а какой-нибудь там щенок дворовой шавки, то, наверное,
когда Ваня на меня помчался с бешеными глазами и растопыренными в разные
стороны медвежьими лапами (в смысле, лапы были жомовские, только  они  у
него здоровые, как у медведя!), хвост бы поджал и заскулил.  А  так  мне
Ваню покусать захотелось. Ну, вы сами понимаете, что  кусать  убогого  -
грех великий, вот я и решил сбежать от этого греха подальше.
   Бегу, оглядываюсь. Мне бы о чем-нибудь вечном на прощанье, пока  меня
это взбесившийся танк не затоптал, подумать.
   Но вдруг Жомов про иприт заорал,  и  я  от  неожиданности  так  резко
затормозил, что едва через  голову  не  перекувыркнулся.  Диагноз  сразу
поставил   -   военно-патриотический   невроз!   Даже    психиатра    не
потребовалось. Да вы и сами посудите, откуда в Элладе иприт? Конечно,  в
Греции, говорят, все есть, но не до такой же  степени!  Вот  я  и  решил
вернуться, чтобы Ваню в чувство привести и напомнить, в  каком  мы  мире
находимся. А этот здоровый лось и рад моему маневру.  Свалился  на  меня
сверху, к земле придавил, и морду мою норовит себе под брюхо засунуть. А
что, я давно не нюхал, как форма омоновская пахнет? Вот и  пришлось  его
слегка укусить. Ваня подскочил вверх, а тут и мой  Рабинович  на  помощь
подоспел.
   - Ты что, баран безрогий,  совсем  офонарел?  -  завопил  он,  хватая
Жомова за грудки. - Мало тебе на людей кидаться, так еще и кобеля  решил
мне покалечить? Тебя какая муха укусила?
   - Так ведь иприт же, - растерянно залопотал  Ваня,  кивая  головой  в
сторону медленно рассеивающегося зеленого облака.
   - Ну да. Иприт. А я - акын казахский, -  кивнув  головой,  согласился
мой Сеня и вдруг рявкнул:
   - Какой иприт, идиот ты славянский? Откуда в Древней Греции иприт? Да
единственные отравляющие вещества массового поражения, которые тут могут
оказаться, это поповские выхлопные газы!
   - Вот только не нужно, Сеня, все на меня  валить.  От  вас  от  самих
воняет порядочно, - огрызнулся на Рабиновича Андрюша, сумевший, наконец,
выбраться из кучи местной снеди, а затем посмотрел на Жомова. - Ванечка,
родной! За такие ласки я когда-нибудь ночью огрею тебя медным  тазом  по
башке, чтобы ты на  своей  шкуре  испытал,  какой  кайф  люди  от  твоих
подзатыльников получают...
   А вот это вряд ли! То есть вряд ли  Андрюша  когда-нибудь  Жомова  по
башке тазом стукнет из-за  мягкости  собственного  характера.  А  вот  с
первой частью фразы я с ним был абсолютно согласен. В данный  момент  от
всех троих друзей пахло совершенно одинаково:  дорожной  пылью,  жжеными
травами, потом, вяленым мясом и чесноком. В общем, ароматец еще тот. Как
только люди его не чувствуют?
   Я фыркнул и отвернулся от моих  излишне  ароматизированных  друзей  в
сторону. Чтобы дышалось полегче. А затем посмотрел  на  дорогу,  надеясь
понять,  что  там  все-таки   происходит.   Ванин   "иприт"   постепенно
рассеивался, и моим глазам  предстали  греческие  аборигены,  растерянно
застывшие в самых разнообразных позах. И уж поверьте,  у  эллинов  такая
забавная финальная сцена античного "Ревизора" получилась, что я не сразу
и заметил одинокую хрупкую фигурку, возникшую прямо посреди дороги. А уж
когда увидел ее, то не тявкнуть от удивления, как щенок  спаниеля  перед
драной кошкой, честное  слово,  не  мог.  Трое  моих  спутников  тут  же
обернулись на лай и, мгновенно оборвав споры, застыли, подобно  эллинам.
Правда, греки просто находились в состоянии недоумения, а мои  менты  от
удивления и вовсе рты пораззявили.
   Впрочем, удивляться было от чего. На пыльной дороге, посреди медленно
оседающих клубов зеленоватого облака стояла девчонка, лет десяти на вид.
Точно такая же, какие  у  нас  в  любом  парке  через  скакалки  сотнями
прыгают. Вот только нарядец у нее был неописуемый. Мало того что  волосы
девчушки были покрашены во все  цвета  радуги  и  стояли  дыбом,  как  у
заправской вокалистки панк-группы из  Задрыгино,  так  еще  и  одет  был
ребенок  так,  словно  родители  ее  с  детства  страдали  дальтонизмом,
обостренным полной слепотой.
   Хитон на девочке был наполовину синего,  наполовину  красного  цвета,
подпоясанный широким зеленым ремешком. Сандалия на одной  ноге  отливала
оранжевым, на другой - голубым цветом. Причем нога в голубом  башмаке  к
тому  же  еще  и  обтягивалась  желтым  гольфом,  а  левая  щеголяла   в
фиолетовом. И это разноцветное маленькое  чудо  стояло  посреди  дороги,
напряженно ковыряясь пальцем в носу. Уж  не  знаю,  что  девочка  оттуда
выковыривала, но длилось это действо необычайно долго. Так долго, что  у
меня  даже  возникло  невольное  желание   помочь   ей   руку   подальше
протолкнуть. Но именно в этот момент  девочка  закончила  экзекуцию  над
собственным носом и, чихнув, неожиданно густым басом произнесла:
   - Хелло, пиплы! Опять по Артемиде загоняетесь? И  не  в  лом  вам  по
прериям таскаться? - несколько  секунд  она  молчала,  то  ли  вспоминая
оставшуюся часть  речи,  то  ли  дожидаясь  ответа,  а  затем  закончила
все-таки фразу:
   - В общем, так, Дионис дел ел передать, что истина  в  вине.  Поэтому
бухайте на здоровье. А уж счастье само к вам  придет.  Усекли?  Тогда  я
пошла.
   И  девочка,  мгновенно  окутавшись  клубами  зеленого  дыма,  тут  же
вознеслась в небеса, не оставив и  следа  своего  присутствия.  Впрочем,
вру!  След  от  ее  присутствия  все-таки   остался,   причем   довольно
существенный. И представлял собой несколько кожаных бурдюков размером  с
живот Андрюши Попова. Греки, издав  дикий  вопль,  представляющий  собой
смесь возгласов "аллилуйя" и "гип-гип-ура!" с воплем  мамонта,  которому
наступили на хвост, кинулись к  этим  бурдюкам.  А  Ваня  Жомов  немного
растерянно поинтересовался:
   - Что это чучело насчет бухалова сказало?
   - Это Ирида, богиня радуги, - тут же пояснил взявшийся невесть откуда
Гомер. - Весть принесла эта дева с  вершины  Олимпа.  Сам  Дионис  ее  к
праведным грекам отправил... - поэт запнулся, поймав на себе исполненный
неземной ласки взгляд Рабиновича, и коротко закончил:
   - В общем, сказала Ирида, что указ богини  охоты  отменяется.  Теперь
для того, чтобы быть счастливыми, достаточно просто напиться вина.
   - Что-то вас, греков, хрен разберешь! - удивленно фыркнул Жомов. - На
фига одно от другого отделять. По-моему, если сначала  повоевать,  потом
поохотиться и после всего этого круто напиться, самый кайф и поймаешь. А
вы тут себе какое-то разделение труда  устроили.  -  Ваня  посмотрел  на
Рабиновича:
   - Ну что, Сеня, пойдем к гулянке присоединимся?!
   - Ща-ас! Даже и не заикайся, - зашипел на него мой хозяин, как кот на
бультерьера. - Хмель шумит, так ум молчит. Да Ивану все равно:  Ваня  ум
пропил давно! - А затем повернулся к поэту:
   - Дорогой мой Гомер, или ты сейчас мне расскажешь, что у вас  тут  за
кавардак происходит, или я тебе твои бесстыжие буркалы выколю!
   - Ну вот, и вы туда же, - горестно вздохнул поэт,  но  угрозу  принял
всерьез и начал тут же давать показания.
   Не буду  пересказывать  вам  дословно  историю,  поведанную  Гомером.
Во-первых, говорил он не  слишком  понятно  не  только  для  нормального
среднестатистического человека, но даже для  такого  образованного  пса,
как я. Этот греческий болтун так часто приправлял свою речь поэтическими
вкраплениями, что Рабинович замучился на него орать, а  я  -  зевать  от
скуки, А во-вторых  (что  следует  из  всего  вышесказанного),  дословно
запомнить его речь было абсолютно невозможно. Разве  что  записывать.  А
поскольку писать  моими  лапами  несколько  неудобно,  то  уж  извините,
передам суть.
   После исчезновения Зевса Арес решил спрятать его трон, но тут в  дело
вмешались Гера и  примкнувший  к  ней  Гефест.  Они  вдвоем  наехали  на
Диониса, чтобы тот опоил  бога  войны,  но  оказалось,  что  Дионис  уже
заключил пакт с Посейдоном, и они пригрозили  Гере  потопом,  а  Гефесту
пообещали подпилить рукоятку у его молота. Тут в дело вмешалась  Дика  и
заявила...
   Запутались? Вот и мы с ментами  тоже  ничего  понять  не  могли.  Ну,
меня-то оправдать за отсутствие  знания  греческой  мифологии  можно.  Я
читать по титрам на экране телевизора научился и книги никогда в лапы не
брал... Хотя вру! Однажды, по малолетству, решил книжку  одну  почитать.
То ли "Пограничный пес Алый" называлась, то ли  "Ко  мне,  Мухтар!",  не
помню. Да и неважно это сейчас. Важно то, что книжку я с полки достал  и
попытался ее лапами перелистывать. Пока переплет открывал,  еще  терпимо
было. А вот как до страниц дело дошло, так  тут  вообще  беда  началась:
лапами сразу несколько листов перекидываю, а попробовал языком  листать,
тут страницы у меня и вовсе слиплись.
   Я тогда молодой, горячий был. Вот с расстройства и покусал слегка эту
книжку. А Сеня решил, что его любимый пес вандализмом начал заниматься и
шедевры литературы для потомства отказывается беречь. Естественно,  моих
объяснений хозяин не понял и сурово меня наказал: купил мозговую  кость,
заставил меня целый час ее сторожить, а потом взял, садист, и соседскому
пуделю ее отдал! Представляете, как мне обидно было?!  Вот  и  вам  хочу
сказать, граждане читатели,  если  у  вас  любимый  пес  слегка  покусал
какую-нибудь книгу, то знайте, это не от ненависти к  литературе,  а  от
любви к чтению. Поэтому или продайте все книги из дома, или хоть изредка
на ночь  своей  собаке  детективы,  что  ли,  почитывайте!  Но  я  снова
отвлекся. Извините, больше не повторится.
   В общем, Гомер  начал  перечислять,  какие  беспорядки  случились  на
Олимпе, а мои менты его расспросами засыпали о том, кто такая  Гера,  да
почему она именно с Гефестом объединилась, да какого хрена  во  все  это
дело Дика вмешалась. Она-то вообще откуда вылезла? Поэт удивленно на них
покосился. Дескать, вы не с луны свалились? Но выяснять этого  не  стал.
Первый  раз  проявил  благоразумие.  Глубоко  вздохнув,  Гомер  принялся
рассказывать о том,  как  Крон  родил  Зевса,  Зевс  родил  Ареса,  Арес
родил... Короче говоря, выложил ментам всю родословную олимпийских богов
вплоть до ...надцатого колена. И вышло у него это так увлекательно,  что
примерно к середине повествования все мои трое друзей задремали, да и  я
начал позевывать. А первым пришел в себя Жомов.
   - Ты охренел, что ли? - замотав головой, поинтересовался он у Гомера.
- Бдительность российской милиции усыпить  своими  баснями  вздумал?  Не
выйдет! А ну-ка, докладывай по существу.
   Тут Гомер и офигел. Ну, представьте сами, человек из кожи вон  лезет,
чтобы  подробно  всю  суть  олимпийской  проблемы  изложить,  а  его   в
предумышленной даче ложных показаний  обвиняют.  От  неожиданности  поэт
решил, что повел свое  повествование  не  с  самого  начала  и  принялся
объяснять нам о том, откуда и сам Крон появился. Вот тут  уже  и  я  его
готов покусать был, хотя и считаю греков крайне непригодным для втыкания
зубов объектом. Хорошо, что хоть мой Сеня вмешался и, стукнув  поэта  по
затылку, перевел разговор в нужное русло.
   Гомер пояснил, хотя и совершенно  не  понимал,  почему  мы  этого  не
знаем, что верховным владыкой этого мира, творцом  всех  его  законов  и
высшим судьей (что-то вроде нашего президента, Думы и  Верховного  суда,
вместе взятых) является Зевс. Он здесь работает  абсолютным  правителем,
ему подчиняются все, и без его ведома даже кошка мяукнуть не смеет.  Так
вот, эта "надежа и опора" всего того мира, в который мы попали,  однажды
утром просто взяла и исчезла из своей кровати, прямо из-под бока у своей
жены, престарелой ворчуньи Геры.
   Супруга поначалу не волновалась (мало ли какие государственные дела у
верховного бога могут быть?!), а затем, когда Зевс не появился  и  через
неделю, устроила всем олимпийским богам, и в  первую  очередь  Афродите,
настоящую истерику. Дескать, муж шляется где-то по смертным  любовницам,
вы его покрываете, а потом Гераклы всякие появляются!  Подать,  говорит,
его сюда немедля. Я у этого ловеласа пару-другую приличных седых  клоков
из бороды повыдергиваю.
   Боги поначалу бросились  искать  своего  пропавшего  босса,  а  потом
совместно решили на это дело плюнуть. Да и действительно, зачем  старого
начальника возвращать, когда  можно  слегка  подсуетиться  и  его  место
занять? Ну, хотя бы на срок  до  ближайшего  конца  света!  Лично  Гомер
считал, что тут приложила руку Геката, богиня  тайных  заговоров,  но  я
что-то в этом не уверен. В конце концов,  не  может  же  быть  греческая
богиня такой  же  стервой,  как  наша  с  Рабиновичем  соседка,  которая
потеряет аппетит, если за день хотя бы кота с собакой не поссорит.
   Короче,  античные  боги  принялись   объединяться   во   всевозможные
коалиции, которые распадались и вновь образовывались по три раза на дню.
Бардак на  Олимпе  начался  страшный.  А  поскольку  тутошные  люди  так
устроены, что во всем подражают своим богам, то и они принялись  друг  с
другом непрестанно скандалить.
   Это безобразие решила прекратить Дика, богиня правды и  правопорядка,
здешний аналог прокуратуры, как я понимаю. Объединившись с  Афиной,  они
собрали весь состав  олимпийских  небожителей  и  объявили,  что  дальше
разводить анархию нельзя. Иначе можно до того докатиться, что даже  люди
на богов плевать начнут.  А  это,  как  вы  сами  понимаете,  совершенно
неприемлемо. Уж не знаю, могли ли прожить тут люди  без  богов,  но  вот
богам без людей - никуда. Поскольку забытые небожители уже  не  боги,  а
так - предмет для сочинения анекдотов.
   Жители  Олимпа  подумали   и   с   этим   согласились,   естественно,
поинтересовавшись, как им умудриться и выбрать из своих  рядов  временно
исполняющего обязанности пре... то есть верховного бога. Дика  с  Афиной
переглянулись и сказали, что выбрать должны люди, а не боги. Демократия,
дескать, в Элладе, а не монархия какая-нибудь.  Так  вот,  кому  простые
смертные станут больше поклоняться, тот и станет и.о.в.б.
   Вот тут и началось все самое интересное. Каждый бог попытался донести
до сознания народа все преимущества своего будущего правления.  Посейдон
рекламировал рыбную ловлю и парусный спорт, Афродита  читала  с  трибуны
"Камасутру"  в  греческом  варианте,  Асклепий  взялся   за   пропаганду
здорового образа жизни, ну  а  рекламные  кампании  некоторых  остальных
богов вы и сами уже видели.
   Уж не знаю,  на  что  Афина  с  Дикой  рассчитывали,  но  мудрецов  и
прокуроров в  античной  Греции  оказалось  на  удивление  мало.  Поэтому
рейтинги   богинь-инициаторов   демократических   выборов   стремительно
полетели  вниз,  и  даже  преимущество  использования  средств  массовой
информации в лице вестников богов Гермеса и Ириды, полученное  на  общем
собрании  олимпийцев  (не  путать  с  членами   нашей   многострадальной
спортивной  сборной!),  им  не  помогло.  Греки  почему-то  предпочитали
пьянствовать,  охотиться  и  заниматься  сексом,   вместо   того   чтобы
философствовать,  наводить  порядок  в  собственных  домах  и  созерцать
шедевры искусства. Вот такие они несознательные...  В  отличие  от  нас,
жителей России!
   В общем, в Элладе полным ходом шла предвыборная  борьба,  свидетелями
которой мы и  стали.  На  данный  момент  ни  один  из  богов  решающего
преимущества получить не мог, хотя каждый из них ежедневно  и  вывешивал
на  стенах  храмов  свои  собственные  рейтинг-листы  с  фантастическими
цифрами напротив собственных имен.
   - Может быть,  все  в  конце  концов  и  закончилось  бы  хорошо,  но
нацменьшинства стали поднимать головы,  -  с  тяжелым  вздохом  закончил
Гомер свой рассказ и, поймав на себе удивленно-негодующий  взгляд  моего
Сени  (тоже  мне,  нацменьшинство!),  замахал  руками.  -  Нет,  вы   не
подумайте, я не расист какой-нибудь, но у нас в Элладе в последнее время
прижилось очень много египтян,  финикийцев,  вавилонян  и  персов.  Они,
видите ли, требуют допустить к выборам их собственных  богов.  Ну  а  вы
подумайте, что  это  такое  будет,  если  у  нас,  в  Греции,  верховным
божеством станет, например, какой-нибудь Озирис?
   - Зажрались вы тут, - недовольно  буркнул  Рабинович  и  поднялся  на
ноги. - Ладно, болтовни на сегодня уже  достаточно.  Вы,  греки,  можете
развлекаться как вам угодно, а нас дела ждут. Показывай,  Гомер,  как  к
ближайшему городу пройти.
   Действительно, засиделись мы что-то на месте. Пока Гомер  рассказывал
историю Олимпа, а мы слушали, солнце не только успело перевалить  зенит,
но и темпами породистого скакуна стало приближаться к вершинам гор. Тени
удлинились, а вместе с ними удлинились и языки  у  греческого  воинства.
Естественно, не из-за солнца, садившегося за горизонт, а от  непомерного
количества выпитого вина, подкинутого им Иридой. Бравые эллины, довольно
молчаливые еще в обед,  теперь  болтали  без  умолку  и  распевали  свои
аборигенские песни. Жомов с завистью посмотрел на них.
   - Нечего пялиться. Пока не сориентируемся на местности,  ни  капли  в
рот не возьмем, - поймав его взгляд, отрезал Рабинович. - Понял?
   - Садист ты, Сеня, - буркнул Ваня и, сглотнув слюну, отвернулся.
   Я, глядя на заходящее солнце, наверное, излишне задумался о бренности
бытия и попусту  потраченном  времени,  иначе  сразу  заметил  бы  новые
изменения в пейзаже. Впрочем, винить мне себя не в чем. Я, как истый сын
урбанистической цивилизации, не  привык  замечать  легкую  дрожь  почвы,
особенно после нескольких лет проживания  около  железнодорожной  ветки.
Поэтому и не сразу обратил внимание  на  топот  целого  стада  мамонтов,
приближавшихся к нам со стороны леса. А вот Попов их заметил. Тем  более
что у него на этих "мамонтов" особый нюх.
   - Твою мать... И здесь эти твари, да еще целыми стадами, - сплюнув, в
сердцах проговорил он.
   Мы обернулись на его голос. Я, как и очень многие современные псы,  с
раннего детства страдаю близорукостью. Очки, понятное дело, нам никто не
прописывает, вот и принял поначалу приближающееся к нам стадо за обычный
лошадиный табун. Однако я ошибся. Надвигающаяся на  нас  конская  лавина
лошадьми оказалась только в нижней части. Верхняя же половина у них была
абсолютно человеческой. Она размахивала руками с зажатыми в них флажками
и транспарантами и вдобавок еще  и  громогласно  скандировала:  "Внесите
Крона в  список  кандидатов!  Внесите  Крона  в  список  кандидатов!"  Я
удивленно уставился на живых кентавров, раздумывая, как отреагировать на
их появление, а вот Попову, кажется, было абсолютно все ясно.
   - Нет, я еще могу стерпеть, если лошади - это лошади.  Но  когда  эти
мерзкие твари под  людей  косить  начинают,  пусть  пеняют  на  себя,  -
проскрипел он зубами и истошно заорал:
   - Пошли на хрен отсюда, мутанты парнокопытные!
   Первым  делом  во  все   стороны   из   рук   кентавров   разлетелись
транспаранты.  Затем  попадала   с   копыт   ближайшая   к   нам   линия
демонстрантов, а следом, после секундного  колебания,  решил  прилечь  и
второй ряд. В общем, поначалу получилось точно так же, как  в  стихах  у
какого-то поэта: "Смешались в кучу  кони-люди,  и  залпы  тысячи  орудий
затмил поповский вой!" Впрочем, в кучу смешались только первые два ряда.
Остальная  часть  кентавров  на  ногах  удержалась,  но,  видимо,  сразу
сообразив, с кем имеют дело, бросилась наутек.  Андрюша  хотел  рявкнуть
еще  разок  им  вдогонку,  но   затем   передумал,   видимо,   полностью
удовлетворившись  полученным  результатом.  Его   милосердный   поступок
позволил подняться на ноги сбитым на землю кентаврам, и они  с  криками:
"Атас, менты санкционированный митинг разгоняют!" тут же умчались  вслед
за своими собратьями. Попов удовлетворенно вздохнул.
   - Вот так-то лучше, - ухмыльнулся он и отскочил в сторону,  поскольку
Гомер совершенно неожиданно для всех нас бухнулся перед ним на колени.
   - Божественный голос. Божественный голос! - завопил  он.  -  Ох,  как
многое я мог бы с таким голосом сделать. Читал бы свои стихи в акрополе,