тирщика,  но   ошибся.   Хозяин
заведения мгновенно изменился в лице и,  запустив  в  последнюю  дамочку
самым большим черепком, который попался ему под руку, истошно завопил:
   - Сайд, опять под бабу косишь?  От  работы  надеешься  отмазаться?  А
ну-ка, марш переодеваться и иди в  конюшню.  Смотри,  чтобы  кони  наших
уважаемых гостей были вычищены и хорошо  покормлены.  -  А  затем  вновь
повернулся к занавеске:
   - Гюльчатай, иди сюда немедленно! Или я тебя больше никогда не пущу в
конюшню Сайду помогать, - и с опаской посмотрел в нашу сторону.
   - Это моя младшенькая жена, - виновато пояснил он. -  Она  у  меня  в
гареме совсем недавно и еще к порядкам привыкнуть не успела. Вы уж, ради
Аллаха и всех его гурий, не судите ее строго.
   - Конечно-конечно, - заверил кабатчика Сеня и посмотрел на друзей:
   - По-моему, этот мужик полный идиот и рогоносец.
   - Абсолютно с тобой согласен, - согласился  с  ним  Попов  и  тут  же
застыл, увидев, как из-за занавески вышла маленькая пухлая  девица.  Ну,
настоящий колобок!
   - Интересно посмотреть, как она выглядит без  паранджи,  -  задумчиво
проговорил он, забыв, что находится в трактире не один.
   - Оба-на, Попов опять втюрился, - заявил омоновец таким тоном,  будто
Андрюша менял своих пассий каждый день. - Эй, Гюльчатай, открой личико!
   Честно сказать, я думал, что просьба Жомова останется  без  внимания,
так как мусульманкам не положено демонстрировать лицо чужакам ни в  фас,
ни в профиль. Однако, к моему  удивлению,  Гюльчатай  мгновенно  скинула
паранджу и улыбнулась нам. Я, конечно, никогда не  был  специалистом  по
красоте человеческих самок, но то, что открылось моему  взору,  повергло
меня в настоящий шок.  Описывать  вам  увиденное  я  не  буду,  дабы  не
травмировать вашу психику, скажу только, что более ужасного создания  не
видел никогда. Мои менты  тоже.  Да  и  кабатчик  на  секунду  застыл  с
открытым ртом, а потом схватился за сердце.
   - А-а-а! - завыл он. - Да что же это за напасть такая? Какую жену  ни
беру, одна страшней другой оказывается. Сгинь отсюда, чудовище,  и  если
еще раз увижу тебя без паранджи, расскажу Сайду, как ты  на  самом  деле
выглядишь.
   - Так ты  что  же,  до  этого  ее  ни  разу  не  видел?  -  изумленно
поинтересовался у трактирщика Жомов.
   - А когда мне на нее смотреть? - еще громче завыл сарацин. - Днем  не
до баб, дел невпроворот. А  ночью  ни  хрена  не  видно.  На  ощупь  все
приходится делать.
   - Вот тебе урок, Андрюша. Никогда не женись на  Востоке.  По  крайней
мере с женщинами в парандже не знакомься, - посоветовал криминалисту мой
хозяин и щелчком захлопнул все еще висевшую до пола поповскую челюсть.
   Ну а  дальше  началось  братание  ментов  с  представителем  местного
недоразвитого капитализма. Я вот давно уже одну интересную особенность в
поведении людей заметил: если два мужика в своих взглядах на  женщин  не
сойдутся, то общего языка им никогда уже не найти!
   У нас, у псов, например, не принято сучек обсуждать.  Некультурным  и
невежливым это считается. Да и вообще, никому не интересно.  А  у  людей
все наоборот. Как встретятся  два  мужика,  так  о  женщинах  непременно
разговор зайдет. У нас в отделе даже поговорка соответствующая есть:  "В
ППС о бабах, с бабами - о ППС". Что  в  переводе  означает:  "На  службе
делами не занимаются, а с бабами об умном не говорят!"
   Это я все к тому сказал, что единственный семьянин в нашей  компании,
Ваня Жомов, мгновенно нашел общий язык с кабатчиком.  Через  пять  минут
после смертельного номера со снятием паранджи,  исполненного  Гюльчатай,
омоновец уже обнимался с хозяином заведения, и оба поочередно жаловались
друг другу на тяготы и лишения семейной жизни. Причем, что  странно,  ни
тот, ни другой разводиться с женами явно не собирались!
   Мой Сеня, как главный в нашей  компании  знаток  и  ценитель  женской
натуры, разговор двух  загубленных  женитьбой  мужских  душ  поддерживал
активно, и даже Попов то и  дело  пытался  вставить  умные  фразы.  Я  в
человеческих самках разбираюсь плохо, поэтому оценить  степень  мудрости
Андрюшиных высказываний не мог. Но судя по тому, что на его слова  никто
не обращал внимания, никакой научной ценности или практической пользы  в
себе они не содержали.  Попова,  впрочем,  это  не  расстраивало,  и  он
продолжал влезать в разговор.
   Глядя на ментов, беседующих с покалеченным кабатчиком, я  подумал:  а
может быть, ничего страшного в том, что по всем этим полупустыням бродят
наши двойники, и нет? Ну, сложится у кого-то плохое мнение о нас, и что?
Ведь, стоит только моим ментам несколько минут с людьми пообщаться,  как
те  переполняются  безграничной   любовью   к   сотрудникам   российской
милиции!.. Подумал я так да и выкинул крамолу из  головы.  Не  правильно
это, когда кто-то, хоть в средневековье, хоть в современности,  под  нас
косит. Нельзя кому бы то ни  было  позволять  выдавать  себя  за  нас  и
портить нам репутацию. Таких людей карать надо.  Причем  жестоко.  Чтобы
впредь никому не повадно было!
   Кстати,  о  нас.  Вот  уже  два  человека  рассказывали,  что  видели
двойников моих ментов, и никто из них не упомянул о том, что с ними  был
пес, хотя бы отдаленно на меня похожий. Если честно, мне  обидно  стало.
Это что же получается? Наш вражина из рода эльфов меня так низко  ценит,
что даже не удосужился сюда моего двойника  перенести,  чтобы  тот,  как
моим ментам их дубликаты, мне репутацию портил? Или, наоборот, обижаться
на неведомого эльфа не стоило? Может быть, то, что с ментами-2 нет  пса,
говорит о моей абсолютной уникальности? Может, мне этим гордиться надо?
   Я попытался посмотреть на ситуацию и с одной, и с другой стороны,  но
окончательных выводов так сделать и не сумел.  Да  и  как  их  сделаешь,
когда информации мало? Вот догоним наших двойников, если,  конечно,  они
не парадокс времени, тогда и узнаем,  отчего  с  ними  дубль-Мурзика  не
наблюдается. Придя к такому логичному со всех сторон решению, я  выкинул
эту проблему из головы и прислушался к тому, что говорят мои менты.
   - Слушай, Вагиз, - обратился Попов к трактирщику. - Мы вот в Никее  и
в Антиохии в караван-сараи заходили,  так  там  одни  ковры  на  полу  и
никаких стульев. А у тебя, смотрю, даже  столы  нормальные  имеются.  То
есть были...
   - Э-э, уважаемый, у меня, слава Аллаху, не  совсем  караван-сарай,  -
моргнув подбитым глазом, проговорил хозяин заведения. - Мой еда-хауз  на
большом торговом пути стоит, и тут не только мусульмане, да не  даст  им
Аллах  вымереть  после  крестового  похода,  но   и   христиане,   пусть
благословит Иисус их кошельки, проездом бывают. Поэтому мое заведение  и
должно обоим культурам соответствовать. Кстати, если  хотите,  можете  в
арабскую часть моего кабака пройти. Ковры там вы, то есть ваши двойники,
на британский флаг, конечно,  порвали,  но  поломанной  мебели  и  битой
посуды, по крайней мере, в той части нет. Пойдемте,  там  побудем,  пока
мои жены, да придумает для них Аллах  пластических  хирургов  побыстрее,
здесь порядок наводят. - Вагиз сделал широкий жест, приглашая  ментов  в
боковой проход, но Жомов его остановил, поймав за плечо.
   -  Погоди,  -  проговорил  омоновец.  -  Ты  сказал,  что  у  тебя  и
европейская и арабская кухня есть? - Трактирщик кивнул,  не  понимая,  к
чему Ваня клонит. Сейчас поймешь! - Значит, для христиан ты вино  должен
держать. И только посмей мне сказать, что его у тебя нету. Не  посмотрю,
что мы подружились, под второй глаз тебе еще фиолетовей фонарь поставлю!
   - Ай, Ваня-джан, зачем меня обижаешь? - надул кабатчик губы. - Любому
другому бы так и сказал, как ты подумал, но для таких  уважаемых  гостей
заначка всегда найдется. Проходите пока в мусульманскую половину, сейчас
я вам вина принесу.
   - Только смотри, чтобы в этой заначке не меньше чем по два  литра  на
рыло было! - счастливо улыбнувшись, напутствовал омоновец помчавшегося в
подсобку Вагиза, а затем повернулся к Рабиновичу:
   - А ты, морда еврейская, только попробуй скажи  хоть  слово  о  сухом
законе. Честное слово, я  тебе  такую  подлянку  придумаю,  что  ты  век
каяться будешь о том, что мне выпить когда-то не давал.
   - Вот возьму сейчас, мурло славяносвинское, и, в натуре, сухой  закон
объявлю! - обиделся мой хозяин. - Скажи спасибо,  что  я  и  сам  выпить
хочу, а то устроил бы тебе за такие наезды жизнь райскую. Роспуск  ОМОНа
потом бы медом показался.
   - Ну, спасибо, Сеня! Я  знал,  что  ты  настоящий  друг,  -  сияя  от
счастья, Жомов  так  хлопнул  моего  хозяина  по  спине,  что  тот  едва
удержался а ногах. Я думал, Рабинович сейчас в  отместку  за  этот  удар
омоновцу какую-нибудь гадость сотворит, но мой хозяин только  поморщился
и первым пошел на мусульманскую половину кабака.
   Вот и кончились счастливые денечки! Трое моих  ментов  так  долго  от
приема алкоголя воздерживались, что я ничуть не  сомневался  в  том,  до
какой именно степени свинского состояния  они  теперь  напьются.  Хорошо
хоть наши двойники всю мебель в кабаке поломали, а то  пришлось  бы  мне
через пару часов поповскую лысину под столом наблюдать и в  аромате  его
потовых желез задыхаться...
   Да, я совсем забыл вам сказать, что, перед тем  как  войти  в  кабак,
опасаясь каких-нибудь инцидентов с тяжелыми последствиями,  мы  оставили
Абдуллу, Ричарда и Фатиму на улице.  Теперь  о  них  вспомнили,  и  Ваня
попросил Попова сбегать и позвать всех троих внутрь. Андрюша  немедленно
поинтересовался,  почему  бежать  на  улицу  должен  именно  он,  а   не
Рабинович, например, на что у Вани нашлись железные аргументы (в  данной
ситуации кулаки за таковые не считаются!). Жомов заявил, что, во-первых,
около кабака поповский оруженосец находится. А  во-вторых,  криминалист,
как самый старший по званию, должен больше  других  проявлять  заботу  о
личном составе. После чего на морде у  Андрюши  вполне  отчетливо  можно
было  прочитать,  что   вот   такой   интерпретации   своих   офицерских
обязанностей он меньше всего ожидал. Однако возразить ему было нечего, и
идти на улицу Попову все же пришлось.
   Я тоже вышел с ним. Правда, не для того, чтобы кого-то позвать, а  по
своим песьим делам. А когда вернулся назад, оказалось, что Вагиз отыскал
в доме вполне целый персидский ковер, ручной, естественно, работы, успел
заставить Сайда починить небольшой  столик  и  поручил  Лейле-гренадерке
завалить его пищей. Вино в бочонке кабатчик принес сам и теперь стоял  в
углу комнаты, ожидая, пока менты снимут пробу.  Правда,  судя  по  тому,
куда он уставился, милицейская оценка качества алкогольного напитка  его
интересовала мало. Вагиз глаз от Фатимы не мог отвести, и в его  взгляде
было такое плотоядное предвкушение, которое у  добермана  бывает,  когда
его перед собачьими боями пару дней не кормят.  Сеня  этого  взгляда  не
заметить не мог и, едва пригубив вино из  серебряного  кубка,  торопливо
заявил:
   - Нормально. Сойдет для сельской  местности.  Короче,  спасибо  тебе,
Вагиз,  можешь  идти.  Нам  нужно  кое-что  обсудить,  а   если   что-то
понадобится, мы тебя позовем.
   - Понял. Не дурак, - кротко вздохнул кабатчик. - Приятного  аппетита,
уважаемые. И да подарит Аллах вашим желудкам хорошее пищеварение.  Пусть
гастрит никогда не наградит вас изжогой, язва не прободает кишки, глисты
не...
   - Аллах акбар, - прервал его словоизлияния Абдулла и властным  жестом
показал на дверь:
   - Свободен.
   Мои менты переглянулись, удивляясь невесть откуда взявшимся  замашкам
сарацина, но затем, видимо, вспомнив поговорку  "с  кем  поведешься,  об
того и расшибешься", решили до Абдуллы не  докапываться.  Кабатчик  тоже
спорить с новым посетителем не стал и скрылся за дверью, плотно  прикрыв
ее за собой. А едва он ушел, Горыныч выбрался из корзины и, не дожидаясь
приглашения к столу, стащил с блюда кусок мяса... Вот,  блин,  наглец!..
Кстати, где  хваленая  милицейская  справедливость?  Меня  бы  за  такую
выходку из комнаты выгнали, а этой  керосинке  самопальной,  видите  ли,
позволяется абсолютно все.
   Но я даже повозмущаться как следует не успел.  Сеня,  истолковав  мои
высказывания на свой, человечий манер, взял со стола другой кусок  мяса,
кстати, вдвое больший, чем стянул Ахтармерз, и бросил мне. И лишь  после
этого со спокойной душой осушил свой  кубок  вина  до  дна...  Ну,  все.
Пьянка началась! Хотя зачем мне по этому поводу возмущаться?  Теперь  по
крайней мере до утра от альфа-лидерских замашек своего  хозяина  я  буду
избавлен.
   Собственно говоря, рассказать об этом вечере мне  совершенно  нечего.
Может, только то, что мои менты без  зазрения  совести  споили  Абдуллу.
Сарацин поначалу отказывался, мотивируя тем, что Коран не позволяет,  да
и не пил вина он ни разу в жизни. Первая отмазка сарацина вообще никем в
расчет не была принята, поскольку, как резонно  заметил  Попов,  Абдуллу
мусульманином теперь можно было не считать, раз тот  собрался  принимать
христианство. Ну а на вторую причину  отказа  сарацина  от  употребления
алкоголя Жомов ответил, что когда-то никто не пил. А  поскольку  кое-кто
сейчас уже употребляет, то  и  остальным  пора  бы  начинать.  В  общем,
Абдулла попал, как кот на собачью свадьбу, и был безжалостно споен.
   Первое время сарацин морщился, глотая вино. Потом, распробовав  вкус,
стал цокать языком. Ну а кончилось это тем, что Абдулла ежеминутно  стал
требовать добавки, под конец же, перед тем как  отключиться,  попробовал
станцевать  какую-то  невероятную  помесь  лезгинки  с  твистом.  Номер,
однако, не прошел, и сарацин грохнулся, зарывшись лицом в  ковер.  После
этого он благополучно захрапел и был за ноги оттащен в угол сердобольным
Поповым.  А  вместо  него,  несмотря  на   все   протесты   единоличника
Рабиновича, Жомов с Андрюшей уговорили  Фатиму  исполнить  ее  фирменный
танец живота. Аккомпанировать на зурне пригласили Сайда, а  Вагизу  было
разрешено этот номер посмотреть. Не  задаром,  естественно.  В  качестве
билета на шоу с кабатчика взяли еще один бочонок вина.
   Утром никто из ментов ни хрена не  помнил,  чем  закончилась  пьянка.
Собственно говоря, поскольку засиделись с вином  трое  моих  сослуживцев
далеко за полночь, момент их пробуждения утром можно было назвать только
условно. На самом деле солнце уже давно миновало зенит и начало медленно
ползти к закату. Узнав об этом, Жомов взвыл.
   - Мать вашу в гарем к мазохисту! - заорал он, едва успев  проснуться.
- Какого хрена меня никто раньше не  разбудил?  А  ты  куда,  Рабинович,
блин, смотрел? Как мы теперь этих трех уродов, которые  нас  подставили,
догонять будем?
   - А на хрен они нам  нужны?  -  морщась  от  головной  боли,  спросил
ленивец Попов. - Пробегаем за ними по пустыне,  а  потом  окажется,  что
Горыныч прав,  и  это  мы  сами,  только  мутировавшие  из-за  парадокса
времени. И время зря потеряем, и сами себя уважать перестанем.
   - Нет, Андрюша, с этой проблемой действительно  разобраться  надо,  -
поддержал омоновца мой хозяин. - Не правильно это, когда какие-то  хмыри
себя безнаказанно за сотрудников милиции выдают. Так могут честь мундира
запачкать, что потом никакие награды от президента его не отмоют!
   Как награды президента будут отмывать мундиры, я себе представить  не
мог, хоть и не пил вчера. Сами посудите:  награды  -  это  либо  обычные
железки, либо бумажные  грамоты.  Рук  у  них  нет,  и  даже  стиральным
порошком они не являются, поэтому и непонятно  мне,  как  это  они  хоть
что-то отмывать будут. Впрочем, может быть, я чего-то не знаю, и  сейчас
президент ментов стиральным порошком награждает?  А  что?  При  нашем-то
уровне жизни такое вполне возможно!
   Впрочем, долго раздумывать над Сениными словесными выкрутасами  я  не
стал. Некогда было, да и незачем. Если голову ломать над всем,  что  мой
Рабинович сказать надумает, то можно смело в Дали  записываться  и  свой
собственный толковый словарь ментовского  языка  составлять.  Поэтому  я
списал "отмывание мундира" на похмельный бред и  занялся  более  важными
делами. Например, решил полазать по окрестностям и попробовать найти  не
затоптанные аборигенами следы наших двойников. В трактире мне  найти  их
не удалось, а очень уж хотелось понюхать, чем эти диверсанты пахнут.  Уж
будьте уверены: если эти бандиты являются моими ментами, только побитыми
временем, я это сразу узнаю. Уж Сенин-то запах я никогда и ни с  чем  не
спутаю!
   Я принялся  рыскать  по  деревне,  стараясь  не  отходить  далеко  от
трактира, чтобы увидеть, когда мои менты тронутся в путь. Собрались  они
довольно быстро, потому найти  я  ничего  так  и  не  успел,  но  сильно
расстраиваться по этому поводу не стал. Вагиз заявил, что три  дебошира,
разгромив деревню, двинулись на юг. Нам нужно было туда  же,  поэтому  у
меня оставался шанс найти следы  наших  двойников  где-нибудь  в  степи.
Например, на остатки их стоянки мы можем наткнуться. Все-таки если  наши
двойники люди, а не какие-нибудь вервольфы из  параллельного  измерения,
то в отдыхе и сне они нуждались непременно. Поэтому и ночевать где-то  в
степи, раз уж на ночь глядя ушли из деревни, наши дубликаты были  просто
обязаны... Кстати, а почему они  из  населенного  пункта  вечером  ушли?
Торопились, что ли, куда-то?
   В общем, вопросов, на  которые  предстояло  найти  ответы,  причем  в
максимально короткий срок, было множество. Но  главным  для  нас  сейчас
было доставить Грааль и Святое Копье  в  Иерусалим  как  можно  быстрее.
Сразу после того, как мы  выбрались  из  деревни,  Сеня  снова  принялся
погонять лошадей. Правда, прислушавшись к словам  Абдуллы  о  том,  что,
загнав этих кляч, мы других можем и не  найти  из-за  войны  и  всеобщей
мобилизации,  Рабинович  в  этот  раз  задавал  нашему  каравану  вполне
умеренный темп, и мне ни разу за день не пришлось забираться  в  телегу,
чтобы отдохнуть.
   К вечеру впереди показались горы. Не такие  высокие,  правда,  как  в
Скандинавии и Греции. Даже не горы, а холмы, но, по крайней мере,  после
однообразной равнины глазу было на чем  задержаться.  Несколько  раз  во
время пути я отбегал довольно далеко от нашего каравана,  надеясь  найти
какие-нибудь признаки присутствия поблизости наших копий, но ничего  так
и не отыскал.  Оставалось  надеяться,  что  лагерь  дубликатов  найдется
где-нибудь в холмах. Однако проверить эту версию я не  успел.  Когда  мы
уже начали подъем на взгорье, впереди появились клубы дыма.
   - Что-то горит, - сообщил всем догадливый Попов.
   - Сайд мне говорил, что в половине дня  пути  должна  находиться  еще
одна деревня, - проговорил Абдулла. - Думаю, горит именно она.
   - Похоже, мы до этих трех маньяков добрались! - обрадовался  омоновец
и пришпорил лошадь. - Ричард, Абдулла, оставайтесь с телегой. Мы с Сеней
сейчас проверим, что там впереди творится.
   Я, естественно, в тылу отсиживаться не собирался.  Во-первых,  самому
интересно было узнать о пожаре в деревне и первым  посмотреть  на  наших
двойников. А во-вторых, не могу же я хозяина без присмотра оставить.  Он
же  опять  глупостей  может  наделать.  К  примеру,  во  время  драки  с
вервольфами что бы он делал, когда на Фатиму свалился, если бы я вовремя
на помощь не пришел? Вот и сейчас возьмет да кинется  куда-нибудь  сломя
голову. Кто его тогда из беды выручать будет?
   Деревню мы увидели, когда  поднялись  на  ближайший  холм.  Сверху  я
насчитал  десяток  домов,  причем  два  из  них  горели.  Около  пожаров
суетились люди, передававшие друг другу ведра  с  водой,  наполняемые  в
небольшой  речушке.  Ваня  с  Рабиновичем   на   пару   минут   замерли,
всматриваясь с вершины холма в суету  под  ногами,  а  затем,  пришпорив
коней, устремились вниз. Не знаю, что мои менты там увидели, но оба явно
заторопились. Прибавил ходу и я. Все-таки интересно будет посмотреть  на
двух Рабиновичей сразу. Причем один из них явно собрался начистить  рыло
другому. Ставлю св