ините, но не могу я  от  каждого  аборигена  оскорбительные  сравнения
принимать. Я хоть и  дремал,  но  прекрасно  слышал,  что  вокруг  творится.
Поэтому и ругнулся на несдержанного на язык Аллана.
   Эти олухи мою реплику поняли по-своему: похватались за мечи и вскочили.
   Вот   чумные!   Нервишки,   господа,   лечить   надо.   Я   почесался   с
пренебрежительным видом и улегся на место.
   - Все нормально, - со знанием  дела  успокоил  всех  Рабинович  (кинолог,
блин, дипломированный!). - Это псу приснилось что-то...
   После Сениного заверения все вернулись  на  свои  места.  Только  Горыныч
как-то странно одной головой посмотрел на меня, другой на  Рабиновича.  Если
этот  идиот  думает,  что  пастух  и  овца  одинаковы  с  яйца,  то   сильно
заблуждается! У меня нос не такой большой, как у моего хозяина. В общем,  на
меня никто больше не обращал внимания. Все посовещались, и Рабинович  решил,
что завтра с утра они с Жомовым и Алланом отвезут в ближайшую деревню  часть
сокровищ. Кое-что paздадут, купят для  Попова  телегу  и  вернутся  обратно.
Затем намечалось отправиться в Шервуд, где у Аллана было какое-то  потаенное
место  в  тамошнем  лесу.  Только  после  этого   Сеня   наконец   догадался
поинтересоваться у Грифлета, как он узнал об их аресте и смог спасти.
   - Это вы не меня благодарите, - потупив очи долу,  проговорил  рыцарь.  -
Сей сакс совершил поступок, достойный благороднейшего из норманнов!
   - Это ты, норманн, поступил, как  честный  сакс,  -  перевернул  ситуацию
Каута. - А то, в натуре, репу бы тебе набил.
   Похоже, Каута начинает слишком сильно подражать Жомову!  В  общем,  после
долгих разбирательств по поводу превосходства одних аборигенов над  другими,
сопровождаемых комментариями ненавидящего расизм Горыныча, установить истину
все же удалось. Я не слишком вникал в суть объяснений, поскольку  уже  почти
спал и видел  во  сне  ту  самую  московскую  сторожевую.  Последнюю  сучку,
встретившуюся мне дома...
   Стоп! Что-то я не о том думаю! По нашему времени сейчас ноябрь.  Здесь  -
июль. Мечтать о дамочках мне никак не полагается. А ощущения у меня как  раз
обратные.  Впору,  как  тому  дурацкому  псу  из   ?Полицейской   академии?,
кому-нибудь на ногу забраться.
   Похоже, перемещение во времени ни для кого бесследно не  проходит.  Попов
вдруг бескорыстным  стал,  аки  ангел  небесный.  Рабиновича,  наоборот,  на
стяжательство пробило. Хотя был бы  он  раньше  жадным,  в  ментовке  бы  не
служил! Там, конечно, не  нищенствуют,  но  и  миллионов  на  этом  деле  не
заработаешь. Если только монгольских тугриков.
   Даже Жомов и то думать стал, прежде чем с кулаками на все, что  движется,
бросаться. А меня вдруг на самочек потянуло. Видимо, по возвращении нам всем
у психиатра консультироваться придется. Причем у одного и того  же!  А  пока
нужно повнимательней за собой проследить.
   Перепуганный собственными ощущениями, будто болонка паровозным гудком,  я
совсем прослушал начало рассказа о нашем чудесном  спасении.  Из  оставшейся
части бессвязной аборигенской речи мне удалось понять,  что  поднял  тревогу
Каута. Вроде бы Катберт завалился в его комнату с наглой мордой и потребовал
немедленно  выселяться,  пока  он  не  сдал  ?вонючего  сакса?  властям  как
пособника арестованных колдунов. Каута спорить не стал и, схватив Горыныча в
охапку, сиганул из окна.
   С перепугу трехглавый  троглодит  увеличился  в  размерах  и  даже  перед
приземлением пару  раз  умудрился  махнуть  крыльями.  Поэтому  в  этот  раз
обошлось  без  членовредительства.  Дальше  все  проходило  по   накатанному
сценарию!
   Как и во время первого нашего спасения  из  застенков  подлого  Бедивера,
сакс  пробрался  в  замок,  отыскал  там  Грифлета,   который   самозабвенно
занимался ?поиском Святого Грааля?, и потребовал от него спасти ?сарацинов?.
Благородный рыцарь отправился выяснять причины  ареста  и  договариваться  о
поединке на ристалище. Каута на него плюнул и стал сам  искать  место,  куда
поместили арестантов. А Горынычу просто надоело ждать. Тем более что  жители
Каммлана начали забрасывать камнями не набравшего еще нужную форму монстра.
   Шкура у него дубовая, так что больно Горынычу не  было.  Но  обиделся  он
конкретно!
   В общем, каждый дудел в свою дудку, а в итоге получилось все на удивление
слаженно и, что самое ценное, -  вовремя!  Все  трое  в  одинаковой  степени
бешенства оказались разом в одном месте: возле северной башни.
   Дальше рассказывать нечего. Каждый  из  действующих  персонажей  описывал
собственную доблесть. Причем, судя по голосу, врал  безбожно.  Даже  Грифлет
явно приукрашивал свой поединок с перепуганными Горынычем стражниками.  Хотя
что с него взять? У рыцарей  вранье  в  крови  сидит!  Достаточно  Бедивера,
Галахада и Мордреда вспомнить.
   Вся честная компания угомонилась ближе к  полуночи.  Я  к  этому  времени
достаточно надремался, поэтому встал и пошел осматривать окрестности.
   Впрочем, ничего интересного мне так и  не  попалось.  Так,  прошуршали  в
траве пара мышей, филин пялился с дерева на  затухающий  костер,  да  где-то
правее фырчал во сне олень. Поначалу мне захотелось сбегать и напугать  его,
но потом я передумал. Лягнет еще, дурак, спросонья!
   Я вернулся в лагерь и прилег рядом с Рабиновичем. Он во сне причмокивал и
перебирал пальцами. Видимо, бедолага никак не мог пересчитать  отобранные  у
Аллана сокровища. Я почему-то ткнулся носом в его щеку и начал засыпать.
   Первая спокойная ночь в этом дурацком шестом веке!

ГЛАВА 4

   За время пути в Шервуд маленький отряд ?сарацинов? заметно  увеличился  в
размерах. Виною тому были два естественных  фактора.  Появление  приплода  и
значительная прибавка в весе исключаются.
   Во-первых, свое дело  сыграла  утренняя  благотворительность  Рабиновича.
Ошарашенное щедрыми ядами  население  ближайшей  деревушки  почти  в  полном
составе решило перейти под юрисдикцию  Рабиновича.  Мгновенно  забыв  клятву
верности, данную предыдущему сюзерену.
   Становиться местным феодалом в Сенины планы не  входило.  Он,  вообще-то,
хоть и любил командовать, но лишний груз ответственности взваливать на плечи
не собирался. Да и  скажите  на  милость,  зачем  отряду,  скрывающемуся  от
преследования разгневанного  полчища  консервированной  ветчины,  обременять
себя бесполезной массовкой?!
   Однако  население  деревни  не  желало  менять  своего  решения.  Местная
профсоюзная делегация  выделила  ходоков  к  ?благородному  и  щедрому  сэру
Робину?  со  слезным  прошением  не  прогонять  их  обратно  к   предыдущему
рабовладельцу. В противном случае деревня полным  составом  обещала  поднять
немедленный бунт. Сеня, помня вчерашний поповский заскок, к бунту аборигенов
подстрекать не хотел. Поэтому-то гениальному  Рабиновичу  и  пришлось  найти
мудрое решение, удовлетворившее всех (тем более,  оно  совершенно  подходило
изменившимся планам экс-кинолога).
   Выстроив аборигенов на площади, Сеня  громко  провозгласил,  что  возьмет
себе на службу некоторых жителей  деревни,  которые  особо  проявят  себя  в
воинском искусстве. За это все остальные  аборигены  должны  сидеть  тихо  и
выполнять  распоряжения  своего  обычного  сюзерена.  Платить  дань  и   все
остальное. А уж средств на это дело  Рабинович  обещал  выделить  более  чем
достаточно.
   - И на хрена тебе лишние люди понадобились? - удивился после этой  тирады
Жомов.
   - Похоже, сэр Робин решил попробовать мое ремесло, - хитро  прищурившись,
ответил вместо Рабиновича Аллан.
   Сене пришлось довольно долго объяснять Жомову, что он задумал в этот раз.
Слов  было  сказано  много.  Начиная  от  таких  высокопарных  эпитетов  как
?восстановление  исторической  справедливости?  и  ?отмщение  за  жестокость
распоясавшихся рыцарей?, до просто банальных - ?Ваня, покушать и выпить тебе
всегда хотеться будет!?.
   В двух словах объяснялось все так: Рабинович нашел способ, как  увести  в
свое время несметное богатство. В отличие от  остальных,  Сеня  вчера  очень
внимательно слушал Горыныча. И уяснил  себе,  что  взять  в  будущее  нельзя
только электропроводящие вещества. Алмазы, рубины  и  тому  подобные  вечные
ценности являются диэлектриками и существуют  вне  времени,  практически  не
подвергаясь его влиянию. Вот их-то он и собрался забрать с собой.
   Поскольку Остапом Бендером мент Рабинович не  был,  то  и  знать  не  мог
тысячу и один способ совершенно законного изъятия денег  у  населения.  Сеня
привык  к  тому,  что  для  быстрого  обогащения  все  цивилизованные   люди
используют единственный способ: грабеж. Во всех его проявлениях.  Именно  им
Рабинович решил заняться!
   Нет, вы не подумайте плохого! Хотя жадность добрейшего Сеню и обуяла,  он
не  собирался  отбирать  у  людей  последнее.  Он  просто  хотел   заставить
поделиться нечестно нажитым добром зажравшуюся местную знать. Ну  и  попутно
осчастливить некоторое количество обездоленных.
   Именно это Рабинович и втолковывал Жомову. Иван его усердно слушал первые
тридцать секунд. Затем пару минут изображал подобающее внимание.  И  наконец
на все плюнул.
   - Слушай, Сеня, мне по фигу все, что ты там придумал! -  отмахнулся  Ваня
рукой от вошедшего в раж Рабиновича. -  Делай  что  хочешь.  Главное,  чтобы
бухнуть и повеселиться можно было!
   Вот  таким  несложным  образом  маленький   отряд   и   начал   обрастать
аборигенами, словно черепаха пиявками. Жомову, как главному  специалисту  по
карательным акциям, доверили набор рекрутов.Чем привели  его  в  неописуемый
восторг. В разбойничий лагерь вместо трех отлучавшихся вернулось  тринадцать
человек. Попов немало удивился пополнению. Но когда  Рабинович  поведал  ему
свой план  (утаив,  естественно,  истинный  смысл  экспроприации),  радостно
согласился.
   В  конце  концов,  в  его  задачи  входило  в  основном   наблюдение   за
приготовлением пищи и изобретение всяческих  взрывчатых  веществ.  Последние
Рабинович собирался использовать в качестве главного аргумента против солдат
объединенной армии.  Однако  здесь  и  поджидало  Сеню  величайшее  в  жизни
разочарование!
   - Забудь! - уверенно развеял мечты Рабиновича  бессердечный  Попов.  -  Я
технологию приготовления ни хрена не знаю. Состав пороха, например, еще могу
назвать, но нужных пропорций добиться не поучится.  Я  не  камикадзе,  чтобы
испытывать все на себе. Единственное, что я  могу  изготовить  со  спокойной
душой, так это самогон тройной очистки...
   -  А  вот  это  дело!  -  обрадовался  Жомов,  не  обращая  внимания   на
перекосившуюся физиономию Рабиновича. - Ты этим, Андрюша, побыстрее займись.
Единственным, кто возразил против  Сениного  плана  заниматься  грабежом  на
большой дороге, оказался Грифлет. Он долго и витиевато изъяснялся,  но  итог
получился один: дескать,  не  все  еще  рыцари  утратили  свою  честь  после
исчезновения короля Артура. Грифлет заявил, что свято чтит  заветы  Круглого
стола и попрать их не сможет.
   - Сэр Робин, я давал вам клятву быть верным вассалом, -  опустив  голову,
печально проговорю рыцарь. - Я, конечно, понимаю, что  ваше  дело  правое  и
победа будет за вами, но взять добычу в честном бою благородно.  А  отбирать
ее у беззащитных прохожих недостойно звания рыцаря. Позволить себе  замарать
чистое имя я не могу.
   - Брось, Гриф, фигню пороть! - попытался вразумить его Жомов.  -  Я  тебе
такие бои обеспечу, что мало не покажется!
   Однако  рыцарь  был  непоколебим  и  отступать  от  своих  намерений   не
собирался. Смиренно встав на одно колено, Грифлет попросил Рабиновича  снять
с него клятву и отпустить... послушником к ?святому отцу?.
   Увидев направленную  на  себя  железную  клешню  рыцаря,  Попов  едва  не
подавился куском свинины. Андрюша то ли от удивления, то  ли  от  недостатка
воздуха так выпучил глаза, что стал похож  на  рака  -  вареного,  если  еще
учитывать цвет его кожи.
   - Андрюша, только свистеть не вздумай! - заметив  портретное  сходство  с
неким персонажем, обожающим ?Вальс венского леса?,  взмолился  Рабинович.  -
Греха потом не оберешься... Принимай нового подчиненного. А то земля  сырая!
Пока он скрюченный стоит, еще коленка, не дай бог, заржавеет. Не  разогнется
потом.
   - Какой ?послушник?? Какой ?святой отец? - сумев наконец выплюнуть  кусок
мяса не без помощи  третьей  головы  Горыныча,  приложившейся  с  размаху  к
?святейшей? спине, взмолился Попов. - Я и молитвы-то ни одной не знаю!
   - Ну и что? Не прогонять же человека из-за этого, - Рабинович  с  тяжелым
вздохом развел руки в стороны. - Будешь ему на ночь песни Булановой петь.  А
чуть позже и репертуар Пугачевой разучите.
   Как у нее там? ?Позови меня с собой?? Вам как раз в  тему  будет.  Вторая
?причина? пополнения нашего отряда лежала корнями  во  вчерашнем  побеге  из
застенков Камелота и появилась в лагере за несколько минут  перед  тем,  как
новое  формирование  Рабиновича  собралось  менять  место  дислокации.  Едва
сокровища разбойников загрузили на повозку, как на  поляне  перед  изгородью
появились около десятка оборванных проходимцев с мечами в руках.  Не  говоря
ни слова, они бросились к телеге, имея явно агрессивные намерения.
   Рабинович, увидев столь  безнравственное  покушение  на  народное  добро,
бросился им навстречу. Однако Грифлет его опередил. С истошным криком -  ?за
римско-сарацинскую церковь!? - он выкатил из ножен меч и встал перед  кучкой
оборванцев. Рыцарь, видимо, забыл о том, что он теперь смиренный  послушник,
и   взялся   за   свою   старую   работу:   рубить   головы   и   заниматься
членовредительством.
   Предотвратил кровопролитие бесподобный Аллан.
   - Стоять, идиоты! - заорал он во всю глотку, пытаясь проскочить  к  месту
событий под огромной жомовской рукой. - Своих порубите в  свекольный  салат!
Иван,  который  тоже  собирался  присоединиться  ко  всеобщему  веселью,  не
сообразил, кому эти слова предназначались. Поэтому на всякий случай  стукнул
Аллана в ухо. Вдруг экс-атаман его идиотом назвал? Бывший глава  разбойников
пролетел метра четыре по направлению к нападавшим и грохнулся им  прямо  под
ноги.
   - Джон, малыш, я не тебя имел в виду, - переделав ?сэра  Джома?  на  свой
лад, проговорил торопыга-Аллан и отключился. Нападавшие  неизвестно  с  чего
остановились и сгрудились вокруг него.
   - Не хрена было под руку орать, - оправдался Жомов и подошел  к  незваным
гостям. Те почтительно расступились. - Та-ак! Че здесь за сборище  устроили?
Кто демонстрацию разрешал?
   - Малыш Джон, не узнаешь? - почему-то обрадовался его появлению  один  из
визитеров. - Вчера же в башне рядом сидели...
   -  Еще  раз  меня  какая-нибудь  сволочь  ?малышом?  назовет,  -  перебил
говорившего  Ваня,  -  я  ему  болтальник  вокруг  шеи  завяжу.  Туркменским
галстуком!..
   Когда Аллан очнулся от нокаута, он наконец смог все  разъяснить.  Десяток
оборванцев, появившихся на  поляне,  оказались  остатками  бандитской  шайки
арестованных  мародеров,  которым  чудом  удалось  вырваться  из   Камелота.
Разбойники тайными тропами  смогли  оторваться  от  погони  и  примчались  в
лагерь, чтобы спасти остатки нажитого ратным трудом добра. Естественно,  что
отъезжавший обоз они приняли за  пособников  галахадо-мордредо-бедиверовской
группировки. Поэтому-то и бросились в бой.
   Рабинович  не  мог  упустить  такой   шанс   пополнить   отряд   опытными
партизанами. Не раздумывая ни секунды, Сеня предложил им работу.  Разбойники
оказали ему ответную любезность и  без  раздумий  согласились.  Станешь  тут
сомневаться, когда из-за Сениного плеча  две  с  половиной  головы  Горыныча
выглядывают. В связи  с  новым  пополнением  отбытие  в  Шервудский  лес  на
некоторое время задержали. Отправляться в путь, имея балласт  в  виде  пеших
ветеранов партизанского движения, никто не желал.  Поэтому  Жомов,  Каута  и
парочка местных новобранцев отправились в село покупать  лошадей.  Или  пару
телег, на крайний случай!
   Пока они отсутствовали,  Сеня  занялся  распределением  должностей  среди
личного состава увеличенного отряда. Ветераны флибустьерской службы, имеющие
навыки сносного обращения с луками (увы! единственного дальнобойного  оружия
в отряде), составили собой стрелковое отделение. Командовать  ими  Рабинович
назначил, естественно, Аллана. Экс-менестреля, экс-главаря и тому  подобное.
Бойцов, отобранных  в  деревне,  Сеня  зачислил  в  ударный  взвод  быстрого
реагирования. Поскольку почти все они были  саксами  (исключая  двух  ютов),
руководство этим подразделением было поручено Кауте. Вот  обрадуется,  когда
вернется!
   Горыныч из-за перебора голов получил должность эскадрильи  стратегических
бомбардировщиков. Учитывая его особую значимость во время проведения  боевых
операций, Рабинович досрочно присвоил ему звание  старшего  сержанта.  Тогда
как Аллан и Каута получили только по две лычки на погоны.
   Жомову было все равно, чем заниматься. Поэтому Рабинович заочно  назначил
его начальником штаба. На себя  Сеня  взвалил  верховное  руководство  всеми
действиями  отряда.  Естественно,  должность  казначея  тоже  оставил  себе.
Поскольку и Жомов, и Рабинович в миру имели звание  старшин,  то  с  Поповым
вышла накладка. Андрюша был младшим лейтенантом, что никак не укладывалось в
субординацию! Находиться в подчинении у младших  по  званию  Попов  не  мог,
поэтому Сеня отдал ему пост наблюдателя ООН и, заодно, личного представителя
Начальника Участка Внутренних Дел.
   Немного поколебавшись, Рабинович вменил Андрюше и Грифлету,  находящемуся
в постриге у Попова, обязанности группы психологической обработки вероятного
противника. Означала эта должность что во время  атаки  Андрюша  должен  был
глушить противника благим матом во всю мощь своих легких. Что тоже немало!
   Учитывая, какую панику наводили на аборигенов и  их  несчастных  животных
крики Попова...
   К тому  моменту,  когда  Жомов  вернулся  назад,  пригнав  с  собой  двух
заморенных лошадок, впряженных в  расшатанные  телеги,  вопрос  о  структуре
отряда был окончательно решен.
   - Так что, Ваня, будем мы с тобой  теперь  честь  Его  превосходительству
Рабиновичу отдавать,  -  съязвил  Попов,  едва  Сеня  объяснил  Жомову  свои
нововведения. - Станем хреном груши околачивать и ждать, пока блудный Мерлин
сам нас разыщет!
   - Если нас стражники Камелота найдут,  то  нам  тогда  искать  никого  не
потребуется, - обиженно пробурчал Рабинович. - На нас и так  уже,  наверное,
во всеанглийский розыск объявлен. Так что давайте меньше говорить  и  больше
делать.
   - А от того, что ты станешь рыцарские обозы  потрошить,  всеобщий  розыск
отменят, и тебя, Сеня, на местную ?Доску почета? повесят, - фыркнул Попов. -
Причем за шею и на крепкой веревке!
   - Да ладно тебе, Андрей, - вступился за Рабиновича Жомов. - Тебе разве не
по хрену, чем заниматься, пока Мерлин не объявится? Вот и гони самогонку.  А
то от местной бурды меня пучит постоянно. Скоро не хуже Горыныча буду факелы
пускать. Причем если он только спереди, то я еще и с кормы!..
   На этом спор был завершен, и больше ничего не мешало обновленному  отряду
двинуться в путь. Хотя  нет!  Перед  отправлением  аборигены  потребовали  у
Попова ?святейшего? благословения. Андрей махнул рукой и  нараспев  прочитал
над коленопреклоненным воинством отрывок  из  гимна  СССР.  Из-за  громкости
мегафоноподобного Попова  слова  мало  кто  разобрал,  зато  торжественность
звучания уловили все. Ну чем вам не молитва?
   Путь к Шервуду занял два с небольшим дня. И то  только  из-за  того,  что
двигаться приходилось больше  окольными  путями  и  по  ночам.  Единственным
существом в отряде, на которое никак не повлияла  перемена  дневного  образа
жизни на ночной, был Горыныч.
   Как тварь с непостоянной температурой  тела,  он  привык  спать  в  более
холодное время суток. То есть  ночью.  Этого  ему  делать  никто  не  мешал,
поскольку все равно единица военно-воздушного фло