одило  к  Антиохии  уже   в   темноте.   Прочие
крестоносцы, расположившиеся вокруг города, с удивлением смотрели на эти
колонны, марширующие мимо костров  в  ногу,  но  на  цыпочках.  А  когда
кто-нибудь  из  воинов  Христовых  пытался  поинтересоваться,  что   это
Боэмундовы  солдаты  чудят,  те  целыми  отрядами  шикали   на   излишне
любопытного ландскнехта и дружно прикладывали пальцы к губам. В итоге на
марширующие отряды все крестоносцы махнули рукой и сделали вид,  что  ни
фига их не замечают. Махнуть-то махнули и сделать  -  сделали,  но  сами
коситься не забывали. Мало ли что эти боэмундцы  задумали?  Может  быть,
склад с колбасой нашли, разграбили, а теперь хотят спрятаться  и  тайком
от всех сожрать?!
   Трое ментов, вместе с сарацином, Ричардом и Горынычем, ждали их около
башни,  на  которой  Фируз  изнывал   от   предвкушения   надвигающегося
обжорства, роняя вниз со стен целые водопады слюны. Пару раз он едва  не
падал, пытаясь во всех подробностях рассмотреть  вожделенную  тележку  с
кремом, и сердобольному Попову приходилось кидать в  сельджука  камнями,
дабы привести его в чувство. Получив по лбу очередным булыжником,  Фируз
удивленно хлопал глазами и, потирая ушибленное  место,  на  пару  секунд
забывал о своих мечтах, а затем все начиналось сначала.
   - Вы где шлялись так долго? - зашипел на  Боэмунда  Рабинович,  когда
возглавляемые им отряды добрались-таки до ментов. - Через Китай, что ли,
в Антиохию шли?
   - Нет, сэр, - самодовольно улыбнулся  перстоносец.  -  Для  получения
важного стратегического  преимущества  мы  старались  передвигаться  как
можно незаметнее. Из-за этого и скорость на марше  была  несколько  ниже
запланированной. Смею вас заверить, сэр, наш маневр не заметил никто.
   - Ты имеешь в виду, что вот эти ничего не видели? - ухмыльнулся  Сеня
и ткнул пальцем за спину Боэмунду.
   Не переставая улыбаться, рыцарь обернулся в указанном  направлении  и
застыл.  Улыбка  постепенно  сползла  с  его  лица,  сменившись  сначала
недоумением, а затем и жутким разочарованием. Да и было  с  чего!  Прямо
позади ровного строя его отрядов неорганизованной толпой  трудился  весь
личный  состав  воинства  крестоносцев.  Переминаясь  с  ноги  на  ногу,
ландскнехты и  рыцари  вытягивали  шеи,  стараясь  рассмотреть,  что  же
происходит под стенами крепости. Увидев, что  Боэмунд  на  них  смотрит,
крестоносцы тут же отвернулись и сделали  вид,  что  все  дружно  просто
проходили  мимо.  Кто-то  начал  насвистывать,  глядя  на  луну,  кто-то
ковырять пальцем в носу, а большинство и вовсе принялось шаркать  ногами
по песку, словно куры на навозной куче. Причем смущенные куры!
   - Вот проклятое бесово племя, - буркнул себе под нос Боэмунд, а затем
заорал во все горло:
   - Пошли отсюда, сволочи! Чего приперлись? Может, у нас  тут  любовное
свидание. Может, блин, мы тут все "голубые"?!
   - Охренел, баран? -  оторопел  Жомов  и  на  всякий  случай  отгрузил
Боэмунду два десятка подзатыльников, после которых  рыцаря  не  было  на
грешной земле минут десять. Он витал в облаках и  всем  говорил:  "Трям,
здравствуйте". Впрочем, принятые Ваней меры слишком  запоздали.  А  ведь
учили же его в школе милиции: "Не разговаривай с подозреваемым.  Сначала
бей, а беседовать прокурор будет".
   - Которые тут "голубые"? - завопили откуда-то из-за стен Антиохии.  -
Покажите, ради Аллаха! Ни разу еще не видел.
   Следом  за  этим  воплем,  сначала  на  самой  башне,  где  сидел   в
одиночестве Фируз, стали появляться турки, а вскоре они битком заполнили
и окрестные стены, стоя едва ли не друг у  друга  на  головах.  Судя  по
тому, сколько их здесь было, посмотреть на "любовное свидание "голубых""
сбежались все защитники Антиохии без  исключения.  Под  их  общим  весом
стена заскрипела и угрожающе накренилась, явно торопясь отобрать славу у
Пизанской башни.
   -  Зашибись!  -  обведя  взглядом  "всю  королевскую  конницу  и  всю
королевскую рать", заявил Рабинович. - Прошли потихоньку, называется.  -
Он посмотрел на бессознательного Боэмунда. -  Убил  бы!  Жалко,  что  по
уставу не положено.
   - И что теперь делать будем? - растерянно спросил Андрюша.
   - А-а, пошли отсюда, - махнул  рукой  кинолог.  -  Завтра  что-нибудь
придумаем. А пока пусть эти уроды развлекаются.
   "Уроды" действительно начали развлекаться от  души.  Примчавшиеся  на
стены  сарацины,   увидев   перед   собою   все   крестоносное   войско,
разочарованно завопили. Дескать, обман вокруг  и  надувательство.  Якобы
про нестандартные сексуальные  наклонности  всего  христианства,  вместе
взятого, они и так давно знали, а хотелось  бы  на  настоящих  "голубых"
посмотреть.  Крестоносцы  в  ответ  заорали,  что   хрен   с   ними,   с
наклонностями христиан, а вот о повальном  скотоложестве  последователей
Магомета знают даже на Аляске! Сарацины этого, естественно, не  стерпели
и  стали  оплевывать  сверху  противника.  В  ответ  крестоносцы   стали
швыряться камнями.
   Ну а дальше и  вовсе  "все  смешалось  в  доме  Облонских"!  Какой-то
ландскнехт совершенно случайно вместо сарацина попал кирпичом по  голове
своему же соратнику, а плевок одного из мусульман ветром отнесло в  лицо
соседу... Через минуту дрались все. Крестоносцы с  крестоносцами  -  под
стенами крепости, а сарацины друг с другом - прямо над ними. Ваня Жомов,
естественно, пожелал принять участие в  общей  потасовке,  но  Сеня  его
удержал.
   - Оставь. Может, научат уму-разуму друг друга, - проговорил  кинолог,
поймав друга за рукав. - Эх, жалко,  Фируза  в  этой  толчее  не  найти.
Сейчас бы самое время внутрь Антиохии пробраться.
   - Да без проблем, - усмехнулся Попов и завопил во все горло:
   - Фи-ируз!!!
   - Блин, заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет,  -  застонал
кинолог, пальцами прочищая заложенные  уши.  -  Андрюша,  ну  кто  тебя,
идиота, просил орать?
   Действительно, кричать криминалисту не стоило! То, что от  его  вопля
обрушилось несколько каменных зубцов со стены крепости, это, конечно, не
беда.  На  сотню  сдутых  со  стены  сарацин  и  сорванную  с  ближайшей
антиохийской мечети крышу тоже можно было не обращать внимания,  но  вот
то, что благодаря Попову стихийно вспыхнувшая драка прекратилась, обойти
вниманием было никак нельзя. Тем более что все  это  треклятое  внимание
обеих армий сосредоточилось  на  ментах.  Сеня  обреченно  плюхнулся  на
пожухлую траву и охватил голову руками.
   - Мама, ты меня звала? - тут же раздался со стены голос Фируза. -  То
есть я хотел сказать, чего изволите?
   - Стой тут и никуда не уходи, - скомандовал ему  омоновец  и  хлопнул
Рабиновича по плечу:
   - Сеня, не переживай. Сейчас все исправим, - А затем Жомов повернулся
к крестоносцам.
   - Команда "отбой" не вам была дана? - грозно  поинтересовался  он.  -
Если вы, духи поганые, через тридцать секунд не  займете  свои  спальные
места, будем всю ночь кросс сдавать вокруг Антиохии. Есть вопросы?..
   -  Никак  нет!  -  дружно  рявкнуло  все  войско  без  исключения  и,
затаптывая друг друга, бросилось врассыпную.
   Через тридцать секунд в окрестностях башни остался только неподвижный
Боэмунд на  земле  да  десяток  его  верных  рыцарей,  жутко  помятых  и
покореженных при попытке защитить своего  босса  от  стада  взбесившихся
крестоносцев.  Осененные  Перстом  воины  после   целого   ряда   усилий
смогли-таки  поставить  Боэмунда  на  ноги,  и  тот,  помотав   головой,
растерянно посмотрел на ментов.
   - Извините, кажется, я что-то лишнее сболтнул, - проговорил он.
   - Поздно, батенька, пить "боржоми", когда почки отвалились, - буркнул
Сеня  и  посмотрел  в  сторону  крепостных  стен,  все  еще  заполненных
сарацинами. - А вы чего ждете? Все, блин, представление окончилось. Кина
не будет, электричество кончилось!..
   Разочарованно вздохнув,  защитники  Антиохии  стали  разбредаться  по
своим местам, и вскоре  на  гребне  стены  остался  только  один  Фируз,
терпеливо дожидающийся дальнейших  распоряжений.  Они,  естественно,  не
замедлили последовать. Рабинович напомнил сельджуку об их уговоре,  что,
собственно говоря, делать было и  не  обязательно,  а  затем  потребовал
отворить обещанную калитку.
   - Крем там не пропал? - озабоченно поинтересовался турок со стены.
   - Давно пропал. Если вообще это когда-то было кремом, -  добавил  уже
тише Сеня. - Пропадет, если будешь долго возиться!
   Фируз тут же исчез с гребня стены, предварительно указав ментам, куда
именно нужно подойти. Друзья,  а  за  ними  и  Боэмунд  с  подчиненными,
подошли к стене и, не найдя ничего, даже отдаленно напоминающего  дверь,
удивленно переглянулись. Впрочем, никто и не рассчитывал на то,  что  на
крепостной стене будет висеть табличка  с  надписью:  "Вход  в  Антиохию
здесь!" Менты принялись терпеливо  ждать,  а  когда  у  Сени  уже  стало
заканчиваться терпение и он принялся придумывать  всевозможные  кары  на
голову коварного сельджука, откуда-то почти из-под земли раздался  голос
Фируза.
   - Эй, сюда идите, - позвал он. - И крем тащите с собой.
   Рабинович растерянно посмотрел по  сторонам  в  поисках  того  места,
откуда доносился голос турка, и в потемках потратил  бы  на  это  немало
времени, если бы не помог Мурзик. Коротко тявкнув, пес нырнул  в  траву,
росшую у подножия башни. Присев, Сеня раздвинул бурьян руками  и  увидел
недоверчивую морду Фируза, глядевшего на них из  проема  в  стене,  явно
образовавшегося после того, как сельджук вынул оттуда камень.
   - И это называется дверцей? - язвительно  поинтересовался  Рабинович.
Фируз хмыкнул.
   - Маленькая тележка, маленькая дверка, - с ухмылкой проговорил он.  -
Захотите попасть внутрь, пролезете.  Желаете  войти  с  почетом,  несите
десять тележек. Одну мне, две  караульным  на  главных  воротах,  три  -
начальнику стражи...
   - Стоп! - рявкнул Сеня и молниеносным движением поймал  сельджука  за
нос. - Ты, морда сарацинская, или сейчас нам нормальную дверь  откроешь,
или будешь до конца жизни голодать и смотреть в зеркало на  дыру  в  том
месте, где у тебя был нос.
   - Отпустите, мне больно,  -  гнусавя,  проговорил  Фируз.  -  Нету  в
крепости больше дверей никаких. Если  хотите,  могу  лестницы  спустить.
Больше ничем помочь не могу...
   - Хрен с тобой, тащи  свои  лестницы,  -  проговорил  Сеня,  отпуская
сельджука. - Только чтобы через пять минут они уже стояли. Иначе я  этот
крем на твоих глазах жрать буду!
   - Блин, хоть бы этот  турок  задержался,  -  хихикая,  проговорил  за
спиной кинолога Попов. - Ужин отдам только за то, чтобы  поглядеть,  как
Рабинович крем из-под грифа есть будет!
   - Хрен дождешься, - пообещал Сеня.
   Дальше все прошло  довольно  гладко.  Фируз,  перепуганный  тем,  что
вожделенное лакомство  сожрут  прямо  у  него  на  глазах,  управился  с
лестницами минуты за три. Сеня взял Мурзика  на  руки  и  кое-как  полез
первым. Остальные последовали за ним. Причем Горыныч,  чтобы  не  мешать
Попову, одолел весь подъем, вцепившись зубами всех трех голов  в  китель
криминалиста.
   Фируз  пристально  наблюдал  за  процессией   и   попытался   наверху
преградить ментам путь, требуя обещанную тележку, но  Сеня  обозвал  его
идиотом и заявил, что если сельджуку нужно, то  тащить  груз  наверх  он
сможет и сам, а менты ему в носильщики не  нанимались.  И  вообще,  если
Фируз продолжит пререкаться, то просто полетит со стены вниз. Причем без
парашюта. Сельджуку ничего другого не оставалось, как только согласиться
с  кинологом.  И  едва  дождавшись,  когда  последний  член   экспедиции
переберется через гребень стены,  Фируз  бросился  вниз,  чтобы  тут  же
огласить округу разочарованными воплями. Что и понятно. Мало кто остался
бы доволен, попробовав такого "крема"!
   - Сэр, вы обещали, что  ваш  друг,  досточтимый  святой  Поп,  начнет
вопить, когда мы окажемся внутри крепости,  -  услышал  Сеня  за  спиной
голос  Боэмунда,  о  котором  совсем  забыл,  и  удивленно  обернулся  к
омоновцу.
   - Ваня,  кто  этих  уродов  сюда  пустил?  -  грозно  поинтересовался
кинолог, опуская наконец Мурзика  на  землю.  -  Они  уже  сегодня  дров
наломали, и хватит. Проводи их обратно, и пусть теперь без нашей  помощи
Антиохию взять попытаются. Тут мы и без них справимся.
   - Подожди, - завопил Попов, помешав исполнительному омоновцу схватить
парочку рыцарей за воротники. - Сеня, мы сегодня под стенами  достаточно
нарисовались. Что будем делать, если утром нас турки  опознают?  Всю  их
армию втроем мы не перебьем. Пусть крестоносцы с сарацинами разбираются,
а мы пока Копье поищем.
   -  Действительно,  вам  никак  нельзя  в  боевых  действиях   участие
принимать, - выплюнув изо рта Андрюшин  китель,  поддержал  криминалиста
Горыныч. - Я же вам уже сто раз говорил, что если погибнет один из  вас,
остальных ждет еще более плачевная участь...
   - Плавали, знаем! - перебил его Рабинович. - Умные все больно  стали.
- Он глубоко вздохнул:
   - Как это ни печально  признавать,  но  в  этот  раз  вы  оба  правы.
Андрюша, давай-ка рявкни.  Только  подожди,  пока  мы  спрячемся  и  уши
заткнем.
   - А чего кричать-то? - поинтересовался эксперт.
   - Да что хочешь, - отмахнулся от него Сеня. - А еще лучше будет, если
что-нибудь споешь. У тебя это  наиболее  отвратительно  получается.  Тем
более что город все равно захватывать придется.  Нам  с  него  пятьдесят
процентов добычи полагается.
   - Куда ты ее девать только будешь? - сделав наивные  глазки,  спросил
Попов.
   - Сирым и убогим раздам, - огрызнулся Рабинович.  -  А  если  кому-то
такой подход не нравится, может свою долю вовсе не просить.
   - Ну уж нет! - возмутился Андрей. - Я, может быть, на нее  у  Оберона
путевку в супераквариум себе куплю...
   ХЛО-ОП!!!
   - Ну вот, вспомни черта... - вздохнул Сеня. - Попов, ну кто тебя  все
время за язык дергает?
   Андрюша не ответил, недоуменно глядя на эльфа, уютно расположившегося
на его погоне. Прямо около единственной  сиротливой  звездочки.  Лориэль
нагло сидел на поповском  плече,  закинув  ногу  на  ногу,  и  ковырялся
пальцем в зубах. А удивился криминалист оттого, что обычно  этот  наглый
недомерок старался держаться как можно дальше от ментов, опасаясь вполне
заслуженного,  между  прочим,  шлепка  по  тому  месту,   куда   тяжелая
милицейская длань попадет. Сегодня Лориэль  совсем  оборзел  и,  похоже,
чувствовал себя на Андрюшином плече в полной безопасности.
   - Блин, до чего же в вашей вселенной мясо плохо готовят, -  проворчал
эльф, избавившись наконец от продовольственных запасов между зубов. - Ну
куда ни ткнись, везде или непрожаренное, или подгоревшее. И  обязательно
жесткое. Не повара у вас, а козлы, мать их...
   - Ты, браток, не охренел? - слегка придя в себя от наглости  Лориэля,
поинтересовался Попов. - А если я тебя сейчас прихлопну?
   - Ты? - Эльф противно захихикал. - Да ты, свиномяс  криворукий,  даже
по собственному носу без зеркала попасть не  можешь!  Прихлопнет  он.  -
Эльф посмотрел на Жомова с Рабиновичем:
   - Вы слышали, что это урод жирный сделать собрался?..
   Естественно, Андрюша такого издевательства уже  просто  не  выдержал.
Коротко размахнувшись, он обрушил левую руку на свое же  соответственное
правое плечо. Эльф прекрасно знал, что именно так и случится. Поэтому за
мгновение до удара перепорхнул с  одного  поповского  плеча  на  другое.
Андрюша тут же попытался  прибить  его  ладонью  правой  руки,  и  снова
безуспешно.  Лориэль  ускользнул  от  удара  и  взгромоздился  прямо  на
поповское лысое темечко, в данный  момент,  правда,  закрытое  фуражкой.
Естественно, бить себя по голове криминалист не собирался, и в этом  ему
помог услужливый Ваня. Одним движением отстегнув  от  пояса  милицейскую
дубинку, он обрушил ее на голову несчастного Попова. Андрей как стоял со
скрещенными на груди руками, так и шлепнулся  на  спину,  предварительно
закатив глаза.
   - Ну, ты, Жомов, молодец, - констатировал Сеня и бросился приводить в
чувство контуженого криминалиста. Однако Ваня оказался рядом  с  Андреем
раньше. Целиком поймать друга он не смог, но голову все-таки  придержал.
И поэтому поповскому темечку удалось избежать удара  о  мощеную  дорогу,
тянувшуюся вдоль крепостных стен.
   - Андрюха, блин, прости! Не хотел я, в натуре. Это все  он,  сволочь,
Лориэль, - залопотал омоновец, ласково вытрясая из Попова душу. - Ну что
тебе сделать, чтобы ты меня простил?  Хочешь,  дубинкой  мне  по  дурной
башке врежь. Даже два раза. А хочешь, я  сам  разбегусь  и  ею  о  стену
стукнусь?..
   - Не надо. Не дай бог, еще крепость развалишь, а  твоей  тупой  башке
ничего не сделается, - пробормотал Попов, потирая ушибленную маковку.  -
Я-то тебя, конечно, прощу, но  только  после  того,  как  ты  меня,  как
вернемся, в кафе до отвала пирожными накормишь. Понял?
   Жомов обрадовано закивал. Дескать, на все согласен, лишь бы  у  тебя,
Андрюша, от удара сдвиг по фазе не случился. Сеня покосился  на  них,  а
затем повертел головой по сторонам, отыскивая, куда  подевался  эльф.  А
тот как ни в чем не бывало сидел на ветке ближайшего дерева.
   - Меня, что ли, ищешь, урод длинноклювый? -  ласково  поинтересовался
Лориэль. - Отправить бы вас всех к голодной троллевой матери, да времени
своего жаль. Честное слово, устрою я вам, козлам, хороший сюрприз  после
того, как все у нас закончится...
   - Ты чего прилетел-то? - перебил его словоизлияния Сеня. - Хотел чего
или просто так в гости заглянул?
   - Да хрен ли ты с ним вообще  разговариваешь?  -  изумился  Жомов.  -
Пошли его подальше, и пусть отдыхает, чмо мухокрылое!
   Сказать, что эльф  разозлился,  значит  ничего  не  сказать.  Лориэль
просто с ума  сошел  от  ярости.  Сначала  маленький  наглец  позеленел,
сделавшись почти  неотличимым  от  увядающей  листвы,  затем  покраснел,
словно стоп-сигнал, а после  этого  принялся  скакать  по  ветке  и  так
виртуозно материться, что даже Ваня Жомов заслушался. Причем и поучиться
нашлось чему.
   - Во заливается. Прямо  не  эльф,  а  кукушка  драная!  -  восхитился
омоновец.
   - Ах, кукушка драная? -  поперхнулся  Лориэль.  -  Все,  козлы,  мать
вашу!.. Ухожу. Пусть Оберон хоть к гномам, хоть к  гоблинам  отправляет.
Плевать я на это хотел! Уж лучше с ними  общаться,  чем  на  ваши  морды
ментовские смотреть. Козлы - вы и есть козлы...
   Эльф оборвал себя на  полуслове  и  с  тихим  хлопком  растворился  в
воздухе. Рабинович только тут вспомнил, что они не одни. Сеня обернулся,
пытаясь  понять,  видел  ли  кто-нибудь  появление  Лориэля.   Но,   как
оказалось, Боэмунд со всеми своими  сподвижниками  стояли  на  стенах  и
усиленно махали руками крестоносцам, призывая  их  подойти  к  крепости,
Абдулла, помня былые обиды, стойко защищал потайной лаз в  Антиохию,  не
давая  Фирузу  возможности  забраться   внутрь,   а   Ричард   задремал,
прислонившись к стене. Умотал его за день дотошный омоновец.  Облегченно
вздохнув, Сеня повернулся к Попову.
   - Ну что, Андрюша, пришел в себя? - поинтересовался  он.  Криминалист
кивнул. - Тогда ори!
   И Андрюша заорал. Не придумав ничего лучшего, он  запел  неформальный
гимн сотрудников милиции, просветив всех окрестных сарацин в том, что их
"служба и опасна, и трудна!". Соло получилось  столь  впечатляющим,  что
первые два дома, стоявшие на пути поповской звуковой  волны,  немедленно
выдрали из земли фундаменты и помчались вдоль  по  улице  -  соседей  на
концерт  звать.  С  ближайшего   минарета   сдуло   муэдзина,   случайно
задремавшего наверху после вечернего намаза, а последнюю в городе кошку,
оставшуюся в живых, просто выбросило за крепостную стену... Вот так  она
себе жизнь и спасла!
   Кроме двух домов, муэдзина и кошки,  на  Андрюшино  пение  совершенно
никто не реагировал. Удивленный Попов прибавил пару сотен ватт  мощности
своим воплям, но это привело только к  тому,  что  обвалилось  несколько
зубцов  стены  да  Ричард  наконец  проснулся.  Вот  то