ость.  Ты  им
верой и правдой с самого рождения служишь, а они  только  и  умеют,  что
"фу" орать. Причем где надо и где не надо!.. В общем, хочет Сеня,  чтобы
им эта волоокая танцовщица крутила, как болонка хвостом, - пусть крутит.
Но от меня любви к ней Рабинович не дождется. Ничего, кроме презрения! И
думаю, настоящие кобели со мной согласятся.
   Как обычно, на мои чувства никто внимания  не  обратил.  Более  того,
Рабинович, окрыленный  первой  победой  на  любовном  фронте,  мгновенно
придумал, что с невскрываемой лампой  и  с  несгибаемым  джинном  внутри
делать нужно...  Тоником  его,  Сеня,  залей!..  Но  Рабинович  меня  не
послушался и решил положить его на хранение, как хороший коньяк.
   - Сейчас придут наши архаровцы, и прикажу им яму поглубже выкопать, -
доложил он друзьям. - Пусть этот урод еще тысячу лет без своих джинсовок
побудет.  Посмотрим  потом,  станет  ли   он   с   российской   милицией
связываться!
   Сенино предложение было принято "на ура". Единственный, кому  оно  не
понравилось, был сам джинн. И он попытался выразить протест  интенсивным
раскачиванием медной лампы. Но поскольку наружу так и  не  вышел,  чтобы
изложить перед судом присяжных аргументы в свою защиту,  его  возражения
во внимание милицейской комиссией приняты не были. И еще до начала ужина
непокорный джинн вместе со своим переносным домом был надежно  захоронен
на двухметровой глубине в окрестностях Антиохии...
   Кстати, совет для археологов. Найдете этого  гада,  не  вытаскивайте.
Пусть и дальше сидит и думает, стоит ли в следующий  раз  хорошим  людям
перечить.
   - Сеня, я так полагаю:  этого  урода  лысого  нам  послал  тот  самый
неизвестный тип, который у эльфов переворот затеять вздумал,  -  уже  за
ужином изложил свои соображения Попов. - Тебе так не кажется?
   - Блин, Андрюша, пожалуй, сейчас редкий случай, когда я могу с  тобой
безоговорочно  согласиться.  -  Сеня  похлопал  друга  по  плечу.  -  Ты
абсолютно прав. И  как  только  появится  Лориэль,  я  тут  же  от  него
объяснений и потребую.
   - А я тебе помогу, - поддержал  моего  хозяина  Жомов.  -  Причем,  в
натуре, с удовольствием.
   На  том  и  порешили.  Я,  правда,  мог  бы  еще   кое-что   к   этим
умозаключениям добавить, но не стал. По понятным причинам, о которых уже
не раз говорил на каждом углу. Вам-то, правда, я могу сказать. Все равно
вы не слушаете, а читаете.
   Если  вы  помните,  Горыныч  говорил,  что  все  джинны  имеют  узкую
специализацию. Одни - повара, другие - виноделы, третьи - транспортники.
Оказывать иные услуги джинна можно обучить, но профессионалом он в  этом
деле никогда не станет, да и времени на обучение уйдет немало. Так  вот,
судя по тому, как наш джинн отнесся ко всем трем пожеланиям, он явно был
транспортник. Однако и с приготовлением пищи, и  с  выпивкой  справиться
сумел.  Это,  конечно,  могло  быть  совпадением,  но  что-то  в   такие
"совпадения" мы, милиционеры, верим с трудом. Лично я  думаю,  что  тот,
кто заслал джинна к нам, прекрасно знал, кто из  моих  сослуживцев  чего
попросить захочет. Вот это меня и настораживало!
   С мнением Попова и Рабиновича о том, что  джинна  лысого  нам  заслал
эльф-повстанец, я был полностью согласен. Вот только  дело  в  том,  что
эльфов, знавших о  пристрастиях  моих  друзей,  можно  было  по  пальцам
пересчитать. Лориэль, Оберон, Эксмоэль, швейцар в гостинице...
   Стоп! Ведь именно  швейцар  и  сказал,  что  весь  Эльфабад  о  нашем
прибытии предупрежден был. Вот, называется, и сузили круг подозреваемых!
Я-то думал, что быстренько вычислю, кто именно у эльфов законную  власть
свергнуть решил, а получился кукиш вместо мозговой косточки. Сузишь тут,
когда вся эльфийская столица знала о нас  и  наших  пристрастиях.  Гады.
Крылья бы всем поотгрызал!
   Я с досады чуть не залаял, но  вовремя  сдержался.  Не  хватало  еще,
чтобы Ваня опять на меня подозрительно косился или  Сеня  снова  замашки
лидера на всю округу демонстрировал. Беда все-таки с  ним.  Как  пьяный,
так на нормальное существо похож и разговаривает вполне  вежливо.  Ну  а
трезвый... Да что там говорить?! Рабинович, он и  есть  Рабинович.  Меня
довел до того, что я радоваться стал, когда он напивается!
   Покосившись на Сеню, я отправился по  своим  песьим  делам.  А  когда
вернулся, уже стало смеркаться. Естественно, никто на ночь глядя бродить
по степи не собирался. Мои менты принялись устраиваться на ночлег  около
небольшого костерка. Некоторое время все дружно спорили,  выставлять  ли
часовых на ночь или понадеяться на мой нюх, а потом  дружно  сошлись  на
последнем. Меня, между прочим, совершенно не спросив, хочу ли я всю ночь
спать  вполуха!  Мне  пришлось  смириться  с  их  решением  и  позволить
привязать себя к колесу телеги. Сделав это черное  дело,  Сеня  потрепал
меня по загривку и отправился спать, с надеждой поглядывая на повозку  -
а вдруг Фатима к себе позовет? Хотел я Сене объяснить,  когда  он  этого
дождется, а затем махнул хвостом и передумал. Ох,  и  кто  эти  языковые
барьеры придумал?!
   Менты  мои,  убрякавшись  на  жесткие  постели,  сразу,  однако,   не
угомонились. Попов с тоской в голосе вспомнил о том, как в  его  кровати
спать удобно. Надо будет  мне  попробовать  по  возвращении.  Жомов  его
поддержал, заявив, что без Ленки, конечно,  хорошо,  но  с  женой  спать
все-таки лучше, и мы ему поверили на слово. А мой Сеня  только  горестно
вздохнул и принялся считать звезды. Ну, или  еще  что-нибудь  такое  же,
поскольку лежал он на спине, смотрел в небо и шевелил губами... Все-таки
все люди сумасшедшие! Ну  скажите  на  милость,  на  фига  звезды  нужно
считать? Уж лучше бы Рабинович посчитал, сколько мне  мозговых  косточек
недодал за время нашего путешествия в Иерусалим.
   - Сеня, а тебе не кажется, что  появление  этого  джинна  в  принципе
подозрительно? - после секундного молчания поинтересовался Попов.
   - Блин, Андрюша, ну на глазах умнеешь, -  мгновенно  откликнулся  мой
хозяин. - Действительно странно все это. На хрена нужно было  кому-то  к
нам дефективного джинна посылать? Неужели этот эльф  думал,  что  мы  на
такое фуфло купимся и станем Граали с Копьями  раскидывать?  Хреново  он
тогда нас  знает,  а  уж  о  чести  и  совести  российского  милиционера
представления вовсе не имеет.
   - Да хрен с ней, с этой честью и совестью! -  отмахнулся  Попов,  чем
вызвал бурю негодования. Причем не только у Жомова с Рабиновичем, но еще
и у Ричарда с Фатимой. Лишь верный поповский  оруженосец  Абдулла  лежал
тихо и босса своего не хаял. А когда страсти немного  улеглись  и  Попов
узнал  про  себя  все,  что  другие  думали,  но   стеснялись   сказать,
выяснилось, что он, к моему удивлению, не обиделся.
   - Да не мелите ерунду, - отмахнулся криминалист от нападок.  -  Я  не
меньше вашего о чести и достоинстве  знаю.  Просто  хотел  сказать,  что
сейчас не их обсуждать нужно. Вам  не  кажется,  что  этот  революционер
непременно  предпримет  какую-нибудь   более   серьезную   попытку   нас
остановить?
   - Может быть. Но в этом лично я  сильно  сомневаюсь,  -  ответил  мой
Сеня. - Наш новый  условный  противник  хоть  и  эльф,  но  действует  в
одиночку. На многое он вряд ли  способен.  Иначе  не  джинна  бы  к  нам
запустил, а эскадрилью бомбардировщиков или штурмовых вертолетов...
   - Нет, -  возразил  Ваня.  -  В  таком  случае  взвод  спецназа  куда
эффективнее. Все-таки нас не просто устранить нужно, а сделать это  так,
чтобы вещи остались целы.
   - Жомов, какого хрена ты опять  к  словам  придираешься?  -  обиженно
поинтересовался Сеня. Затем хотел еще что-то добавить, но  замолчал.  Не
просто так, а оттого, что я зарычал.
   Именно зарычал! И было с чего. Поначалу опознать запах, донесшийся из
степи, я не смог. Просто  показался  он  мне  подозрительно  знакомым  и
почему-то совершенно неприятным. Ну просто  отвратительным.  Я  встал  и
повел носом, пытаясь поймать в воздухе едва уловимый аромат.  Но  прежде
чем я опознал его, стало ясно, что источник этого запаха приближается  к
нашему лагерю. Причем движется  очень  быстро  и  просто  наполняет  все
вокруг себя злом. Вот тогда-то я и понял, кто именно идет к нам в гости.
Постепенно ускоряя шаг, по направлению к  нам  мчалась  стая  волков.  И
настроены они были крайне агрессивно! Вот тогда я и зарычал.  А  первым,
кто вскочил на ноги, оказался Абдулла.
   - Волки, да простит им Аллах серого козлика! - завопил  он.  -  Волки
сюда идут. Много. Думаю, через полчаса  мы  сменим  место  жительства  с
неудобной  равнины  на  теплые  желудки,  да  пошлет  им  Аллах  язву  и
несварение!
   - Ну, это мы еще посмотрим, - криво  усмехнулся  Сеня,  поднимаясь  с
жесткого ложа. - Андрюша, пни там эту уснувшую  керосинку.  Горыныча  то
бишь. Похоже, ночка нам предстоит жаркая!..
   Блин, кот меня раздери, и снова с Рабиновичем нельзя было  поспорить.
Ну до чего мне хозяин умный попался...
 
Глава 2 
 
   Ленивое безделье в лагере пилигримов в погонах и без  было  буквально
взорвано изнутри. Ментам еще до сих пор не  приходилось  сталкиваться  с
ордами голодной и зубастой дикой живности, зато  наслышаны  о  том,  что
стаи волков делают с попавшимися на пути людьми, все трое были более чем
достаточно. Ну а если учитывать, что доблестные  российские  милиционеры
оказались вдобавок и безоружными, то  вполне  понятно,  почему  все  так
заволновались. Имелись, правда, в арсенале ментов резиновые дубинки,  но
поскольку местные хищники броню не носили, пользы от  "демократизаторов"
было даже меньше, чем от Святого Копья. А в единственном на  весь  отряд
огнестрельном оружии оставалось всего четыре патрона.  Так  что  средств
для защиты имелось крайне недостаточно.
   Пока трое друзей растерянно хлопали глазами, решая, что  предпринять,
бурную деятельность развили Абдулла с Ричардом. Первым делом они согнали
всех коней на пятачок между костром и телегой, а затем привязали кляч  к
повозке,  дабы  им  не  вздумалось  куда-то   бежать.   Разобравшись   с
парнокопытными, сарацин и  крестоносец  принялись  мастерить  факелы  из
подручных средств. Правда, доделать до конца свою работу они не успели -
менты пришли в себя и вернулись к руководству отрядом.
   - Сеня, может,  Горыныч  пальнет  в  волков  из  своих  огнеметов?  -
предположил Попов, мастеря под  чутким  руководством  Абдуллы  тряпичный
факел.
   - Поздно, - вместо Рабиновича ответил омоновец. - Эти  твари  кольцом
нас охватывать начали. Даже будь у Ахтармерза не три,  а  десять  голов,
все равно бы весь периметр охватить не удалось. Слушай, Андрюха,  бросай
эту хреновину, залезай в телегу и держи Горыныча над головой.  Будешь  у
нас поворотной башней.
   Следи за развитием событий, и пусть эта  трехглавая  зажигалка  огнем
плюется  туда,  где  волки  сильнее  всего  наседать  станут.  -   Жомов
повернулся к Рабиновичу:
   - А ты Мурзика привяжи. Кинется в кучу, будем потом его  косточки  по
степи искать.
   - Вот уж о ком о ком, а  о  нем  беспокоиться  нечего,  -  усмехнулся
кинолог, похлопав зарычавшего пса по  загривку.  -  Он  у  меня  умница.
Мурзик еще так нам сегодня  поможет,  что  спасибо  ему  потом  говорить
задолбаешься.
   - Ну, смотри, тебе виднее, - буркнул Ваня и недоверчиво покосился  на
пса.
   Тот в ответ оскалился, а  затем  оглушительно  рыкнул,  давая  волкам
понять, что легкой добычи они тут  не  дождутся.  Зверюги  то  ли  вняли
предупреждению Мурзика, то ли задумали что-то  нехорошее,  но  бег  свой
явно  замедлили.  Жомов,  забравшийся  на  вершину   ближайшего   холма,
прекрасно видел множество желтых глаз на  равнине.  Волки  действительно
охватили лагерь плотным кольцом. И Ваня оставался наверху  до  тех  пор,
пока серые тени волков не подобрались к самому подножию холма с  внешней
стороны лагеря.
   - Сеня, а ты уверен,  что  этих  волков  не  наш  бунтарь  наслал?  -
каким-то странным, испуганно-капризным тоном спросил Андрюша Попов.
   - Слушай, чудо ты перекормленное, -  огрызнулся  в  ответ  Рабинович,
высматривая во тьме желтые волчьи глаза. - Откуда я знаю? Я тебе Господь
Бог, что ли, чтобы на такие вопросы отвечать?
   - Господи, так это ты? Вот бы в жизни не догадался, - завопил Ричард,
плюхаясь перед Рабиновичем на колени.
   - Уберите от меня  этого  идиота!  -  завопил  Сеня,  зачем-то  пиная
экс-ландскнехта ногой в бедро.  -  Своих  мне  мало,  так  еще  и  чужих
подсовывать начали!
   Впрочем, убирать Ричарда от оторопевшего кинолога не пришлось - волки
завыли. Ландскнехт тут же вскочил на ноги и, запалив факел, так неистово
начал им размахивать из стороны  в  сторону,  что  едва  не  спалил  все
вокруг. Сеня едва смог увернуться от летящей в него головешки. Он  хотел
тут же  отвесить  Ричарду  еще  пинка,  но  вынужден  был  отвлечься  от
взбесившегося крестоносца. Волки,  не  переставая  выть,  начали  сужать
круг. И, судя по всему, их не пугали ни горящие факелы, ни крики людей.
   Первыми в атаку решили пойти те хищники, которые собрались неподалеку
от спокойно стоявшего Жомова. Причем бросились вперед они  всем  скопом.
Ваня успел пинками отбросить двух, а на третьем подпалить шерсть, но  от
остальных путешественники вряд ли  успели  бы  защититься,  если  бы  не
вмешался Попов. Криминалист приказал Горынычу дать  залп  поверх  головы
бешено крутящегося Ричарда, а сам повернулся к Ване  и  рявкнул  во  все
горло:
   - Стоять, шакалы! Сейчас всех покусаю!
   Истории неизвестно, поверили ли  степные  волки  в  то,  что  толстый
человек бросится их кусать,  но  звук  его  голоса  впечатление  на  них
произвел огромное. Парочку ближайших к Ване хищников буквально отбросило
назад. Еще несколько  зверюг  закрутились  на  месте,  передними  лапами
стараясь выковырять из ушей поповские децибелы. Волки  отступили,  но  и
для Вани Андрюшино вмешательство просто так не прошло.  Вопль  буквально
контузил омоновца, и тот пару секунд стоял на  месте,  тупо  уставившись
вперед. А затем с трудом проговорил:
   - Конечно, спасибо тебе, Андрюша, но когда все кончится,  я  тебе,  в
натуре, хлебальник булыжником закупорю. - Жомов потряс головой. -  Чтобы
не орал без предупреждения.
   Больше Ваня ничего сказать не успел. Волки снова бросились в атаку, и
на этот раз по всей  линии  обороны.  Приблизились  они  молниеносно,  и
Горыныч как стационарная огнеметная точка стал бесполезен. Он просто  не
мог фыркать пламенем в сторону хищников, чтобы не подпалить  кого-нибудь
из членов экспедиции. Попов тоже завертелся на месте, не зная,  в  каком
направлении следует орать.
   Впрочем,  растерянности  криминалиста  и  трехглавой  керосинки,   за
исключением Фатимы, никто не видел. Остальным было просто  не  до  того,
чтобы смотреть по сторонам. Правда, видимо, наученные поповским  криком,
волки уже сломя голову вперед не кидались. Атаковали по двое,  по  трое,
но у оборонявшихся, хоть им пока и удавалось отбивать атаки, времени  на
передышку не оставалось совсем. Лошади бесились и пытались порвать узду,
и, если бы не Фатима, мужественно бросившаяся успокаивать  парнокопытных
психопатов, они наверняка бы разбежались.  При  этом  еще  и  телегу  бы
изувечили!
   То ли на Сенином участке волки ленивее прочих были, то ли он таким уж
жутко изворотливым оказался, но Рабинович  успевал  не  только  отбивать
атаки степных хищников. но  еще  и  поглядывать  в  сторону  танцовщицы,
скачущей от одного коня к другому. Именно  поэтому  он  и  заметил,  как
парочка волков, прорвавшись мимо Ричарда,  исступленно  вертевшегося  на
месте, бросилась к лошадям. Рабинович истошно заорал и,  оставив  боевой
пост, бросился спасать сарацинку.
   Фатима на крик обернулась и недоуменно уставилась на  Сеню,  тычущего
пальцами куда-то ей за спину. То, что ей грозит  атака  с  тыла,  девица
поняла через секунду, но именно этой секунды и хватило одному из  волков
для того, чтобы прыгнуть. Фатима уже начала  разворачиваться  в  сторону
летящего хищника, но ни остановить  полет,  ни  увернуться  от  волчьего
прыжка не успевала. И тогда Сеня тоже прыгнул. Сметенная им  девица  как
подкошенная рухнула на землю, и волк,  пролетев  мимо,  вписался  мордой
прямо в мягкий конский бок. Парнокопытный психопат с перепугу  вспомнил,
что у него есть копыта, и лягнул волка по голове. С тех пор этот  хищник
уже вторую тысячу лет ходит по степи в каске и всем  улыбается.  Второго
волка взял на себя подоспевший Мурзик и не дал ему вцепиться в лежавшего
на земле  хозяина,  но  проблемы  это  не  решило.  Линия  обороны  была
прорвана, и волки серым  потоком  хлынули  к  телеге  через  оставленный
Рабиновичем пост.
   - Да чтоб вы сдохли все, твари клыкастые! - рявкнул Андрюша,  швырнув
Горыныча на дно телеги и бросаясь вперед, навстречу волкам.
   К удивлению Рабиновича, тот прорвавшийся хищник,  что  уже  готовился
вонзить в него зубы, вдруг остановился и, хлопнув лапой по  тому  месту,
где у нормального человека находится сердце,  свалился,  закатив  глаза.
Рядом грохнулся следующий волк, но этот сердце не искал. Он схватил себя
лапами за горло и,  захрипев,  начал  биться  в  конвульсиях.  Остальных
волков постигла та же участь. Начиная от того места, где стоял Попов, по
их рядам пошла живая волна, и  хищники  посыпались  на  землю  с  самыми
разными симптомами. Один даже зачем-то пытался укусить  себя  за  хвост!
Интересно, что это за болезнь в хвосте такая, от которой умереть можно?
   - Андрюша, "зеленые" тебе этого не простят. -  Рабинович  вздохнул  с
облегчением и поднялся с земли. Ну а если точнее, то с  Фатимы,  которую
прикрывал свои телом. - Ты бы хоть выбирал,  что  именно  говорить.  Что
теперь с этой кучей трупов будем делать?
   - Ничего не будем. Сама рассосется, - буркнул Попов, недовольный тем,
что его  усилия  должным  образом  не  оценили.  -  И  вообще,  меня  ни
"зеленые", ни волки не волнуют. Пусть они все хоть дохнут, хоть оживают,
но чтобы духа их тут не было!..
   Едва он проговорил это, как все  до  единого  волки  истошно  завыли.
Правда, хоть в этом вое и были не угрожающие, а  радостные  нотки,  Сеня
все равно не смог сдержаться  и  подпрыгнул  на  месте.  Впрочем,  самих
волков прыжки кинолога не интересовали. Вскочив, степные хищники со всех
ног бросились бежать прочь, оставив после себя аромат ландышей.
   - И точно, волками не пахнет, - хмыкнул Жомов. - Ладно,  Андрюша,  за
спасение отряда попрошу Кобелева тебя к медали представить,  но  едовище
тебе  все  же  замурую.  -  Андрюша  попятился,  а   Ваня   самодовольно
ухмыльнулся:
   -  В  другой  раз.  Если  еще  попробуешь  у  меня  за   спиной   без
предупреждения орать.
   - Кстати, учтите, мой работодатель к появлению  волков  отношения  не
имеет, - услышали менты за спиной знакомый голос и обернулись.  Рядом  с
костром стоял тот самый джинн, которого  они  совсем  недавно  закопали.
Ваня оторопело уставился на него, забыв про Попова и про свое обещание.
   - Ты чего тут делаешь, урод? - угрожающе поинтересовался  он.  -  Кто
тебе разрешал из могилы сбегать?
   - Ваня, тихо, - шепнул за спиной у омоновца Рабинович. - Берем  этого
чмыря. Ты справа, я слева...
   - Бесполезно, - усмехнулся в ответ джинн, обладавший ко  всем  прочим
достоинствам еще и тонким слухом. - Меня тут нет. Перед вами только  моя
изометрическая проекция, сделанная джиннопроектором.  Он  еще  и  миражи
показывать может. Смотрите! - Лысый растворился  в  воздухе,  и  на  его
месте возник караван верблюдов,  направляющийся  прямо  в  центр  лагеря
ментов. А затем верблюды исчезли, и на  их  месте  снова  возник  джинн.
Правда, на этот раз он менял очертания, частично растворяясь в  воздухе.
Через джинна было видно пламя костра и валявшиеся рядом дрова.
   - Ну вот, батарейки садятся, - обиженно вздохнул лысый.  -  Так  я  и
думал, что этот мерзкий эльф мне бракованную штуку подсунул.  Жалобу  на
него напишу...
   Кому именно джинн собирался написать жалобу,