Ясно, вы просто предполагаете. Логическое предположение.
     Лодовик кивнул. На самом деле, конечно же, ничего он не предполагал. Капитан и команда через час будут мертвы.
     Даже на таком огромном расстоянии от Кейла расширяющаяся сфера нейтрино обладала вполне достаточной мощностью для того, чтобы вызвать трансмутацию нескольких тысячных долей процента атомов в конструкции звездолета и организмах находившихся внутри людей. Нейтроны превратятся в протоны в количестве, которого хватит для того, чтобы вызвать некоторые органические изменения, спровоцировать выработку токсинов, блокировать сигналы нервной системы...
     От потока нейтрино эффективной защиты не существует.
     - Капитан, сейчас не то время, чтобы я что-то скрывал от вас, - сказал Лодовик. - Я не высказываю догадок. Я - не человек и потому подобное воздействие ощущаю непосредственно.
     Капитан, не веря собственным ушам, не мигая, смотрел на советника.
     - Я - робот, капитан... Некоторое время я сумею сохраниться в целости, но это меня нисколько не утешает. Во мне заложена потребность в защите людей от любой опасности, но вам я ничем помочь не могу. Все люди на этом корабле погибнут.
     Тольк поморщился и покачал головой. Нет, он не в силах был этому поверить.
     - Похоже, мы все сходим с ума, - сказал он.
     - Еще нет, - возразил Лодовик. - Капитан, прошу вас, пройдемте на мостик. Быть может, нам еще удастся кое-что спасти.

Глава 2

     Линь Чен без труда мог бы стать самым могущественным человеком в Галактике - и с виду, и на деле, - стоило бы ему только этого пожелать. Вместо этого он избрал для себя теневую позицию и наиболее удобный и безопасный пост - пост Председателя Комитета Общественного Спасения.
     Древний аристократический род Ченов существовал уже несколько тысячелетий, и Линь унаследовал от своих предков исключительную осторожность и дипломатичность. Именно благодаря этим качествам Чены были полезны многим Императорам. Чен не имел намерений подменять ни самого нынешнего Императора, ни мириады его министров, советников и консультантов, не желал он и становиться мишенью для нападок молодых горячих голов. Его нынешняя известность и так была слишком велика, на его вкус, но, по крайней мере, он был скорее объектом насмешек, нежели неприкрытой ненависти.
     Последние ранние утренние часы Линь Чен посвятил просмотру отчетов от губернаторов семи беспокойных звездных систем. Три системы объявили войны своим ближайшим соседям, невзирая на угрозу имперского вторжения, и Чен был вынужден прибегнуть к использованию приказов с Имперской печатью для отправки десятка боевых кораблей с целью поддержания безопасности. Еще в тысяче систем наблюдались те или иные проявления беспокойства, но на фоне упадка последних лет система связи так страдала, что была способна передать и обработать лишь десятую часть сведений, поступавших с двадцати миллионов планет, номинально входивших в состав Империи.
     Общий приток информации, отправляемой в реальном времени без предварительной обработки экспертами на близлежащих к Трентору планетах и космических станциях, мог бы повысить температуру поверхности столичной планеты на несколько десятков градусов. Только благодаря отточенному мастерству и интуиции, выработанной за тысячи лет опыта работы в этой сфере, дворцовой администрации - то бишь Чену и его подчиненным, сотрудникам Комитета, - удавалось сохранить некое равновесие в этом вопросе. Образно выражаясь, они вычерпывали только самую гущу из бездонного котла, в котором варилась похлебка галактической информации.
     Чен позволил себе уделить несколько минут личному расследованию - это было нужно, чтобы сохранить трезвость мысли. Однако и это занятие было далеко не праздным времяпрепровождением. Дело было в том, что Чен затеял любопытную интригу. Он дал запрос своему информатору - компьютеру яйцеобразной формы, стоявшему у него на письменном столе. Задание касалось "Ворона" Селдона. Информатор на миг уподобился настоящему яйцу - его оболочка стала белой. Затем он разразился информационной скороговоркой и представил Чену уйму документов как с Трентора, так и с главных внешних планет. На дисплее сменяли друг друга отрывки из библиофильмов, статья из инопланетного математического журнала, интервью для студенческой газеты, выходившей в святая святых Селдона - Стрилингском университете, бюллетени Имперской Библиотеки... И везде речь шла о чем угодно, только не о психоистории. Знаменитый Селдон на протяжении последней недели был необычайно сдержан и немногословен - вероятно, в преддверии судебного процесса. Нечего, по всей видимости, было сказать и его коллегам по Проекту.
     Чен отключил компьютер и откинулся на спинку стула, раздумывая над тем, какой из экстренных ситуаций заняться теперь. Ему ежедневно приходилось решать тысячи проблем, большую часть которых он перепоручал своим супернадежным советникам и их помощникам, однако к одной из проблем он испытывал личный интерес - к взрыву сверхновой звезды в окрестностях четырех относительно лояльных Империи миров, включая прекрасную и богатую Сароссу.
     Он отправил своего самого надежного советника, дабы тот озаботился о спасении хотя бы минимума ценностей Сароссы.
     Чен нахмурил кустистые брови при мысли о том, насколько неадекватна была эта миссия. Какие политические опасности грозят Комитету и всему Трентору, если не удастся сделать ничего! В конце концов Империя являла собой постоянное qui pro quo "одно вместо другого", но когда не было "другого", запросто могло перестать быть и "одно".
     "Общественное спасение" - это словосочетание было не просто политической уловкой: в нескончаемые и болезненные времена упадка чиновник-аристократ такого высокого ранга, как Чен, все еще выполнял важную функцию. В глазах общественности "комитетчики" ассоциировались с минимумом ответственности при максимуме роскоши, однако сам Чен к своим обязанностям относился с предельной ответственностью. Он тосковал о прежних временах, когда Империя могла присматривать и присматривала за множеством своих детей - граждан, проживающих на немыслимом отдалении от Трентора, когда далеким планетам оказывалась миротворческая, политическая, финансовая, техническая и чрезвычайная помощь в экстренных ситуациях.
     Чену показалось, что рядом с ним кто-то есть, и волосы у него на затылке встали дыбом. Он резко обернулся и устремил раздраженный (или испуганный?) взгляд на своего главного личного секретаря, Крина, мужчину маленького роста, обладавшего исключительной мягкостью и предупредительностью. Обычно улыбающееся лицо Крина сейчас было мертвенно бледным. Казалось, он не желает говорить о том, ради чего вошел в кабинет Чена.
     - Прости, - сказал Чен. - Ты напутал меня. Я в кои-то веки отвлекся от всей дьявольщины, которая нескончаемым потоком льется из этой мерзопакостной машины. Что у тебя, Крин?
     - Прошу прощения... за ту печаль, которую теперь ощутим все мы... Я не хотел, чтобы вы узнали эту новость от своей машины. - Крин испытывал личную неприязнь к компьютеру-информатору, который был способен так быстро и эффективно выполнять массу функций и тем самым то и дело подменял секретаря.
     - Ну, черт подери, в чем дело?
     - Имперский исследовательский корабль "Копье Славы", ваша честь... - Крин запнулся, сглотнул подступивший к горлу ком. Представители его народа, обитавшего в небольшом секторе Лаврентий южного полушария Трентора, издавна служили при дворе Императоров и воспринимали все беды своих повелителей как свои собственные - это было у них в крови. Порой Крин казался Чену не человеком во плоти, а бледной тенью, но при всем том - весьма полезной и услужливой тенью.
     - Ну? Что с ним? Взорвался? Разлетелся вдребезги? Лицо Крина болезненно сморщилось.
     - Нет! Ваша честь... То есть мы не знаем! Прошли уже целые сутки, а от них - никаких сообщений, даже нет сигнала от аварийного маяка!
     Чен слушал секретаря с упавшим сердцем. У него противно сосало под ложечкой. Лодовик Трема... А еще, конечно, прекрасный капитан и его команда...
     Линь Чен открыл рот и тут же закрыл. Ему отчаянно нужны были более подробные сведения, но, уж конечно, Крин ему все бы выложил, будь известно что-то еще. Следовательно, никаких других сведений попросту не было.
     - А Саросса?
     - Ударная волна в пяти днях от Сароссы, ваша честь.
     - Это мне известно. Туда отправлены еще какие-нибудь корабли?
     - Да, ваша честь. Еще четыре звездолета, менее крупных, сняты с маршрутов, по которым были отправлены для спасения Киска, Пурны и Трансдаля.
     - О, небо, нет! - Чен вскочил и пылко воскликнул:
     - Со мной никто не посоветовался! Ни в коем случае нельзя распылять спасательные отряды: их и так мало!
     - Ваша честь, господин председатель, но всего два часа назад представитель Сароссы был на аудиенции у Императора тайно. Он убедил Императора и Фарада Синтера в том, что...
     - Синтер - тупица. Пренебрег тремя мирами ради одного - имперского фаворита! Когда-нибудь он убьет Императора!
     Но тут Чен заставил себя успокоиться, закрыл глаза, сосредоточился, прибегнул к особой технике медитации, которой занимался шестьдесят лет. Благодаря этому он мог найти единственную верную дорогу посреди этого хаоса.
     Потерять Лодовика - некрасивого, верного и чрезвычайно полезного Лодовика...
     Если противодействующая сила потянет тебя вниз, собери ее энергию для броска вверх.
     - Сможешь подготовить для меня краткий отчет об этой встрече, Крин?
     - Конечно, ваша честь. Пока материалы еще не переданы придворным летописцам. Уйдет пара дней на переписывание.
     - Прекрасно. Когда начнется расследование и возникнут закономерные вопросы, мы предадим гласности высказывания Синтера. Думаю, за них ухватятся самые низкопробные и популярные журналы. Пожалуй, подойдут "Всемирная Болтушка" или "Большое Ухо".
     Крин улыбнулся:
     - Лично мне более симпатичен журнал "Глаза Императора".
     - Еще лучше. Достоверность совершенно необязательна. Тем больше будет слухов среди необразованного и измученного всевозможными проблемами населения. - Чен печально покачал головой. - Даже если нам удастся погубить Синтера, это будет слишком малое утешение за потерю Лодовика. Каков шанс того что он мог остаться в живых?
     Крин сокрушенно пожал плечами. Этого он, увы, не знал.
     Мало кто из обитателей Имперского сектора хоть что-то понимал в тонкостях гипердрайва и навигации посредством прыжков через гиперпространство. Но один такой человек существовал Старый звездолетчик, впоследствии ставший торговцем, изредка перевозившим контрабанду, а сейчас специализировавшийся на отправке грузов и пассажиров по самым быстрым и безопасным маршрутам. Некоторые считали его беспринципным и ловким преступником, однако в прошлом этот человек не раз оказывал услуги Чену.
     - Немедленно устройте мне встречу с Морсом Планшем.
     - Слушаюсь, ваша честь.
     Крин поспешно вышел из кабинета.
     Линь Чен перевел дух. Время, отведенное для работы с компьютером-информатором, закончилось. Он должен был вернуться в свой личный кабинет и до конца дня встречаться с главами секторов Трентора и представителями планет, снабжавших столичную планету продовольствием. Чен предпочел бы сейчас сосредоточить все свои раздумья на исчезновении Лодовика и на том, каким образом обратить себе на пользу тупость Синтера, но ни такая трагедия, ни такая блестящая возможность не могли отвлечь Чена от повседневных обязанностей.
     Прелести пребывания у власти - во всей красе!

Глава 3

     Личный Советник Императора Фарад Синтер за последние три года столько раз превышал свои полномочия, что малолетний Император Клайус называл его не иначе как "моя амбициозная и пронырливая опора". Как ни коряво звучала эта фраза, на сегодняшний день в ней не было ни тени восхищения и любви.
     Синтер стоял перед Императором, сложив руки в притворном смирении.
     Клайус Первый, которому едва минуло семнадцать, взирал на него не то чтобы гневно, но уж точно - раздраженно. В детстве, которое закончилось для него совсем недавно, его без конца тишком шпыняли учителя, самым тщательным образом отбираемые Председателем Комитета Ченом. В итоге Клайус вырос хитрым и изворотливым юношей, более умным, чем считали многие, однако порой он был склонен к эмоциональным взрывам. Между тем он уже успел усвоить одно из главных правил лидерства и управления государством при наличии честолюбивого и лицемерного окружения: он никогда не позволял никому понять, каково его истинное мнение по тому или иному поводу.
     - Синтер, с какой стати ты занимаешься поиском юношей и девушек в секторе Дали?
     Синтер старательно сдерживался, скрывая злобу. Кто-то играл в политические игры, и кто-то заплатит за это.
     - Сир, я наслышан об этом поиске. Вероятно, он проводится в рамках программы генетического оздоровления.
     - Да-да, Синтер. Эту программу ты затеял еще пять лет назад. Или ты думаешь, что я слишком молод для того, чтобы помнить об этом?
     - Нет, ваше величество, что вы!
     - Между прочим, в этом дворце я обладаю кое-какой властью, Синтер! Не следует пренебрегать моими распоряжениями!
     - Безусловно, ваше величество.
     - Избавь меня от этого дурацкого титула. Зачем ты разыскиваешь детей младше меня, разрушаешь верные престолу семейства, нарушаешь добрососедские отношения?
     - Это важно для понимания масштаба эволюции человека на Тренторе, ваше величество.
     Клайус предупреждающе поднял руку.
     - Мои учителя говорили мне, что эволюция - это долгий, медленно протекающий процесс генетических изменений, Синтер. Что же ты намереваешься узнать посредством нескольких десятков посягательств на частную жизнь и преднамеренных похищений детей?
     - Прошу прощения даже за то, что смею выразить надежду, что могу послужить вам как один из ваших учителей, ваше величество, но...
     - Терпеть не могу, когда меня поучают, - процедил сквозь зубы Клайус, но успел вовремя сдержаться.
     - ...но если вы высочайше позволите мне продолжать, сир... Люди живут на Тренторе уже двенадцать тысячелетий. Мы стали очевидцами развития популяций с определенными физическими и даже умственными особенностями. Взять хотя бы приземистых, смуглокожих жителей Дели, сир, или касту лакеев из Лаврентия. Это свидетельствует о том, сир, что за последнее столетие с отдельными индивидуумами произошли определенные видоизменения. Научные данные наряду со слухами о...
     - О необычных психических способностях, Синтер?
     Клайус растопырил пальцы, свистнул и поднял взгляд к потолку. Оттуда слетела стайка искусственных птиц и закружила над головами Императора и его Советника. Похоже, птицы намеревались броситься на Синтера и заклевать его. Император населил почти все дворцовые покои подобными реактивными пташками, дабы с их помощью выражать свое настроение. Синтер, естественно, особой любви к пернатым не питал.
     - В некотором роде, ваше величество.
     - Я слыхал об этом. Необычные способности к внушению. Наверное, с их помощью можно было бы переворачивать кости в азартных играх, как тебе нужно, или соблазнять женщин? Это бы пришлось мне по вкусу, Синтер. Мои наложницы подустали от знаков моего внимания. - Выражение лица Императора стало брезгливым. - Это я точно знаю.
     "Их не в чем винить, - подумал Синтер. - Гиперсексуальный партнер, совершенно необаятельный и к тому же не слишком умный..."
     - Дело любопытное и, вероятно, немаловажное, ваше величество.
     - Каким бы важным оно ни было, своими действиями ты вызываешь волнения в других секторах, где и без того уже беспокойно, Синтер. Синтер, это дурацкая свобода. Вернее - дурацкая разновидность свободы. Я должен гарантировать своим подданным, что их не схватят и не привяжут к жутким маленьким коням-качалкам моих министров и советников и даже к моим собственным. Ну, мои лошадки - удобные скакуны, но чтобы вот так... Как ты мог, Синтер!
     На миг Синтеру показалось, что Император действительно решил проявить волю, продемонстрировать воистину имперскую непоколебимость и запретить всяческую деятельность такого рода. Синтер похолодел. Ведь именно потому, что он столь удачно подбирал юному Клайусу красоток и немедленно убирал их, как только они надоедали Императору, он был избавлен от львиной доли попреков со стороны Клайуса.
     Но вот веки Императора опустились. Похоже, его раздражение отступило. Синтер скрыл охватившее его облегчение. Клайус-Молокосос в конце концов снова смягчился.
     - Не стоит делать поспешных выводов, - развеял радость Синтера Клайус. - Не торопись. Ты все узнаешь в урочное время, правда? Уверен, ты принимаешь близко к сердцу все наши интересы. А теперь об этой женщине, Тирешии...
     Фарад Синтер, казалось, слушал Императора с неподдельным интересом, но на самом деле он всего-навсего включил диктофон и решил детали запроса монарха изучить попозже. Он с трудом верил собственной удаче. Император не запретил ему продолжать его деятельность! Он мог работать дальше, он мог отказаться от менее плодотворных изысканий и целиком посвятить себя главному делу!
     На самом деле охотился Синтер вовсе не за людьми исключительными и вообще какими бы то ни было. Синтер искал свидетельства самого необычного и самого долгого из всех заговоров в истории человечества.
     Этот заговор уходил своими корнями во времена правления Клеона I, а быть может, и в еще более давние.
     Миф, легенда, реальное существо, появляющееся и исчезающее, словно призрак, на протяжении истории Трентора. Микогенцы называли его Дэ-ниэ. Он был одним из загадочных "Вечных", и Синтер решил во что бы ни стало разузнать о нем как можно больше, чем бы это ни грозило его репутации.
     К болтовне о "Вечных" было принято относиться не более серьезно, чем к сказкам о призраках. На самом деле на Тренторе, древней планете, где ежедневно угасало столько жизней, в призраков верили многие. Но лишь немногие обращали внимание на россказни о "Вечных".
     Император продолжал разглагольствовать о женщине, которая ему приглянулась, а Синтер делал вид, что внимательно слушает, но мысли его были далеко. Многие годы Синтеру нравилось тешить себя мыслью о том, что он может стать спасителем Империи. Он почти воочию представлял, как заберется на императорский трон - нет, еще лучше: сменит Линь Чена на посту Председателя Комитета Общественного Спасения.
     - Фарад! - резко окликнул Советника Император. Диктофон немедленно воспроизвел последние пять секунд монолога Императора.
     - О да, ваше величество, Тирешия и в самом деле прекрасная женщина. Она возвышенна и честолюбива.
     - Честолюбивые женщины питают слабость ко мне, верно, Фарад? - прищурился Клайус.
     Тон его немного смягчился. Мать Клайуса тоже была весьма амбициозной особой и добивалась больших успехов, пока не попала в немилость к Линь Чену. Ее угораздило пококетничать с Председателем Комитета в присутствии одной из его жен. Это было большой ошибкой. Чен хранил неукоснительную верность всем своим женам.
     Странно - но слабовольный Клайус просто обожал сильных женщин. Им он, правда, быстро прискучивал. Вскоре даже самые амбициозные не могли скрыть раздражения. Вскоре - как только понимали, кто на самом деле стоит у власти...
     Вот только ни Синтера, ни Линь Чена секс почти не интересовал. Власть была куда как более благодарным занятием.

Глава 4

     Величайшее из инженерных сооружений Трентора отказало десять лет назад, и отзвук этой страшной трагедии до сих пор слышался в перенаселенном и тревожном секторе Дали. Четыре миллиона далитанских инженеров и теплотехников, десять миллионов рабочих целых двадцать лет трудились над созданием самого глубокого термария в истории планеты, для чего должна была быть вырыта шахта глубиной в двести километров. Разница температур на глубине и на поверхности планеты должна была обеспечить выработку энергии, которой хватило бы для обеспечения пятой части потребностей Трентора на последующие пятьдесят лет.
     Планка была поднята высоко, но пороха не хватило. Инженеры явно недоработ