в  качестве  приюта  для
бездомных собак, сюда можно было бы запросто собрать  бродяжек  со  всей
России. Ну, а наш губернатор просто  поперхнулся  бы  от  зависти  и  от
расстройства разнес бы по кирпичику свою  пригородную  виллу.  В  общем,
квартирка у Ареса была впечатляющая, но я бы в ней жить не стал. Хотя бы
потому, что однажды утром не смог бы найти отхожее место и  пришлось  бы
гадить в комнатах. А этого я не приемлю. Не в подворотне рос!
   Еще  одной,  кроме   размеров,   особенностью   жилища   Ареса   были
многочисленные изображения хозяина  на  фасаде  и  поблизости.  Рельефы,
статуи и фрески просто заполонили  собой  все  окружающее  пространство.
Причем практически каждая из них была подписана и  снабжена  инвентарным
номером.  А  у  некоторых,  видимо,   особо   дорогих   сердцу   хозяина
произведений искусства, стояла вооруженная  стража.  Сверкающий  золотом
почетный  караул  также  располагался  и  на  ступенях  дворца.   Увидев
приближающегося Ареса, они застыли по стойке  смирно  и  дружно,  словно
стая котов при армейской столовой, рявкнули:
   - Славься, великий! Даруй достойным победу!
   - Отставить!!! - истошно завопил Арес. - Что это за писк?
   Согласен, Андрюша Попов или даже я могли  бы  прокричать  приветствие
погромче этих служивых, но, по-моему, бог войны откровенно придирался  к
своим подчиненным. Кричали они неплохо. До  "спартаковских"  фанатов  им
было, конечно, далеко, но все-таки это впечатляло. Однако Арес,  видимо,
решил отыграться на них за свой недавний  позор,  учиненный  богу  войны
Дикой. Поэтому, продолжая раздавать своим бойцам ласковые прозвища вроде
"трупоедов" и "персидского  фарша",  он  отвешивал  каждому  караульному
подзатыльник и  успокоился  только  тогда,  когда  поднялся  на  вершину
лестницы и отправил всех до единого на  гауптвахту.  Жомов  одобрительно
усмехнулся.
   - А этот коротышка, - он  ткнул  своим  огромным  пальцем  в  сторону
Ареса, - ничего мужик. Дисциплину у подчиненных держать умеет.
   - Ты только нашему подполковнику его в пример не приведи,  -  тут  же
посоветовал ему Попов. - Иначе вместо фуршетов после работы будешь  плац
во дворе берцами шлифовать.
   Ваня на пару секунд задумался и после усиленной  мыслительной  работы
смог оценить всю плачевность перспектив, обрисованных Поповым. Довольная
улыбка сбежала с его лица куда-то в сторону Сахалина и  не  возвращалась
до тех пор, пока Арес не подвел нас к усыпанному яствами столу. Впрочем,
обрадовали Ивана не они, а количество  напитков,  составлявших  компанию
шикарной закуске.
   - Попробуй мне только нажрись, как  свинья,  -  предостерег  омоновца
Рабинович, безошибочно истолковав его счастливую ухмылку.
   - Нет, жрать, как свинья, у  нас  Андрюша  будет,  -  еще  счастливее
оскалился Жомов. - Я буду пить, как верблюд.
   - А затем писать, как пожарная лошадь, - язвительно закончил за  него
фразу Попов. - Жомов, ты же, гад, жрешь в два раза больше, чем я!
   - Зато в четыре раза реже, -  пожалуй,  впервые  на  моей  памяти  не
спасовал Иван.
   Неизвестно, сколь долго препирались бы  мои  менты,  тягаясь  друг  с
другом в тяжелом солдатском остроумии,  если  бы  я  в  этот  момент  не
заметил, куда именно Арес решил рассадить  наших  спутников.  Доблестные
работники милиции, естественно, заняли почетные места рядом с  хозяином,
даже не спрашивая его разрешения. Немертею Арес усадил рядом с Сеней,  а
вот Гомера с Гераклом слуги бога  войны  отконвоировали  в  самый  конец
длиннющего стола. Причем Геракл оказался от хозяина  дома  даже  дальше,
чем античный поэт. Я  этому  несказанно  удивился  и  гавкнул,  призывая
Рабиновича обратить внимание на такую  разновидность  гостеприимства.  В
этот раз Сеня не тормозил и понял мой возглас абсолютно правильно.
   - Не понял, что за бардак? - гневно поинтересовался  он  и  приказал,
ткнув пальцем на места рядом с собой:
   - А ну-ка, сажайте моих друзей сюда!
   -  Не  положено!  -  отрезал  Арес.  -  Смертные  вообще  не   должны
допускаться  за  один  стол  с  богами.  А  этого  выб...  -  бог  войны
поперхнулся, увидев выражение лица Немертеи. - Незаконнорожденного  сына
Зевса я и вовсе на порог бы не пустил, если бы он пришел сюда не с вами.
   - Вот всегда так, - грустно вздохнул Геракл со своего места.  -  Пока
папик тут правил, они особо возбухать не решались, а теперь меня и вовсе
со свету сживут.
   - А ну, не скули! - рявкнул на своего  подопечного  Жомов  и  показал
Аресу огромный кулак.
   - Видишь? - поинтересовался он. Бог войны, потупившись, кивнул. - Еще
раз при мне кого-нибудь  словесно  оскорбишь,  я  тебе  парочку  хороших
телесных повреждений организую! - А затем скомандовал грекам:
   - Эй, вы, "духи", садитесь рядом и ничего не бойтесь. А  в  следующий
раз, если кто-нибудь докопается, скажите, что вы со мной...
   После этого инцидент посчитали исчерпанным, и все, в том числе  и  я,
приступили к поглощению пищи. Конечно, от  олимпийских  богов  я  ожидал
большей цивилизованности, но миску мне под стол так никто и не поставил.
Впрочем, обедать мне приходилось и в более негигиеничных условиях. Как в
Англии, так и у викингов. Поэтому  грызть  баранью  ногу,  брошенную  на
мраморный пол Рабиновичем, мне было  относительно  приятно.  По  крайней
мере не нужно было опасаться,  что  ее  блохи  упрут!  Я  расслабился  и
постарался насладиться пищей, но не тут-то было. Дверь  в  пиршественную
залу распахнулась, и на пороге появилась целая делегация.
   - Арес, деточка, нехорошо от нас гостей прятать!  -  сладким  голосом
заявила какая-то дамочка из вновь пришедших.  -  Думаю,  тебе  следовало
всех пригласить познакомиться со столь необычными чужестранцами.
   - Мамочка, я как раз собирался за вами послать, - явно  смутился  бог
войны. - Только  хотел  дать  гостям  сначала  привыкнуть  к  окружающей
обстановке.
   Так, значит, первой на наш обед вломилась Гера. Ведь,  насколько  мне
помнится из телесериалов про Геракла, именно она была матерью  Ареса.  А
значит, и мачехой Геракла. Интересно будет посмотреть, поздороваются  ли
они, или Гера сразу вцепится своему пасынку в морду. Пардон, в  лицо.  А
то ведь обидятся на меня псы за то, что я посмел человеческую физиономию
мордой обозвать!
   Ни того ни другого не случилось. Гера  с  Гераклом  не  обменялись  и
словом. Они просто сделали вид, что не видят друг друга. А вот Аресу  от
супруги пропавшего Зевса достался испепеляющий взгляд.  Видимо,  за  то,
что тот посмел посадить бастарда на одно из почетных мест. Бог  войны  в
ответ беспомощно повел плечами. Дескать, извини, мама, против милиции не
попрешь!
   Если честно, от внешности Геры я ожидал большего. Мне  казалось,  что
супруга у Зевса должна быть массивной. Значимой, так сказать! А  она  на
поверку  оказалась  тощей  дамочкой,  практически  лишенной   каких-либо
выпуклостей, характерных для человеческих самок. Следом за  ней  в  залу
ввалились и остальные греческие боги. Нам их  представляли  по  очереди,
но, если честно, запомнил я далеко не всех, поскольку уж  слишком  много
жителей оказалось на Олимпе. Впрочем, моего  Рабиновича,  например,  это
абсолютно устроило.
   - Прекрасно, - пробормотал он, глядя, как  гости,  ругаясь,  пытаются
занять места за огромным столом. - Раз тут собрались все, значит,  можно
и начать выяснять, кто именно виновен  в  пропаже  Зевса.  Как  думаешь,
Андрюша,  с  кого  нам  начать?  -  поинтересовался  он  у  Попова.  Наш
эксперт-криминалист  ответить  не  успел.  Рядом  с  Сеней,  словно   из
ниоткуда, возникла женщина. Ростом она была не выше метра пятидесяти, но
зато компенсировала этот небольшой недостаток  огромными  объемами.  Про
таких говорят: "Поперек себя шире".
   - Немертея, золотце, - сладко проворковала она,  почему-то  плотоядно
глядя на Рабиновича. - Не подвинешься ли чуть-чуть? Я бы хотела  поближе
познакомиться с нашими очаровательными гостями.
   - Афродита, солнышко, - в тон ей  ответила  титанида,  и  я  едва  не
поперхнулся. Так вот ты какой безобразный, северный олень! - Найди  себе
другое место, а мне и здесь хорошо.
   Богиня красоты злобно зашипела, но вынуждена  была  отойти  от  моего
хозяина, а я увидел, как Сеня облегченно вздохнул и смахнул рукой пот со
лба.  Видимо,  здешняя  Афродита  произвела  и  на   него   неизгладимое
впечатление!
   Гости между тем рассаживались, а я, покинув свое убежище, занял более
удобную позицию для того,  чтобы  получше  рассмотреть  их  аборигенские
морды. Боги в зале Ареса подобрались всех размеров и расцветок. Вели они
себя также по-разному, но в целом и общем напоминали  обычных  пациентов
любой рядовой российской психушки. Сравнивать  могу  не  с  чужих  слов,
поскольку  нам  с  Сеней  доводилось  разных  чудиков  туда   пару   раз
доставлять. Расскажу как-нибудь на досуге, а сейчас мое внимание привлек
один  из  жителей  Олимпа,  отличающийся  от  остальных   особо   буйным
поведением.
   В то  время,  когда  прочие  боги  мужественно  сражались  за  лучшие
обеденные места под мрачным взором Ареса и  тихое  рычание  тощей  Геры,
этот чудик скакал вокруг стола,  размахивая  уродливым  коротким  луком.
Ростом он был ниже всех, но компенсировал  этот  недостаток  неимоверной
толщиной. Такой, что Попов по сравнению с  ним  казался  просто  идеалом
стройности. К тому же прыгающий вокруг стола субъект был лыс, как пудель
после  стрижки.  То  есть  волосы  на  его   голове   росли   совершенно
разрозненными клочками.
   Мои менты покосились на него, Немертея вежливо поздоровалась, и после
этого они перестали обращать внимание на толстяка. Но это и понятно. Они
- люди, а я - пес. И бдительность мне досталась от рождения. Я просто не
спускал  глаз  с  взбесившегося  уродца  и,  наверное,  потому  оказался
единственным, кто видел, как он пристрелил Попова из лука!..
   Андрюшу меньше всего интересовали прибывающие гости. Конечно, он то и
дело косил глазом в их сторону, но подозреваю, что делал это  отнюдь  не
из любопытства, а из опасения, что кто-нибудь из  беспардонных  богов  в
наглую стащит у него из-под носа лучший кусок.
   Афродита,  которую  Немертея  не  пустила  к  Рабиновичу,   а   Гера,
соответственно, к Жомову, презрительно фыркнула в сторону своих соперниц
и примостилась рядом с Поповым. У этой безразмерной девицы, похоже, была
течка... Что такое? Опять я не то сказал?! Ну, не знаю,  как  у  вас,  у
людей, а у нас, у собак, когда сучка перед  кобелем  задницу  поднимает,
это именно так и называется. В общем, не будем спорить  о  терминологии,
тем более что смысл и в том и в другом случае один и  тот  же:  Афродита
всем своим видом пыталась показать Попову, что  он  ей  явно  интересен.
Однако не на того нарвалась!!! Нашего Андрюшу  ничего,  кроме  пищи,  не
интересует. Ну, разве что выпивка.
   Так вот, Афродита откровенно приставала к Попову, а наш криминалист в
ответ  уделял  ей  ровным  счетом  ноль  внимания.  Этот  беспорядок   в
королевстве олимпийском узрел наш  живчик-толстячок.  Понаблюдал  он  за
усилиями Афродиты пару минут,  да  и  запустил  стрелу  прямо  в  сердце
Попову.  Андрюша  дернулся  и  ткнулся  носом  в  тарелку   с   жареными
голубями...
   Я заорал благим матом и рванулся вперед,  пытаясь  выдернуть  поводок
из-под стула Рабиновича. Уж не знаю, какое из моих действий - первое или
второе - произвело на него большее  впечатление,  но  Сеня  вздрогнул  и
повернулся вправо. Увидев  Попова  со  стрелой,  торчащей  из-под  левой
лопатки, он собрался было вскочить со стула, но тут Андрюша поднял морду
из деликатесного блюда и, не обращая никакого внимания ни  на  стрелу  в
груди,  ни  на  вожделенных  голубей,  ни  на  беспокойство  соратников,
совершенно по-идиотски улыбнулся и повернулся к Афродите.
   - Девушка, вы просто божественно прекрасны, -  совершенно  не  своим,
каким-то  писклявым  голосом  проговорил  он.  -  Никого  и  никогда  во
вселенной не было еще красивей вас. Если  вы  позволите  мне  поцеловать
вашу руку и показать моих аквариумных рыбок,  я  буду  самым  счастливым
существом на свете.
   Афродита жеманно  улыбнулась,  растянув  жирные  губы  до  ушей,  чем
поразительно напомнила мне счастливого бультерьера,  а  затем  протянула
свою жирную лапищу вперед, тыкая ее Попову под нос. Под моим оторопевшим
взглядом Андрюша, словно откусывая кусок от самой вкусной в мире  свиной
грудинки, прилепился губами к лапе Афродиты и смачно начал ее  лобызать.
От этого зрелища у меня отвалилась  нижняя  челюсть  до  пола,  едва  не
придавив передние лапы, а мои менты на пару минут, пока Попов  продолжал
целовать ручку богини красоты, казалось, и вовсе проглотили языки.
   Честное слово, глазам своим я  отказывался  верить  и  до  последнего
момента надеялся, что Андрюша просто  перепутал  божественную  ручку  со
своим деликатесным  блюдом  и  сейчас  откусит  от  нее  кусок.  Я  даже
зажмурился,  представив,  как  сейчас  заорет  Афродита,  но  этого   не
произошло. Зато заорал мой Сеня:
   - Поп, свинья жирная, ты что такое делаешь? -  а  затем  поднялся  со
стула и грозно направился к толстому живчику. - Ты  что  с  ним  сделал,
недоумок краснорожий?!
   Тот, хихикая и пошлепывая себя по ягодицам,  помчался  от  Рабиновича
вокруг стола, не забывая по ходу показывать моему  хозяину  язык.  Сеня,
как это  у  нас  заведено,  бегать  за  преступником  сам  не  стал.  Он
скомандовал мне "фас!" и, зная, что я от подлеца не отстану, остановился
около Андрея, вознамерившись вытащить у него из спины стрелу.
   Честно говоря, что именно происходило в следующие  несколько  секунд,
сказать вам не могу, поскольку свидетелем этого  не  являлся.  Я  просто
поспешил  выполнить  распоряжение  хозяина,   пытаясь   поймать   божка,
виновного в помешательстве моего друга. Пока я под  столом  до  толстяка
добирался, тот каким-то образом оказался на полу. Причем, судя по  тому,
что он  пребывал  в  состоянии  "грогги",  без  чьей-то  помощи  туг  не
обошлось. Оседлав подлеца, я постарался по запаху определить, кто именно
вмешался в задержание преступника, но этого делать не пришлось. Рядом  с
утихомирившимся  живчиком  лежал  помятый   серебряный   бокал,   а   на
противоположной  стороне  стола  возвышался  Жомов,  сжимавший  в   руке
резиновую  дубинку...   Понятно!   Боги   стали   свидетелями   действия
ментовского резино-метательного оружия. Что ж, Ваня, спасибо за помощь!
   Я рыкнул на чью-то руку, вытянувшуюся в направлении охраняемого  мной
полутрупа. Рука тут же исчезла из поля моего зрения, и я  спокойно  смог
осмотреться,  приготовившись  отразить  любую  попытку  вмешательства  в
действия   наряда   российской   милиции.   Таких   попыток   никем   не
предпринималось,  поскольку  все  присутствующие  на  пиру   внимательно
следили за манипуляциями Рабиновича, а тот безуспешно  пытался  вытащить
стрелу, пробившую насквозь тушу Попова. Мой Сеня дергал изо всех сил, но
стрела  не  двигалась  с  места.  Более  того,  сам   Андрюша   оказался
единственным, кто никак не  реагировал  на  манипуляции  Рабиновича.  Он
сидел совершенно неподвижно и пялился осоловелыми глазами  на  Афродиту,
словно сенбернар на кусок хлеба посреди обеденного стола.
   Я второй раз уронил челюсть  от  удивления  и  пришел  в  себя,  лишь
почувствовав,  что  мой  язык  елозит  по  грязному  хитону  живчика.  С
отвращением трижды сплюнув, я вытер язык о шерсть  у  себя  на  морде  и
вновь, вместе со всеми, посмотрел на Рабиновича. Тот,  осерчав,  отвесил
Андрюше подзатыльник.
   - Поп, не етит твою не мать! Переключи рацию на прием. Тебя  "подпол"
вызывает! - заорал он прямо Андрюше в ухо. Тот не пошевелился  и  вообще
ничем не показал, что слышит друга,  продолжая  бестолково  пятиться  на
Афродиту.
   - Бесполезно, - обращаясь к  Сене,  томно  потянулась  та.  -  Вы  же
смертные, хотя и чужестранцы. А еще ни  одного  смертного  не  удавалось
спасти от стрел Эрота...
   Ах, значит этот толстый урод - Эрот  собственной  персоной?  Прототип
римского Амура? Этакого маленького дитятки с крылышками  за  спиной?  Ну
они и извращенцы! А я, идиот, как же сам об этом не догадался?!
   Сеня, похоже, был удивлен собственной недогадливостью еще больше, чем
я своей. Несколько секунд он  с  выражением  недоумения  и  одновременно
брезгливости на лице рассматривал  охраняемое  мной  божество,  а  затем
попросил Жомова привести Эрота в чувство и притащить его к Попову,  а  я
подумал, отчего же мы видим стрелу этого смертельно опасного  для  людей
бога. Впрочем, долго голову  над  этой  проблемой  ломать  не  пришлось.
Видимо, здесь, на Олимпе, стрелы Эрота вполне  ощутимы  и  осязаемы  для
всех, кроме самой жертвы. Интересно, как же  тогда  олимпийцы  держат  в
наморднике этого прохвоста? Или им его стрелы, что  коту,  засевшему  на
крыше, лай взбесившегося бульдога у подъезда?
   Впрочем, выяснять это у меня ни времени, ни возможности не было. Ваня
Жомов вежливо попросил меня слезть с контуженого бога и  двумя  хорошими
оплеухами заставил его вернуться к реальности. Эрот пару секунд похлопал
глазами, а затем, когда омоновец потащил его к Попову, снова  захихикал.
Правда, на этот раз не ехидно,  а  жалобно.  Я  презрительно  фыркнул  и
отправился следом, чтобы не пропустить интересного зрелища.
   -  Так,  блин,  снайпер-самоучка,  -  обратился  Рабинович  к  Эроту,
беспомощно болтавшемуся в вытянутой клешне омоновца.  -  Или  ты  сейчас
приведешь нашего друга в чувство, или я  тебе  пачку  твоих  собственных
стрел в задницу запихаю.
   - Так я не могу, - хихикая, отозвался тот. - Правилами не положено. -
Жомов встряхнул толстячка так, что у того зубы клацнули. - Ладно, ладно.
Сейчас сделаю. Только отпустите!
   Вопросительно посмотрев на Рабиновича и получив утвердительный ответ,
Ваня выпустил проказливого божка из рук. Тот поежился, поправил тунику и
подошел к Попову со спины. Посмотрев по  сторонам,  Эрот  попросил  всех
отвернуться. Все, естественно, так  и  разбежались  это  делать!  Живчик
обреченно вздохнул и, наклонившись к спине Попова, трижды  плюнул  через
правое плечо, трижды дунул на стрелу  и,  пробормотав:  "Изыди  нечистая
сила, останься чистый спирт!", легко выдернул свой метательный снаряд из
спины нашего  криминалиста.  Тот  дернулся  и  растерянно  посмотрел  по
сторонам.
   -  Чего  это  вы  все  на  меня  уставились?   -   удивленно-обиженно
поинтересовался он, а затем повернулся к Рабиновичу. - Сеня,  только  не
нужно опять на меня стрелки перекидывать. Воздух за  обедом  не  я  один
порчу!
   Мой Рабинович, видимо, оказался настолько  обрадованным  возвращением
Андрюши в лоно милицейской семьи, что не только не обиделся на  довольно
провокационное заявление криминалиста,  но  даже  радостно  засмеялся  и
похлопал того по плечу. Попов  совершенно  ошалело  уставился  на  моего
хозяина  и  одурел  еще  больше,  когда  Ваня  Жомов  повторил   ту   же
манипуляцию. Мне тоже захотелось лизнуть  очнувшегося  Андрюшу  прямо  в
нос, но я сдержался. По-моему, потрясений Попову на сегодня  достаточно.
Иначе он и аппетит потерять  может...  На  пару  минут!  Но  вот  Жомов,
похоже, решил аппетит испортить всем.
   -  Так,  блин.  Ты,  чмо  в  консервной  банке,  -  обратился  он   к
оторопевшему Аресу. - Если еще раз твои гости  позволят  себе  нарушение
общественного  порядка  и  тем  более  применение  насилия  в  отношении
сотрудников милиции, я всю эту шарашку  отправлю  сначала  в  "трюм",  а
потом в нокаут! Вопросы есть?
   - Вопросов нет! - вскакивая и вытягиваясь по стойке  смирно,  завопил
бог войны, а затем заверещал на Эрота:
   - Ты, шпиндель сопливый. Еще раз позволишь  себе  приставать  к  моим
гостям, я из тебя не сына, а жену полка сделаю!
   - Не смей на него кричать! Он  еще  маленький,  -  завопила  в  ответ
толстая Афродита. Ни хрена себе младенец с личиком сорокалетнего мужика!
- Я его мать... - батюшка мой, Полкан, еще одно от