ди  добрые,
сколько из меня козла отпущения можно делать? Я же  не  возражал,  когда  он
лошадей до инфаркта доводил и летучих мышей влет криком бил! За что же  надо
мной так издеваться?
   В свете сегодняшних событий вчерашнее происшествие с отдавливанием хвоста
уже  не  кажется  мне  таким  безобидным  и  случайным.   Если   внимательно
присмотреться, то в  действиях  Попова  начинает  угадываться  злой  умысел.
Этакая диверсионная работа против  четвероногих.  Даже  Горынычу  от  Попова
попадать стало. Словно  не  трехглавый  монстр  криминалиста  все  время  от
насекомых спасал!
   С этим нужно разобраться. На досуге.
   Тут я заметил, что  Сеня  начинает  усердно  шарить  глазами  по  пещере,
выискивая, кому бы перепоручить корзину с  мусором,  которой  наградила  его
Ровена. Та-ак! Пора когти рвать! Мне достаточно того, что в  том  времени  я
все время мусор из дома выносил. Еще не хватало такое благородное  животное,
как я, перед аборигенами унижать. Нет уж, Сенечка, тебе мусор дали, ты его и
неси. И я поспешил убраться из пещеры. Наверху было прохладно. Солнце еще не
поднялось над верхушками деревьев  и  высвечивало  небо  багровыми  мазками.
Прохладный ветерок лениво тормошил листья вековых дубов и  тихо  шелестел  в
невысокой траве, создавая иллюзию хорошего кондиционера.
   Цикады еще не успокоились и выводили  свои  предрассветные  трели,  спеша
насладиться последними минутами темноты  и  прохлады.  Где-то  далеко  драли
глотки  жабы,  видимо,  приманивая  Горыныча,  чтобы  скопом  отомстить   за
безвременную кончину одной из своих соплеменниц.  А  совсем  рядом  куковала
кукушка. Ла-асково так, не-ежно. Словно и не знала, дура, что ее за пытка  в
скором времени ждет.
   Я принюхался, стараясь уловить все оттенки  девственных  лесных  запахов,
коих в скором времени мне будет суждено лишиться.  Ноздри  защекотал  аромат
трав, набравших сок. Едва уловимо из пещеры доносился запах горелой соломы и
кипящей на огне похлебки. Справа я уловил специфический дух оленя и повернул
голову, чтобы определить, где на самом деле эта зверюга притаилась.
   Тьфу ты! Лучше бы и не поворачивал!
   Надо же такому случиться, что как раз справа от  меня  и  сидел  Горыныч.
Нет, я, конечно, прекрасно знал, что он там расположился. Но как раз  в  тот
момент, когда я решил выследить оленя, этот трехглавый пожиратель  тараканов
повернул в мою сторону свою левую башку, которая  тут  же  смачно  отрыгнула
пару кубометров болотного газа,  смешанного  с  благовониями  под  названием
?смерть фашистским оккупантам?! Естественно, что нюх у меня  сразу  отшибло.
Даже сильнее, чем от насыпанного на след бандита нюхательного  табака.  Хотя
мне и не верилось, что сильнее что-нибудь бывает.
   Все мое романтическое настроение вмиг пропало, и я пожелал этому ходячему
душителю светлых чувств быть когда-нибудь  растерзанным  стаей  взбесившихся
клопов. Презрительно фыркнув в сторону трехглавого монстра, я демонстративно
медленно поплелся назад в пещеру. Там хоть поесть что-нибудь дадут.
   Я не ошибся, завтрак был уже практически  готов.  Когда  я  спускался  по
лестнице, мне навстречу как раз попался Жомов, поднимавшийся на  поляну  для
того, чтобы позвать нас с Горынычем к столу.  Хотя  ?к  столу?  -  это  было
сказано слишком громко. Поскольку миска моя всегда у  ног  Щедрого  Хозяина.
Благодарю вас, сэр. Не стоило  беспокоиться.  Я  не  голоден,  как  волк,  в
смысле, если и сожру что, то никак не меньше буйвола...
   Впрочем, на мое ворчание снова никто внимания не обратил. Даже  Сеня  был
настолько занят своей Ровеной, что и не  догадался  сделать  мне  замечание.
Будто я - не я, а пустое место. Совсем не думает, что мне  тоже  общения  не
хватает.
   Пришлось заорать погромче.
   - Аллан, дай псу поесть,  -  рассеянно  скомандовал  Рабинович,  даже  не
повернув в мою сторону головы. - А то так пасть свою и не закроет.
   Вот и вся любовь! А говорили: ?пойдешь  в  милицию?.  Говорили:  ?узнаешь
людей?. Говорили: ?получишь общение?! Лучше бы я пошел в пастухи.  Там  хоть
понятно, что вокруг одни бараны. А тут, посмотришь направо - люд. Посмотришь
налево - человече. И только когда заговорят, понимаешь,  что  все  это  лишь
бараны.  Пусть  и  двуногие.  Хотя  еще  неизвестно,  какие  из  них  лучше:
парнокопытные или прямоходящие!
   Нет! Вы не подумайте, что я злобный. Просто все это время, пока мы  здесь
(а оно мне показалось вечностью), я и словом перемолвиться ни с кем не мог.
   Моим друзьям хоть поговорить было с кем. Хотя я и до сих  пор  не  пойму,
как они умудряются говорить по-русски, аборигены - по-своему, а  друг  друга
все равно понимают.
   Местные же псы почему-то находятся на том  же  уровне  развития,  который
человек прошел еще  в  каменном  веке.  Сами  представьте,  как  говорить  с
питекантропом, если ты его спрашиваешь: ?Скажите, пожалуйста, где тут у  вас
ближайший собачий питомник?? А он тебе отвечает: ?Моя не тирогай. Моя пилехо
в еда. Моя - жеосткий мяса!?
   Если вам трудно осмыслить такой диалог  или,  к  несчастью,  не  довелось
общаться с подобными индивидуумами, то просто представьте, что  вы  едете  в
трамвае со слепоглухонемым кондуктором.  В  вагон  заходят  контролеры,  вам
нужно срочно купить билет, а кондуктор вас в упор  не  видит,  не  слышит  и
ничего не говорит.
   Вот от такой-то жизни я и стал немного излишне агрессивным и ворчливым. А
так я обычно добрый и пушистый. Да вы и сами помните,  какой  я  добродушный
был в начале нашего приключения. В общем, ни против Сени, ни против  Попова,
ни против кого бы то ни было я ничего не имею. Так, ворчу  от  скуки.  А  то
завыл бы, словно аллигатор в период весеннего половодья.
   Сразу после завтрака Грифлет начал собираться в дорогу. Какая-то  сволочь
приляпала ему на лицо печать мужества, и рыцарь печального образа стал сразу
не похож на себя. Сэр Грифлет все утро упорно начищал  свой  меч,  несколько
подзабывший о том, что иногда требуется покидать  ножны.  Надраил  рыцарь  и
медные доспехи ?а-ля Юлий Цезарь?. Теперь он походил на  японского  самурая,
карающую десницу Господа и елочную игрушку одновременно.
   - Пожалуйста,  не  провожайте  меня!  -  сделав  лицо  Пьеро,  проговорил
Грифлет.
   - Я ухожу добыть себе славу, а вам путевку в новую жизнь. Путь мой  будет
усыпан терниями, но я вытерплю все лишения, как Иисус терпел свой  венец,  и
вернусь к вам с победой или сгину навек.
   - Вот только второго не нужно, - пробурчал себе под нос Рабинович.
   Грифлет этого не услышал.
   - Сэр Робин, я прошу вашего разрешения  для  поиска  Грааля,  -  закончил
рыцарь свою пафосную речь. - А вас, святой отец, прошу благословить  меня  в
дорогу.
   - Э-э... Ну, иди с богом, короче, - смущенно пробормотал Попов и  хлопнул
коленопреклоненного Грифлета своим крестом по плечу. - И скатертью... Э-э, в
общем, счастливого пути.
   Ровена вытерла шелковым платочком свои девичьи слезки, не забыв  по  пути
прихватить сопли из-под носа, и протянула  сей  кусок  материи  Грифлету  на
память (экие нежности!). Рыцарь посветлел лицом, улыбнулся и  поцеловал  дар
принцессы (тьфу! С ума сошел). Затем Грифлет поместил платочек под  доспехи,
туда, где полагается быть сердцу, и, схватив со скамьи  мешок  с  провизией,
бегом припустил к выходу на свежий воздух (Эй, а с остальными кто  прощаться
будет? Святая Дева Мария?).
   В общем, наш тесно сплоченный коллектив понес  первые  потери  со  времен
приснопамятной битвы на лесном перекрестке. Я  посмотрел  на  лица  людей  и
заметил неподдельную печаль. А Сеня  вообще  выглядел  так,  словно  любимая
бабушка умерла и оставила наследство соседу по лестничной площадке. Что-то я
не пойму, вы Грифлета заранее решили похоронить? А заодно  вместе  с  ним  и
наши надежды на возвращение домой?
   - Заткнись, Мурзик. И без тебя тошно, - отмахнулся от  меня  Рабинович  и
повернулся к Аллану. - Ты кукушку ловить собираешься?
   Иомен утвердительно кивнул и принялся выгребать хлам из своего вещмешка в
поисках необходимой снасти для поимки кукушки. Как я понял,  Аллан  собрался
делать  что-то  вроде  капкана  для  птиц,  и  мне  было  любопытно  на  это
посмотреть. Собственно говоря, настоящих птицеловов я в деле не видел.  Лишь
один раз мне довелось наблюдать, как мальчишки во дворе ловят воробьев.  Они
брали  картонную  коробку,  переворачивали   вверх   дном   и   один   конец
приподнимали, подпирая палочкой, к которой была привязана нитка. Под коробку
сыпали хлебные крошки, а сами отходили подальше и ждали,  пока  неосторожный
воробей заберется в их ловушку. Потом дергали  за  нитку  и  со  счастливыми
криками бежали за своим уловом.
   Как я понимаю, кукушка - птица хитрая и трудноловимая. Хотя, может  быть,
это потому, что она, как тот Неуловимый Джо из анекдота.  Слышали?..  Сейчас
расскажу!
   Едут два ковбоя по прерии, а навстречу им третий. Один  из  пары  говорит
другому:
   - Смотри, это Неуловимый Джо скачет.
   - Неуловимый, это потому, что его трудно поймать?
   - Нет, что ты! Просто он на хрен никому не нужен...
   Ха-ха-ха! В смысле: гав-гав-гав! Не смешно? Ну и ладно.
   Так вот, мне было страшно интересно, как ловят Неуловимую Птицу Кукушку.
   Любопытство, думаю, вполне естественное, и я сунул нос под  руку  Аллана,
чтобы посмотреть, чем это иомен занимается. А поскольку зла никому не  хотел
и, более того, собирался вместе с  Алланом  пойти  ловить  кукушку,  то  мне
совершенно непонятны те грубые  слова,  которыми  встретил  мое  любопытство
Аллан.
   - Ах ты, псина противная! - завизжал иомен так, словно я по меньшей  мере
обставил его в стрельбе из лука. - Куда башку свою дурную суешь? Всю ловушку
мне изодрал!
   Ой-ой-ой! Какие мы нежные! Стоило из-за какой-то пары  ниток  такой  крик
поднимать? И не больно-то мне хотелось посмотреть, что ты там  делаешь.  Тут
еще и Сеня на меня закричал. Так что я с чистой совестью обиделся на всех  и
пошел приставать к Горынычу. У монстра тоже было не игривое настроение.
   Он сбежал от меня на стол и стал призывать  Рабиновича  навести  в  семье
порядок.
   Сеня, естественно, не преминул  показать,  кто  у  нас  ?альфа-лидер?,  и
занялся моей дрессурой. Ну и кот с ним! Хоть какое-то развлечение да  выпало
на мою долю...
   Каюсь - грешен! Повреждения, нанесенные  мной  снасти  для  ловли  хитрой
птицы-кукушки, оказались более серьезными, чем мне представлялось  поначалу.
Аллан провозился с ремонтом своей ловушки почти до обеда, постоянно  бормоча
себе под нос, что ?у благородных свои  причуды?,  а  он  бы  ?такого  кобеля
кнутом ременным отхлестал?. Никто, кроме меня,  этого  не  слышал.  А  я  не
обижался. Ну что теперь поделаешь,  если  у  человека  расстройство  нервной
системы? Вся остальная компания, за исключением  Попова,  по  большей  части
бездельничала, бесцельно слоняясь из угла в угол. Пещера от этих перемещений
стала чем-то напоминать наш участок внутренних дел в пятницу вечером.  Вроде
все бегают и изображают каторжный труд, а на самом деле  работа  закончилась
еще с утра, и теперь каждый ждет, когда наконец можно будет умчаться домой.
   Исключения составляли  только  дежурные.  Они  роились  в  ?аквариуме?  и
рассыпались язвительными репликами по поводу каждого,  кто  заходил  туда  и
уведомлял,  что  отправляется  ?поработать  со  свидетелями?  и  обратно  не
вернется.
   А уж своим мрачным видом каждый из дежурного наряда мог бы легко оставить
позади знаменитый замок Дракулы.
   Ярким образчиком именно такого состояния души и  являлся  Попов.  Усердно
листая мерлиновские книги, Андрюша пытался  понять  хоть  слово  из  рецепта
приготовления философского камня и страшно раздражался, когда кто-нибудь  из
праздношатающихся  попадался  в  его  поле  зрения.  А  если   учесть,   что
единственный стол в пещере стоял как раз в самом ее  центре,  то  становится
ясно, что раздражение Попова постоянно и усердно подпитывалось.
   - Сеня,  по-моему,  кто-то  собирался  идти  за  куриными  яйцами!  -  не
выдержав, наконец, всеобщего безделья в период  собственной  страдной  поры,
завопил  Андрюша  на  всю  пещеру.  -  Тебе  не  кажется,   что   уже   пора
отправляться?
   - А куда ты гонишь? -  Рабинович  удивленно  осмотрел  Попова  с  ног  до
головы.
   - Кукушки-то еще нет...
   - Кукушка к вечеру будет, - мрачно пробормотал Аллан, заканчивая  починку
силков. - Поймал бы уже к обеду, если бы не этот пес. Сэр  Робин,  не  хочу,
конечно, вас учить, но я бы на вашем месте выдрал эту  собаку  как  следует.
Для повышения дисциплины.
   - Ты меня еще жить поучи! - рявкнул Рабинович (ага! не трогай наших!).
   Впрочем, Сеня тут же успокоился. - Пойми ты, Аллан, Мурзик не просто пес.
Это часть меня самого. А если он тебе что-то испортил,  то,  поверь,  сделал
это не со зла. Он еще растет и поэтому страшно любопытный. Если хочешь, я за
него извинюсь.
   Ой, мамочки! Растрогал...
   Аллан пробормотал себе под нос что-то невразумительное и вновь  склонился
над силками, явно смущенный последними Сениными словами. Я тоже  признаться,
не ожидал хоть раз в жизни услышать, что мой  Рабинович  заговорит  в  таком
тоне с практически посторонним человеком и был  немало  тому  удивлен.  Даже
хвостом завилял от растерянности. Что при  нормальных  обстоятельствах  себе
редко позволяю. Однако были вокруг и другие, удивившиеся больше моего! Жомов
осторожно подошел к Рабиновичу и старательно осмотрел его с ног  до  головы.
Ваня стряхнул пару пылинок с формы моего хозяина, расправил у него манжету и
поддернул штаны. Сеня с  удивлением  наблюдал  за  этими  манипуляциями  над
собой, явно не понимая, чего хочет Жомов.
   А Ваня чуть повернул Рабиновича на свет и  снова  придирчиво  окинул  его
взглядом. Затем, поплевав  на  кончики  пальцев,  Жомов  осторожно  коснулся
Сениного лба и тут же отдернул руку, словно боясь обжечься.
   - Нет. Вроде температура нормальная и с виду все  в  порядке,  а  говорит
как-то странно, -  сделал  свое  заключение  Иван.  -  Сеня,  сознайся,  ты,
случаем, не влюбился в кого-нибудь? Например, в Горыныча? А?..
   - Да пошел ты! - Рабинович, явно смутившись, оттолкнул друга от  себя.  -
Голова у Вани с пчелиное чело, а мозгу совсем ничего. Язык телепает, а башка
отдыхает...
   Общую обстановку неловкости разрядила Ровена. С присущим  каждой  женщине
так-том она подскочила  к  Сене  и  дернула  его  за  рукав.  Мой  Рабинович
удивленно  обернулся,  еще  не  догадываясь,  что  теперь  кому-то  от  него
понадобилось. Мне показалось, что  Сеня  готов  снова  заорать.  Но,  увидев
глазки принцессы, Рабинович растаял, словно холодец у батареи.
   - Мальчики, - защебетала Ровена. - Пойдете в деревню, непременно возьмите
свежих хлебцев, немножко говядины, свиное сало, пару десятков  сырых  яиц  и
меру овсянки...
   - Только не овсянки!!! - истошно заорал со своего насеста Попов.  -  Если
ты, гад Рабинович, принесешь сюда овсянку, на мою помощь  можешь  больше  не
рассчитывать.
   - Ладно, - фыркнула принцесса. -  Робин,  милый,  если  не  будешь  брать
овсянку, то... - Ровена покосилась на Андрюшу. -  То  возьми,  пожалуй,  еще
немного говядины.
   Наши сборы (а я, естественно, решил прогуляться вместе  с  Сеней)  заняли
немного времени. Ровно столько, сколько требуется для того, чтобы  пообедать
и прихватить с собой пару корзин и мешков.  Отпускать  нас  одних  никто  не
собирался. Поначалу в сопровождающие набивались все, не исключая  и  Попова.
Как я думаю, Андрюша  хотел  лично  проследить,  чтобы  ненавистная  овсянка
каким-нибудь невероятным образом  самостоятельно  не  забралась  в  мешок  с
провизией.
   Однако Сеня Попова с собой  не  взял.  Как  и  Кауту,  выразившего  этому
решению крайнее недовольство. Видите ли, саксу жутко хотелось проверить, его
ли соплеменники поселились рядом с лесом, или это бриттская чума  продолжает
расползаться по острову. Тоже мне, нацист средневековый нашелся!
   Аллан из нашего сопровождения выбывал автоматически, поскольку перед  ним
стояла наиважнейшая на данный момент задача по обеспечению  будущих  птенцов
новой мамой. Пусть и в принудительном порядке! Поэтому вполне понятно, что в
деревню отправились мы втроем - Сеня, Жомов и я. И вышли сразу после  обеда.
Погода стояла просто чудесная.  Легкий  ветерок,  ласковое  солнышко  и  все
такое. Птички, само собой, щебечут в ветвях, насекомые  всякие  стрекочут  в
траве. В общем, юг России в начале мая!
   В наше время в Англии я, естественно, не был. Не  скажу,  что  совсем  не
верю посторонним на слово, но по большей части я верю своим глазам. Поэтому,
если еще кто-нибудь при мне назовет Британию Туманным Альбионом, то, честное
слово, постараюсь откусить у него язык. Нечего клеветать на страну  с  такой
чудесной погодой!
   Мы уже прошли почти половину пути, когда вдруг Жомова посетила гениальная
идея. Причем гениальная во  всех  отношениях.  Резко  остановившись  посреди
лесной тропинки так, что Рабинович уткнулся ему в  спину,  а  я  едва  сумел
проскочить между ног, Жомов обернулся к Сене и спросил:
   - Слушай, Робин, как насчет футбольчика?
   Рабинович опешил. Пытаясь отыскать в словах Ивана какой-то  подвох,  Сеня
не торопился с ответом. Он придирчиво, точно так же,  как  Жомов  в  пещере,
осмотрел Ивана с ног до головы и поинтересовался:
   - Один на один? И с Мурзиком вместо мячика?
   - Нет, Сеня, ты ни хрена не понял! Мы торчим в этой дыре уже  целую  кучу
времени и никаких развлечений, кроме бухалова, не видели. Короче,  тут  есть
две деревни. Что, если ты наберешь команду из одной, а я  из  другой,  и  мы
друг с другом сразимся?..
   - Ваня, вот ты точно перегрелся! -  фыркнул  Рабинович.  -  Ты  посмотри,
какой сейчас век на дворе. В это время футбол попросту не придумали!
   - Так мы их и обучим! - Жомов стукнул правым кулаком по левой ладони. - И
пусть потом скажут, что футбол  -  национальная  английская  игра.  В  конце
концов, для интереса можно сделать ставки на этот матч. Я,  например,  готов
свою Большую Рюмку внести в качестве приза победителю...
   Этот аргумент решил все! Я давно заприметил,  как  Сеня  косит  глазом  в
сторону  жомовского  золотого  фужерчика  ведерных   размеров.   И,   вполне
естественно, Ванино предложение о ставках  склонило  чашу  весов  в  сторону
организации футбольного матча.
   Как я подозреваю, Сене  идея  Жомова  понравилась  с  самого  начала.  Но
осторожный Рабинович боялся браться за  нее,  опасаясь  еще  больше  стянуть
пружину времени этим нововведением для  Англии  начала  нашего  тысячелетия.
Однако ставки есть ставки. Сеня мимо этого проходит редко, тем более,  когда
есть способ  облапошить  своего  ближнего.  А  Рабинович  на  это  надеялся,
поскольку считал себя настоящим знатоком футбола.
   - Решено! - Сеня пожал протянутую ему Жомовым руку. - Сейчас и  попробуем
набрать себе команды...
   Хло-оп!!!
   Что-то непонятное появилось прямо у меня на носу.  Я  попытался  помахать
головой, чтобы стряхнуть это наваждение или по крайней мере рассмотреть его.
Однако  наваждение  держалось  крепко,  и  я   едва   не   окосел,   пытаясь
сфокусировать на нем взгляд, прежде чем эта тварь заговорила.
   - Полегче башкой мотай, урод вислоухий! - взвизгнул эльф и  саданул  меня
своим игрушечным кулаком по носу. - Если я упаду, то все твои  усы  пинцетом
повыщипываю! Мать твою...
   Это я урод вислоухий?! Убью мерзкую тварь... Жомов и Рабинович обернулись
на мой крик и застыли с  открытыми  ртами.  Да  и  кто,  мне  интересно,  не
застынет, когда увидит своего пса, оседланного эльфом?
   - Че уставились? - тут же наехал  маленький  уродец  на  моих  друзей.  -
Уймите этого вонючего кобеля, пока я ему  шею  не  свернул.  Понаехала  туча
всякая лимита, спокойно по лесу не полетаешь. Мать вашу троллям на съедение!
   - Сейчас я его ушибу,  -  поплевывая  на  ладони,  проворчал  Иван,  а  я
зажмурился. Поскольку такими лопатами ушибить эльфа у меня на загривк