л  младший  офицер
Типпеллум. Он сдвинул фуражку на затылок  и  прицелился  в  корреспондента
сигаретой.
     - Мы поймали одного типа, - сказал он.
     - Какого?
     -  Этакого   чудаковатого   толстяка.   Говорит,   что   нейтральный,
провозглашает дипломатическую неприкосновенность. Галактика знает,  что  с
ним делать. Говорит, что он с  Трантора.  Зовут  его  Пэлмер  или  Пэлвер,
что-то в таком роде. Что ему тут понадобилось?
     Турбор сел на кушетке. Сон  с  него  слетел.  Он  вспомнил  последний
разговор с Дареллом, состоявшийся во второй день войны.
     - Прим Пэлвер, - сказал Турбор уверенно.
     Типпеллум выпустил несколько колечек дыма и сказал:
     - Вот-вот. Откуда вы знаете?
     - Неважно. Я могу с ним поговорить?
     - Н-не знаю. Старик запер его в  своей  каюте.  Все  думают,  что  он
шпион.
     - Скажите старику, что я знаю этого человека, если он  тот,  за  кого
себя выдает. Всю ответственность беру на себя.
     Капитан первого  ранга  Диксил,  командир  флагмана  Третьего  Флота,
неотрывно  смотрел  на  локатор.  Каждый   корабль   является   источником
электромагнитного излучения, а  каждому  такому  источнику  на  трехмерном
экране локатора соответствует искорка.
     Искорок было ровно столько, сколько кораблей в подчинении у капитана,
плюс еще одна -  пойманный  шпион,  объявляющий  себя  нейтралом.  Как  он
некстати появился. Возможно, из-за него придется менять тактику.
     - Итак, что вы предлагаете?
     - Я поведу эскадру через гиперпространство, - сказал капитан третьего
ранга Сенн. - Радиус 10,00 парсек; тета 268,52 градуса; фи 14,15  градуса.
Возврат в исходную позицию в 13:30. Длительность - 11,83 часа.
     - Хорошо. Мы рассчитываем, что вы вернетесь  в  назначенное  место  к
назначенному времени. Понятно?
     - Да, сэр, - Сенн посмотрел на часы. - Мои  корабли  будут  готовы  к
1:40.
     - Хорошо, - сказал капитан Диксил.
     Калганские корабли еще не появились в пределах видимости локатора, но
скоро должны появиться. Капитан располагал информацией на этот  счет.  Без
эскадры  Сенна  численный  перевес  противника  будет  чувствоваться   еще
сильнее, но капитан был спокоен. Он твердо верил в успех.


     Печальный взгляд Прима Пэлвера остановился сначала на высоком и худом
адмирале, затем, перескакивая  с  одного  человека  в  форме  на  другого,
задержался на дородном человеке  без  галстука,  с  расстегнутым  воротом,
непохожем на остальных.  Этот  человек  сказал,  что  хочет  поговорить  с
Пэлвером.
     - Господин адмирал,  -  говорил  Джоуль  Турбор,  -  я  понимаю,  что
последствия  могут  быть  очень  серьезными,  но  если  вы  позволите  мне
поговорить  с  этим  человеком,  я   постараюсь   разрешить   существующую
неопределенность.
     - Почему вы не можете поговорить с ним в моем присутствии?
     Турбор упрямо поджал губы.
     - Господин адмирал, - сказал он, - я  создал  вашему  флоту  неплохую
репутацию.  Если  хотите,  поставьте  у  дверей  охрану,  но   дайте   мне
возможность поговорить с этим человеком наедине.  Сделайте  мне  маленькую
уступку, и ваша репутация не пострадает. Вы меня понимаете?
     Адмирал понял.
     Все вышли, и Турбор, обернувшись к Пэлверу, приказал:
     - Быстро: как зовут девочку, которую вы похитили?
     Пэлвер недоуменно округлил глаза и покачал головой.
     - Без фокусов, - сказал Турбор. - Если  не  скажете  -  вы  шпион,  а
шпионов в военное время расстреливают без суда.
     - Аркадия Дарелл, - выдохнул Пэлвер.
     - Отлично. Она в безопасности?
     Пэлвер кивнул.
     - Вы уверены? Ошибка может дорого вам обойтись.
     - Она в полной безопасности и совершенно невредима, - сказал  Пэлвер,
побледнев.
     Вернулся адмирал.
     - Ну?
     - Этот человек не шпион. Его словам можно верить. Я ручаюсь.
     - Если так, - нахмурился адмирал, - этот человек представляет один из
аграрных кооперативов Трантора, который предлагает Термину поставки  зерна
и картофеля. Однако, отпустить его мы не можем.
     - Почему? - спросил Пэлвер.
     - Потому, что мы находимся в центре боя. Если  останемся  в  живых  -
отвезем вас на Термин.
     Противники  обнаружили  друг   друга   на   невероятном   расстоянии.
Поблескивая светлячками в экранах локаторов, они стали сближаться.
     Адмирал Фонда, нахмурившись, сказал:
     - По-видимому, Штеттин бросил против нас основные  силы.  Посмотрите,
сколько кораблей. И все же,  им  с  нами  не  справиться,  особенно,  если
подоспеет Сенн.
     Капитан Сенн улетел несколько часов назад - как только первые корабли
противника  попали  в  поле  зрения  локатора.  Изменить  план  было   уже
невозможно. Удастся хитрость или нет - адмирал был уверен  в  успехе.  Его
уверенность передавалась офицерам и солдатам.
     А светлячки все летели, выстроившись парами, как в танце. Флот  Фонда
медленно отступал, уводя наступающего противника от курса.
     По плану калганский  флот  должен  был  занять  определенную  область
космоса, в которую флот Фонда и заманивал его, медленно отступая.  Корабли
Калгана, вышедшие  за  границы  этой  области  должны  были  подвергнуться
жестокому  обстрелу.  Корабли,  оставшиеся   в   "мешке",   оставались   в
безопасности. Все зависело от того, захотят ли калганцы  взять  инициативу
на себя.


     Капитан Диксил взглянул на часы - 13:10.
     - Осталось двадцать минут, - сказал он.
     Лейтенант, стоящий рядом, кивнул.
     - Да, сэр. Пока все идет хорошо. Они почти все влезли в  мешок.  Если
бы мы могли их там удержать!
     - Если бы! - вздохнул капитан.
     Корабли Фонда двинулись вперед, медленно-медленно. Так медленно,  что
калганцы не стали отступать, а лишь приостановили продвижение.
     Потянулось ожидание.
     В 13:25 семьдесят пять кораблей Фонда  получили  от  адмирала  приказ
атаковать противника. На максимальной  скорости  они  понеслись  на  строй
калганцев, в котором было триста кораблей. Силовые  лучи  прошили  космос.
Триста калганских кораблей повернулись в ту сторону, откуда к ним  мчались
атакующие, и...
     В 13:30 из  ниоткуда  возникли  пятьдесят  кораблей  капитана  Сенна.
Вынырнув  из  гиперпространства,  они  оказались   в   незащищенном   тылу
противника.
     Мышеловка сработала.
     Калганцев было больше, но они были сломлены морально. Они  попытались
бежать  с  поля  боя,  ряды  их  кораблей  смешались  и  стали  совершенно
беззащитными.
     Бой превратился в избиение.
     Из трехсот калганских кораблей чуть  больше  полусотни  вернулось  на
Калган, многие в плачевном состоянии. Потери Фонда  составили  восемьдесят
кораблей из ста двадцати пяти.


     Прим Пэлвер прибыл на Термин в разгар праздника. Несмотря на всеобщее
веселье и нежелание заниматься делами, он выполнил то, что  планировал,  и
взял на себя новое дело.
     Пэлвер заключил с Термином договор,  по  которому  его  кооператив  в
течение  года  обязался  поставлять  на  Термин   по   двадцать   кораблей
продовольствия ежемесячно по ценам военного времени, но  (после  недавнего
сражения) без связанного с военным положением риска.
     Пэлвер передал доктору Дареллу слова Аркадии.
     Несколько секунд  Дарелл  смотрел  на  Пэлвера  испуганными  круглыми
глазами, потом попросил передать Аркадии  ответ.  Пэлвер  с  удовольствием
принял это поручение: ответ доктора был прост и содержал конкретную мысль.
Доктор Дарелл передал дочери следующее: "Возвращайся. Опасность миновала."


     Лорд Штеттин был в  ярости  и  в  отчаянии.  Оружие,  на  которое  он
возлагал столько  надежд,  ломалось  в  руках.  Военная  мощь  на  поверку
обернулась бессилием. Он не знал, что делать.
     Вот уже три ночи лорд Штеттин не спал, три дня не брился, отменил все
встречи. Адмиралы были предоставлены сами себе, и  никто  лучше  правителя
Калгана не понимал, что вот-вот начнется гражданская война.
     Даже от Первого министра Меируса не было толку.  Старый,  жалкий,  он
стоял перед лордом Штеттином и, как  всегда,  поглаживал  длинным  нервным
пальцем крючковатый нос.
     -  Что  вы  молчите?  -  кричал  Штеттин.  -  Вы  понимаете,  что  мы
разгромлены? Разгромлены! А почему? Я не знаю. Может быть, вы знаете?  Ну,
почему? Вы знаете?
     - Кажется, знаю, - спокойно ответил Меирус.
     - Измена! - прошипел Штеттин. - Вы знали  об  измене  и  молчали.  Вы
служили идиоту, которого я  вышвырнул  из  кресла  Первого  Гражданина,  и
готовы служить любому подлецу, который сядет на это кресло вместо меня. Да
я выпущу из вас кишки и сожгу их у вас на глазах!
     Меирус оставался бесстрастным.
     - Я пытался, и не раз, поделиться с вами своими сомнениями, но вы  не
слушали меня. Вы предпочитали следовать советам других  людей,  говоривших
вам лестные вещи. Результаты превзошли мои самые  худшие  опасения.  Вы  и
сейчас не слушаете меня, сэр. Что ж, я уйду и вернусь к вашему  преемнику,
который первым делом, без сомнения, подпишет мирный договор.
     Штеттин устремил на министра налитые кровью глаза. Его тяжелые кулаки
сжимались и разжимались.
     - Ах ты, слизняк! Хорошо, говори, я слушаю.
     - Я не раз говорил вам, сэр, что  вы  не  Мул.  Вы  можете  управлять
кораблями и пушками, но не эмоциями ваших подданных. Понимаете ли вы, сэр,
с кем вы воюете? Вы воюете с Фондом, который нельзя победить, с Фондом, за
которым стоит  План  Селдона,  с  Фондом,  которому  предстоит  объединить
Галактику в империю!
     - План Селдона расстроен. Так сказал Мунн.
     - Значит, Мунн ошибся. Даже если бы он был прав, ничего не изменилось
бы. Я и вы, сэр, - это еще не народ.  А  народ  Калгана  и  других  миров,
находящихся в вашей власти, свято верит в существование Плана Селдона, как
верит в него и вся остальная Галактика. В течение четырехсот  лет  никому:
ни Империи, ни  независимым  королевствам,  ни  военным  диктаторам  -  не
удалось покорить Фонд.
     - Его покорил Мул.
     - Да, но Мула нельзя принимать в расчет: он исключение из правила. Вы
- не исключение, и ваш народ это знает. Ваши солдаты идут в бой,  страшась
поражения. Они все время помнят о Плане Селдона  и  воюют  с  оглядкой.  А
противник, рассчитывая на тот же План Селдона, воюет без оглядки. Несмотря
на первоначальные поражения, он не падает духом. В Фонде привыкли к  тому,
что поражение впоследствии оборачивается победой. А вы, сэр,  занимая  две
трети территории противника, уже чувствуете себя побежденным. Вы  даже  не
допускаете для себя возможности  победы,  потому  что  знаете,  что  такой
возможности  не  существует.  Уступите,  иначе  вас   разобьют   наголову.
Отступитесь, и, может быть, вы что-то сохраните. Вы рассчитывали  на  силу
огня и металла - они сделали все, что могли, но они бессильны против  силы
духа. Послушайте моего совета: отпустите Хомира Мунна.  Отправьте  его  на
Термин просить мира.
     Штеттин побледнел и заскрипел зубами. Другого выхода не было.


     В первый день нового года Хомир Мунн покидал Калган. Он провел  здесь
полгода, и за это время успела начаться и закончиться война.
     Он прилетел один, а улетал с эскортом. Он прилетел как частное  лицо,
а улетал как неофициальный, но действительный посол мира. А самое главное,
он раскрыл тайну  Второго  Фонда.  Он  улыбался,  предвкушая,  как  удивит
доктора Дарелла, молодого энтузиаста Антора и всех остальных.
     Ему, Хомиру Мунну, наконец, открылась правда.



                              20. "Я ЗНАЮ..."

     Хомир не  заметил,  как  прошли  последние  два  месяца  войны.  Став
чрезвычайным посредником, он оказался  в  центре  межзвездной  политики  и
нашел это положение весьма приятным.
     Больших сражений уже не было. Случилось несколько стычек, неспособных
что-либо изменить в ходе войны. Мирный договор был  подписан  на  выгодных
для Фонда условиях. Штеттин сохранил кресло Первого Гражданина, но лишился
всего остального. Его флот был распущен, доминионы получили независимость.
Им  предоставили  право   войти   в   состав   Фонда   или   же   остаться
самостоятельными государствами.
     Формально война окончилась на одном из  астероидов  звездной  системы
Термина, на котором располагалась старейшая военная база Фонда. Со стороны
Калгана  договор  подписал  Лев   Меирус.   Хомир   был   заинтересованным
наблюдателем.
     Все это время он не  видел  ни  доктора  Дарелла,  ни  других  членов
тайного общества. Однако, Мунн не торопился: его новость могла  подождать.
Он всякий раз улыбался, воображая, как будет ее рассказывать.
     Через несколько недель после подписания мира доктор  Дарелл  вернулся
на Термин. В тот же день в его доме собрались люди, которые собирались там
десятью месяцами ранее.
     Обед тянулся долго, потом подали вино. Никто не решался заговорить  о
деле.
     Первым нарушил молчание Джоуль  Турбор.  Разглядывая  свой  бокал  на
свет, он пробормотал:
     - А вы интриган, Хомир! Как ловко все провернули.
     - Я? - рассмеялся Мунн громко и весело. - Я здесь  ни  при  чем.  Все
сделала Аркадия. Кстати, Дарелл, что с ней? Я слышал, она  возвращается  с
Трантора?
     - Вы слышали правду, - ответил Дарелл.  -  Корабль,  на  котором  она
летит, прибывает на этой неделе.
     Раздались радостные возгласы.
     - Тогда все в порядке, - сказал Турбор. - На  такой  успех  мы  и  не
надеялись. Мунн побывал на Калгане и вернулся. Аркадия побывала на Калгане
и на Транторе и тоже возвратилась.  Война  окончилась  нашей  победой.  Вы
говорите, историю можно предсказать.  Кто  мог  предсказать  все,  что  мы
пережили за эти десять месяцев?
     - Чему вы радуетесь? - кисло спросил Антор. - Можно подумать, что  мы
выиграли настоящую войну. Да это была просто склока, которую нам навязали,
чтобы отвлечь наше внимание от настоящего противника.
     Все нахмурились, только Хомир Мунн улыбался непонятно чему.
     Антор яростно стукнул кулаком по ручке кресла.
     - Я говорю о Втором Фонде, о котором вы не хотите не то что говорить,
но даже вспоминать. Неужели вы уступили стадному чувству и вместе со всеми
идиотами предаетесь эйфории победы? Так  давайте  обниматься,  целоваться,
кричать ура и бросать  в  окна  конфетти!  Израсходуйте  запас  радости  и
вернемся к делу. Перед нами стоят те же проблемы,  что  и  десять  месяцев
назад. Неужели вы  думаете,  что  психологи  Второго  Фонда  стали  слабее
оттого, что мы уничтожили эскадру-другую кораблей?
     Антор тяжело дышал, лицо его покраснело.
     Мунн негромко спросил:
     -  Антор,  вы  позволите  мне  высказаться  или   будете   продолжать
обвинительную речь?
     - Говорите, Хомир, - сказал Дарелл, - только давайте  воздержимся  от
красивых слов. Иногда они хороши, но сейчас совершенно излишни.
     Хомир Мунн взял со стола графин с вином, наполнил стакан и  откинулся
в кресле.
     - Меня послали на Калган, - сказал он, - для работы  над  документами
Мула. Я работал в его дворце несколько месяцев. Это не моя заслуга. Я  уже
говорил, что вход во дворец  мне  обеспечило  вмешательство  Аркадии.  Моя
заслуга в том, что я знаю о Муле и его времени больше, чем кто  бы  то  ни
было.  Работа  над  документами,  хранящимися  во  дворце,  позволила  мне
добавить к первоначальным знаниям много нового и ценного. Поэтому  я  могу
вернее оценить опасность, исходящую от Второго Фонда, чем наш пылкий друг.
     -  Хорошо,  -  снисходительно  бросил  Антор,  -  во  сколько  вы  ее
оцениваете?
     - Ни во сколько. Опасность равна нулю.
     - Нулю? - удивленно переспросил Элветт Семик.
     - Конечно. Друзья, Второго Фонда не существует!
     Антор побледнел и закрыл глаза.
     -  Более  того,   -   продолжал   Мунн,   наслаждаясь   произведенным
впечатлением, - его никогда не было.
     - На чем вы  основываете  столь  неожиданное  заключение?  -  спросил
Дарелл.
     - Оно отнюдь не неожиданное, - возразил Мунн. -  Всем  известно,  что
Мул  пытался  отыскать  Второй  Фонд.  Однако,  никому  не  известно,  как
целеустремленно Мул искал его. Он не жалел на это ни людей,  ни  кораблей,
но ничего не нашел.
     - Он и не должен был что-либо найти, - перебил Турбор с  нетерпением.
- У Второго Фонда есть средства защиты от любопытных.
     - Но не от таких, как Мул. Я не  могу  изложить  вам  за  пять  минут
содержание пятидесяти томов,  в  которых  собраны  отчеты  о  поисках.  По
договору  с   Калганом,   документы   Мула   переходят   в   собственность
Исторического музея имени Селдона. Когда их туда доставят,  вы  сможете  с
ними ознакомиться. В последнем томе черным по белому написано  то,  что  я
вам сказал: Второго Фонда не было и нет.
     - Что же, в таком случае, остановило Мула? - спросил Семик.
     - Как что? Смерть! Она всех нас рано или поздно останавливает. Мнение
о том,  что  Мула  остановили  таинственные  сверхчеловеки,  -  величайшее
заблуждение  нашей  эпохи.   Это   результат   предвзятого   отношения   к
действительности.
     Всем  известно,  что  Мул  был  уродом,  как  нравственным,   так   и
физическим. Он умер, когда ему не было и сорока. Работа  души  истощила  и
без того слабые ресурсы его тела. В последние годы жизни он  был  насквозь
больным человеком. А в лучшую свою пору  он  был  слаб,  как  котенок.  Он
завоевал Галактику и умер. Удивительно, что он не умер раньше.  Запаситесь
терпением, друзья, изучите отчеты о поиске  Второго  Фонда  -  и  вы  сами
прочтете то, чему сейчас не хотели  верить.  Попробуйте  стать  на  другую
точку зрения.
     - В самом деле, давайте попробуем, - задумчиво произнес Дарелл. - Это
в любом случае будет полезно. Как  вы  предлагаете  с  этой  точки  зрения
объяснить характер энцефалограмм, которые  Антор  показал  нам  почти  год
назад?
     - Очень просто. Сколько лет вашей науке? На какой стадии развития она
находится?
     - Согласен, мы в самом начале пути, - сказал Дарелл.
     - Вот именно. Поэтому нельзя быть уверенным, что плато, которое вы  с
Антором называете плато марионетки,  порождено  чьим-то  вмешательством  в
деятельность мозга. Это можно предполагать, но нельзя этого с уверенностью
утверждать.  Очень  легко  объяснить   непонятное,   призвав   на   помощь
сверхъестественную силу.  Это  свойственно  человеку.  В  Галактике  много
изолированных  планетных  систем,   где   цивилизация   деградировала   до
первобытного состояния. Дикари,  живущие  на  этих  планетах,  приписывают
необъяснимые явления природы: грозы,  засухи,  наводнения  -  деятельности
разумных существ, обладающих более мощным разумом. Увы, мы тоже  дикари  и
несвободны от этой слабости, которая называется  антропоморфизм.  Мы  мало
знаем об устройстве собственного мозга и  все  необъяснимое  сваливаем  на
суперменов, вместо того, чтобы попытаться найти нужное объяснение.  Мы  не
знаем, зачем Селдон...
     - О, вы помните Селдона! - перебил Антор. - Я думал, вы  забыли,  что
был такой. Между прочим,  он  сказал,  что  Второй  Фонд  существует.  Как
объяснить это с вашей точки зрения?
     -  Я  говорил,  что  мы  не  знаем,  зачем  Селдон  убеждал   нас   в
существовании Второго Фонда. Мы не знаем всех его целей. Второй  Фонд  был
хорошим пугалом для наших врагов. Без него мы не одержали  бы  победу  над
Калганом. Турбор, вы помните, о чем писали в своих последних статьях?
     Турбор зашевелился в своем кресле.
     - Я понимаю, чего вы хотите. В конце войны я был на Калгане,  Дарелл,
и должен сказать, что боевой дух калганцев был крайне низок.  Я  читал  их
газеты - калганцы заранее были согласны на поражение. Они не испытывали ни
малейшей надежды на победу, потому что были уверены, что в трудную  минуту
Второй Фонд придет на помощь Первому.
     - Совершенно верно, - сказал Мунн. - Я пробыл на Калгане всю войну. Я
сказал лорду Штеттину, что Второго Фонда нет, и  он  мне  поверил.  Он  не
боялся Второго Фонда, но не мог заставить людей разувериться в том, во что
они верили всю жизнь. Второй Фонд - очень хитрый ход Селдо