философские  категории,  не
связанные с его работой.
     Работа капитана состояла  по  большей  части  из  того,  что  военное
министерство  называло  разведкой,  журналисты  шпионажем,   а   романтики
агентурной деятельностью, но, несмотря на трескотню телевидения и красивые
слова, разведка, шпионаж, или агентурная деятельность  оставалась  грязным
бизнесом, основанным на нарушении  законов  и  нечистоплотных  махинациях.
Общество обычно закрывает на это глаза, поскольку беззаконие совершается в
интересах государства. Философия то и дело наталкивала капитана на мысль о
том, что даже в священных интересах государства общество легче  успокоить,
чем собственную совесть, поэтому капитан не признавал философию.
     Но сейчас, в роскошной приемной мэра, мысли капитана против его  воли
обратились внутрь.
     То и дело получали повышение по службе люди без особых способностей -
следовало это  признать,  -  а  его,  капитана,  почему-то  обходили.  Ему
приходилось терпеть бесконечные нагоняи и выговоры. Но Притчер упорно  шел
своим путем, твердо веря, что в  священных  интересах  государства  иногда
возможно нарушение субординации.
     И вот он в приемной мэра, с эскортом из пяти  солдат.  Возможно,  его
ожидает трибунал. Половинки тяжелой мраморной  двери  разъехались,  открыв
обитые атласом стены, пол, покрытый красным пластиком и еще две  мраморные
двери. Вышли два чиновника в строгих костюмах, модных триста лет назад,  и
объявили:
     - К аудиенции допускается капитан Хан Притчер из службы информации.
     Пропуская капитана,  они  церемонно  поклонились.  Эскорт  остался  в
приемной. Притчер вошел один.
     В большой, неожиданно скромно обставленной комнате  за  прямоугольным
столом сидел маленький человек, который почти терялся в слишком просторном
помещении.
     Мэр Индбур, третий в династии, был внуком мэра  Индбура  I,  человека
жестокого и умного, наглядно продемонстрировавшего  первое  из  упомянутых
качеств во время захвата  власти  и  подтвердившего  второе  ловкостью,  с
которой он уничтожил жалкие  остатки  свободных  выборов,  и  еще  большей
ловкостью в поддержании гражданского мира.
     Мэр Индбур был также сыном мэра Индбура II, который впервые  в  Фонде
стал мэром по праву рождения и был лишь наполовину  достоин  своего  отца,
потому что отличался только жестокостью.
     Итак, мэр Индбур - третий в династии и второй мэр по праву  рождения.
Из трех Индбуров он был самым незначительным, так как не обладал ни  умом,
ни даже жестокостью. Аккуратный чиновник, который имел несчастье  родиться
мэром. Из него вышел бы хороший заместитель.
     Патологическую страсть к упорядочению он называл системным мышлением;
неукротимым, болезненный интерес к бюрократическим повседневным процедурам
- производством; нерешительность - осторожностью,  а  слепое  упрямство  -
решимостью.
     При этом он не тратил попусту денег,  не  убивал  людей  без  крайней
необходимости и руководствовался исключительно благими намерениями.
     Если капитан Притчер и подумал что-то в этом роде,  остановившись  на
почтительном расстоянии от стола, то его суровые черты не  выдали  мыслей.
Капитан не стал топтаться или кашлять, чтобы привлечь к себе внимание,  он
терпеливо ждал. Наконец, трудолюбивое перо поставило последнюю заметку  на
полях, страница переместилась из одной стопки в другую,  и  мэр  поднял  к
посетителю худое лицо.
     Чтобы случайно не  нарушить  расположение  предметов  на  столе,  мэр
сцепил руки в замок.
     - Капитан Хан Притчер из службы информации,  -  произнес  мэр  вместо
приветствия, как того требовал протокол.
     Капитан Притчер, также в строгом соответствии с протоколом, преклонил
колено чуть не до пола, склонил голову и оставался в таком положении, пока
не прозвучало:
     - Поднимитесь, капитан Притчер.
     Мэр заговорил тепло и сочувственно:
     - Вы пришли, капитан Притчер, чтобы обжаловать  некое  дисциплинарное
взыскание, наложенное на вас высшим офицером. Документы,  фиксирующие  это
событие, поступили ко мне в рабочем порядке, и, поскольку  я  не  оставляю
без внимания ни одно событие, которое происходит в Фонде, я взял  на  себя
труд запросить более подробную информацию по вашему делу. Надеюсь, вас это
не удивляет?
     - Нет, ваше превосходительство, - бесстрастно ответил капитан. - Ваша
справедливость вошла в пословицу.
     - О, неужели? - на лице его  проступило  удовольствие,  а  контактные
линзы, отражая свет, придали глазам сухой блеск.
     Он  принялся  методично  выкладывать   на   стол   скоросшиватели   с
металлическими  уголками.  Открыв  один  из  них,  с  хрустом   перевернул
несколько страниц, водя пальцем по строчкам.
     - Передо мной  ваше  полное  досье,  капитан.  Вам  сорок  три  года,
семнадцать лет вы  являетесь  офицером  вооруженных  сил.  Вы  родились  в
Локрисе, ваши родители были выходцами из Анакреона. Детскими болезнями  не
болели,  перенесли  мио...  мио...  так,  это  неважно...   образование...
Естественнонаучная  Академия,  специалист   по   гипердвигателям,   ученая
степень... м-м-м...  великолепно,  я  вас  поздравляю...  в  армию  пришли
младшим офицером в сто второй день  двести  девяносто  третьего  года  Эры
Основателей.
     Мэр закрыл папку,  бросил  быстрый  взгляд  на  посетителя  и  открыл
другую, затем положил в рот розовый ароматный  желейный  шарик.  Это  была
единственная слабость, которую он себе неохотно  позволял.  На  его  столе
отсутствовала почти неизбежная мини-печь для уничтожения табачного  пепла.
Мэр не курил. Следовательно, не курили и посетители.
     Мэр продолжал монотонным голосом  читать  выдержки  из  личного  дела
капитана,  иногда  сопровождая  их  невыразительными  одобрительными   или
неодобрительными комментариями.
     Наконец он вернул папки в прежнее  положение,  сложив  их  аккуратной
стопкой.
     - Ну что ж,  капитан,  -  сказал  мэр  отрывисто,  -  интересно  было
ознакомиться с вашим досье. У вас, бесспорно,  незаурядные  способности  и
значительные заслуги. Я отметил, что при исполнении  служебного  долга  вы
были дважды ранены и получили Орден Почета за поступок, которого в  рамках
служебных обязанностей могли не совершать. Значения этих фактов ни в  коем
случае нельзя преуменьшать.
     Бесстрастное лицо капитана не смягчилось. Он  все  так  же  безмолвно
стоял навытяжку. Протокол требовал, чтобы подданный, удостоенный аудиенции
у мэра, не садился во время аудиенции. Не выполнить  это  требование  было
невозможно: в комнате был единственный стул - под мэром. Согласно тому  же
протоколу, посетитель имел право говорить лишь тогда, когда  ему  задавали
конкретный прямой вопрос.
     Мэр устремил на капитана тяжелый взгляд и заговорил с  металлическими
нотками в голосе:
     - Однако, в течение десяти лет вас  не  продвигали  по  службе.  Ваши
начальники неоднократно ссылаются на ваше упрямство. О вас отзываются, как
о  человеке,  систематически   нарушающем   субординацию,   ведущем   себя
непочтительно  по  отношению  к   вышестоящим,   не   заинтересованном   в
поддержании нормальных отношений с коллегами и записном смутьяне.  Как  вы
это объясните, капитан?
     - Ваше превосходительство, я поступаю так, как считаю правильным. Моя
награда и раны  свидетельствуют  о  том,  что  мои  интересы  совпадают  с
интересами государства.
     - Ваша откровенность достойна уважения,  капитан,  но  ваша  доктрина
опасна. Об этом мы еще поговорим. В частности, вас обвиняют в том, что  вы
трижды отказались от выполнения заданий, несмотря на приказы,  подписанные
моими полномочными представителями. Что вы на это скажете?
     - Ваше  превосходительство,  задание  было  неактуальным.  Я  не  мог
заниматься им в критический момент, когда оставались  без  внимания  более
важные дела.
     - Кто вам сказал, что дела, о которых вы говорите, более важные? Даже
если так, почему вы решили, что они остаются без внимания?
     - Ваше превосходительство, я в состоянии  оценить  ситуацию.  У  меня
есть определенный опыт и умение ориентироваться в событиях. Это признают и
мои начальники.
     - Неужели вы настолько слепы, что не  видите,  что,  присваивая  себе
право определять характер и направление разведывательной деятельности,  вы
узурпируете права руководства?
     - Ваше превосходительство, я служу не начальству, а государству.
     - Нелогично, поскольку у вашего начальника  есть  свой  начальник,  и
этот начальник -  я,  а  я  и  есть  государство.  Тем  не  менее,  можете
положиться на мою справедливость, которая, как вы сами  сказали,  вошла  в
пословицу. Изложите причины, по которым вы нарушили дисциплину.
     - Ваше превосходительство, последние полтора года я  жил  на  Калгане
под  видом  ушедшего  от  дел  торговца.  Моей  задачей  была  координация
деятельности агентов  Фонда  на  планете  с  целью  оказания  давления  на
политику, в том числе и внешнюю, военного диктатора Калгана.
     - Это мне известно. Продолжайте!
     -  Ваше  превосходительство,  в  своих  донесениях   я   неоднократно
подчеркивал, что Калган и подчиненные ему системы  занимают  стратегически
выгодное положение. Я докладывал об амбициях диктатора,  о  боеспособности
его армии, о его намерениях расширить владения и о дружественной,  скорее,
нейтральной позиции по отношению к Фонду.
     - Я читал ваши донесения. Дальше!
     - Ваше превосходительство, я уезжал с Калгана два месяца назад  и  не
заметил в то время признаков приближающейся войны. Армия  Калгана  была  в
состоянии отбить любое  нападение.  Месяц  назад  планету  сдали  без  боя
совершенно   неизвестному   военачальнику.   Военный   диктатор   Калгана,
по-видимому, мертв.  Агенты  сообщают,  что  захват  планеты  не  является
результатом измены. Дело в том, что завоеватель, этот Мул, силен и хитер.
     - Как вы сказали? - у мэра был оскорбленный вид.
     - Ваше превосходительство, он известен под именем Мул. О нем известно
очень  немногое.  Я  собрал  всевозможные  слухи  и  представлю  на   ваше
рассмотрение то, что может оказаться правдой. Говорят, что он из небогатой
и  незнатной  семьи.  Мать  умерла  при  родах.  Кто  отец  -  неизвестно.
Воспитание  уличное.  Образование  получил,  скорее  всего,  на  пиратских
тропах. У него нет имени, только прозвище Мул, которое он, якобы, дал себе
сам, и которое символизирует его физическую силу и целеустремленность.
     - Оставим физическую силу, капитан. Какова его военная сила?
     - Ваше превосходительство, говорят об огромных флотах, но  эти  слухи
могут быть навеяны катастрофическим падением Калгана. Территория,  которую
он контролирует, якобы невелика, но ее границы точно не  определены.  Этим
человеком следует заняться.
     - М-м-м... Ну-ну, - мэр задумался.
     Двадцатью четырьмя штрихами он нарисовал  на  чистом  листе  блокнота
куб, вырвал лист, аккуратно сложил  его  вчетверо  и  бросил  в  щель  для
мусора. Лист упал в атомный дезинтегратор.
     - Хорошо, капитан, скажите,  что  вам  предложили  вместо  этого?  Вы
говорите, что следует заняться Мулом. А чем вам приказали заняться?
     - Ваше  превосходительство,  мне  приказали  разобраться  с  какой-то
крысиной норой, которая не платит налогов.
     - И только? Вы не знали, и вам  не  сказали,  что  люди,  которые  не
платят налогов - потомки диких торговцев прошлых лет, анархисты, смутьяны,
маньяки, претендующие на звание родоначальников Фонда  и  отрицающие  нашу
современную культуру. Вы не знали, и вам не сказали, что эта крысиная нора
не единственная, что таких нор больше, чем кажется. Эти норы сговариваются
одна с другой, а также с преступными элементами на территории  Фонда.  Вам
это известно, капитан?
     - Да, Ваше превосходительство, мне об этом говорили. Но я  хочу  быть
верным слугой государства, а верным может быть  тот,  кто  служит  Правде.
Каковы бы ни были политические позиции отребья, живущего в крысиных норах,
реальная сила находится в руках диктаторов, завладевших обломками Империи.
У торговцев нет ни оружия, ни ресурсов. У них  нет  даже  единства.  Я  не
сборщик налогов и не стану выполнять это детское поручение.
     - Капитан Притчер, вы солдат и должны выполнять приказы. Более  того,
вы  совершаете  ошибку,  позволяя  себе  не  подчиниться  моему   приказу.
Берегитесь! Моя справедливость происходит  не  от  слабости.  Уже  не  раз
доказано, что генералы времен Империи и  современные  диктаторы  в  равной
степени бессильны против нас. Наука Селдона, предначертавшая путь развития
Фонда, отталкивается не от личного героизма, а от  социально-экономических
тенденций общества, что вам следовало бы знать. Мы успешно преодолели  уже
четыре кризиса, не так ли?
     - Ваше превосходительство, это так. И все же, наука Селдона  известна
лишь Селдону. Нам остается лишь принимать ее на веру. В период первых трех
кризисов, как говорится в учебнике, во главе Фонда  стояли  мудрые  вожди,
понимавшие природу кризисов и принимавшие должные меры.
     - Почему вы умалчиваете о четвертом кризисе, капитан? В  то  время  у
нас действительно не было достойного руководства, но мы победили в схватке
с  противником,  вооруженным  мощнейшим   оружием;   победили,   благодаря
исторической необходимости.
     - Это правда, ваше превосходительство. Но необходимость, о которой вы
говорите, возникла  только  после  года  ожесточенной  борьбы.  Неизбежная
победа стоила нам полтысячи кораблей и  полмиллиона  человеческих  жизней.
Ваше  превосходительство,  законы  Селдона  помогают  лишь  тем,  кто  сам
способен себе помочь.
     Мэр Индбур вздохнул и почувствовал, что ему надоело быть  терпеливым.
Мэру пришло в голову, что его снисходительность -  заблуждение,  поскольку
посетитель принимает ее за позволение постоянно противоречить, придираться
к словам, ударяться в диалектику.
     - Тем не менее, капитан, - жестко сказал мэр,  -  Селдон  гарантирует
нам победу над внешними врагами, и я  не  могу  позволить  себе  распылять
силы. Торговцы, которым вы так упорно не хотите уделить внимание, - бывшие
граждане Фонда, и война с ними будет гражданской  войной.  В  этом  случае
план Селдона ничего не гарантирует нам, потому что Фонд - это и мы, и они.
Поэтому их необходимо подавить. Выполняйте приказ.
     - Ваше превосходительство...
     - Я не задавал вам вопроса, капитан. У  вас  есть  задание  -  будьте
добры выполнять его. Дальнейшие  споры  со  мной  или  с  теми,  кто  меня
представляет,  будут  рассматриваться,  как  государственная  измена.   Вы
свободны.
     Капитан снова поклонился и, пятясь, вышел.
     Мэр Индбур, третий в династии Индбуров и второй в истории  Фонда  мэр
по праву рождения, вновь обрел душевное равновесие и снял верхний лист  со
стопки, лежащей по левую руку. Это был отчет об экономии средств  за  счет
сокращения числа металлических деталей в  форменной  одежде  полиции.  Мэр
Индбур вычеркнул лишнюю запятую, исправил орфографическую  ошибку,  сделал
три пометки на полях и, переложив страницу в стопку справа, снял со стопки
слева новую.
     Капитан Хан Притчер, вернувшись в казарму, обнаружил, что его ожидает
капсула  с  секретным  сообщением.  В   ней   оказались   приказы,   очень
категоричные, с красным грифом "Чрезвычайно важно" и заглавной буквой  "И"
на всю страницу.
     Капитану Притчеру было строжайше предписано отправиться  в  "мятежный
мир под названием Хэвен".
     Войдя в одноместный скоростной корабль, капитан взял курс на  Калган.
Ночью он спал спокойным сном удачливого упрямца.



                           13. ЛЕЙТЕНАНТ И ШУТ

     Падение Калгана под ударами армии Мула,  весть  о  котором  пролетела
семь  тысяч  парсеков,  разожгла  любопытство  старого  торговца,  вызвала
серьезную озабоченность у капитана разведки и досаду у педантичного  мэра,
на самом Калгане никого не обеспокоило и ничего не изменило.  Человечество
получило очередное подтверждение тому, что расстояние - будь то расстояние
во времени или в пространстве  -  фокусирует  события.  Впрочем,  ни  одна
летопись не содержит и намека на то, что человечество  учитывает  подобные
уроки.
     Калган оставался Калганом. Это был единственный мир в  своем  секторе
Галактики, который не знал, что  Империя  пала,  что  династия  Стэннеллов
угасла, что от былого величия не осталось и следа, что мирной жизни пришел
конец.
     Калган был миром  наслаждений.  Человечество  катилось  к  гибели,  а
Калган продолжал производить  развлечения,  покупать  золото  и  продавать
удовольствия. Планета счастливо избегала исторических катастроф: за золото
можно купить милость любого завоевателя.
     Но однажды и Калган оказался во власти военного диктатора и  вынужден
был перестраивать жизнь в угоду войне. В его джунглях, подстриженных,  как
парки, на берегах, сглаженных  под  пляжи,  в  пестрых  и  шумных  городах
зазвучали марши. Деньги впервые были вложены не во  взятки,  а  в  покупку
кораблей  и  организацию  гарнизонов  в  провинциях.  Правитель  не  давал
подданным  возможности  усомниться  в  его  решимости  отстаивать  свое  и
захватывать чужое.
     Он  собирался  стать  вершителем  судеб  Галактики,  богом  войны   и
дарителем мира, строителем новой Империи и основателем новой династии.
     И вот, незнакомец со смешным именем захватил его владения, его оружие
и его зарождающуюся империю.
     Калган стал прежним Калганом. Жители поспешили снять военную форму  и
вернуться к мирной жизни, предоставив  чужеземным  военным  профессионалам
примерять новенькие мундиры.
     И снова в  девственных  джунглях  зазвучал  охотничий  рог,  шикарные
господа стреляли в зверей,  которых  специально  для  этого  вырастили,  и
гонялись на скоростных воздушных машинах за птицами.
     В городах жители павшей Империи старались  забыться  в  развлечениях.
Для толпы распахивали двери воздушные замки, в которых за полкредита можно
было подивиться всевозможным чудесам, избранных в укромных  уголках  ждали
отнюдь не эфемерные наслаждения.
     Торан и Байта были  меньше,  чем  капля  в  этом  море  охотников  за
наслаждениями.  Они  зарегистрировали  корабль  в  публичном   ангаре   на
Восточном Полуострове и пошли на обычный для среднего класса компромисс  -
отправились ко Внутреннему Морю, где развлечения были вполне  законными  и
даже  пристойными,  а  цены  настолько  доступными,  чтобы  в   заведениях
собирались тысячные толпы.
     На Байте были темные очки - от солнца - и тонкое белое  платье  -  от
жары. Она сидела, обняв загорелыми руками  загорелые  колени  и  рассеянно
смотрела на мужа, растянувшегося рядом на песке и готового испариться  под
палящими лучами солнца.
     - Торан, не перегревайся, - предупредила Байта в первый день.
     Но  Торану,  родившемуся   под   умирающей   красной   звездой,   все
предупреждения были нипочем. За три года,  проведенных  на  Фонде,  он  не
успел насытиться солнцем. И вот уже четыре дня,  предварительно  обработав
кожу,  чтобы  предохранить  ее  от  ожогов,  он  не  желал  оскорбить   ее
прикосновением одежды, за исключением шортов.
     Байта придвинулась ближе к мужу, и они зашептались.
     - Я бы сказал, что мы не сдвинулись с места, - лениво говорил  Торан.
- Кто он? Где он? Этот сумасшедший мир ничего о нем не знает. Может, он  и
не существует.
     - Он существует, - ответила Байта, стараясь  не  шевелить  губами.  -
Просто  он  очень  умен.  Твой  дядя  оказался  прав:  его   можно   будет
использовать... в нужный момент.
     Помолчали, и Торан шепнул:
     - Знаешь, Бай, я чуть не заснул на  солнце,  и  мне  все  очень  ясно
представилось, - с этими словами он на самом деле едва не заснул, но  взял
себя в руки и продолжал. - Помнишь, что  нам  говорил  в  колледже  доктор
Аман? Фонд не может потерпеть поражение, но это не значит,  что  не  могут
потерпеть поражение его правители. Настоящая история Фонда  и  началась  с
того, что Сэлвор Хард