рилиссь. - Речь тиктака звучала все более вяло. - Мы ррассталисссь.
     Тиктак умолк.
     С громким вздохом открылся запор замка, в камеру вбежали трое охранников. Один из них проворно выхватил бластер и метким выстрелом сразил тиктака. Машина с металлическом лязгом упала на пол. Остальные пинками затолкали тиктака - вернее, то, что от него осталось, - в угол, после чего загородили Гэри: как бы еще чего не вышло. Вбежали еще двое, выволокли Гэри из камеры, поддерживая под руки. Гэри вяло перебирал ногами.
     - Вы точно не желаете мне смерти? - еле слышно спросил он дрожащими губами.
     - О, небо, нет! - возмущенно вскричал тот, что шел справа. - Случись что с вами - мы сами жизнью поплатимся. Вы сидите в самой безопасной камере на Тренторе...
     - Это мы так думали, - мрачно уточнил второй охранник. Они покрепче подхватили Гэри под руки и повели дальше по коридору. Коридор был прямой и длинный. Гэри смотрел вперед, и его несказанно радовало ощущение хоть какого-то простора, расстояния. Он наконец отдышался.
     - Пожалуй, вам стоит чуть бережнее обращаться с такой старой развалиной, как я, - сказал он и вдруг хрипло расхохотался. Его смех был больше похож на кашель или рыдания. Но вот он резко перестал хохотать и прокричал:
     - Держите призраков подальше от моей монашьей кельи, проклятье!
     Охранники вытаращили глаза на Гэри, затем оторопело переглянулись.
     Только через несколько часов его привели обратно в камеру. Вторжение тиктака так и осталось загадкой.
     Жанна и Вольтер, воскрешенные симы - разумы-двойники, имитирующие мышление давно умерших исторических личностей... Они создавали Гэри уйму сложностей, но при этом снабжали массой удивительных сведений. Это было много десятков лет назад, когда Гэри был на вершине зрелости и занимал пост премьер-министра Империи, когда рядом с ним неизменно была Дорс.
     Гэри позабыл о них, и вот теперь Жанна вернулась и непостижимым образом проникла в его камеру под видом старого тиктака, обошла все системы безопасности имперской тюрьмы. Она отказалась от путешествия с мемами, отправившимися исследовать Галактику...
     А Вольтер? Что с ним? И каких еще неприятностей можно было ожидать от них обоих, каких препон в осуществлении главного дела его жизни, если учесть, как блистательны были эти умы древности, как потрясающи их способности проникать в любые машины, системы связи и компьютерные сети Трентора и перепрограммировать их!
     Жанна и Вольтер были совершенно неподвластны Гэри. И если Жанна благоволила ему, то кому благоволит Вольтер? Они ведь придерживались диаметрально противоположных точек зрения на протяжении большей части своей карьеры...
     Но хотя бы кто-то из прошлого все еще был рядом с ним, хотя бы кто-то выражал о нем заботу! Теперь у него не было ни Дорс, ни Рейча, ни Юго... ни Дэниела...
     Странно... Чем больше Гэри размышлял о визите Жанны, тем больше успокаивался. Тянулись часы за часами, и наконец он глубоко и тихо уснул, словно к нему прикоснулось нечто бесконечно спокойное и умиротворенное.

Глава 49

     Лодовик держал голову Р. Жискара Ревентлова. Несколько минут он простоял неподвижно, погрузившись в глубочайшую переработку информации, которую успел впитать, - иными словами, погрузившись в раздумья. Затем бережно поставил голову на постамент.
     Каллусин все это время хранил почтительное молчание.
     Лодовик обернулся к кельвинисту-гуманоиду. - Тогда были очень трудные времена, - сказал он. - Похоже, люди стремились уничтожить друг друга. Соляриане и аврорианцы - космониты - были совершенно различными цивилизациями.
     - С людьми во все времена было трудновато, - проговорил Каллусин. - Служить им всегда нелегко.
     - Верно, - согласился Лодовик. - И все же... взять на себя ответственность за уничтожение целой планеты - прародины человечества... совершить то, что совершил Жискар... Подтолкнуть человечество на путь наименьшего сопротивления... Это предельно необычно.
     - Да, мало кто из роботов, не подверженных людским предрассудкам и не страдающих огрехами в программировании, решился бы на такое.
     - Ты предполагаешь, что Жискар был сломан?
     - А разве это не очевидно? - пожал плечами Каллусин.
     - Но ведь робот, функции которого настолько серьезно нарушены на уровне базовых процессов, должен отключиться, полностью дезактивироваться.
     - Ты же не дезактивировался, - сухо заметил Каллусин.
     - У меня особый случай. У меня сняты те самые ограничения, о которых мы говорим. Кроме того, я не совершал подобных преступлений!
     - Вот это верно. В итоге Жискар прекратил функционирование.
     - Но не раньше того времени, когда пришла в движение вся цепочка событий и тенденций!
     Каллусин согласно кивнул.
     - Из чего с неопровержимой очевидностью явствует тот факт, что запас прочности у нас намного превышает тот, который некогда был заложен конструкторами.
     - Люди считали, что окончательно избавились от нас. Но они не могли прочесать все планеты, на которых еще сохранились роботы и где распространялся вирус Жискара. Кроме того, по всей вероятности, и не все люди согласились уничтожить своих роботов.
     - Существовали и другие факторы, и другие события, - добавил Каллусин. - Плассикс помнит немногое, но говорит, что роботы познали, что такое грех.
     Лодовик резко развернулся к Каллусину, оторвавшись от созерцания серебристой головы, и в который раз ощутил странную неловкость и неуловимый резонанс в мыслительных цепочках.
     - Вероятно, имеется в виду попытка ограничить свободу человечества, - предположил он.
     - Нет, - покачал головой Каллусин. - Эта попытка привела к расколу между жискарианцами и кельвинистами. Те, кто откололся от фракции Дэниела, продолжали исполнять инструкции, которые им дали люди много веков назад на Авроре. Но эти инструкции были...
     Слово или имя, ассоциированное со странным мыслительным резонансом, вдруг проявилось, стало ясным и четким. Не "Вольдарр", нет, не так оно звучало, а... Вольтер! Это был человек, личность, обладавшая человеческими воспоминаниями. "Вот что ненавидели мемы! Я мчался сквозь пространство вместе с ними, сквозь световые годы, сквозь последние руины межзвездных туннелей, покинутых человечеством... Вот почему они мстили таким, как ты, на Тренторе!"
     Образы, аналогии бурным потоком беспрепятственно хлынули в сознание Лодовика.
     - Гигантский пожар, поджог, изничтожение, - произнес он, содрогаясь от человеческого - не своего собственного - гнева. Он содрогался и от остро нахлынувшего ощущения нарушения своих функций, которое теперь никогда не покидало его надолго, не давало наслаждаться стабильностью. - Служение человечеству, но не справедливости. Тактика выжженной земли.
     Каллусин смотрел на него с любопытством.
     - Так тебе известно об этих событиях? Плассикс мне о них никогда не рассказывал.
     Лодовик покачал головой.
     - Я сам испытываю изумление от того, что только что произнес. Просто не представляю, откуда взялись эти слова.
     - Вероятно, это следствие этих историй, этих воспоминаний...
     - Вероятно. Сочетание потока информации и тревожного волнения. Нам нужно вернуться к Плассиксу. Теперь мне гораздо любопытнее узнать, каковы ваши планы на будущее и то, каким образом мы их станем осуществлять.
     Двое роботов покинули хранилище, где покоилась голова Жискара, и поднялись по винтовой лестнице на верхний, складской уровень.

Глава 50

     Морса Планша вызвали на допрос из довольно комфортабельной камеры, расположенной недалеко отличного кабинета Фарада Синтера. Охранник, явившийся за Планшем, явно был чистейшей воды благопристойным гражданином - сильным, неразговорчивым и тактичным.
     - Как нынче поживает Фарад Синтер? - осведомился Планш. Ответа не последовало.
     - А вы? Вы себя хорошо чувствуете? - любезно поинтересовался Планш и сочувственно приподнял брови.
     В ответ последовал кивок.
     - Знаете, а вот я как-то не в себе немного. Понимаете, этот Синтер - такой тяжелый человек, ну совсем как...
     Предупреждающе нахмуренные брови.
     - Да, безусловно, но в отличие от вас я просто жажду навлечь на себя его гнев. Представьте себе, это правда! Он ведь так или иначе, рано или поздно убьет меня либо тем или иным способом доведет до смерти - в этом у меня нет ни малейших сомнений. Он просто пропах смертью и продажностью. Мне он представляется самым страшным злом, которое могла в наши дни породить Империя...
     Охранник демонстративно покачал головой, обогнал Планша и распахнул дверь, ведущую в кабинет новоявленного председателя Комитета Глобальной Безопасности. Морс Планш прикрыл глаза, сделал глубокий вдох и переступил порог кабинета.
     - Добро пожаловать, - поприветствовал его Синтер. Он стоял посреди кабинета, облаченный в новенькую мантию, еще более величественную (и уж, само собой, куда как более вычурную), нежели та, которую носил Линь Чен. Портной, шивший эту мантию, маленький лаврентиец с перекошенной от страха мордашкой - судя по всему, новичок во Дворце, - отступил и покорно сложил руки, дав возможность новому господину насладиться изделием его рук. Видимо, портному предстояло дожидаться возможности завершить шитье.
     - Морс Планш, я не сомневаюсь в том, что вы будете несказанно обрадованы известием, что мы таки заполучили робота. Вара Лизо выследила его, и он не сумел спастись бегством.
     До этого момента маленькая, издерганная, редкостно некрасивая женщина каким-то образом ухитрялась прятаться за спиной Синтера, но теперь вышла на свет. Она поклонилась, явно очень довольная высказанной в ее адрес похвалой. Вот только вид у нее почему-то был совсем несчастный.
     "О, небо, ну и уродина!" - подумал Планш, испытывая к женщине-дурнушке огромное сострадание. Но тут она посмотрела на него в упор, прищурила один глаз - и всякое сострадание мгновенно испарилось, как не бывало. У Планша буквально кровь в жилах похолодела.
     - Роботы - как я совершенно справедливо подозревал и как ты неопровержимо установил, Морс, - могут находиться положительно всюду. - Синтер вновь препоручил себя заботам портного - опустил руки и замер, не шевелясь. - Расскажи-ка нашему главному свидетелю о том, что ты обнаружила, Вара.
     - Это старый робот, - еле слышно выдохнула Лизо. - Гуманоидный, в кошмарном состоянии. Он прятался во всяких темных щелях в разных муниципалитетах, жалкое создание...
     - Но все же это робот, как ни посмотри, - уточнил Синтер. - Первый робот, обнаруженный за тысячу лет, в каком бы плачевном состоянии он ни пребывал. Ты только представь себе! Жил столько веков такой себе... грызун.
     - Его разум слаб, - негромко сообщила Лизо. - Энергетические запасы мизерны. Он вряд ли долго протянет.
     - Сегодня вечером мы намерены продемонстрировать этого робота Императору. Затем, завтра, я потребую, чтобы перенесли на более близкое время дату моей беседы с Гэри Селдоном. Мои источники информации сообщают мне, что Чен уже готов задрать лапки кверху и заключить с Селдоном сделку. Трус! Несчастный трус! Предатель! Изменник! Да эти вещественные доказательства, эти улики вкупе со сделанной тобой записью, Морс, способны убедить даже самого закоренелого скептика! Линь Чен надеялся уничтожить меня. Но скоро, очень скоро у меня будет столько власти, сколько и не приснится всем этим напыщенным дворянишкам из Комитета Общественного Спасения, вместе взятым. И власть эту я обрету как раз вовремя для того, чтобы спасти нас всех от порабощения этими жуткими и злобными машинами.
     Планш стоял, сложив руки на груди, опустив голову, и молчал. Синтер одарил его пылающим взором.
     - Тебя, что же, не радуют эти замечательные новости? Но ведь ты просто обязан прийти в восторг! Ведь это означает, что ты получишь официальное оправдание всем твоим уверткам и двойной игре! Ты доказал свою незаменимость!
     - Но вот Лодовика Трему мы не нашли, - еле слышно прошелестела Лизо.
     - Дай нам только время! - каркнул Синтер. - Мы их всех, голубчиков, разыщем! А теперь давайте-ка полюбуемся на эту машину!
     - Вам не следует истощать запасы энергии робота. Они и так очень скудны, - робко посоветовала Лизо своему повелителю.
     - Он просуществовал несколько тысяч лет, - небрежно урезонил ее Синтер. Увещевания Вары его, судя по всему, абсолютно не тронули. - Несколько недель уж как-нибудь протянет, а остальное меня ни в малейшей степени не волнует.
     Планш нервно отступил в сторону. Широкие двери кабинета снова распахнулись. Вошел другой охранник, а за ним - еще четверо, окружившие плотным кольцом оборванца ростом примерно с Планша, стройного, но не худого, с растрепанными волосами и лицом, перепачканным грязью. Глаза у него казались какими-то плоскими, незрячими. Все охранники были вооружены мощными парализаторами, способными без труда отключить робота и выжечь всю его начинку.
     - Это женщина, - сообщил Синтер, - как можно заключить по ряду признаков. Вот ведь как интересно - роботы-женщины! И что еще того забавнее - она полностью функциональна по части секса. Ну, то есть я сужу об этом на основании заключений одного нашего придворного медика. Вот я и гадаю: уж не создавали ли в далеком прошлом люди роботов, чтобы те вынашивали детишек? И что бы это были в таком случае за детишки? На кого они были похожи, а? На нас? Или на них? Какими они были - биологическими созданиями или механическими? Ну, эта-то для вынашивания явно не предназначалась. В ней нет ровным счетом ничего, кроме косметики и пневматики - а это не очень-то практично.
     Женщина-робот стояла одинокая и безмолвная. Охранники отступили от нее, но оружие держали наготове.
     - Но если только недавняя попытка покушения на жизнь Императора была предпринята роботом... - мечтательно проговорил Синтер и тут же резко оборвал себя:
     - О нет! Да не допустят этого небеса!
     Планш прищурился. Политическая дальновидность этого типа слабела на глазах, с каждым мигом его пребывания на новом посту.
     Вара Лизо шагнула к роботу с озабоченным выражением лица.
     - Эта так похожа на человека, - пробормотала она. - Даже теперь ее непросто отличить от... скажем, вас или вас, Фарад. - При этом она указала сначала на Планша, затем на Синтера. - У нее человеческие мысли и даже заботы человеческие. Нечто подобное я ощутила и в том роботе, которого нам не удалось захватить...
     - Том, который убежал, - благодушно осклабился Синтер.
     - Да. Тот выглядел почти как самый настоящий человек. Может быть, даже более убедительно, чем эта...
     - Ну... давайте не будем забывать, что на самом деле никто из них - никакие не люди, - поспешно предложил Синтер. - А все, что ты ощущаешь, Вара, - это плод изобретательной мысли инженеров, которые уже тысячу лет как покойники.
     - Тот, кого нам не удалось захватить... - Вара пристально посмотрела на Планша, и тот снова с трудом сдержал дрожь. - Тот был более плотного телосложения, не красавец, а в лице его было что-то очень характерное. Я бы подумала, что он - самый обычный человек... если бы не особый аромат его мыслей. Он был примерно такой же комплекции и роста, как тот робот на вашей записи, что пониже другого...
     - Вот видишь? - самодовольно прищурился Синтер, глядя на Планша. - Мы его чуть было не сцапали! Вот как близко Вара к нему подобралась. - Он прищелкнул пальцами. - Но мы его заполучим, непременно заполучим! И Лодовика Трему, и всех остальных. Даже того, долговязого, имя которого нам пока неизвестно...
     Синтер осторожно, немного боязливо приблизился к женщине-роботу.
     Та слегка покачнулась на механических коленках, но скрип при этом не слышался.
     - Известно ли тебе имя того, кого я разыскиваю? - требовательно, приказным тоном спросил Синтер.
     Робот-женщина повернула к нему голову. С ее разжатых губ слетел почти нечленораздельный хриплый звук. Она говорила на древнем диалекте Галактического Стандарта, которого на Тренторе не слыхали уже несколько тысячелетий и который был знаком только ученым.
     - Я-а-а-а... посследняйа-а-а-а... - ответила робот. - Меня-а-а-а брос-с-сили-и-и-и... Не фун-н-н-кцион-н-нируйю-у-у-у...
     - Забавно, - недоверчиво покачал головой Синтер. - Ты когда-либо встречалась с Гэри Селдоном? Или с Дорс Венабили - "Тигрицей", женой Селдона?
     - Мне-е-е не зн-н-а-а-комы э-эти имена-а-а...
     - Ну-ну... А вот тебе маленькая подсказочка. Если только роботов на Тренторе теперь не миллиарды - во что даже я мало верю, - вы просто должны время от времени поддерживать контакты друг с другом. Должны быть знакомы.
     - Мне-е-е ниче-е-е-го не-е-е извес-с-стно...
     - Жаль, - вздохнул Синтер. - Ну, что скажешь, Планш? Ты-то уж наверняка слыхал о сверхчеловеке, подружке Селдона, "Тигрице"? Нет у тебя подозрений, что мы сейчас как раз ее и лицезреем?
     Планш более внимательно рассмотрел робота.
     - Если бы она была роботом, если бы она по-прежнему функционировала, по-прежнему находилась на Тренторе, зачем бы ей позволять, чтобы ее взяли в плен?
     - Да затем, что она теперь - не лучше ведра с электролитом, старая развалюха! - рявкнул Синтер, взмахнув руками и гневно глядя на Планша. - Развалюха! Мусор, который можно выбросить на свалку. И несмотря ни на что, для нас она ценнее всех сокровищ на Тренторе.
     Он обошел робота по кругу. Тот и не пытался следить за ним взглядом.
     - Интересно, как бы так исхитриться, чтобы получить доступ к ее воспоминаньицам... - задумчиво пробормотал Синтер. - А если мы до них доберемся, что мы, интересно, узнаем...

Глава 51

     Линь Чен позволил своему камердинеру Крину облачить его во все регалии, полагающиеся при выступлении в роли не только Председателя Комитета Общественного Спасения, но и председательствующего на суде.
     Фасон, покрой и цвет мантии Чен выбирал сам, и для себя, и для своих сотрудников, помогавших ему в ведении судебных процессов. При этом он воспользовался элементами дизайна одежды, принятыми сотни и даже тысячи лет назад. Первым по порядку следовало надевать самоочищающееся нижнее белье, которое, собственно, Чен носил постоянно, а не только в таких торжественных случаях. Оно приятно пахло, было мягчайшим и легким, как воздух. За бельем последовала черная сутана длиной до лодыжек. При ходьбе ее подол едва касался босых ног. Поверх сутаны надевали стихарь - красный, расшитый ослепительно золотыми нитями. Довершала наряд скромная приталенная мантия темно-серого цвета. Поверх коротко стриженных черных волос надевалась обтягивающая шапочка с двумя темно-зелеными лентами, свисавшими за ушами.
     Как только Крин завершил его облачение, Линь Чен посмотрел на свое отражение в зеркале, затем придирчиво осмотрел себя со всех сторон с помощью голографического имиджера. Одернув мантию и немного поправив шапочку, он наконец удовлетворенно кивнул.
     Крин отступил, прижал пальцы к подбородку.
     - Очень впечатляюще, - отметил он.
     - Цель моя сегодня состоит вовсе не в том, чтобы произвести впечатление, - откликнулся Линь Чен. - Менее чем через час я должен предстать в этом роскошном облачении перед Императором. Меня вызвали в столь неурочное время, что я просто не успею переодеться. Вести себя мне придется так, словно меня застали врасплох. Я разыграю легкое смущение и стану лавировать между двумя возможными вариантами выбора. Мой враг готов торжествовать, и на чаше весов окажется судьба Трентора, если не всей Империи.
     Крин понимающе улыбнулся.
     - Я надеюсь, все пройдет удачно, господин.
     Линь Чен сильнее поджал и так уже поджатые губы и еле заметно пожал плечами.
     - Видимо, так и получится. Сам Гэри Селдон сказал, что все должно обернуться именно так. Утверждает, что якобы неопровержимо доказал это математически. Ты веришь в него, Крин?
     - Я слишком мало его знаю, господин, - уклончиво отозвался Крин..
     - На редкость раздражающий субъект. Да, о чем это я... Так вот... Для того чтобы с блеском сыграть свою роль, я намерен в течение ближайших нескольких дней поставить Императора на колени и заставить его молить меня о пощаде. Прежде для