оже ничего определенного сказать не мог. Даже  после
того, как старательно принюхался. Мы находились на лесной поляне. С этим
вопросов возникнуть не  могло.  Во-первых,  потому,  что  мы  стояли  на
травянистом клочке земли, а вокруг возвышались деревья. А во-вторых,  за
исключением Скандинавии, куда, как вы  помните,  мы  сами  забрались,  и
египетской пустыни, где ветвистой  растительности  в  принципе  быть  не
может,  в  каждом  новом  мире  в  момент  нашего  там  появления  рядом
непременно оказывался лес. Видимо, без него эльфы жить не могут.
   Растительность  вокруг  нас  была  самая  обычная.  То   есть   такой
стерильной чистоты, как в окрестностях Эльфабада, здесь не  наблюдалось.
Прошлогодние листья, опавшие ветки и сухая трава присутствовали. Значит,
Оберон нас с родины эльфов подальше турнул.  А  вот  кострищ  и  пищевых
отходов на поляне не имелось. Следовательно, мы были явно не дома. А вот
где именно, сказать я не мог, даже если бы сильно  постарался.  Кот  его
знает, куда нас Оберон зашвырнул. Может быть, даже в Сибирь, раз уж  тут
вертолетоподобные насекомые летают. А может, мы совсем в другом месте, а
Гнус этот Сибирский - чистое недоразумение. Вон  в  Скандинавии  Андрюша
чертей накликать умудрился. Так я же не стал кричать, что мы в аду!
   Пока я вам  тут  окрестности  описывал,  трое  моих  ментов  устроили
экстренное совещание с целью составления плана оперативных  мероприятий.
От участия в  нем  меня  отстранили,  поскольку  все  они  дураки  и  на
нормальном языке разговаривать не  умеют.  А  Горынычу  и  вовсе  не  до
совещаний  было.  После  бегства  гигантского  деликатеса  он  до   того
расстроился, что уменьшился до размеров крупной  жабы  и  теперь  упорно
пытался сожрать почти равного  ему  по  объему  богомола.  Тот  усиленно
сопротивлялся, и если Ахтармерз в следующие пару минут не увеличится, то
бороться им друг с другом еще не один день, прежде чем  кому-нибудь  это
надоест. Горыныч тоже это понял и, разозлившись  на  богомола,  принялся
расти. Значит, недолго зеленому насекомому жить осталось!
   - ...Блин, задолбали вы меня со своей  простотой!  -  Я  отвлекся  от
нашего трехглавого инсектицида и прислушался к разговору ментов.  -  Раз
не знаете, где  мы  находимся,  так  и  скажите.  И  нечего  голову  мне
морочить. - Понятно, это Жомов.
   - А тебе, друг Ванюшечка, сразу это и сказали, - съязвил в ответ  мой
хозяин. - Просто до тебя всегда туго доходит. А с этим, извини, не к нам
обращаться надо, а к психиатру.
   - Да пошел ты к Матрешкину в напарники! - обиделся Иван.
   - Твоими бы устами да  мед  пить,  -  хмыкнул  Сеня  и  посмотрел  по
сторонам. - Ладно, не хрена  тут  стоять  и  балаболить.  Мы  можем  год
обсуждать, куда нас Оберон в этот раз зашвырнул. Но если не сдвинемся  с
места,  то  так  этого  и  не  узнаем.  -  Сеня  махнул  рукой  в  южном
направлении:
   - Пойдем туда.
   - А почему не в обратную сторону? - ехидно поинтересовался Андрюша. -
Или твой длинный еврейский нос чует, откуда выгодой пахнет/
   - Именно, - огрызнулся Рабинович. - А твой славянский свинский  пятак
даже не улавливает, где помои раздают.
   Все,  началось.  Когда  Попов  с  Рабиновичем   особенности   расовой
антропологии обсуждать начинают, остальные могут спать ложиться.  Потому
что раньше, чем  к  следующему  утру,  они  обмен  колкостями  точно  не
закончат.  Я  уже  собрался  что-нибудь  для  успокоения  этой   парочки
предпринять, но не успел  -  Жомов  вмешался.  Вклинившись  между  двумя
спорщиками, он с силой хлопнул обоих по плечам. И Сеня, и Попов едва  на
пятые точки не плюхнулись. А Ваня улыбнулся.
   - Слушайте, мужики, а давайте Мурзику позволим направление  выбирать,
- внес он свое предложение. - Помните, в Англии, когда  мы  заблудились,
его вперед пустили, и он нас к жилью вывел?
   Ваня, так  то  Англия  была,  а  здесь  кот  знает  что!  Я  тебе  не
экстрасенс. Ни лечить на расстоянии по фотокарточке не могу, ни жилье за
сто верст отыскивать не способен. Вон лучше керосинку  крылатую  в  небо
запустите. Может быть, он с высоты что-нибудь и разглядит!..
   И чего орал, спрашивается? Никто, как обычно, меня  не  понял.  Менты
решили, что я уже пивной ларек для них отыскал, а  Горыныч  сделал  вид,
что  борьбой  с  комаром  изнурен.  Пришлось   мне   начинать   работать
экскурсоводом, и назло всем врагам я уверенно пошел на восток. Почему на
восток?.. А вам-то чем это направление не нравится?!
   Все-таки интуиция у  меня  отменная.  Выбрал  направление  наобум,  а
оказалось, что пошел именно туда, куда нужно  было.  Кстати,  это  не  в
первый  раз,  так  что  смело  можете  меня  считать   псом   выдающихся
способностей. Помню, однажды случай был. Я вам уже рассказывал,  что  на
День  милиции  трое   моих   друзей   постоянно   устраивают   Чемпионат
вымогателей, обирая окрестные торговые  точки.  Конечно,  это  единичный
случай, поскольку такой праздник  только  раз  в  году  бывает.  На  все
остальные торжества чемпионат не проводится, и водкой на  халяву  каждый
затаривается, как может. Только, пожалуйста, не  думайте,  что  мы  одни
такие исключительные сборщики податей. У нас в отделе  все  так  делают.
Правда, не у всех получается.
   Так вот, нашим следователям надоело, что им постоянно "паленую" водку
в качестве подношений приносят, и решили они разобраться в конце концов,
какая сволочь на вверенной им территории  такую  отвратительную  выпивку
производит. На неделю завязали с пьянками и, напрягши свои могучие  умы,
отыскали подпольный разливочный цех. Тут же поставили галочку  в  плане,
передали отчет начальству и на радостях напились той же паленой водки.
   Начальство, естественно, отправило группу захвата на выявленный  цех,
дабы всех арестовать, кто под руки попадется, и навсегда избавить  своих
подчиненных от пития  некачественной  водки.  ОМОН  почему-то  на  такую
операцию  посылать  никто  не  собирался,  хотя  все  до  единого  бойцы
просились добровольцами. Да и нам с Сеней поездка в  подпольный  цех  не
светила: кого там с собаками ловить? Однако мой хозяин - человек  крайне
настырный. Уж не знаю, какой выгоды Рабинович в  этой  операции  пытался
добиться - может, хотел водки набрать, чтобы потом со всякими  слесарями
и сантехниками расплачиваться, - но благодаря его усилиям нас  в  группу
захвата все-таки зачислили.
   На операции все проходило, как и положено. С криками вломились в цех,
положили на пол туркменов, которые, кстати, без каких-либо документов  в
нашем государстве пребывали. А затем бросились в  разные  стороны  водку
считать и договариваться, кто сколько себе домой брать  будет.  В  общей
суматохе о директоре цеха все как-то позабыли, а когда наконец от  водки
оторвались, ловить подпольное начальство было уже поздно -  удрал,  гад,
через черный ход.
   Естественно, ничего умнее, чем нас с Рабиновичем  по  следу  послать,
придумать никто не мог. Мы с Сеней, как два дурака, бросили водку  и  за
директором  погнались,  будто  он  нам   денег   должен.   Мой   хозяин,
естественно, всю дорогу  матерился,  да  и  меня  довольным  назвать  не
решился бы никто. Все-таки одно дело нормальных преступников  ловить,  а
тут за каким-то хозяином подпольного водочного цеха гоняться приходится.
Он же даже сопротивляться не будет, когда в  моих  клыках  окажется.  Да
еще, не дай бог, обделается с перепугу. Думаю, и вам бы  не  понравилось
сидеть на каком-нибудь человеке и аромат его фекалий вдыхать.
   В общем, я был зол, вынюхивал  директорский  след  и  на  посторонних
запахах особо не концентрировался. Поэтому не сразу обратил внимание  на
то, что хлоркой попахивать начало.  А  когда  сообразил  это,  было  уже
поздно. Гад-директор, видимо, меня в цеху увидел и, убегая, посыпал свой
след хлоркой. Я ее запах как с разбегу  носом  втянул,  так  вообще  все
ароматы чувствовать перестал. Естественно, тут мне беглеца  еще  сильнее
наказать захотелось. А где его искать, если я след взять не могу? Вот  и
выбрал направление наугад.
   Как позже  оказалось,  интуиция  меня  не  подвела,  и  директора  мы
догнали. Я  ему,  конечно,  всыпал  по  первое  число,  да  и  Рабинович
церемониться с беглецом не стал. В общем, оторвались мы на всю  катушку,
но, когда вернулись назад, оказалось, что вся водка уже описана, и  Сене
вместо планируемого ящика всего две бутылки перепало. Вот с тех пор мы с
Рабиновичем  на  всякие   операции   на   ликеро-водочных   заводах   не
напрашиваемся. Мой хозяин больше обманываться в ожиданиях  не  хочет,  а
Кобелев, начальник нашего отдела, думает, что Сеня пить меньше  стал,  и
всем его в пример ставит.
   Но я отвлекся. Заводы заводами, а  в  диком  лесу,  куда  нас  Оберон
забросил, никакого производства  не  наблюдалось.  Зато  примерно  через
полчаса движения по пересеченной местности запахло дымом.  Конечно,  это
мог быть и обычный лесной пожар, но я почему-то был уверен, что скоро мы
выйдем к какому-нибудь жилью. Я прибавил шагу, подгоняя моих  ментов,  а
минут через пять запах дыма и они учуяли.
   - Ну, Сеня, я тебе говорил, что у тебя пес умный? А ты мне не  верил,
- принюхавшись, заявил Жомов.
   Сеня от такого заявления оторопел, но оспаривать утверждение омоновца
не стал. Пальцем у виска только покрутил и поспешил за мной следом.
   Дальше мне  ментов  поторапливать  не  пришлось.  Томимые  голодом  и
жаждой, мои друзья здорово прибавили скорость и почти бегом вылетели  на
лесную опушку. Впрочем, как вылетели, так и застыли - прямо  перед  нами
шел бой. То есть не мальчики баловались, а взрослые дяди дрались. Причем
всем, что попадалось под руку. А запах дыма доносился не от  костра  или
печки.
   Горела деревня. Ничего определенного о том, из какого она времени или
пространства, сказать  не  могу.  Просто  скопление  бревенчатых  домов,
половина из которых уже догорала. А вот кучка людей на окраине лично мне
многое сказала. По крайней мере, примерно определить, к какой эпохе  они
принадлежат, я мог. Впрочем, не я один.
   - О, блин, смотри, Сеня, рыцари! Да  еще  и  общественные  беспорядки
устраивают. - Жомов радостно ткнул моего хозяина кулаком в бок. - Сейчас
я быстренько эту говядину консервированную в утиль переработаю.
   Ваня  был  прав  в  одном  -  часть  сражавшихся  действительно  были
рыцарями. Или, скорее, ландскнехтами, поскольку воевали  пешими  и  были
одеты не в стальную броню, а в чешуйчатые кольчуги. Но не придираться же
из-за такой мелочи к доблестному омоновцу?! А вот в том, что именно  они
"общественные беспорядки" устраивали, я не был уверен.
   Десяткам  двум  одетых  в  кольчуги  солдат  противостояло   странное
воинство, примерно втрое превосходившее их по численности.  Треть  этого
сброда носила широченные штаны, куцые куртки,  разноцветные  тюрбаны  на
головах и была вооружена всевозможными сельскохозяйственными орудиями  -
в основном мотыгами и вилами. У прочих противников пехотинцев прикид был
примерно таким же, за исключением дополнений к гардеробу в виде шлемов и
кольчуг. Да и вооружены они были кривыми саблями вместо мотыг, к которым
прилагались небольшие круглые щиты. К тому же они еще зачем-то дрались с
противником,  сидя  верхом  на  разномастных  лошадях,  столь  нелюбимых
Поповым. И если мне не врали мои собственные глаза, это  были  те  самые
"сранацины", за которых нас упорно в древней Англии принимали  во  время
нашего первого путешествия.
   Вы не помните, когда рыцари с сарацинами дрались? А вот я помню -  во
время крестовых походов. Точные даты я вам назвать не берусь, но  думаю,
что средними веками это время назвать уже можно без всякой натяжки.  Так
что  с  тем,  куда  именно  нас  занесло,  можно  сказать,  разобрались.
Оставалось выяснить одну мелочь: что именно мы здесь сделать должны?  Не
возглавлять же эти треклятые походы?!
   Ну,  с  этим,  я  думаю,  мы  еще  разберемся,  а  сейчас  предстояло
разобраться с тем, что происходило метрах в пятистах от  лесной  опушки,
на окраине деревни. Если рассуждать здраво, то, указывая на  инициаторов
беспорядков, Ваня в некоторой  степени  был  прав.  Судя  по  тому,  что
примитивными сельхозорудиями были вооружены не ландскнехты (или  как  их
там правильно называть?), а  тюрбаноносные  аборигены,  жили  в  деревне
именно последние. Не думаю, что они сами стали  бы  жечь  свои  дома,  а
значит, инициаторами драки "колхозники"  не  являлись.  Видимо,  горстка
пехотинцев  напала  на  деревню  и  занялась  экспроприацией  имущества,
скрещенной с поджогами, но довершить  начатое  не  смогла  -  на  помощь
жителям деревни примчалась  регулярная  сарацинская  армия.  Предки  бен
Ладена тут же вышибли вражеские войска из деревни и  пытались  окружить,
не пуская пехотинцев к лесу. Это им почти удалось.  И  хотя  ландскнехты
упорно  сопротивлялись,  вряд  ли  они  смогли   бы   избежать   полного
уничтожения, поскольку на подмогу конным сарацинам бежала еще и арабская
пехота.
   В общем, напавших на деревню солдат утихомирят и без нас. Вопрос не в
этом. Меня куда больше волновало  другое:  стоит  ли  нам  оставаться  в
стороне, поскольку ни сарацины, ни пехотинцы к нам отношения  не  имели,
или все же  надо  вспомнить  о  своем  милицейском  долге  и  вмешаться,
прекратив массовую драку? Впрочем, чего  тут  думать?  Не  будем  же  мы
стоять и спокойно смотреть, как люди друг друга  убивают?  Сначала  всех
разгоним, а потом будем разбираться, кто прав, а кто виноват. Мои менты,
похоже, были того же мнения.
   - Ваня, подожди на рыцарей кидаться, - урезонил омоновца мой  хозяин.
- Давай-ка сначала не дадим их перебить. А шлемы дубинками начистить  мы
им всегда успеем. Если они того заслужили, конечно.
   - Да как скажешь, гражданин начальник, -  хмыкнул  Жомов.  -  Мне,  в
натуре, по фигу, кого  плющить  и  колбасить.  Давайте  быстренько  этот
бардак прекратим да чего-нибудь выпьем. Говорю же в сотый раз, сушняк  у
меня!
   С Ваниного благословения  мы  бросились  разгонять  дерущихся.  Сеня,
правда, хотел меня этого удовольствия лишить, привязав к  дереву,  но  я
ему прицепить поводок к моему ошейнику не дал,  и  Рабиновичу,  дабы  не
отстать от омоновца, пришлось  махнуть  на  меня  рукой  и  предоставить
полную свободу действий. Чем я сполна и воспользовался.
   Мои менты, приказав Горынычу срочно набирать объем, быстро  пересекли
поле и накинулись на всадников, предоставив ландскнехтам  разбираться  с
колхозанами. Прямо  с  марша  мы  ударили  в  правый  фланг  сарацинской
конницы. То есть ударили, конечно, только менты. Мне для такого дела бог
соответствующих конечностей не дал, поэтому  пришлось  просто  кусаться.
Что я и сделал, отхватив у первой попавшейся на дороге  лошади  солидный
кусок мяса из бедра. Я хоть и хищник, но сырую пищу  не  люблю,  поэтому
изъятую филейную часть выплюнул, проверил, хорошо  ли  оглушен  всадник,
которого укушенная мной лошадь выбросила из седла, а  затем  бросился  к
следующей кобыле.
   Мои менты тоже даром времени не теряли.  Ваня  Жомов  с  разбегу  так
звезданул дубинкой по кольчуге развернувшегося к нему сарацина, что тот,
благополучно стартовав из седла, приземлился метрах в двадцати от  места
взлета, сбив по дороге еще трех своих соплеменников. Сеня сцепился сразу
с двоими. Сначала он вышиб у обоих  сарацин  сабли,  а  затем,  от  души
приложившись к окованным железными полосками щитам, выбил противников из
седел. Андрюша поступил еще проще. Увидев приближающихся к нему  врагов,
Попов, вместо того чтобы броситься в драку, остановился.
   - Куда прете, уроды? А ну-ка назад,  или  стрелять  буду!  -  истошно
заорал он.
   Вот уж не знаю, чем именно криминалист стрелять собирался,  поскольку
единственное наше огнестрельное оружие покоилось у Жомова в  кобуре,  но
Андрюшина  угроза,  оснащенная  соответствующим  количество   децибелов,
подействовала. Перепуганный и оглушенный сарацин вместе со  своим  конем
свалился на землю, а  звуковая  волна,  исторгнутая  из  могучих  легких
Попова, снесла на своем пути еще с десяток человек. Среди  них,  правда,
было и несколько пехотинцев, спасти которых мы собирались, но  на  такую
мелочь никто не обратил внимания. По крайней мере, Попов.
   - Учитесь, дети! - гордо заявил он Жомову и Рабиновичу, трудившимся в
поте лица. - Хрен вы одним махом столько людей повалить сможете.
   - Конечно,  куда  нам  до  тебя.  Так  орать,  как  ты,  даже  свинья
недорезанная не сможет, - буркнул в ответ Сеня, не отвлекаясь от работы.
В этот момент он как раз через  голову  пехотинца  пытался  по  сарацину
попасть  и  при  этом  своего  запакованного  в  железо  подопечного  не
покалечить.
   - Сеня, блин, кончай с этим крикуном болтать  и  делом  займись!  Нам
нужно этих лошадников разогнать, пока пехота не подошла,  -  рявкнул  на
моего хозяина Жомов. - Да брось ты скакать, как  бабуин  на  сковородке.
Тресни этого чудика по башке. Он, когда в себя придет, тебе еще  спасибо
скажет!
   Сеня пару секунд подумал над предложением омоновца, а затем,  заранее
извинившись, треснул мешавшего ему  пехотинца  дубинкой  по  шлему.  Тот
молча завалился в траву, уступая Рабиновичу дорогу, и Сеня наконец  смог
добраться до всадника. Удостоверившись, что с хозяином все в порядке,  я
перестал глазеть по сторонам и вновь принялся кусать лошадей.
   Совместными усилиями мы минут через семь после вмешательства в  драку
обратили конных сарацин и пеших "колхозников" в бегство.  Ландскнехты  с
ликующими воплями попытались было их догнать, но, хоть и не  сразу,  все
же сообразили, что за верховыми пешком не угнаться, и  вернулись  назад,
приготовившись отразить атаку пехоты. А та, к  всеобщему  разочарованию,
наплевав на наши мечты о славной драке, обратилась в бегство.  Спасенный
нами отряд  сначала  раздосадовано  вздохнул,  потом  на  всякий  случай
троекратно прокричал  "гип-гип,  ура!"  и  только  после  этого  наконец
обратил на нас внимание.
   - Спасибо за  помощь,  благородные  господа,  -  проговорил  один  из
пехотинцев, удивленно рассматривая  ментов.  -  Не  сочтите  мой  вопрос
оскорблением, но кто вы такие и из какой земли родом, ибо впервые я вижу
столь странный наряд  и  такое  диковинное  оружие  в  руках  у  могучих
бойцов?..
   Сеня мой в нашей команде самый языкастый, поэтому  обычно  никто  его
права вести переговоры с местным  населением  не  оспаривает.  Хотя  это
правило не касается тех случаев, когда Жомова кто-нибудь обидит  раньше,
чем поздоровается. Тогда если омоновца Рабинович с  Поповым  вовремя  не
поймают или оскорбивший Жомова наглец не успеет убежать,  то  устраивать
переговоры и устанавливать отношения бывает просто  не  с  кем  и  услуг
болтуна Рабиновича нам в таком  случае  не  требуется.  Сейчас,  правда,
дикарь в железной чешуе разговаривал крайне  вежливо,  поэтому  за  дело
взялся мой хозяин.
   - С севера мы  путешествуем,  -  проговорил  он,  стараясь  подражать
манере речи незнакомца.  -  Издалека  к  вам  прибыли,  долго  по  лесам
блуждали. Не подскажете, в какое именно место мы выбрались?
   - Да я и сам названия этого местечка не знаю, - пояснил разговорчивый
ландскнехт, пока его товарищи с удивлением нас рассматривали.  -  Просто
деревенька какая-то сарацинская, поблизости от Византии расположенная...
   Вот, значит, куда нас занесло! Получается, что  мы  уже  в  Азии,  на
другом берегу Босфора. Теперь  на  сердце  легче,  поскольку,  чтобы  до
Родины добраться, нужно всего-то Черное море  переплыть.  Правда,  потом
еще и подождать с тысчонку лет придется, но кто из нас на  такие  мелочи
внимание обращать будет? Осталось только выяснить, в своем мы  мире  или
опять в какой-нибудь параллельной вселенной, и с  нашим  местоположением
все станет окончательно ясно. Впрочем, одна неясность, и причем главная,
все же останется: а какого хрена мы тут вообще делаем?
   - ...Мы сюда заглянули за провиантом, а нас дрекольем встретили.  Вот
и пришлось подраться, -