е Жомов
сможет только вместе со мной.
   - Полегче, Ваня, - осадил его Рабинович. - Там все-таки мой пес.
   - Это кто меня тут ушибить собрался? - пискнул эльф и  наконец  оторвался
от моего носа и завис на уровне глаз Жомова. - Ты,  что  ли,  бык  фанерный?
Хочешь всю оставшуюся жизнь на таблетки работать? А, мать твою?
   - По-моему, это перебор, - проворчал Сеня и отстегнул от пояса дубинку. -
Сейчас арестовывать будем.
   - Ах, вы так, козлы позорные?! - завизжал эльф.  -  Сами  напросились!  В
следующий раз ждите тролля или гоблина. А  сейчас...  Маленький  хам  набрал
скорость реактивного истребителя и врезался головой  прямо  Жомову  в  глаз.
Ваня от неожиданности ойкнул и зажал  поврежденный  орган  ладонью.  А  эльф
показал Рабиновичу язык и испарился так же, как и появился минуту назад.
   - Он больше не жилец! - прорычал Ваня, потирая ушибленное  место.  -  Так
что насчет футбола?.

ГЛАВА 4

   Две деревни действительно оказались в тех местах, где и указала воздушная
разведка в лице трехглавого истребителя тараканов  -  лучшего  средства  для
ванной  и  кухни.  Оба  населенных  пункта  пялились  друг  на  друга  через
неглубокую речку и, если судить по  толпам  народа,  собравшегося  рыцарским
строем ?свинья? по обеим сторонам водной  артерии,  не  испытывали  взаимных
симпатий.  Более  того,  похоже,  все  это  честное  собрание  готовилось  к
рукопашному бою, используя обычную деревенскую тактику под названием ?стенка
на стенку?.
   Битва назревала нешуточная. Поскольку еще  издалека  было  видно,  как  в
толпе мелькают колья, грабли, мотыги, а кое-где вилы и топоры. У  Жомова  от
этой картины, вызвавшей ностальгию по буйному детству, зачесались  кулаки  и
навернулись на глаза слезы. А Рабинович поскреб в затылке и на всякий случай
попридержал за поводок Мурзика. Сеня  явно  решил  сначала  присмотреться  к
происходящему, а уж потом думать - вмешиваться в драку или нет. Однако Жомов
не дал ему времени на раздумья. А что поделаешь? Омоновец, он и в  Англии  -
омоновец.
   - Та-ак! Че здесь такое происходит? - заорал Иван прямо от лесной опушки.
   - Че за сборище тут устроили?
   Жителям вышеупомянутых деревень  еще  не  доводилось  видеть  мистических
?сарацинов? в их полной экипировке. Кроме того, напор Жомова, его  командный
тон  и  уверенные  жесты,   если   к   таковым,   конечно,   можно   отнести
отстегивание ?демократизатора? от пояса, оказали на крестьян  дополнительное
пагубное  влияние.  И  несчастные  аборигены,  привыкшие  подчиняться  любым
командам, стали рвать с себя шапки, а на себе - волосы и  спешно  падать  на
колени.
   Думаю, что легко догадаться, кого толпа крестьян  выдвинула  для  встречи
гостей. Прием в  древней  Англии,  да  и  не  только  в  ней,  испытанный  и
проверенный веками: жители ближайшей деревни вытолкнули  вперед  старосту  и
стали ждать. Убьют мужика, значит, всем надо делать ноги. Ну а если староста
останется жив после разговора с ?благородными  сэрами?,  то  можно  спокойно
начать жаловаться на бесчинства крестьян с другого берега.
   Жители второй деревни тоже застыли в томительном ожидании, хотя  для  них
оно имело несколько иной смысл. То есть после убийства старосты врага (если,
конечно, такое произойдет) они готовились броситься  в  драку  и  разгромить
наголову лишенного руководства противника. Если бы староста остался жив,  то
тогда они  собирались  вытолкнуть  вперед  своего  ?аксакала?  с  намерением
немедленно оспорить претензии левобережного села. А дальше - все  по  новому
кругу...
   Жомов,  естественно,  никого  убивать  не  собирался.  Однако  омоновская
закалка  давала  о  себе   знать.   Ваня   просто   не   мог   пройти   мимо
несанкционированной демонстрации и не разогнать ее с чистой  совестью.  Сене
пришлось поддержать порыв  друга.  Хотя  бы  для  того,  чтобы  не  застрять
окончательно на вторых ролях.
   Прямо перед Жомовым  толпа  исторгла  из  себя  плюгавенького  мужичка  с
бегающими глазами. Он попытался  забраться  обратно,  но  колхозники  только
плотнее сжали свои ряды, закрывая старейшине все пути к отступлению.  Мужику
ничего  больше  не  оставалось,  кроме  как  одернуть  на  себе   кафтан   и
прокашляться.
   - Благородные сэры и ваш верный пес! - затараторил мужичонка.  -  Видимо,
сам Господь послал вас в наши  края,  чтобы  разрешить  спор  между  нами  и
бесчестными стафордцами, который длится уже не один год! Мы  никогда  бы  не
посмели обратиться к вам за помощью сами. Но вы заговорили первыми,  и  это,
несомненно, знак провидения...
   Толпа на этой стороне реки одобрительно  загудела.  И  этот  гул  тут  же
откликнулся эхом на другом  берегу.  Правда,  если  эхо  никогда  не  меняет
интонацию, просто повторяя звуки, то здесь жило, видимо, ущербное эхо.
   Поскольку гул с той стороны реки имел явно негодующий характер.
   "Бесчестные стафордцы?, как именовал их старейшина этой деревни,  тут  же
приступили к плану ?В?, отрядив на другой берег реки  своего  представителя.
Их командир был довольно внушительного для аборигенов роста и  носил  густую
окладистую бороду, словно Стенька Разин в период своего  расцвета.  Или  как
Михаил Шуфутинский, но давно не стриженный.
   -  Благородные  Сэры.  -  Растолкав  толпу  правобережников,   старейшина
Стафорда без зазрения совести плюхнулся на коленки. - Не вершите  свой  суд,
пока не услышите мнение другой стороны...
   Толпа злобных крестьян тут же  подняла  истошный  крик,  не  давая  вождю
враждебных команчей сказать и слова. Такого  посягательства  на  свои  права
стафордцы стерпеть не могли и мгновенно форсировали мелкую речушку, выстроив
боевой  порядок  уже  на  территории  соперников.  Те  тут   же   забыли   о
присутствии ?благородных сэров? и приготовились лезть в драку, но зычный рев
Жомова остановил побоище.
   - Ти-и-и-хо! - крикнул Иван во всю мощь богатырских легких, и с ближайших
деревьев осыпались листья. Шапки с крестьян  тоже  посдувало,  но  никто  не
бросился их ловить. Все замерли с открытыми ртами.
   - Это еще ничего! Послушали бы вы, как у нас  святой  причетник  орет,  -
ухмыльнулся Иван и добавил:
   - Достали со своей простотой! Еще какой-нибудь  урод  без  команды  пасть
свою откроет, я ему в едалище ботинком заряжу. Поняли? А сейчас Сенька... то
есть, сэр Робин вам все объяснит. У  него  это  лучше  получится,  поскольку
языком телепать равных ему не найдете.
   - Рекламу ты, конечно, делаешь мне - не приведи  господи!  -  ухмыльнулся
Рабинович и посмотрел на две враждующие кучки народа. - Так,  резину  тянуть
не будем. Быстро ко мне двоих ваших командиров,  и  изложите  суть  проблемы
кратко и по существу.
   Крестьяне некоторое время пошушукались, видимо, разыскивая в своих  рядах
спрятавшихся старост. А потом оба божьих одуванчика, правда различной  формы
и окраски, предстали пред светлые очи Рабиновича. Оба руководителя  деревень
выглядели несколько помято. Из чего можно было сделать простейшее заключение
- старост из народа выдрали буквально с корнями.
   - Все дело в заливном лугу, - начал говорить один из них.
   - Стоп! - рявкнул Сеня. - Имя, фамилию... И тебя это касается.
   - Рон Бравон, староста Бишопса, - поклонившись, представился плюгавый.
   - Гай Стафорн, староста Стафорда, - поклон бородатого получился еще более
низким. - Мы претендуем на этот заливной луг...
   - Претендуете?! Да вы его пытаетесь украсть! - завизжал плюгавый.  -  Это
луг исконно наш...
   Обе деревни снова принялись орать друг на друга так, что окрестные  галки
перешли с бреющего  полета  на  пикирующий.  На  плетнях  начали  трескаться
глиняные горшки, а у Рабиновича заложило уши.
   - Заткнитесь, твари, пока  всех  не  поубивал!  -  рявкнул  Сеня,  тщетно
пытаясь создать ладонями преграду матерным децибелам. - Говорить  только  по
очереди! И я скажу, кому начать...
   В общем, после получасового препирательства  суть  проблемы  стала  ясна.
Дело в том, что после  небольшой  междоусобной  войны  суверены  каждого  из
поселений  начали  перекраивать  границы  собственных   владений.   Поначалу
договорились ограничить территорию этой речкой. А  потом,  когда  оказалось,
что водная артерия делает солидный крюк, изменили решение.
   Думается, что все дело в человеческой лени. Вместо того, чтобы проехаться
вдоль берега и поставить пограничные столбы, оба суверена решили провести на
глазок прямую  линию,  соединившую  оба  края  дуги,  вычерченной  рекой  по
холмистой равнине.
   Так вот, заливной луг, каковой  оказался  в  своеобразном  мешке,  и  был
причиной споров воинственных крестьян. Одни  считали  его  своим,  поскольку
формально он был на их берегу реки, другие  опротестовывали  это,  поскольку
водная артерия не являлась границей как таковой.
   - А почему бы вам не обратиться с жалобой к своим суверенам и  не  решить
эту проблему раз и навсегда? - полюбопытствовал Рабинович, устав выслушивать
однообразные аргументы.
   - Так в том-то и беда, - вздохнул плюгавый.
   - Наши суверены ушли в поход  за  Святую  землю,  не  в  обиду  вам  будь
сказано, и до сих пор не вернулись, - закончил за него бородатый.
   - Ну что ж, - хитро ухмыльнулся Рабинович. - Решение  напрашивается  само
собой. Пока нет на месте ваших владык, пользоваться лугом будете по очереди,
- Сеня махнул рукой, прерывая новый поток вопросов. - Сейчас мы  научим  вас
одному состязанию под названием ?футбол?. Раз  в  год  вы  будете  проводить
матч. Чья команда победит, те и используют этот  луг  в  ближайший  сезон...
Слов благодарности не надо. Мы найдем с вами другую форму расчета.
   - Ну-у, не знаю! -  в  один  голос  проворчали  плюгавый  с  бородатым  и
посмотрели друг на друга.
   - Ничего. Сейчас мы вам  все  объясним,  -  утешил  старост  Рабинович  и
обратился к крестьянам:
   - Правила у этой игры просты...
   Однако аборигенам легко дались только общие принципы игры. Примерно через
полчаса объяснений они наконец усвоили, что состязание будет происходить  на
прямоугольном поле с двумя воротами в его более узких концах.
   - А, так это  что-то  вроде  рыцарского  ристалища!  -  радостно  завопил
стафордский кабатчик, бывавший пару раз на  культурно-массовых  мероприятиях
под названием ?столкновение консервных банок?. - Сейчас сделаем!..
   Шустрый кабатчик взял руководство по приготовлению  футбольного  поля  на
себя.  И  Рабинович  не  успел  глазом  моргнуть,  как  бишопский  кузнец  и
стафордский каменотес вырвали  из  земли  пару  ближайших  дубовых  ворот  и
потащили их на заливной луг. Туда же устремилось  и  все  мужское  население
двух деревень, похватав в руки лопаты.
   - Стоять!  -  заорал  Жомов,  и  муравьиная  суета  в  деревне  мгновенно
прекратилась. - И что это вы делаете, уроды?
   - Ров собираемся копать,  -  удивленный  столь  невежественным  вопросом,
ответил плюгавый.
   - Чтобы кровь с ристалища  лучше  стекала,  -  поддержал  его  бородатый.
Рабинович застонал и плавно опустился  на  пятую  точку,  едва  не  прищемив
Мурзику хвост. Пес от третьего за  два  дня  посягательства  на  собственные
части тела взбесился и принялся крыть всех матом на своем языке. Причем  так
экспрессивно, что его заслушались, как Жириновского  во  время  предвыборной
кампании. Когда же наконец Мурзика удалось  успокоить,  Рабинович  продолжил
объяснения.
   Нельзя  сказать,  что  дальше  эти  разглагольствования  стали   даваться
аборигенам проще. В первую очередь крестьяне  напрочь  отказывались  понять,
что  такое  футбольный  мяч.  Тот  же  кабатчик,  например,  несколько   раз
переспрашивал, не меч ли имеет в виду благородный сэр Робин.
   Затем пошли предположения  по  поводу  тыквы,  бычьего  пузыря  и  прочих
безобразий. В итоге Сеня не выдержал и заставил бишопского шорника притащить
обрезки выделанных шкур и сшить из них оболочку мяча, которую плотно  набили
соломой и зашнуровали.
   Когда, наконец, аборигенам было продемонстрировано, что такое мяч, то  им
стало понятно, как  нужно  забивать  его  в  ворота.  Особо  сообразительным
оказался бишопский кузнец. Он мгновенно схватил мяч и забил  его  в  ворота,
которые все еще держал стафордский каменотес. Причем  забил  его  буквальным
образом: огромным молотом при помощи железного костыля.
   - Один - ноль. В твою  пользу,  -  прокомментировал  счет  Жомов,  устало
опускаясь рядом с.Сеней на пропыленную траву. - Может, бросим эту затею?
   Похоже, я погорячился по поводу обучения этих придурков футболу.
   - Нет уж! - фыркнул настырный Рабинович, все еще рассчитывающий  получить
в собственность жомовский питейный инструмент. - Так просто они от  меня  не
отвяжутся.
   Сеня всерьез вознамерился довести начатое до конца. Он принялся объяснять
аборигенам, что в футболе руками мячик трогать нельзя. За исключением редких
случаев. И тут же нарвался на бурный протест.
   - Это ж как я кувалду ногами держать буду? - заорал кузнец. - Если у  вас
в Сарацинии такие мастера есть, что на руках стоят, а ногами работают, то  у
нас тут все люди нормальные...
   - Ты головой поработай, пенек!  -  сорвался  Жомов,  не  выдержав  такого
течения тренировочного процесса.
   Эта реплика сразила кузнеца наповал. Здоровому детине никак  не  давалось
представление о том, как можно голову использовать вместо кувалды. Несколько
секунд кузнец обдумывал это предложение сэра Джома, а затем  начал  спорить.
На свою голову! Поскольку Ваня не выдержал и приложился  дубинкой  к  узкому
лбу прародителя металлистов. Кузнец, естественно,  тут  же  у  ворот  улегся
отдохнуть, так сказать, в принудительном порядке.
   - Этот в ауте, - удовлетворенно проговорил Иван и повернулся к остальным.
   - Еще кто-нибудь будет спорить? Или, лохи, послушаем умного  человека  до
конца?
   Как говорится, против лома нет приема! Жомов хоть и не  старший  помощник
Лом с яхты ?Беда?, но приема против него аборигены  тоже  не  изобрели.  Тем
более, если учитывать еще и легендарный ?сарацинский меч?, обладателем коего
Иван по праву считался. В общем, Сеню дальше слушали с подобающим  вниманием
и раболепием. Хотя и недолго!
   -  Итак,  -  продолжил  инструктаж  Рабинович.  -   От   каждой   команды
выставляются по одиннадцать игроков. И пятеро являются запасными...
   Обе деревни враз заголосили! Да так, что было просто удивительно, что  на
такой гам не сбежались по пожарной тревоге все дружинники  двух  близлежащих
замков. Предметом спора на сей раз было то, кого от каждой деревни на первый
матч выставить. И этот спор едва не кончился выставлением аборигенам зубов в
виртуозном исполнении супербойца ОМОНа Ивана Жомова.
   Пришлось Сене вмешаться и кинуть  жребий,  какую  из  деревенских  команд
возглавит он, а какую - Иван Грозный, то  бишь  Жомов!  Рабиновичу  достался
Стафорд, а  Иван  получил  под  свое  начало  то,  что  осталось.  Вместе  с
контуженым кузнецом. После этого вопрос с определением состава команд  отпал
у крестьян сам собой. Поскольку никто из них не решился  спорить  с  выбором
игроков двумя такими благородными господами.
   Сеня с Жомовым  довольно  долго  и  тщательно  отбирали  в  свои  команды
игроков, поскольку старались взять одновременно и  умного,  и  сильного.  Но
?два в одном? уживаются почему-то только в рекламных роликах. В аборигенских
деревнях ум и сила были прямыми антогонистами. Как большевики и  монархисты,
как тори и виги, как деготь и мед, как похмелье и рабочий день... В общем, у
каждого из первых в истории  футбола  тренеров  по  полкоманды  оказались  в
некоторой степени умными, а вторая половина - частично сильными.
   После укомплектации боевых дружин Рабинович продолжил  объяснение  правил
игры. Посоветовавшись с  Жомовым,  он  решил  такие  тонкости,  как  офсайд,
задержка мяча и игра  вратаря  руками  после  паса  защитника,  благоразумно
опустить. Было решено, что  эти  особенности  футбола  объяснить  аборигенам
совсем не получится.
   Поэтому для первого матча ограничились основными правилами:
   - мяч руками не брать (вратаря это не касается!);
   - соперника не бить, не толкать и не пинать (к вратарю  это  относится  в
первую очередь!);
   - за линией поля в футбол не играть (вам говорят, запасные!);
   - за любое нарушение в штрафной площади назначать пенальти (нет, пенальти
- это не отрубание головы. Хотя  очень  похоже!).  Итак,  после  двух  часов
упорного разжевывания правил самой популярной игры двадцатого века аборигены
наконец поняли ее суть. То есть уяснили, что смысл игры заключается  в  том,
что двадцать два здоровых лба бегают  за  одним  мячиком  и  пытаются  всеми
способами затолкать его в одни из ворот.
   В первую секунду после  усвоения  основных  принципов  футбола  по  толпе
крестьян прошелся шепоток негодования. Но что поделаешь? Они  люди  дикие  и
неотесанные! Подавайте им, видите ли, кровь и членовредительство. А тут даже
пнуть противника от расстройства не разрешается. Бегай себе по полю,  словно
фрейлина на балу. Только и разницы, что реверансы отвешивать не нужно.
   Однако Жомов не дал распространиться упадочным  настроениям.  Он  тут  же
предложил гуманный выбор: либо игра, либо вечная  шамкающая  старость  после
операции по удалению приспособлений по перетиранию пищи путем  приложения  к
оным кулака и ментовской дубинки. Победило первое.
   А когда Рабинович скрепя сердце выложил из кармана стопку золотых монет и
объявил, что, помимо заливного луга, который, как известно, является главным
призом, каждый игрок победивший команды получит по монете,  а  на  остальные
деревня может отпраздновать победу в кабаке, интерес  к  игре  подскочил  до
десяти баллов по шкале Рихтера. Разве что земля  трястись  не  начала.  Хотя
пару хижин все же обрушили. В  общем,  в  двух  отдельно  взятых  английских
деревушках футбол стал не просто первым видом спорта (стрельба  из  лука  не
считается!), он мгновенно превратился в вопрос жизни и смерти.
   Сеня и Жомов решили тренировать команды  раздельно,  чтобы  до  матча  не
раскрывать друг другу своей тактики. Хотя было понятно и ежу, что  Рабинович
выберет извращенный мелкими пасами ?спартаковский? стиль игры, в отличие  от
жесткого и силового, который больше похож на стиль жизни омоновца, а поэтому
совершенно Жомову по душе.
   Нет смысла подробно описывать эти две короткие тренировки хотя бы потому,
что большинству людей процесс подготовки к матчу совершенно неинтересен. А у
специалистов именно этот  рассказ  вызовет  желудочные  спазмы  и  сердечный
приступ.  Прямо  перед  матчем  у  двух  крестных  отцов  мирового   футбола
неожиданно встала новая проблема: у команд не было формы. Дело в том, что  в
обеих деревнях одежда была только двух цветов:  серая  -  для  повседневного
ношения, и светло-серая - для отправления в последнюю прогулку до погоста.
   Выход, как всегда, нашел гениальный Рабинович. Свою  команду  он  одел  в
светло-серые наряды, а форму жомовских футболистов велел  извалять  в  саже.
Крестьяне тут же прогнулись, и  вскоре  у  бишопской  команды  были  костюмы
вполне приличного  грязного  цвета.  После  чего  первые  получили  прозвище
?Покойники Бишопса?, а вторым досталось не менее звучное название -  ?Свиньи
Стафорда?!
   Прямо  перед  матчем,  когда  футболисты  уже  выстроились  на  поле,   а
улюлюкающие зрители расположились  плотным  кольцом  вокруг  него,  Жомов  и
Рабинович бросили жребий, кому эту игру  судить.  Сеня  знает,  как  бросать
монетки. Поэтому на поле вышел он. Впрочем, не без жомовских наставлений.
   - Короче, братан! Если судья будет подсуживать своим, то я  найду  способ
снять его с  матча,  -  ухмыльнулся  Жомов,  подбрасывая  в  руке  увесистый
булыжник:
   - Как смерчем с поля сдует...
   Рабиновичу аргумент  показался  довольно  веским,  и  он  счел  за  благо
поспешно ретироваться. Прихватив по  дороге  пастуший  рожок,  который  было
решено использовать вместо судейского свистка, Сеня побежал к  центру  поля,
чтобы дать сигнал к началу матч