1. Франция
   2. Разум
   3. Сарк
   Он слишком далеко ушел от всех трех  начал.  На  Сарке  самодовольные
программисты, которые... восстановили... его, разглагольствовали о Новом
Возрождении. Он был всего лишь удобной вазочкой  для  их  свежесорванных
цветов. Где-то там, на той планете, жили-поживали копии Вольтера 1.0.
   Его  братья?  Да,  молоденькие  Копии.   Когда-нибудь   он   проверит
причастность этих молодых дурачков к происходящим ныне неприятностям.  А
сейчас...
   Он понял, на что похож пристальный взгляд. Если замедлить время  -  а
это он уже умеет, - то можно перенастроить память  и  восприятие,  чтобы
понять себя.
   Перво-наперво,  эта  чернильная  мгла,  сквозь  которую   он   летит.
Безветренная, лишенная тепла и малейшего намека на реальность.
   Он углубился в математические составляющие самого себя.  Переплетения
файлов и приложений вились византийскими кружевами, но рисунок  оказался
на удивление знакомым:  картезианское  пространство.  Все  события  были
точками, координаты которых были заданы по трем осям  -  x,  у,  z.  Все
действия сводились к простой арифметике. Старина Декарт, наверно,  жутко
удивился бы, узнай он, до каких головокружительных  высот  вознесся  его
несложный метод математических построений.
   Вольтер отринул все внешнее, замедлился и принялся  обследовать  свои
электронные потроха.
   Он начал  ощущать  подсознание,  постигая  смысл  звуков,  видений  и
медленно текущих  мыслей.  Когда  он  окидывал  внутренним  взором  свою
сущность, каждая мелочь,  подробность  виделась  ему,  будто  снабженная
ярким красным ярлычком, на котором иногда была  прилеплена  карикатурная
картинка, но чаще - перечень свойств.
   Откуда-то всплыл новый пакет сведений:  переменные  Фурье.  Почему-то
название  помогло  ему  понять.  А  от  одного  упоминания   имени   его
друга-француза даже стало легче.
   Ассоциатор - большой, голубой, похожий на мыльный пузырь - завис  над
оперативной памятью, нажимая на ярлычки. Желтой струящейся лентой он был
связан с далекой  Базовой  Памятью,  подсвечивающей  фиолетовым  сиянием
горизонт. Именно оттуда Вольтер выуживал необходимые сведения - блоки  и
охапки  картин,  звуков,  запахов,  мыслей  -  и  сверял  их  с  нужными
ярлычками.
   Проделав работу, Ассоциатор передавал все совпавшие блоки в  огромную
башню: Определитель. Никогда  не  утихающий  ветер  подхватывал  красные
ярлычки  и  втягивал  в  зияющие   провалы   на   угольной   поверхности
Определителя. Безжалостные фильтры сравнивали ярлычки с уже  накопленной
информацией.
   Если они соответствовали - геометрические фигуры  накладывались  одна
на другую, этакая карикатура на секс, стальные балки  входили  в  нужные
гнезда, - тогда они оставались. Но такие совпадения  случались  довольно
редко.  Для  большинства  ярлычков  сведений  в   обширной   памяти   не
находилось. Эти ярлычки Определитель  попросту  пожирал.  Ярлычки  и  их
связки погибали, трупики сметало с поверхности, чтобы дать  место  новой
порции.
   Вольтер окинул  взглядом  странную,  нереальную  картину  и  проникся
уважением к этой  незыблемой  мощи.  Вся  его  сознательная  жизнь,  его
творчество, потрясавшее целый мир, брало  начало  здесь.  Едва  уловимые
мысли, фразы диалогов, мелодии - все осело в его сознании,  превратилось
в вихрь смутных образов, толпящихся и наперебой требующих его  внимания.
Куски памяти, каким-то  образом  укомплектованные  и  снабженные  яркими
этикетками.
   Но кто решил, что этого достаточно? Он посмотрел на стержни, входящие
в пазы, и разглядел все до  мелочей:  как  соединяются  блоки  памяти  и
ярлычки. Значит, ответ лежит где-то дальше, нужно сделать еще  один  шаг
по лабиринту геометрической памяти.
   А это значит, что он определял цели, исходя  из  имеющихся  сведений.
Блоки памяти, связанные с  ярлычками,  образовывали  частички  его  "Я",
вырываясь из потока бурной реки вероятностей. Он  делал  это  и  раньше,
когда копил воспоминания - даже не осознавая,  подходят  ли  они  к  уже
имеющимся ярлычкам. Итак, где же может  таиться  Вольтер?  В  запутанном
лабиринте, в незаметной мелочи, в ассоциациях, кружащихся  в  водовороте
бурных потоков.
   Ничего,  даже  отдаленно  напоминающего   монолитное   "Я"!   А   его
воображение? Где оно? Где автор всех его пьес и эссе?  Должно  быть,  он
прячется в урагане, который играет ярлычками памяти. Быстрые,  внезапные
и  грубые   союзы.   Вихрь   ассоциаций,   вырванных   из   подсознания.
Упорядочивание хаоса.
   - Вольтер - это кто? - выкрикнул он  в  изменчивую  плоскую  пустоту.
Ответа нет.
   А зуд не отпускал ни на минуту. Вокруг ничего не изменилось. Он решил
заняться более крупными объектами. Как там сказал Паскаль?
   "Тишина этих  пространств  меня  страшит".  Он  попытался  постигнуть
окружающее - и взглядом, и на ощупь. И в то же время он знал, что,  пока
его руки шарят в непроглядной пустоте, они сами - не более чем метафора.
Символы программы, которую создал даже не он, а кто-то другой.
   А он унаследовал эти способности. Точно так же он родился мальчиком с
двумя руками и двумя ногами. Он получил это, и его воля тут ни при  чем.
Где-то глубоко, под сознательным "Я", все его возможности были  заложены
в начинку Вольтера 1.0. Да еще Марк постарался.
   Он вынырнул из черноты и вышел наружу. На улицу города.
   Выбившийся из сил,  уставший  и  слабый.  Мощности  восстанавливались
медленно.
   Он  потащился  к  ресторану  -  неприметному,  простому,  полупустому
заведению. И постепенно принялся собирать себя по кусочкам.
   Он  следил  за  каждым  шагом.  Перебирая  поочередно   каждый   день
прожитого,  он  обнаружил,   что   можно   преодолеть   глубинные   слои
собственного восприятия.
   Чтобы тело было в  норме,  нужно  придерживаться  ряда  установленных
жизненных правил. При жевании зубы впиваются в пищу,  выделяется  слюна,
чтобы размочить сухие куски, ферменты расщепляют пищу, чтобы извлечь  из
нее  питательные  вещества  и  только  в  такой  последовательности,   в
противном случае процесс покажется ненастоящим.
   Его программы, как он заметил, не включают работу  желудка  и  кишок.
Это лишнее. Зато  "компьютерная  симуляция"  (вот  уж  дикое  название!)
воспроизводит  результат,  которой   наблюдался   бы   вследствие   этих
процессов: необходимый уровень сахара  в  крови,  увеличение  содержания
углеводов, гармоничный баланс электролитов, гормонов и ферментов.  Таким
образом, имитируется вся совокупность показателей  состояния  организма,
соответствующих прекрасному расположению духа.
   Остальные  детали  сведены  к  минимуму,  поскольку  желаемый  эффект
достигнут и создана иллюзия раздражения нервных  окончаний.  Не  так  уж
плохо для  набора  стали  и  полимеров,  из  которых  состоят  крошечные
микропроцессоры, хранящие в себе его индивидуальность.
   И все же ему казалось, будто его внезапно вышвырнуло в пустоту  и  он
хватает ртом вакуум.
   Вольтер вышел из ресторана. Улица! Нужно убедиться,  нужно  проверить
возникшие сомнения.
   Под этими мощеными улицами он недавно прятался. Иди или беги!
   Он никогда не падал, даже случайно споткнувшись.  Проверив  глубинные
уровни "Я", он убедился, что всему причиной  было  периферийное  зрение,
которое охватывало  180  градусов:  он  воспринимал  все  вокруг.  Можно
сказать, что он видел затылком, - хотя никогда раньше этого и не ощущал.
   Неожиданно он заметил, что проходящие люди ступают не глядя,  болтают
со своими спутниками, лишь время от времени бросая беглый взгляд  вперед
и под  ноги.  Их  периферийное  зрение  мгновенно  схватывало  внезапное
появление новых  объектов  и  смены  траекторий.  Поступь  и  равновесие
прохожих были так  неверны,  так  опасны,  что  его  защитные  программы
заходились предостерегающими воплями.
   Вольтеру пришлось долго раскачиваться с носков на пятки,  прежде  чем
он наконец сумел опрокинуться навзничь. Хлоп! Гм и почти не больно.
   Он лежал и ждал, когда по нему пойдут прохожие. Девушка  -  "условная
девушка", неожиданно всплыло когда-то слышанное определение -  наступила
прямо на него.
   Вольтер даже сжался, когда  на  лицо  опустился  острый  каблук...  и
ничего не почувствовал. Он пополз за девушкой. Какая-то отдаленная часть
его сознания с ужасом ожидала взрыва боли.
   Потом ужас прошел. А значит, можно считать, что эксперимент  проведен
успешно. Наработанный опыт налицо.
   - Дух освободился от немощной плоти!  -  объявил  Вольтер  проходящим
мимо людям.
   Они равнодушно продолжали идти, не обращая на него никакого внимания.
   Конечно, он ведь  не  живой  человек,  он  -  всего  лишь  симулятор!
Разозлившись, он вцепился в подопытную девушку  и  взгромоздился  ей  на
плечи. Никакой реакции. Он ехал верхом на  девушке,  которая  продолжала
невозмутимо шествовать по улице. Вольтер вскочил ей на голову и принялся
танцевать. Девушка продолжала вышагивать, не замечая ничего странного. С
виду такая  хрупкая,  девушка-сим  была  записанной  монолитной  глыбой,
каменной и неуязвимой.
   Вольтер запрыгал по головам прохожих.  И  никто  ничего  не  заметил!
Каждая голова оказалась прочной, немного скользкой платформой.
   Итак, получается, что вся эта улица - не что иное, как одна  огромная
декорация! Толпа все валила мимо, вроде бы  не  повторяясь,  но  Вольтер
обратил внимание, что какая-то пожилая женщина  с  хозяйственной  сумкой
уже несколько раз прошла в одну и ту же сторону.
   Было что-то страшное и сверхъестественное в том,  чтобы  смотреть  на
людей, докричаться до которых так же невозможно, как до далеких холодных
звезд. Ну, нет, звезд-то в Империи предостаточно.
   Откуда он это знает?
   Знание разворачивалось  изнутри  Вольтера,  захватывало  и  укутывало
теплым плащом.
   Внезапно он вздрогнул. Это не раздражение, это волна холодных мурашек
прокатилась по всему его телу. Нет, внутри его тела!
   Он бросился  вниз  по  улице,  немилосердно  хлопая  себя  по  бокам.
Физические движения  должны  стимулировать  его  подсознание,  заставить
справиться с затруднением. Но ничего не изменилось.
   Кожу саднило от наплывов жгучей боли. Она плясала по  телу  Вольтера,
как огни святого Эльма - природное явление, родственное шаровым  молниям
(по крайней мере, такое объяснение выдало ему подсознание, хотя он  даже
и не просил...)
   - Библиотека! - закричал он. - К черту! Мне нужно...
   Ваши великолепные  астрономы  могут  вычислить  расстояние  до  любых
звезд, их температуру и составляющие-Но разве астрономы могут определить
настоящие их имена ?
   Голос звучал, хотя ни одного слова  вслух  произнесено  не  было.  Он
отдавался не  в  ушах,  а  в  мозгу.  Вольтера  охватил  ужас  от  этого
безгранично чуждого, спокойного и серьезного голоса. Он похолодел.
   - Что за шутки?
   Вопрос повис в воздухе.
   - Кто ты, черт возьми?
   Жанна назвала темную чуждую бесконечность - Это.
   Он заторопился дальше, но  ощущение,  что  повсюду  на  него  пялятся
чьи-то глаза, не проходило.
   Марк внимательно слушал, как спокойный голос компьютера воспроизводил
сводки  о  новых  происшествиях,  вызванных  разгулявшимся  компьютерным
вирусом.
   Уровень производительности сборщиков упал до сорока  шести  процентов
обычного уровня. Доклады о новых поломках  продолжали  поступать.  Чтобы
отыскать  причины  повального  компьютерного   бедствия,   правительство
доставило ремонтных тиктаков с  региональных  станций  обслуживания.  Но
вместо того чтобы заниматься ремонтом, эти железные болваны  выстроились
перед  сломанными  тиктаками  и  принялись  размахивать  конечностями  и
скандировать заклинания на каком-то диком языке, что ни в коем  разе  не
предусматривалось их программой.
   После  нескольких  подобных  инцидентов  всем  слоям  тренторианского
общества стало ясно, что тиктаки пришли в полную негодность. По  крайней
мере, так казалось на первый взгляд. Но  могла  ли  случайная  ошибка  в
программировании вызвать однотипное поведение всех роботов?
   Лингвисты старались вникнуть в  их  лопотание,  отыскивая  какую-либо
связь с настоящими или исчезнувшими языками. Безуспешно.
   Прочитав это сообщение, Марк покачал головой. "Все с ума  посходили",
- проворчал он. Картинки на  его  сим-экране  вихрились,  как  сорванные
осенним ветром желтые листья.
   "Обеспечение всего мира продовольствием под  угрозой.  Свежие  фрукты
исчезли начисто, есть только перегнившие  овощи".  Он  скосил  глаза  на
пакет саморазогревающегося супа. "Как меня это достало!"
   Скрываться - само по себе гадко. Плюс ко всему  -  Ним  загнал  их  в
угол. А он никак не может отыскать Вольтера и Жанну.
   "Меня тошнит  от  этих  помоев,  которые  выдают  по  карточкам!"  Он
столкнул картонку со стола. Суп забрызгал  и  без  того  загаженный  пол
комнатки.
   Вольтер  смотрел,  как  Марк  злобно  топчет  картонку  с  пищей   из
полуфабрикатов. Он умел проникать в чужие коммуникационные системы, хотя
это и требовало некоторых усилий. Теснота и покалывание. Но ведь  должен
же он как-то выбираться из  своих  холодных  абстракций  в  настоящий  и
опасный мир.
   Вольтер следил за Марком по двум параллельным каналам:  через  Марка,
сидящего перед сим-экраном, и через  множество  компьютерных  сетей,  по
которым Марк принимал последние сведения.
   Таким образом, он быстро узнал о Тренторе все, что знал и  Марк,  все
величие и ничтожность этой планеты.  Незабываемое  ощущение,  словно  ты
одновременно находишься в разных местах. И он почувствовал (или  считал,
что почувствовал) глубокую озабоченность и тревогу Марка.
   Он мог рассматривать Марка с разных сторон, управляя его  головизором
как своим собственным. Слушая его нытье и ругательства, Вольтер в то  же
время мгновенно вытянул всю информацию о сломанных тиктаках, а на заднем
плане - тщательно отфильтрованные передачи  о  временных  неполадках  на
некоторых уровнях.
   Он  узнал,  что  каждый  киловатт   солнечного   света,   захваченный
Трентором, превращается на фотофермах в еду. Собственно, на крышах  всех
зданий Трентора располагались серые белковые плантации мерзкого вида. Но
основной источник жизни планеты находился глубоко под  землей:  термарии
преобразовывали  энергию  кипящей  магмы.  Да,  впечатляющее  зрелище  -
огненные массы, которые направляют горгоно-подобные  тиктаки  (неудачное
сравнение, машины были огромны и громоздки). И все-таки Вольтер  не  мог
найти объяснения беде, разразившейся  на  всех  уровнях  могущественного
Трентора.
 
Глава 6 
 
   Вольтер  заинтересовался  местной  политикой,  этой  игрой,   которой
забавлялись посредственности. Может, стоит выждать и поглубже вникнуть в
проблемы Трентора? Нет, у него есть более важное дело.
   Познание себя. Это значит - "каждому - свое", как говорила его мудрая
матушка. Если бы она могла  видеть  его  сейчас,  занятого  невозможными
задачами в лабиринте, недоступном никакому восприятию!
   Неожиданно он почувствовал укол памяти - боль, резкая  ностальгия  по
давно минувшим временам и местам, которые, как он знал,  давно  развеяны
прахом по ветру... в мире, который эти люди утратили. Земля, сама  Земля
погибла! Как они могли допустить такое?
   Вольтер справился с охватившими его злостью и  горем  и  принялся  за
работу. Всю свою жизнь, пока он кропал  пьесы  и  испытывал  судьбу,  он
всегда находил утешение в работе.
   Просканировать внутренний план - вот его задача. Дикая фразочка.
   Где-то внутри  заработала  тестовая  программа,  которая  знала,  как
создавать окружающие его формации, внешние рамки. Он должен это сделать,
хотя на лбу уже выступили капельки  пота,  а  мускулы  сжались,  готовые
противостоять... но чему? Вольтер не видел никакой опасности.
   Он поделил задачу на этапы. Часть его  понимала,  что  происходит  на
самом деле, хотя в целом  Вольтер  воспринимал  только  последовательные
связки между причиной и следствием.
   Его смышленое "Я" просмаковало весь процесс до мелочей. Забравшись  в
чей-то компьютер, Вольтер тайком произвел расчеты. Такой фокус, конечно,
продержится лишь до первой  проверки,  и  тогда  откроется,  что  кто-то
занимал добавочное машинное время... его выследят, загонят в  угол  -  и
кровожадный палач уже тут как тут.
   Чтобы избежать всего вышеперечисленного, Вольтер  распространил  себя
на N платформ, где N значительно превышало десять тысяч. Когда  частичка
сима обнаружит приближение выслеживающих программ-хорьков, сможет ли она
свободно ускользнуть от преследования?  Программа-исполнитель  пояснила,
что степень  вероятности  этого  обратно  пропорциональна  компьютерному
пространству, которое занимает эта  частичка.  Впрочем,  для  первичного
Вольтера такое объяснение мало что значило.
   Маленькие частицы убегают быстрее. Значит, в целях безопасности имеет
смысл раздробить весь симулятор, включая себя ("и  Жанну",  -  напомнила
программа;  да,  они  ведь  связаны  тонкими,  но  прочными  нитями)  на
множество осколков,  что  Вольтер  и  сделал.  Осколки  разместились  на
миллионах платформ - на всех, до которых только смогли дотянуться.
   Медленно, постепенно внешнее  окружение  обрело  форму  и  сгустилось
вокруг Вольтера.
   Теперь он мог своим дыханием вызвать ветер, способный сгибать  стволы
деревьев...  благодаря  нескольким  гигаблокам   оперативной   мощности,
которые оказались на мгновение свободными,  пока  сотрудники  знаменитых
банков скрепляли подписанный договор рукопожатием.
   Сообщение между отдаленными частицами своего  "Я"  (само  по  себе  -
титанический  труд)  он  поручил  микросерверам.  Вольтер  казался  себе
огромным  человеком,  состоящим  из  целой  горы  муравьев.  Издалека  -
пожалуй, сойдет за человека. Но вблизи - увольте. Никто не поверит.
   И первый, кто не поверил, был сам "муравьиный" человек.
   Его инстинктивное ощущение себя как... чего? Гигантского монолита  из
миллиардов отдельных электронных  импульсов?  Мозаики  из  десяти  тысяч
установленных правил и программ, сообщающихся друг с другом? Да уж, один
ответ лучше другого!
   Он отправился на прогулку. Великолепно.
   Вольтер уже знал, что этот город состоит из нескольких улиц  и  одной
большой декорации. Он прошелся вниз по главной улице, детали  постепенно
смазались, и, наконец, он не мог ступить ни шагу. Перед  ним  разлившись
густая чернота. Все! Идти больше некуда.
   Вольтер повернулся  и  оглядел  такой  привычный  мир.  Как  они  это
сделали?
   Его глаза были сконструированы со  всеми  подробностями  всякими  там
колбочками и палочками, которые воспринимали свет по-разному.  Программа
отслеживала обратный ход солнечных лучей, попадающих на его сетчатку  из
внешнего  мира,  проводя  множество  воображаемых  прямых,  и   тут   же
просчитывала, что он мог видеть, и сообщала это сознанию. Как и  обычный
глаз, компьютерный более детально  воспринимал  все,  что  находится  по
центру, а объекты на периферии зрения видел лишь  схематично.  Все,  что
должно  находиться  за  пределами  видимости,  тонуло  в  тени,  и   ему
приходилось  строго  придерживаться  правил,  установленных  программой.
Однажды он оглянулся - и  нежные  капельки  росы  на  розовых  лепестках
оказались грубой подделкой, частью выпуклой, но неживой декорации.
   Памятуя все это, он пытался  резко  повернуть  голову,  чтобы  ввести
программу в  заблуждение  и  увидеть  серый  мир,  состоящий  из  грубых
квадратов и окружностей, - и ни разу  не  преуспел.  Глаз  Вольтера  мог
улавливать двадцать две картинки в  секунду,  и  это  в  лучшем  случае.
Симулятор же может проследить  процесс  в  развитии  -  за  любой,  даже
бесконечно малый промежуток времени.
   - А, Ньютон! - крикнул Вольтер в толпу, которая непрерывно шагала  по
узеньким улочкам. - Ты разбирался в оптике, но теперь  я  -  всего  лишь
задавшись одним вопросом - могу понять природу света лучше, чем ты!
   Ньютон тут же возник перед ним, с потемневшим от ярости узким лицом.