тание  будущей  жены  не  придется
тратить ни гроша.  Пожелав  немедленно  расцеловать  такое  сокровище,  етун
откинул покров и оказался нос к носу с озверевшей  мордой  Тора.  Несчастный
подслеповатый жених едва не подавился слюной от  такого  жуткого  зрелища  и
резко отпрянул, накидывая кучу тряпок обратно на морду аса.
   - Невеста-невеста, а какого хрена у тебя так морду перекосило?  оторопело
пробормотал Трюм. А Тору опять не дали ответить. В этот раз роль Копеляна за
кадром взял на себя Рабинович.
   - Нет, ну ты молодец! - возмутился он. -  Сам  попробуй  столько  сожрать
после голодовки. Желудок так скрутит, что  морда  еще  хуже  перекосится.  А
вообще-то моя хозяйка писаная красавица. - И добавил вполголоса:
   - Как на ее личико посмотришь, так и хочется его описать.
   Гости рожу Тора не видели, а туповатый жених посчитал эту отмазку  вполне
приемлемой  и  удовлетворенно  кивнул.  Трюм,  видимо,  решив  молодой  дать
возможность прийти в себя после стольких тяжестей и невзгод, перенесенных на
пути к брачному ложу, хлопнул в ладоши, велев всем веселиться. Гостям  иного
и не требовалось, поэтому разномастная орава троглодитов-переростков тут  же
приступила к массовому поглощению алкоголя и  съестных  припасов,  вызвав  у
Трюма на лице горькую  мину  от  расстройства  за  бессмысленно  пропадающее
добро.  Менты  тем  временем  изо  всех  сил   пытались   разглядеть   среди
всевозможного  оружия  на  стенах  замаскированный   магией   Мьелльнир.   У
Рабиновича ничего путного из этой затеи не получалось и он сначала  принялся
тормошить Андрюшу, требуя от признанного  волшебника  очередного  проявления
сверхъестественных способностей, а затем стал  приставать  ко  мне,  пытаясь
заставить искать молот, Я несколько секунд с грустным выражением смотрел  на
своего хозяина, а затем и вовсе повернулся к нему спиной... А что вы хотели?
Разве можно в этой  несусветной  вони  от  немытых  тел  почувствовать  хоть
какой-нибудь запах? Ингвина так  же  пыталась  оказать  посильную  помощь  в
поисках и  непрестанно  вертела  головой  из  стороны  в  сторону,  стараясь
рассмотреть в пиршественной зале хоть какой-нибудь  подозрительный  предмет.
Даже Ваня Жомов поочередно прищуривал  то  один,  то  другой  глаз,  надеясь
по-снайперски вычислить искомую мишень, но и у него  ничего  не  получалось.
Все потихоньку начинали  звереть,  и  лишь  один  Локи  вел  себя  абсолютно
спокойно. Он умеренно поглощал  угощения,  не  забывая  ободряюще  улыбаться
путешественникам. Дескать, ищите-ищите. У нас еще масса времени!
   А Тор совершенно окаменел за  столом,  с  трудом  выдерживая  сглаживание
собственных ягодиц загребущими лапами Трюма. Чайник у него потихоньку  начал
закипать, сдвигая набок крышу. Бедный  ас  готов  был  взорваться,  разметав
вокруг столы, скамейки и гостей, а похотливого женишка и вовсе запустить  на
околоетун-гардскую орбиту. Тор еле сдерживался,  и  появление  рядом  с  ним
Ангрободы, страхолюдной сестрицы Трюма, отнюдь не улучшило его настроения. -
Короче, кошелка, я тут главная, - зашипела етунша на ухо ?невесте?, пока  ее
братец,  закатив  глаза,  пребывал  в  блаженной   нирване,   не   прекращая
возвратно-поступательных движений заскорузлыми клешнями вдоль  отсутствующей
талии аса. - Снимай свои побрякушки и гони их сюда, если не хочешь, чтобы  я
тебе сразу после свадьбы райскую жизнь  устроила.  Тор  зарычал,  тем  самым
выведя жениха из прострации. Трюм удивленно посмотрел  сначала  на  Тора,  а
затем перевел взгляд на Ангрободу, не успевшую еще убрать загребущие лапы от
украшений  невесты.  Етун  сразу  понял,  что  происходит,  и   одобрительно
улыбнулся любимой сестренке. Укоризненно покачав головой, он пробормотал:
   - Невеста-невеста, а чего это ты из-за побрякушек завелась? Жаба заела? -
Ну что ты, Трюм, - вновь опередил Тора Локи. -  Моя  хозяйка  просто  хочет,
чтобы украшения с нее снял только ты и  во  время  первой  брачной  ночи.  А
вообще-то она не скупая. Вот так вот, не скупая ничего ни хрена, все может в
свои руки заграбастать.
   Видимо, с заграбастаньем в свои руки Дядюшка Лис  просчитался,  поскольку
этой фразой вызвал недовольный  ропот  среди  етунов.  Трюм  тоже  удивленно
посмотрел  на  будущую  супругу  и  почесал   затылок,   стараясь   осознать
услышанное. А Рабинович, почувствовав, что вокруг запахло жареным, пнул  под
столом Попова, пытаясь заставить его быстрее отыскать молот. И не  успел  он
это сделать, как перед его носом неизвестно откуда появился Лориэль. - Блин,
козлы поганые! Вечно все за вас делать приходится, а  вы  даже  элементарные
факты сопоставить не можете, - разгневанно пропищал он.  -  Локи  предатель.
Это ловушка. Валите осюда немедленно... - Не можем мы без Мьелльнира уйти, -
зашипел на него Сеня.
   - Вот, блин, с какими тупицами работать приходится, - возмутился эльф.
   - Да вон он, ваш молоток.
   С пальца маленького хама сорвалась крошечная голубая искорка и, прочертив
трассером все пространство зала, окутала  тонкой  сияющей  пеленой  один  из
луков на  стене,  тут  же  превратив  его  в  искомый  Мьелльнир.  Никто  из
тугодумных етунов не заметил этого преображения, а вот Тор с Локи следили за
искоркой, не отрывая глаз. Громовержец дико  зарычал  и  вскочил  со  своего
места. - Ну, все, Имирово отродье! - заорал он на весь зал.  -  Сейчас  всем
головы поотрываю!
   - Невеста-невеста, а какого хрена ты  тут  хамишь?  -  удивленно  завопил
Трюм.
   - А потому, что достали уже! - Тор сорвал с головы покрывало, а со  стены
Мьелльнир. - Конец вам пришел. И тебе, Локи, тоже. -  Взять  их!  -  истошно
завопил Дядюшка Лис, отскакивая в дальний угол. -
   Вас обманули. Вместо Фрейи Тора подсунули!
   И етуны, посрывав оружие со стен, бросились на путешественников...
   Я-то всегда знал, что от Локи хорошего ждать не стоит. Ну, не верил  я  с
самого   начала,   что   этот   хитрющий   божок   решил   исключительно   в
благотворительных целях нам помогать! Наверное, именно поэтому я и  оказался
единственным из  всей  нашей  компании,  кто  ничуть  не  удивился  новости,
полученной от эльфа. А вот мои менты, да и эта сивая  бестия,  на  несколько
секунд просто дар речи потеряли. Так и застыли с открытыми ртами,  изумленно
глядя на главного лжеца всех скандинавских народов, будто тамбовские лягушки
на египетского крокодила.
   А етуны тем временем не зевали. Похватав со  стен  Трюмова  замка  первое
попавшееся под руки оружие, бросились  всей  толпой  лупцевать  ненавистного
Тора, вооружившегося украденным Мьелльниром. Гномий  подарок  был,  конечно,
грозным оружием, но предназначался все-таки для поражения отдаленных  целей,
а   в   ближнем    бою    против    нескольких    десятков    рассвирепевших
обезьян-переростков  толку  от  него  оказалось  не  так  уж  и  много.  Тор
успел-таки двумя взмахами снести первые ряды атакующих,  но  в  этот  момент
етуны-охранники  навалились  на  него  сзади,  уронили  на  каменный  пол  и
принялись топтать ногами. В общем, попал наш Тор, как кур в ощип!
   Первой в себя пришла Ингвина и с диким воплем придавленной  дверью  кошки
бросилась на ближайших етунов. Те, увидев Тора, и думать забыли о  том,  что
кроме него есть  еще  гости.  Поэтому  поначалу,  когда  бравая  воительница
попыталась нашинковать их для салата, попросту застыли, оторопело  глядя  на
эту пигалицу. Пока  великаны  чесали  затылки,  раздумывая,  что  бы  такого
учинить над хулиганкой, Ингвина,  наверное,  смогла  бы  уложить  не  меньше
десятка  етунов,  окажись  у  них  шкуры  менее  дубовые,  или  у  нее   меч
помассив-ней. А так воительница лишь без толку стегала их своей зубочисткой,
нанося урона не больше, чем таранный удар комара ветровому стеклу  автобуса.
Наконец етунам надоело терпеть наглые выходки малахольной девицы, и двое  из
них, подняв окованные железом  дубины,  размером  с  железнодорожную  шпалу,
бросились на нее. Ингвина попыталась закрыться мечом от ударов гигантов,  но
ее меч после первого же соприкосновения с оружием  етунов  сломался,  словно
спичка. Воительница успела откатиться в сторону, избегая первого  удара,  но
пиршественный зал у Трюма хоть и был громадный, но все же имел свои пределы.
Я ясно видел, что второго удара ей не избежать, и с диким рыком кинулся  под
ноги етуну.
   Такого самопожертвования с моей стороны этот гамадрил-акселерат  явно  не
ожидал, а может быть, просто и не заметил  меня  вовсе.  В  чем,  собственно
говоря, в этот раз была истина, выяснять было  некогда,  да  и  не  у  кого.
Поскольку етун, сбитый с ног моим таранным ударом, потерял равновесие  и,  с
размаху  приложившись  лбом  о  каменную  стену,  стек  на   пол   рядом   с
воительницей. Ингвина тут же пулей вскочила на ноги, но мгновенно  оказалась
зажатой между двумя  огромными  питекантропами.  Тут  бы  и  она  не  успела
увернуться,  да  и  я  помочь  ничем  не  мог,  поскольку  отдыхал  в   свое
удовольствие у стены после легкого пинка етуна,  но  у  нас  в  резерве  был
доблестный рыцарь Сеня Рабинович, он же сэр Робин, он же  Сеннинг  Робинсен,
он же кинолог и по совместительству мой хозяин. Первого  етуна,  который  по
дурацкой привычке никогда не вылезал из кольчуги, Сеня отправил  в  короткий
полет к дальней стенке. У второго вышиб из рук меч, которым великан, видимо,
собирался поправить заметные лишь ему одному дефекты в прическе воительницы.
А вот подоспевший третий волосатый лиходей едва не снес  Рабиновичу  голову.
Сеня успел увернуться, но чувствительный  удар  вскользь  по  плечу  все  же
получил.
   Но свою порцию радости огреб и его обидчик. Ваня Жомов, который до этого,
громогласно матюкаясь, пытался извлечь из-под юбки верный  ?демократизатор?,
справился наконец с этой трудной задачей и, схватив со стола  медное  блюдо,
при помощи дубинки запустил  его  в  спину  етуна.  Тот  трепетной  бабочкой
пропорхал над Рабиновичем и нежно обнял стену, надолго сроднившись с ней.  А
Ванечка принялся тем же способом метать  металлическую  посуду  со  стола  в
прочих великанов, искренне веря, что  только  этого  они  и  дожидались.  Не
намного отстал от друзей и Андрюша Попов. Махать  дубинкой  у  него  особого
желания не возникло, но  зато  криминалисту  приспичило  спеть.  И,  недолго
думая, Андрюша  затянул  героико-патриотического  ?Варяга?,  который  в  его
исполнении почему-то мало отличался от воя корабельных сирен.  Уж  не  знаю,
почему Попов выбрал эту песнь, да и не до гадания мне было, главное - голову
под лежачего етуна спрятать, но определенную популярность  у  великанов  она
приобрела мгновенно. Конечно, етуны, в отличие от тех же чаек,  не  ложились
штабелями к ногам новоявленного Пласидо Доминго, но два ближайших  к  Попову
слушателя попросту потеряли от восхищения его вокальными данными  ориентацию
в пространстве и, крепко приложившись друг к другу лбами, обрушились на пол.
Завывания Попова пробудили интерес к происходящему у Горыныча, дожевывавшего
последний кусок вечернего платья Фрейи, выданного экспедиции  под  расписку.
Обожравшаяся керосинка решила взглянуть на происходящее,  но  тут,  на  свою
беду, пробегавший мимо етун ногой отпихнул с дороги мешавшийся временный дом
Горыныча.  Ахтармерз  на  такое  обращение   с   высокоразумным   существом,
естественно, обиделся и раздулся так быстро, что мешок,  в  котором  он  еще
недавно спокойно сидел, попросту разлетелся на  клочки.  А  Горыныч,  увидев
несущуюся на него стаю переросших все  нормативы  обезьян,  пришел  в  такую
панику, что выпустил в самую гущу етунов  троекратный  залп  из  всех  своих
огнеметных устройств. После  этого  несколько  великанов  надолго  перестали
нуждаться в услугах парикмахера и с  радостными  воплями  умчались  куда-то.
Видимо,  поделиться  с  близкими  новым  и  абсолютно  бесплатным   способом
эпиляции. Эльф тоже трудился не  покладая  рук.  Одному  етуну,  неосторожно
решившему зайти на Жомова со  спины,  маленький  стервец  плюнул  в  глаз  и
отвесил две чувствительные затрещины по носу. Здоровый волосатый балбес,  не
сумевший сразу разглядеть Лориэля, попросту ошалел и начал вертеть в  разные
стороны лохматой башкой, пытаясь понять, кто это на него напал. А  крошечный
драчун спокойно облетел етуна сбоку и во  всю  мощь  своих  мизерных  легких
завопил ему прямо  в  барабанную  перепонку,  при  этом  отстукивая  на  ней
кула-чонками вальс Венского леса. Переросший питекантроп закружился по  залу
в такт мелодии  и  через  два  шага  грохнулся  на  пол  через  перевернутую
скамейку, после чего и был успокоен Рабиновичем посредством удара дубинки по
медному шлему. В общем, первым лихим наскоком нам удалось вытащить  Тора  из
самой  гущи  толпы  садистов   и   истязателей.   Однако   некогда   грозный
скандинавский бог сейчас больше всего походил на тряпичную куклу, и  если  и
подавал какие признаки жизни, то заключались  они  всего  лишь  в  невнятном
блеянии. Беспомощного Громовержца  мы  уложили  в  угол  и  заняли  круговую
оборону. Все бы хорошо, но, на нашу беду,  головы  етунов,  впрочем,  как  и
остальные части их тел, оказались чересчур деревянными. Выведенные  из  игры
мощнейшими ударами Рабиновича с Жомовым  и  истошными  воплями  Андрюши,  от
которых даже у меня шерсть поднималась дыбом,  великаны  удивительно  быстро
приходили в себя и бросались на нас с утроенной энергией.
   Вскоре железной посуды под руками моих ментов почти не осталось.  Горыныч
тоже выдохся, изрыгая огонь  лишь  тоненькими  струйками,  не  имея  времени
перезарядить  свои  природные  огнеметы.  В   общем,   мы   оставались   без
боеприпасов!  Может   быть,   Мьелльнир   был   действительно   единственным
действенным оружием против них, но у нас не хватало ни времени, ни простора,
чтобы запустить его в толпу этих озверевших баобабовидных кабанов. С  каждой
секундой становилось очевидно, что прорваться сквозь их строй не удастся,  а
вечно мы держать оборону не можем. - Ну, ты, пискун  хренов!  Хватит  орать,
лучше делом займись! - завопил на Попова мой Сеня, выбрав момент, когда  тот
решил перевести дух. - Когда  не  нужно,  ты  своими  дурацкими  поговорками
настоящий бедлам устраиваешь, а когда от них  польза  может  быть,  от  тебя
ничего, кроме дикого рева, не дождешься. Колдуй что-нибудь быстрей!
   - Сейчас, - закивал головой Попов и принялся что-то  бормотать  себе  под
нос.
   Андрюша стоял и шептал, а вокруг ничего не менялось. Он выругался  сквозь
зубы и принялся орать свои любимые поговорки во всю глотку. По очереди  были
процитированы: ?чтоб вас разорвало и подбросило?, ?не было печали, да  черти
накачали?, ?баба с возу, кобыле легче?. Не  оставил  Попов  без  внимания  и
горного рака вкупе с сивой кобылой, но  с  етунами  ничего  не  происходило.
Более того, не сдерживаемые больше Андрюшиными децибелами, волосатые гиганты
принялись  атаковать  еще  более  настырно.  Рабинович  с  тоской  в  глазах
посмотрел на криминалиста. Тот, предвидя какую-нибудь  колкость  со  стороны
друга, хотел было огрызнуться в ответ на печальный взгляд Сени,  но  в  этот
момент пущенная кем-то из етунов свиная нога едва не  пригвоздила  Попова  к
стенке. Он изумленно посмотрел на разбившийся вдребезги окорок и заорал:
   - Вы что, совсем охренели,  едой  кидаетесь.  Да  чтоб  у  вас  за  такие
проделки руки у всех поотсыхали!
   И я застыл, открыв от изумления  пасть.  Хорошо,  хоть  слюну  проглотить
успел. А то свисала бы она  до  груди,  как  у  придурочного  ньюфаундленда!
Впрочем, посмотрел бы я на вашу реакцию, если бы у вас на глазах руки  целой
орды бандитов начали бы съеживаться, желтеть и с тихим  шорохом  опадать  на
каменный пол. Етуны офонарели. Несколько секунд  они  рассматривали  остатки
своих лап, а затем с истеричными воплями бросились прочь из замка,  открывая
по дороге двери головой. Через  минуту  замок  Трюма  опустел,  а  благодаря
Попову в его окрестностях появилось новое племя  безруких  етунов,  лишенных
теперь навек многих плотских радостей. Впрочем, переживать тут не о  чем!  Я
заметил, что у этих великанов, как у обезьян, задние конечности едва ли хуже
передних развиты. Так  что  поорут-поорут  да  привыкнут.  Все,  что  делали
руками, теперь ногами станут делать.
   - Хватаем Тора  и  быстро  сматываемся  отсюда,  -  торопливо  проговорил
Рабинович и посмотрел по сторонам. - Кстати, а где этот  поганец  Локи?  Мои
товарищи по несчастью удивленно посмотрели  по  сторонам,  надеясь  отыскать
предателя где-нибудь поблизости. Могли бы и у  меня  спросить!  Едва  стоило
начаться заварушке, как этот  двуликий  обманщик  Локи  тишком  вдоль  стены
пополз к выходу из зала.  Я  попытался  было  остановить  его,  но  не  смог
пробраться сквозь толпу етунов.  А  тут,  на  беду,  этот  Лис  заметил  мою
оскаленную пасть и помчался к дверям вдвое быстрее.  В  общем,  Локи  сбежал
довольно давно, и догнать его теперь не было никакой возможности.
   Жомов выдал порцию ругани вслед предателю  и,  подхватив  на  руки  Тора,
помчался к  колеснице  во  дворе.  Остальные,  как  сумели,  подобрали  наше
разбросанное имущество и поспешили следом. По дороге нам попались  несколько
етунов, не успевших принять участие в схватке и потому сохранивших в целости
и сохранности свои передние конечности. Они, наверное,  могли  бы  замедлить
наше продвижение по замку, но поскольку им довелось лицезреть своими глазами
возможные последствия таких действий, то етуны предпочитали  не  драться,  а
орать  и  мчаться  в  разные  стороны,  словно  стая  мартовских  котов   от
свалившегося с балкона прямо в их толпу бешеного питбуля.
   До  колесницы  мы  добрались  без  единой  задержки.  Поудобнее   устроив
травмированного аса на соломе и наших  пожитках,  Сеня  с  Ингвиной  уселись
рядом с Тором, чтобы придерживать его во время ухабистого пути. А Ваня Жомов
схватился  за  вожжи  и  направил  колесницу  прямо  к  воротам,   даже   не
позаботившись их открыть. Впрочем, с этой  работой  прекрасно  справились  и
Торовы козлы, выставив массивные двери замка наружу  так  легко,  будто  они
были сделаны из обычного картона.
   Первый час  Жомов  бешено  гнал  колесницу,  почти  не  разбирая  дороги.
Впрочем, какие дороги могут быть в древней Скандинавии, а  тем  более  между
Асгардом и Етунхеймом? У нас в самом отсталом колхозе Забубен-ского района и
то дороги автобанами вглядят по сравнению с этой мешаниной из камней, гравия
и пыли. Колесницу нещадно трясло, и мне пришлось схватиться зубами за Ванину
штанину, чтобы не вывалиться  наружу.  Почувствовав  мои  челюсти  на  своей
лодыжке, Жомов покосился вниз, но ничего не сказал... Шпашиба, дуг!..  Ну  а
единственным пассажиром козлиного кабриолета, который, похоже, совершенно не
обращал внимания на тряску и ухабы, был многострадальный Тор. Он по-прежнему
продолжал не то мекать, не то блеять,  совершенно  не  реагируя  на  внешние
раздражители. Ну вылитая непорочная невеста после первой брачной ночи!  Сеня
пытался не давать асу сильно биться  головой  о  борт  колесницы  и  здорово
вымучился за целый час гонки, пока наконец не стало ясно, что погони за нами
нет. Рабинович потребовал остановить колесницу и принялся заново  устраивать
Тора на соломе. Эльф, всю дорогу просидевший  у  Сени  на  фуражке,  тут  же
куда-то исчез. Ингвина наклонилась к  моему  хозяину  и  я,  избавленный  от
потребности грызть Ванин форменный башмак, с удивлением увидел, что дамочка,
оказывается, может краснеть!
   - Эрл Робинсен,  сегодня  вы  в  очередной  раз  доказали  свою  воинскую
доблесть, - проговорила она, и Рабинович с интересом ждал продолжения. Пьеро
хренов! Сучий... Пардон, дамский угодник.
   - Я хочу поблагодарить вас за то, что спасли  мне  жизнь,  рискуя  собой,
опустив глаза долу, пролепетала Ингвина. А затем, абсолютно пунцовая,  гордо
вскинула сивую головушку вверх. -  Но  что  там  моя  жизнь!  Спасение  Тора
поступок куда большей доблести и отваги. Он прославит вас в