ку. - Вы, между прочим, сами половину ингредиентов собирали!
   - Да пошел ты со своими стонами прокурора жалобить! - отмахнулся от  него
Жомов и, хлопнув Рабиновича по плечу, спросил:
   - Ну что, Сеня, пошли разомнемся?
   - А оно нам надо? - Рабинович удивленно посмотрел на друга. -  Что  мы  с
этого будем иметь?
   - Вот морда торгашеская! - изумился Ваня.  -  Вместо  того  чтобы,  блин,
собственную выгоду высчитывать, мог бы подумать о чести  этого,  как  его?..
Ну, блин, как форму-то по-другому называют?
   - Мундир,  -  оторопело  ответил  Сеня,  не  ожидавший  от  Жомова  столь
возвышенных мотивов.
   - Вот  именно!  О  чести  мундира  нужно  думать,  -  рявкнул  Жомов,  от
нетерпения притоптывая на месте. - Мы, может быть, вообще единственные менты
на сотню километров. Так кто тут тогда  за  порядком  следить  будет?  А  то
посмотри, как гопота распоясалась! Совсем страх потеряли.
   - Дорогой ты мой омоновец, ты зенки-то разуй! - возмутился  Рабинович.  -
Тут тебе не митинг протеста, а война идет. И вообще, мы не у себя дома.  Тут
совсем другие обстоятельства.
   - И еще нужно напомнить вам, господа, - встрял в  дискуссию  отогревшийся
Горыныч, - что поскольку вы еще не вернулись домой, судьба вашего мира висит
на волоске. Если хоть один из вас погибнет...
   - Слышали мы все это уже сто раз. Так  что  помолчи,  лампа  паяльная!  -
оборвал его Жомов. - Раз уж я сегодня на дежурство в отдел  не  попаду,  так
хоть тут оторваться не мешайте. Ну, душа истосковалась!  -  Ваня  достал  из
кобуры пистолет и швырнул его оторопевшему Попову. - Держи. Прикроешь,  если
что. - И, больше не обращая ни на кого внимания, бросился  вниз  по  склону.
Рабинович  несколько  секунд  растерянно  смотрел  вслед  этому  озверевшему
защитнику правопорядка, не зная, что предпринять, но когда к  своему  вящему
изумлению увидел, что я с  громким  лаем  помчался  на  замшелых  аборигенов
впереди доблестного омоновца, устремился следом за нами. Осиротевшему Попову
ничего не оставалось, кроме как бросить на камни Ванин бушлат с завернутым в
него  карманным  драконом  и  последовать  примеру  друзей.  Два   волосатых
диплодока, увидев невесть откуда взявшихся людей в  диковинных  нарядах,  на
секунду оторопели. Ближний к Жомову здоровый рыжий детина даже снял с головы
шлем и почесал маковку, пытаясь понять, что за звери такие на него нападают.
Эх, если бы он знал, что за звери менты, то бросился бы бежать без  оглядки.
Однако такие чудища аборигену были неведомы, и  он,  стукнув  себя  в  грудь
правой рукой с зажатым  в  ней  мечом  (из-за  чего  срезал  изрядный  кусок
бороды!), нечленораздельно замычал и, отпустив дамочку в  неглиже,  бросился
навстречу омоновцу.
   Рыжий  идиот,  видимо,  решил,  что  может  одной  левой  разделаться   с
российским ментом, вооруженным всего-навсего резиновой дубинкой. Он взмахнул
над головой огромным двуручным мечом и решил обрушить его сверху,  перерубив
пополам вмешавшегося в его  сексуальные  домогательства  Жомова.  Однако  не
тут-то  было!  Ваня  стремительно  нырнул  под  руку   дикарю   и,   проведя
классический бросок через бедро (чем непременно в другое время  заслужил  бы
одобрение  от  президента!),  приложился  рукояткой  дубинки  к   окованному
стальными обручами кожаному шлему самонадеянного нахала.
   Дубинка сработала именно так, как от нее и ожидали! То есть произвела  на
местную сталь тот же эффект,  что  и  на  доспехи  рыцарей  в  средневековой
Англии. От удара  неимоверной  силы  закованную  в  стальные  обручи  голову
насильника вогнало в прибрежный песок почти на полметра,  отчего  ее  хозяин
оказался вертикально  воткнутым  в  грунт  подобно  заправской  свае.  Жомов
презрительно фыркнул и, выдернув рыжего за ноги, небрежно бросил на землю. -
Лежать, бояться! - скомандовал он. - Раздвинь ноги, урод. Руки за  голову  и
не шевелиться.
   Однако побывавший в песке варвар оказался глух к инструкциям омоновца. Он
как лежал распластанным па грунте, так и не  пошевелился.  Зато  пошевелился
его более тщедушный приятель, который, судя по всему, относился к тем людям,
что учатся только на своих ошибках. Ему бы  бежать  подальше  сломя  голову,
ноги, руки, позвоночник,  поскольку,  если  бы  это  принялся  делать  Ваня,
получилось бы намного больнее. Однако  вместо  этого  завернутый  в  вонючие
шкуры псих подскочил к Жомову сзади и что есть силы саданул окованной  медью
дубинкой по затылку омоновца. Ваня медленно развернулся.
   - Вот это, ни хрена себе,  уважение  к  власти,  -  зло  прокомментировал
поступок неразумного наглеца омоновец. -  Ты  совсем  оборзел,  урод?  Быдло
поганое! Ну, сейчас огребешь на всю катушку, чмо педальное.  Ни  секунды  не
мешкая, Ваня принялся выполнять  свое  обещание.  В  первую  очередь  ударом
милицейской дубинки он выбил оружие из рук ошеломленного  варвара,  а  затем
заехал ему кулаком в ухо. Бородатый абориген пошатнулся, но  удар  выдержал,
на удивление Ивана. Уж лучше бы ему было сразу упасть! Озверевший от  такого
непочтения к собственному труду, Жомов  схватил  полуоглушенного  варвара  в
охапку  и,  подняв  над  головой,  бросил  на  песок.  Совсем  растерявшийся
экс-насильник решил прикинуться змеей и уползти от разгневанного омоновца. И
неизвестно, удалось бы ему это  или  нет,  кабы  не  подоспели  Рабинович  с
Поповым. Сеня для начала обогнал Жомова и дал пинка аборигену,  видимо,  для
увеличения скорости передвижения оного, а затем оттолкнул назад Ивана.
   - Превышение должностных полномочий и необоснованное  применение  силовых
воздействий при задержании, - с трудом  переводя  дух,  проговорил  Сеня.  -
Статья не помню какая, но дадут тебе по ней немало.
   - Ни хрена себе, ?необоснованное?! - возмутился Жомов,  все  еще  пытаясь
добраться до бородатого изверга. - Да он меня дубьем своим  по  чайнику  так
шандарахнул, что у меня птички в глазах заплясали...
   - Были бы мозги, наверное, в тазобедренный сустав бы ссыпались, - перебил
его Рабинович и повернулся к девушке:
   - Вы в порядке, мадемуазель?  Изумленная  появлением  странных  людей  не
меньше, чем ее недавние мучители, девушка потеряла дар речи и смогла  только
кивнуть головой. Сеня, пристально осмотрев ее с  ног  до  головы,  пришел  к
выводу, что данная особа совсем не в его вкусе. Однако на рыцарский жест все
же решился.
   - Вы простудитесь, мисс, - сокрушенно покачав головой, проговорил  он  и,
стянув с оторопевшего Попова его  форменную  куртку,  накинул  ее  на  плечи
девушки. - Вот так-то лучше!
   Андрюша от такой наглости на несколько секунд не  только,  подобно  ?мисс
Доисторическая Деревня?, потерял дар речи, а также способность  к  движению,
возможности к аналитическому мышлению, навыки криминалиста и  забыл  таблицу
умножения. Через пару мгновений придя  в  себя,  он  сделал  вокруг  дамочки
несколько  танцевальных  па,  пытаясь  то  ли  выразить  восторг   поступком
Рабиновича,  то  ли  содрать  с  аборигенки  казенное  имущество,  а  затем,
обреченно  махнув  рукой,  бросился  вдогонку  за  двумя  друзьями,  с  ходу
ворвавшимися в разоренную деревню. В общем и целом внутри поселения  дикарей
творился тот же самый беспредел, что и на ее  окраине.  Мелкие  разрозненные
группы лохматых варваров тащили  по  грязным  улочкам  тюки  с  награбленным
добром,  конвоировали  в  сторону  гавани  визжащих  женщин  и  с   огромным
удовольствием запаливали немногие уцелевшие дома. Из-за собственного эгоизма
трое доблестных  сотрудников  милиции  решили  помешать  этому  феерическому
карнавалу. Они били мародеров, отшибали почки  у  грабителей  и  выкручивали
поджигателям руки. А я довершал разгром  врагов,  избирательно  выкусывая  у
некоторых филейные части исключительно из человеколюбивых  побуждений,  дабы
более доходчиво объяснить дикарям,  что  нужно  быстренько  делать  ноги!  В
общем, оторвались друзья на всю катушку. Даже Андрюша временно  позабыл  про
экспроприированную Сеней куртку и размахивал над головой дубинкой, будто поп
кадилом во время крестного хода. Впрочем, троим ментам в  компании  со  мной
даже особо напрягаться не пришлось.  Варваров  в  пределах  почти  до  конца
разоренной деревни оказалось на удивление мало. Трое  друзей,  видевшие  еще
несколько минут назад с вершины обрыва довольно внушительную толпу  дикарей,
метавшихся между домов,  словно  бабки-торговки  пирожками,  спасающиеся  от
наряда милиции,  были  несказанно  удивлены  внезапным  безлюдьем.  Впрочем,
расстраивало  это  обстоятельство   одного   лишь   Жомова,   пропитавшегося
воинственно-омоновскими  настроениями.  Остальные,   напротив,   ничуть   не
тяготились  отсутствием  лохматой  орды.  А  Андрюша  Попов  даже  попытался
поджарить в пламени горящей избы кусок жирного бекона.
   - Совсем помешался на жратве, - покрутил пальцем у виска Сеня,  глядя  на
исходящего слюной криминалиста. - Я вот все думаю, Андрей, как ты при  таком
аппетите до сих пор своих рыбок аквариумных не сожрал?
   - Очень остроумно, - огрызнулся Попов. - Ты,  Сеня,  с  каждым  днем  все
больше и больше  проявляешь  свой  истинный  уровень  интеллекта.  Сенека  в
ментовской шкуре! И вообще, не трогай рыбок. Это святое.
   - Да куда же они все подевались? - растерянно пробормотал Жомов,  имея  в
виду отнюдь не Андрюшиных рыбок. Однако Рабинович не  был  бы  самим  собой,
если бы не сострил.
   - Как ?куда подевались?? - поинтересовался  он,  обеспокоенно  заглядывая
Жомову в лицо. - Как сидели в аквариуме, так  и  сидят.  Если  их,  конечно,
Андрюшина мама коту не отдала или сама не слопала.
   - Ты чего мелешь? Откуда здесь Андрюхина мама? - удивился Иван и  тут  же
сообразил, куда ветер дует. - Слушай, Рабинович, достал  ты  уже  со  своими
приколами. В натуре, доведешь ты меня  когда-нибудь  до  состояния  экстаза.
После  этой  реплики  Рабинович  с  Поповым  разразились  просто  диким,   в
соответствии с окружающим пейзажем, хохотом. Сеня сложился пополам,  пытаясь
себе представить тот способ, каким он будет доводить Жомова  до  экстаза,  а
Попов и вовсе выронил в  грязь  палку  с  куском  ветчины,  которую  пытался
поджарить на большом (в прямом  смысле  этого  слова!)  огне.  Впрочем,  эта
утрата большого значения не имела. Кулинарный процесс все равно пришлось  бы
отложить, так как Андрюшиным хохотом задуло пламя на ближайших бревнах.
   - Придурки, - обиделся на друзей Иван и отвесил Попову такую оплеуху, что
тот поперхнулся смехом.
   -  Нормально,  -  проговорил  он,  разгибаясь.  -  Значит,  прикалывается
Рабинович, а тумаки мне достаются? Ментяра ты поганый, Ваня, после этого.  -
От ментяры и слышу, - буркнул Жомов и тут же замер, услышав,  как  я  бешено
лаю с той стороны села, где на холме возвышалась  еще  не  успевшая  сгореть
местная примитивная крепость.
   - А ну-ка за мной! - скомандовал Иван и помчался на мой призыв.
   Сеню дважды просить не пришлось - в нем  пробудились  отцовские  чувства.
Только от одной мысли о том, что его любимцу какие-то  доисторические  уроды
могут нанести телесные повреждения, Рабинович пришел в такую ярость,  что  в
конце короткого забега обошел рвущегося в бой Жомова на два  корпуса.  Любой
спринтер бы позавидовал!
   Зрелище, представшее перед ними, могло бы разгневать кого угодно, будь он
хоть невозмутимым тибетским ламой. Представьте, четверо бородатых придурков,
окружив пса, тыкали в меня пиками, а я мужественно уворачивался  от  ударов,
успевая попутно цапнуть кого-нибудь из бандитов за руку. Увидев это, Жомов с
Рабиновичем настолько озверели, что даже не обратили  внимания  на  то,  что
происходит вокруг.
   - Ни хрена себе, местные наших бьют?! - возмутился  Жомов  и,  размахивая
дубинкой, бросился на супостатов. - Ну, держитесь. Сейчас  крыши  по  округе
летать начнут, в натуре!
   Однако Сеня  вновь  опередил  его  и  первым  врезался  в  непочтительных
аборигенов. Несколько ударов  ?демократизатором?  по  излишне  разгоряченным
головам - и подбежавшему Жомову оставалось только развести руками с  досады.
В этот раз, Ваня, ты не успел!  Но  долго  горевать  омоновцу  не  пришлось,
потому как я, поймавший кураж, вновь яростно зарычал  и  рванулся  вперед  с
такой силой, что вцепившегося в мой ошейник Рабиновича протащило пару метров
по земле. Даже борозда осталась, хоть картошку сажай!  Сеня,  сумев  все  же
затормозить, удивленно присвистнул.
   - Ваня, похоже, в этот раз мы  крупно  попали,  -  проговорил  Рабинович.
Жомов обернулся. Прямо за его спиной, угрожающе скаля  зубы,  толпилось  все
варварское воинство общим количеством более сотни голов крупного, мелкого  и
среднего рогато-бородатого скота. Причем часть этих  уродов  была  вооружена
луками. Видимо, аборигены, вволю натешившись во  вражеской  деревне,  решили
взять штурмом замок местного  феодала  и  даже  приступили  к  осуществлению
своего коварного плана, однако вмешательство в  битву  российских  ментов  в
корне изменило их намерения. И теперь воинственно настроенные варвары желали
сделать из Рабиновича с Жомовым что-то вроде мясного  рагу.  Ваня,  конечно,
был парнем не робкого десятка и несравненного безрассудства.  Он  и  один  в
омоновской форме не побоялся бы выйти против всего  этого  сброда  гопников,
однако наличие у противника дальнобойного оружия  при  отсутствии  у  Жомова
элементарного средства предохранения в  виде  бронежилета  заставило  и  его
умерить пыл. Что до Рабиновича, то  Сеня  и  вовсе  озадаченно  озирался  по
сторонам, высматривая Попова с табельным  пистолетом.  Андрюша  не  заставил
себя долго ждать. Покрасневший и запыхавшийся,  он  выскочил  к  друзьям  из
ближайшего проулка и тут же застыл, узрев перед  собой  сборную  команду  по
регби в пещерном варианте. Впрочем, замешательство Попова длилось недолго. С
присущей  ему  изобретательностью,  Андрей  выхватил  из  кармана  жомовский
табельный пистолет и поднял его над головой.
   - Остановитесь, дети порока и безумства!  -  во  всю  мощь  своих  легких
завопил он. Аборигены действительно  замерли.  Хотя  скорее  всего  причиной
этого был поповский рев, а не его грозный вид. Но Андрея это не волновало, и
он продолжил представление.
   - Предлагаю немедленно сдаться и бросить оружие, - продолжал  вопить  он,
мастерски переходя из одного образа в другой. - Вы под прицелом снайперов, и
мне приказано никого живыми не брать. Поэтому при продолжении  сопротивления
я всех поражу громом небесным...
   И поразил! Правда, не всех, а только  Жомова  с  Рабиновичем,  когда  при
попытке Андрюши сделать предупредительный  выстрел  в  воздух  пистолет  дал
осечку. Затем еще одну. И еще! Попов,  не  веря  в  происходящее,  рассеянно
повертел пистолет в руках и даже заглянул в  ствол.  Аборигены  же,  на  миг
поверившие  в  возможность  умереть  от  грома,   увидев   эти   растерянные
манипуляции толстяка, издевательски загоготали и  не  спеша  расступились  в
стороны, открывая лучникам сектора обстрела.
   - Эх, не было печали, да черти накачали!  -  горестно  вздохнул  Андрюша,
глядя на обленившийся пистолет, и тут же раззявил от  удивления  рот.  Прямо
перед толпой дикарей, готовившихся наброситься всем стадом на троих  ментов,
вдруг из ниоткуда появились два огромных трехметровых зеленых  беса  и,  без
лишних разговоров  сцапав  ближайшего  любителя  медвежьих  шкур,  принялись
накачивать  его  водкой  ?Абсолют?.  Тот  первое  время,  булькая,   пытался
отплевываться, а затем во всю глотку проорал абсолютно пьяным голосом первые
строчки разудалой песни норвежских разбойников ?Из-за острова на стрежень? и
замертво  свалился  на  засыпанную  пеплом  землю.  Бесы  переглянулись   и,
удовлетворенно кивнув головой, схватили следующего дебошира.  Все  остальное
варварское войско в изумлении застыло. Если бы здесь был  хоть  какой-нибудь
завалявшийся Васнецов, то  получился  бы  идеальный  групповой  портрет  под
названием  ?Возвращение  мужа  из  командировки...?.   Однако   куда   более
изумленной оказалась физиономия Жомова. Первые  несколько  секунд,  созерцая
это безобразие, он лишь раскрывал и закрывал рот, словно корова перед стогом
сена, а затем завопил:
   - Вы что, козлы рогатые, охренели совсем? Такую вещь  на  этих  придурков
переводите? А ну, марш отсюда к чертовой матери! И посмейте только  водку  с
собой забрать.
   Два   зеленых   беса-переростка   удивленно   переглянулись,   а    затем
вопросительно посмотрели на Попова.  Тот  почему-то  понял  их  правильно  и
неожиданно для себя самого, выхватив из заплечного мешка  серебряный  крест,
замахнулся им на покорно ждавших указаний демонов. А  Рабинович,  вцепившись
обеими руками в  отвалившуюся  челюсть,  с  удивлением  выслушал  дальнейшее
напутствие Андрюши.
   - Идите с богом, дети мои, - с выпученными глазами  пролопотал  Попов.  -
Делайте, что он говорит. - И вдруг, придя в себя, заорал:
   - Пошли на хрен, недоумки!
   Бесы снова удивленно переглянулись, а затем с истинно армейской точностью
выполнили приказ Попова. То есть наступили  ногами  на  мужское  достоинство
опоенного ранее аборигена. Тот в одну секунду протрезвел и  заорал  от  боли
так, что позавидовала бы любая автосигнализация. Андрюша от  такого  оборота
событий и вовсе растерялся. Он растерянно  оглянулся  по  сторонам,  как  бы
спрашивая совета у друзей.  Однако  Ваня  Жомов  только  озверело  сгибал  и
разгибал дубинку в руке, с садистской ухмылкой  глядя  на  двух  посланников
ада, не желавших расставаться с водкой, а Сеня Рабинович лишь развел руками.
Дескать, предупреждал я тебя следить за своими базарами? Вот  теперь  сам  и
выпутывайся. Попов сплюнул и повернулся к бесам, до сих пор с  остервенением
выполнявшим его последнее приказание.
   - Мужики, вы почто  животинку  тираните?  Отпустите,  ему  же  больно,  -
ласково   проговорил   Андрюша,   однако   зеленые   садисты   его   просьбу
проигнорировали. И тут Попов вдруг выпалил ни с того ни с сего, окончательно
ошарашив и без того изумленного Сеню.
   - В тихом омуте черти водятся! - завопил он так,  что  половина  стоявших
перед ним аборигенов  покатились  с  ног,  сбитые  взрывной  волной.  А  два
трехметровых  беса,  переглянувшись  в  очередной  раз,  бросились  бегом  к
ближайшей речке и со всего маху плюхнулись в воду. Несколько секунд их спины
с невысоким гребнем вдоль позвоночника еще торчали над мелководьем, а  затем
будто растаяли в воздухе.
   - Ну  вот,  доброе  дело  Андрюша  сделал,  -  прокомментировал  ситуацию
Рабинович. - Теперь местные бабы ему спасибо скажут, когда пойдут  на  речку
белье полоскать и увидят на дне отвратные зеленые рожи. Интересно,  Андрюша,
как ты думаешь, долго после такого подарка эта деревня тут  простоит?  Попов
окрысился, готовя сольную тираду в ответ на такое бессовестное обвинение, но
ответить не успел: именно в этот момент над головами все еще  пребывавшей  в
оцепенении варварской хоккейной дружины появился пикирующий бомбардировщик в
лице (а точнее, в трех  лицах!)  Горыныча.  Прибывший  к  шапочному  разбору
огнедышащий птеродактиль, пытаясь  оценить  ситуацию,  на  несколько  секунд
застыл на месте, отчаянно размахивая крыльями, а затем  решил  пройтись  над
головами аборигенов, будто ?фантом? над позицией талибов. Его появление  для
несчастных бородачей оказалось откровенным перебором, и весь  доисторический
штурмовой отряд, подняв дикий вой, бросился к пирсу, словно стадо  ошалевших
от иприта бизонов. Я, конечно, взял на себя почетную миссию проводить гостей
до порога и успокоился только тогда, когда последний из варваров забрался  в
деревянные  ковши-переростки,   которые   совсем   недавно   Попов   обозвал
?дракарами?.
   - Ты, как всегда, вовремя, - язвительно  похвалил  Ахтармерза  Рабинович,
провожая взглядом улепетывающего с поля боя противника. - Мурзик, ко мне!  А
пошел ты... котов гладить, альфа-лидер хренов! Между  прочим,  у  меня  тоже
азарт проснулся, а все азартные существа глухи к голосу  разума.