во  всей
красоте, но удержался. Это не  было бы слишком новым для Пилората, и красота
оказалась бы банальной: слишком много фотографий,  карт  и  глобусов. Каждый
ребенок знает, как  выглядит Терминус  из  космоса. Водная планета.  Богатая
морями  и  бедная  минералами.  Хороша  для сельского  хозяйства, плоха  для
тяжелой   промышленности,   но   лучшая   в  Галактике   по   технологии   и
миниатюризации.
 Если компьютер  будет  использовать  микроволны  и передаст их в режиме
визуализации,  путешественники увидят  каждый  из  десяти  тысяч  населенных
островов  Терминуса  и  единственный   из  них,  достаточно  большой,  чтобы
называться континентом, где расположен город Терминус...
 -- Убрать!
 Это  была  только  мысль,  упражнение  воли,  но  изображение   тут  же
изменилось. Светящийся полумесяц  сдвинулся к краю и исчез из видимости. Все
заполнила тьма беззвездного пространства.
 Пилорат откашлялся.
 -- Я  хотел бы,  чтобы вы  вернули  Терминус обратно, мой  мальчик. Мне
кажется, что я, вроде, ослеп. -- Его голос звучал напряженно.
 -- Вы не ослепли. Смотрите!
 В поле зрения появился легкий полупрозрачный туман. Он распространялся,
становился ярче, пока не засияла вся комната
 -- Сжать!
 . Еще  одно упражнение для воли, и Галактика  удалилась. Она сжалась  и
стала структурой различной яркости.
 -- Ярче!
 Не изменив размера, Галактика стала ярче, и так как звездная система, к
которой принадлежал Терминус, была над галактической плоскостью,  была видна
не  полностью. Она представляла  собой резко  обрисованную  двойную спираль,
изогнутую,  с  темно-туманными  трещинами,  прочеркивающими сверкающий  край
Терминуса. Молочная
 дымка ядра, удаленного и сжатого расстоянием, казалась несущественной.
 Пилорат выдохнул тихо и благоговейно:
 --  Вы правы. Я никогда не видел ничего подобного.  Я никогда не думал,
что у нее столько деталей.
 --  Откуда  вам  было  знать?  Вы  не  можете  видеть  другую  половину
Галактики, когда между вами и ею атмосфера  Терминуса. С поверхности планеты
вы едва разглядите ядро.
 -- Какая жалость, что мы видим ее только спереди.
 -- Это не важно. Компьютер может  показать ее в  любой  ориентации. Мне
стоит только выразить желание -- даже не вслух.
 "Сменить координаты!".
 Упражнение воли  не несло точной команды, однако изображение  Галактики
стало  медленно меняться. Мозг Тревиза  вел машину,  и она делала то, что он
хотел.
 Галактика медленно повернулась, так что ее можно было видеть под прямым
углом  к   галактической  плоскости.  Она  вытянулась,  подобно  сверкающему
гигантскому водовороту  с  дугами  тьмы, узлами  яркого  света и центральным
пламенем.
 Пилорат спросил:
 --  Как  может компьютер  видеть ее  из  такого положения в космосе, из
положения,  которое  находится  более  чем  в  пятидесяти  тысячах  парсеков
отсюда?-- И  затем добавил задыхающимся голосом: -- Пожалуйста, извините мое
любопытство. Я ничего не знаю обо всем этом.
 Тревиз ответил:
 -- Об этом компьютере я знаю так  же  мало,  как  и вы. Но даже простой
компьютер может  менять координаты и показывать Галактику в любом положении,
начиная с того, которое может  считаться нормальным по отношению к положению
компьютера  в   космосе.   Конечно,   он  всего  лишь  использует  имеющуюся
информацию,   и  при  изменении  бортовой  точки  видимости,  в  изображении
появляются пробелы и пятна. В данном же случае...
 --Да?
 -- Мы  имеем  великолепное  зрелище.  Я подозреваю, что компьютер набит
всевозможными картами  Галактики, и способен видеть с  любого угла одинаково
легко.
 -- Как составляется полная карта?
 -- В память компьютера вводят координаты каждой звезды.
 -- Каждой? -- Пилорат был потрясен.
 -- Ну, может быть, не все триста  миллиардов. Должны включаться звезды,
дающие свет на обитаемые планеты, это уж  обязательно,  и, вероятно,  звезды
спектрального класса "К" и ярче. Это значит -- семьдесят пять миллиардов, по
крайней мере.
 -- Каждая звезда населенной системы?
 -- Может,  и  не  все. В  конце  концов, во  времена Хари Селдона  было
двадцать  пять  миллионов  обитаемых  планет  --  это   вроде  бы  громадное
количество,  но на каждые двенадцать есть только  одна звезда.  Спустя  пять
столетий  после Селдона  общий  развал  Империи  не способствовал дальнейшей
колонизации. Очевидно, осталось еще полно планет  пригодных для  обитания, и
теперь обитаемых миров, возможно,  миллионов тридцать. Вполне вероятно,  что
не все эти новые миры внесены в память.
 -- А старые? Они, конечно, должны быть все без исключения?
 -- Думаю, да. Гарантировать не могу, конечно, но я был бы удивлен, если
бы какая-то давно колонизированная планета была упущена.
 Позвольте  мне   показать   вам  что-нибудь,  если  мои  способности  в
управлении компьютером могут зайти достаточно далеко.
 Руки  Тревиза  слегка  напряглись  и  как  бы  глубже  вошли  в  ладони
компьютера.  Это  не  было  обязательным: ему  было  достаточно  спокойно  и
небрежно подумать: Терминус!
 Он  подумал, и в ответ  появился  искрящийся  бриллиант  на самом  краю
водоворота.
 -- Это наше солнце, -- возбужденно сказал он. -- Звезда, вокруг которой
вертится Терминус.
 -- Ох, -- произнес Пилорат с тихим дрожащим вздохом.
 Яркая  желтая точка света возникла в  скоплении  звезд глубоко в центре
Галактики, но  в  стороне от центральной дымки.  Она была, пожалуй,  ближе к
тому краю Галактики, где находился Терминус.
 -- А это, -- сказал  Тревиз,  -- солнце Трантора.  Еще  один  вздох,  и
Пилорат поинтересовался:
 --  Вы  уверены?  Всегда  говорили,  что  Трантор  находится  в  центре
Галактики.
 -- В  каком-то  смысле  это  так и есть. Он настолько близок  к центру,
насколько  планета  может находиться,  оставаясь обитаемой. Трантор  ближе к
центру,  чем  любая   другая  большая  населенная  система.  Истинный  центр
Галактики состоит из черной дыры массой почти в миллион звезд, так что центр
-- это яркое место. Насколько нам известно, там  нет жизни и, вероятно, быть
не может.
 Трантор  --  на  внутреннем  витке спирали, и поверьте мне, если бы  вы
видели его ночное небо, вы подумали бы,  что он в центре Галактики.  Снаружи
он окружен мощным скоплением звезд.
 -- Вы были на  Транторе, Голан?-- спросил  Пилорат  с  оттенком  чистой
зависти
 -- Нет, но я видел голографические изображения его неба.
 Тревиз сумрачно смотрел на Галактику В великом поиске Второго Основания
во времена  Мула все  играли с галактическими  картами, и на этот  счет было
написано множество томов и сделано множество снимков.
 И все это потому, что Хари  Селдон сказал  в  самом начале, что  Второе
Основание будет устроено  "на  другом конце Галактики", там, "где  кончаются
звезды".
 На другом конце Галактики!  Как  только Тревиз подумал об  этом, в поле
зрения появилась голубая  линия, тянущаяся от  Терминуса  через  центральную
черную дыру  Галактики  к другому ее концу.  Тревиз прямо подскочил:  он  не
заказывал  эту  линию,  но представил ее  себе очень  ярко,  этого оказалось
достаточно для компьютера.
 Но,  конечно, прямая линия, идущая к противоположной стороне Галактики,
не обязательно указывала "другой конец", о  котором говорил Селдон.  Аркадия
Дарелл, если можно верить  ее  автобиографии, сказала  фразу: "Круг не имеет
конца", и все приняли это за истину.
 И  хотя Тревиз  старался подавить эту мысль, компьютер оказался слишком
проворным:  голубая линия  исчезла и вновь появилась в  виде  кольца  вокруг
Галактики, которое прошло через красную точку солнца Терминуса.
 Круг  не имел конца,  а если круг  начинался на Терминусе,  он им  же и
кончался, и тогда Второе Основание действительно было найдено Оно жило в том
же мире, что и Первое.
 Но  если  в действительности  его не нашли, если так называемая находка
Второго  Основания была иллюзией,  тогда  что? Что  -- кроме прямой линии  и
круга может иметь смысл?
 --  Вы  тренируете  воображение?--  спросил Пилорат.  --  Почему  здесь
голубой круг?
 -- Просто я проверяю свой контроль. Хотели бы вы найти Землю? Наступила
напряженная пауза, затем Пилорат спросил:
 -- Вы шутите?
 -- Нет, я попробую.
 Он попробовал, но ничего не вышло.
 -- Простите...
 -- Ее там нет? Нет Земли?
 --  Может,  я плохо обдумал  свою команду... хотя не похоже.  Вероятно,
Земля просто не числится в памяти компьютера...
 -- Может, она числится под другим названием?-- предположил Пилорат.
 -- Какое другое название, Янов?-- быстро спросил Тревиз.
 Пилорат не ответил, и Тревиз улыбнулся в темноте. Ему пришло на ум, что
именно  и могло  прийти. Надо обдумать,  дать  мысли  созреть. Он  намеренно
сменил тему:
 -- Хотел бы я знать, можем ли мы управлять временем.
 -- Как это возможно?
 -- Потребовалось почти полмиллиарда лет, чтобы Терминус прошел один раз
по  большой  окружности  Галактики.  Звезды,  находящиеся  ближе  к  центру,
выполняют это путешествие много быстрее.
 Движение каждой звезды относительно центральной черной дыры  может быть
зарегистрировано  в  компьютере,  а  если  так,  наверное,  компьютер  может
ускорить каждое движение в миллионы раз, и сделать его видимым. Попробую...
 Он  не  смог расслабить мышцы  от напряжения,  посылая волевое  усилие,
словно  сам  держал Галактику,  ускорял ее  движение,  заставлял  кружиться,
несмотря на невероятное сопротивление.
 Галактика двигалась. Медленно, постепенно она изгибалась в направлении,
которое должно было сжать ветви спирали.
 Время неслось стремительно --  симмитированное, искусственное время  --
и, пока оно шло, звезды начали исчезать.
 Некоторые звезды  краснели и  становились ярче, превращаясь  в  красных
гигантов. Затем звезда в центральном скоплении  вдруг  беззвучно  взрывалась
слепящим пламенем, на долю секунды затмевая Галактику, и исчезала.
 Затем  то же произошло с  другой в одном из  завитков  спирали, потом с
третьей, находящейся неподалеку.
 -- Сверхновая, -- вздрогнув, сказал Тревиз.
 Возможно  ли,  чтобы  компьютер  мог  точно предсказать,  какая  звезда
взорвется  и когда? Или он  просто пользуется упрощенной моделью для  показа
будущего в общих чертах?
 Пилорат хрипло прошептал:
 -- Галактика выглядит как живое существо, ползущее через пространство.
 -- Так оно и есть, -- согласился Тревиз. -- Но я здорово устал.  Пока я
не научусь делать это без напряжения, не смогу долго играть в такие игры.
 Он  ослабил волю.  Галактика  замедлила движение,  затем  остановилась,
двинулась обратно,  пока  не  оказалась в  той  точке, откуда  на их  глазах
стартовала.
 Тревиз закрыл  глаза  и  глубоко  вздохнул.  Он сознавал,  что Терминус
уменьшился под ними, последние струйки атмосферы вокруг них исчезли.
 Он знал обо всех кораблях в ближайшем пространстве Терминуса. Но ему не
пришло в  голову проверить, нет ли чего-нибудь  особенного  в  одном из этих
кораблей -  не был ли  какой-нибудь  из  них таким же гравитационным, как  и
"Далекая Звезда". А ведь один действительно шел по такой же траектории и был
куда ближе, чем допускала простая случайность.
 ОРАТОР
 Трантор!
 В  течение  восьми тысяч лет он был столицей  громадного и  политически
мощного  единства,  связавшего  растущий союз планетарных систем. В  течение
последующих двенадцати тысяч лет он  был  столицей  политического  единства,
связывающего   всю   Галактику.   Он  был  центром,  ядром,   олицетворением
Галактической Империи.
 Нельзя было подумать об Империи, не вспомнив о Транторе.
 Трантор  достиг  пика  развития, когда Империя уже  стала  клониться  к
закату. В  сущности, никто не замечал, что Империя теряла свою напористость,
свое стремление вперед, потому что Трантор светился сияющим металлом.
 Его развитие достигло высшей точки, когда он стал городом-планетой. Его
население  стабилизировалось (законодательно)  на  сорока  пяти  миллиардах.
Единственная  растительность  оставалась у императорского  дворца, комплекса
Галактического университета и библиотеки.
 Вся поверхность Трантора была одета в металл. Его пустыни и плодородные
районы  одинаково  были  поглощены,  и  превратились  в переполненные  жилые
кварталы, в  административные  джунгли, компьютеризированные  предприятия, в
склады  пищевых  продуктов  и  запасных  частей. Горы  были  срыты, пропасти
засыпаны. Бесконечные коридоры, прорытые под континентальными шельфами и под
океанами,  стали  громадными   цистернами  аквакультур  --  единственным  (и
незначительным) источником пищи и минералов.
 Связи  с  Внешними  Мирами,  откуда  Трантор  получал  необходимые  ему
ресурсы, осуществлялись  через тысячу космопортов с десятью тысячами военных
кораблей, сотней тысяч торговых судов и миллионами космических фрахтовщиков.
 Не было ни одного  большого города, существовавшего так  же  прочно. Не
было  в Галактике  планеты,  которая  в такой мере использовала бы солнечную
энергию  и энергию  ветра, предельно  избавляя себя  от расходования  тепла.
Сверкающие радиаторы  поднимались в верхние слои атмосферы на ночной стороне
и  опускались  в  город  --  на  дневной.  При вращении  планеты,  радиаторы
поднимались  с  наступлением  ночи и опускались  с  зарождением  дня.  Таким
образом,  Трантор  всегда  имел искусственную  асимметрию,  и это стало  его
символом.
 В то время Трантор правил Империей.
 Он правил  плохо, но ничто не  могло  править  ею  лучше.  Империя была
слишком велика. Как  миг Трантор удерживать Империю, когда в столетия упадка
императорская  корона   переходила   то  к   скользким   политикам,   то   к
некомпетентным группам, а бюрократия стала почвой для коррупции?
 Но даже в самые худшие времена была какая-то ценность у этой структуры.
Галактическая Империя не могла существовать без Трантора.
 Империя неуклонно разрушалась, но, пока существовал Трантор, оставалось
ядро Империи, оно поддерживало в  людях чувство гордости, ощущение  золотого
века, традиций, власти и экзальтации.
 Только когда случилось  немыслимое --  когда Трантор окончательно пал и
был разграблен, когда миллионы его жителей были убиты, а миллиарды умирали с
голоду,  когда его  мощное  металлическое покрытие  было содрано,  пробито и
прострелено атаками варварского флота --  только тогда Империя признала свое
поражение.  Великий  мир  уничтожил  сам себя,  и  через  поколение  Трантор
трансформировался из величайшей  планеты  человеческой расы  в невообразимое
скопище развалин.
 Это  был