то сам аквариумной рыбкой станешь.
     Армия  фараона, сначала  оторопевшая от  бессовестного  поведения моря,
довольно быстро пришла  в себя и, подгоняемая  приказами  Рамсеса, бросилась
вслед за переселенцами, не  желая давать им возможности  улизнуть. Жрец Сета
истошно  вопил,  предупреждая  всех о  возможной  ловушке, но  его никто  не
слушал.  И  стать бы египтянам в тот день  русалками  и  водяными, если бы у
Горыныча не  кончилась  энергия.  Не  в силах больше сдерживать напор  воды,
Ахтармерз  снял с  коридора  защитное поле,  море  ринулось назад,  стремясь
завоевать обратно  свою  исконную территорию. Из-за  большей массы  давление
воды  оказалось  наиболее  сильным  в  центре  прохода.  Там  две  половинки
разделенного  моря и встретились,  схлопывая коридор от центра  к берегам. В
результате  чего ментов,  не успевших выбраться из тоннеля, волной вынесло в
одну  сторону, а  передовой отряд египтян  -- в противоположном направлении,
соответственно.
     Ахтармерз,  уменьшившийся к тому  времени  до  размеров перекормленного
голубя, не дожидаясь того, что разъяренные его неэтичным поведением  солдаты
Рамсеса  примутся  выражать  свое  недовольство  и,  не  дай  бог,  займутся
рукоприкладством,  поднялся  в  воздух и полетел  к противоположному берегу.
Аборигены  попытались сбить  его  стрелами,  но у ближайших лучников намокла
тетива, а  дальние просто не могли в Ахтармерза  попасть.  В  итоге  Горыныч
благополучно преодолел почти все расстояние от одного берега  до другого, но
на  подлете  к  друзьям  силы оставили его, и трехглавый  чудотворец  плашмя
плюхнулся в воду.
     -- Потонет, блин, в натуре! -- сделал вывод Жомов и, не снимая формы (а
на хрена? все равно уже промокла), бросился спасать соратника.
     Едва  оба оказались на берегу, как Рахиль устремилась  к  птеродактилю.
Причем остановить ее  смогли не сразу. Конечно, девица просто хотела вернуть
Горыныча к жизни при помощи искусственного дыхания, но с присущей ей грацией
едва  не оторвала перепончатые  крылья  у  представителя  иной  цивилизации.
Спасибо  Жомову -- спас.  Правда, не успевая  придумать что-нибудь умное, он
просто ущипнул Рахиль за мягкое  место, отвлекая ее внимание  от Ахтармерза.
За что и  заработал  сразу две оплеухи от  девицы  и испепеляющий взгляд  от
Рабиновича.
     --  Не  бычься,  Рабин,  это не  ухаживание, а  превентивная  мера,  --
добродушно  усмехнулся Жомов и поднял  вверх вмиг очнувшегося от манипуляций
девицы Горыныча. Толпа переселенцев восторженно взвыла.
     -- Ну, Сеня,  теперь  только попробуй мне скажи,  что такое событие  мы
обмывать не будем, -- перекрывая шум толпы, заявил омоновец.
     Как думаете, была  ли  у Рабиновича возможность с этим предложением  не
согласиться?..

Глава 3

     Мы, псы, как вы, наверное, знаете, спим очень чутко.  Не  так, конечно,
чтобы  абсолютно  от любого  шороха просыпаться, но опасность чувствуем даже
вдалеке. Это вон Ваню Жомова после  суточного  дежурства будить замучаешься.
Нормальный омоновец  в  таких случаях  если  уж  уснет, то  только  по  двум
причинам просыпается.  Либо  если  из автомата над ухом  пальнут, либо когда
кто-то "Рота, подъем!" прокричит. И не думайте,  что если я с Рабиновичем, а
не с Жомовым живу, то и знать не могу, о чем говорю. Присутствовать пару раз
при таких побудках довелось.
     Не  знаю,  как в  других  отделах  внутренних  дел,  но  у нас суточные
дежурства  делятся  на два вида --  дабл-мент и облегченные. В первом случае
сам  Кобелев является ответственным, а  в  "аквариуме"  торчит  Матрешкин. В
отделении  тут же  объявляется чрезвычайное положение, на улицу  все выходят
строго по приказу, а в туалет -- после согласования с начальством. Оружие  и
"броники"  дежурный  наряд не  снимает всю  ночь,  и  единственной поблажкой
является только то, что в участке каску на голову не всегда  нужно надевать.
Нам, псам,  в этом плане, конечно, легче, поскольку касок нам не положено, а
ношение бронежилетов  патрульными псами уставом и никакими приказами пока не
предусмотрено. И слава Полкану!
     Понятное  дело,  что  облегченным  дежурством считается  то,  во  время
которого ни  одной  из составляющих  дабл-мента в отделе нет  (промежуточные
варианты вообще за  дежурство не  считаются).  Так  вот во время облегченных
дежурств  половина  личного  состава  шатается  по  всяким  злачным  местам,
удовлетворяя  естественные милицейские  потребности,  а  вторая половина  их
отмазывает от шальных  звонков начальства. Потом они иногда меняются, но это
редко, поскольку  ко второй половине  обычно относятся примерные  семьянины,
пусть таковых и подавляющее меньшинство, непьющие --  тоже редкость большая,
конечно, но  язва  желудка и проблемы с печенью  даже у ментов бывают  --  и
прочие милиционеры нетрадиционной служебной ориентации. Никто из моих друзей
к таковым, естественно,  не относится, поэтому во время облегченных дежурств
в участке нас увидеть было практически невозможно.
     Правда,  поскольку Попову  как  эксперту суточные дежурства  полагались
только в экстренных  случаях,  а Ваня и вовсе не совсем мент, он омоновец --
это  для тех, кто  подзабыл, то и попадали вместе в одну  и ту же смену  они
крайне  редко.  Но  пару  случаев  я  точно  помню. Подробно  описывать  эти
дежурства  не  буду,  поскольку  мои  откровения  могут  до  кого-нибудь  из
подрастающего  поколения дойти.  И не делайте,  уважаемые,  большие глаза, и
такое  бывает!  А я  боюсь, что своим  описанием  похождений моих  коллег  в
кабаках, гостиницах и саунах могу честное имя российского милиционера  перед
молодежью  дискредитировать.  Делать  этого  не  стоит,  поэтому  ограничусь
рассказом о финалах.
     Так вот, когда под  утро с нами на связь по рации вышел Егорыч, старлей
пенсионного   возраста   со   вставными  челюстями,  сверкающей   лысиной  и
прогрессирующим маразмом, Ваня Жомов валялся в предбаннике вдрызг  пьяный...
то  есть, я хотел сказать, страшно уставший. Нам с  Сеней той ночью на вызов
пришлось  отлучаться. Ночных  бабочек мы по  улице гоняли.  Не  удивляйтесь.
Теперь  есть  у  ментов  и  такая  обязанность,  как  борьба  с  насекомыми.
Обнищавшая  санэпидстанция  передала. Мучились мы тогда  довольно  долго, но
одну загнали  все-таки в какой-то дом,  и мой  хозяин  пошел соответствующую
обработку  проводить. Меня у дверей  оставил,  чтобы  я  поздних  прохожих о
возможности отравления инсектицидами предупреждал. Ну а когда Сеня свои дела
закончил и мы в сауну вернулись, то оказалось, что наши товарищи успели  уже
напоро... устать, то есть. Вот и получилось в то раннее утро, что мой хозяин
среди  всего наряда был единственным  относительно трезвым человеком.  Он на
вызов старлея и ответил.
     --  Тебе  чего  не  спится,  Егорыч?  --  это  мой  Сеня  всегда  такой
недовольный, когда сразу два дела делать не успевает.
     -- Щас, погоди. По бумажке прочитаю, а то забыл, -- я же говорил, что у
старлея маразм. -- Санька, -- это он  помощнику. -- Ты  бумажку не  видал?..
Не-а,  туалетную мне  не надоть... А-а-а,  вот  она, прыщ  ей в промежность!
Слухай, Сенька, сюды, -- ну и дальше тирада по поводу безвременного прибытия
начальства.
     Понятное  дело,  что  мой  Рабинович  принялся  товарищей  будить.  Все
довольно  быстро  проснулись,  хоть и сопротивлялись сильно, а вот с Жомовым
долгое время ничего сделать не могли. И под душ его совали -- даже не мычит,
и  в  бассейн  бросали --  тонет.  Даже водку пробовали под нос подставлять.
Дескать, почувствует, что без него пьют, и проснется. Обломились! И тут один
новенький "АКМС-74У" со столовой вилкой  перепутал  и  в трехлитровую  банку
стволом прямо за огурцом полез. И ведь схватился, гад, за автомат как ловко,
пальцем прямо  на курок попал...  Нет, застрелить никого не застрелил. Банку
только расколошматил да стену  изрешетил. Но зато и  Жомова  разбудил.  Ваня
после автоматной  очереди со скамейки вскочил и приказал всем в атаку  идти.
Его, конечно, успокоили с  трудом, ценой не одного десятка  синяков и шишек,
но зато поняли, как  надо омоновца будить, когда он совершенно  ни на что не
реагирует.
     Про второй случай я и вовсе рассказывать не хочу, да и о первом поведал
только  для того,  чтобы  вы  разницу  между  мной  и  Жомовым  поняли  и не
удивлялись, почему  я утром первым  от шума проснулся,  а мои менты спокойно
продолжали спать.  Просто я чутче на  опасность реагирую  и водку ни фига не
пью.
     Шуметь  начали  где-то  вдалеке, и  я поначалу  не мог разобрать, из-за
чего, собственно говоря, весь сыр-бор происходит.  Прислушиваться было лень,
да  и выбираться из  шатра  не хотелось. А все из-за того, что  мне пришлось
половину ночи не спать,  а по  барханам  бегать. И не от того,  что я  покой
хозяина стерег  -- какой дурак его пьяного  будить станет? Просто  в палатку
войти было невозможно, потому  что от Сениного перегара у меня не только нюх
отбивало,  но  и  уши  закладывало. А  в пустыне, пусть  и  на берегу  моря,
ночевать было слишком  холодно.  Вот мне  и  пришлось часть темного  времени
суток дремать вполуха,  а остальное время  бегать в  четыре лапы, чтобы хоть
как-то согреться.
     Впрочем,   об  особенностях  египетского   микроклимата   я   вам   уже
рассказывал, поэтому дальше распинаться на эту тему не буду. В конце концов,
сами  можете попробовать в пустыне без одеяла и с летней шерстью заночевать.
Перед рассветом  я забрался все-таки в немного проветрившийся от вони  Сенин
шатер и попытался уснуть. Как выяснилось, тщетно, поскольку с раннего утра в
лагере начался кавардак. Это позже понятно стало, почему переселенцы орут, а
сначала я  решил, что Рамсесова армия как-то сумела форсировать Красное море
и  пошла  на повторный штурм. Как по-вашему,  что  должен  делать правильный
сторожевой пес,  когда чувствует приближение врага?.. Кто сказал мочиться?..
Это дело над  поверженным противником некоторые дегенераты  осуществляют,  а
нормальные сторожевые псы при появлении супостата поднимают тревогу. Чем я и
занялся.  Причем орал  во  весь  голос, потому как от пробуждения не  один я
неприятные ощущения испытывать должен.
     -- Тихо ты, кобель  бешеный!  -- зашипел на  меня  Рабинович, выбираясь
из-под одеяла. -- Рахиль разбудишь.
     А я что,  по-твоему,  хочу сделать?  Вы-то с  ней всю ночь  под одеялом
грелись, а я по  барханам  бегал  и  скорпионов пугал. Так что  не все людям
масленица, и теперь ваша очередь страдать!..
     -- Тихо, я сказал, -- как всегда, не понял меня Сеня. -- Фу, блин!
     --  Не  нужно,  Сенечка,  на песика  кричать, --  проворковала  Рахиль,
высовывая  наружу  немного уменьшенную  копию носа моего  хозяина. -- Он  же
умный и нам что-то сказать хочет. Правда, Мурзик?
     Ой,  правда,  лапочка  моя.  Верно,  хвостик  ты  куцый!  Ты,  кошенция
ободранная, даже представить  не  можешь, сколько  всего  я хочу  вам обоим,
каждому по  раздельности и  тебе  персонально сказать... Но тут я заткнулся.
Прямо не  знаю,  что со  мной творится. Память дырявая  стала.  Ну все время
забываю, что прежде чем начать орать, нужно у самого себя спросить, а поймет
ли  твою  речь хоть  кто-нибудь! Вот и сейчас кричу на них, а  сам прекрасно
знаю,  что  моей  тирады  никто не  воспримет.  Единственное,  чего я  смогу
добиться  своими  воплями,  так  это  очередной  вспышки альфа-лидерства  со
стороны хозяина. И мои надежды сбылись.
     -- Рахиль, не лезь, -- строго выговорил ей Сеня так, как будто щенка за
мокрое дело  на  ковре  отчитывал.  -- Ты Мурзика  не знаешь,  поэтому лучше
помолчи. Он у  меня и так распустился что-то в последнее время, а тут ты еще
его  баловать  надумала.  С ним построже  нужно быть, а не сюсюкать,  как  с
кутенком, -- и  тут же продемонстрировал, как именно, по его мнению, со мной
нужно обращаться.
     -- Мурзик,  фу! Сидеть, -- рявкнул он на  меня  так, что любая шавка бы
позавидовала. -- Еще раз без команды голос подашь, я тебя из шатра выгоню, и
на завтрак будешь мышей полевых трескать!
     И  этот Куклачев  называется  "друг"!  Хотелось мне,  страшно  хотелось
послать  его по материнской  линии  к  родственникам  из  Биробиджана,  но я
сдержался. Даже  сел для  приличия. Дескать,  на тебе,  подчинюсь, чтобы  ты
перед  этой самкой  окончательно  не  опозорился. Но  сел  я ненадолго. Едва
опустив хвост  на ковер,  я  тут же  встал  и, обиженно фыркнув, выбрался из
шатра. Не  больно-то  мне, Сеня,  и хотелось в  твоей вонючей палатке спать.
Лучше уж пойду к Попову с Горынычем. Там запах ароматнее,  сознание потерять
от вони можно. По крайней мере, пару часов спокойно отдохнуть получится!
     Впрочем,  к  криминалисту  на ночлег  я не пошел.  Выбравшись на свежий
воздух,  я  увидел,  что  никакими признаками  египетского  войска тут  и не
пахнет.  А  вот  с колонистами  явно что-то  случилось. Полностью  игнорируя
указания и запреты руководителей мелкого  и среднего звена, сыны израилевы с
невероятным   упорством   пробивались  к  штабу.  Интересно,   что   им  тут
понадобилось? Не назад же, в Египет, они идти хотят?!
     Пока  я раздумывал,  куда именно следует  отправиться,  чтобы  побольше
информации о  причинах суматохи  получить, Рабинович следом за мной из шатра
выбрался. Да, кстати, сразу сообщу, дабы у вас мыслей крамольных в голове не
зарождалось, что совместные ночевки моего  хозяина в одной постели с Рахилью
еще  ни о чем не говорят! Того, о чем вы подумали,  между ними не было. Нет,
Сеня, конечно, как и каждый нормальный кобель на его месте, не попытаться не
мог, но девица его  отшила. Рабинович тут же удивился такой целомудренности,
совершенно  справедливо поинтересовавшись, откуда  у Рахили появились  столь
строгие жизненные  взгляды,  если при  первом их знакомстве она  в  довольно
легкомысленном амплуа себя пробовала. Рахиль обиделась.
     -- Это  была ошибка молодости, причем так ничем и не закончившаяся. И с
твоей стороны не по-джентльменски напоминать девушке, да-да, именно девушке,
о ее необдуманных  поступках, -- прокурорским голосом заявила она.  -- После
знакомства с тобой моя жизнь переменилась, и теперь я даже в мыслях своих не
буду  с мужчиной до тех  пор, пока мы с ним не выйдем из-под венца.  Ты ведь
собираешься на мне жениться? Я не ошиблась?..
     После  этих  слов  на моего хозяина внезапно  и вероломно напал приступ
злобного  кашля  в союзе  с аллергией,  тугоумием,  слабослухием  и  прочими
недугами,  всегда  настигающими мужчин  в  такие ответственные моменты,  как
разговоры  о женитьбе.  Я  бы,  конечно, мог  ответить за  хозяина, объяснив
наивной аборигенке Сенины жизненные  принципы,  но делать этого, по понятным
причинам, не стал. Просто фыркнул и, глядя на Рахиль, почесал лапой за ухом,
показывая, какого я мнения об ее умственных способностях.
     Впрочем, извините. Я  опять отвлекся. Разболтался  что-то сегодня. Пора
переходить к проблемам насущным, а они вон все перед барханом (или на берегу
моря эти песчаные шишки дюнами называются?) стоят, словно демонстранты перед
грузовиком с Зюгановым на борту... Кому не нравится, последнюю фамилию могут
заменить на любую другую.  Один хрен, между  ними никакой  разницы нет. И не
спорьте  со мной! Я на всех  митингах в нашем городе бывал и больше вашего о
них информации имею.
     -- Чего это тут за манифестация? -- услышал  я позади себя голос Жомова
и обернулся.
     Вот  уж  не  знаю,  то  ли  Ваня  вчера мало  выпил,  то  ли, наоборот,
опохмелиться с  утра  сильно  хотел, но проснуться он  сегодня умудрился без
помощи автоматной очереди. Впрочем, не он  один.  Из своего шатра  выбрались
Попов с Горынычем, подошли  Навин и Нахор. Ну  а Моисей  с  Аароном и  вовсе
давно  были  на  ногах.  Патриархи,  сонно  потирая  глаза,  спрятавшись  за
оцеплением,  стояли  перед  волнующейся  толпой,  а  все  остальные  на  них
пялились, словно коты на свежую рыбу.
     -- Так что тут творится-то? -- не унимался Ваня. И с чего это вдруг  он
таким любознательным стал?
     -- Би-еляшей хотят, -- ответил ему Нахор. -- Минога би-еляшей.
     -- Минога, это ты, --  сообщил персу  Жомов.  --  И  вообще,  шел бы со
своими беляшами верблюдов  кормить, --  Ваня  на секунду задумался, а  затем
обрадовано пообещал Нахору. -- А то в ухо дам!
     -- Ванечка, ты своим подчиненным затрещины раздавай, а к  моим лезть не
смей, -- ревниво вступился за ученика Рабинович. -- Нахор, между прочим, уже
с самого раннего утра о настроениях переселенцев узнать пытается. Так что не
приставай к нему! -- Сеня повернулся к персу. -- В чем там дело?
     Собственно говоря, мог  бы и у меня  спросить! Я  бы тебе вдвое быстрее
обо  всем   рассказал,   чем  эта   бородатая   морда,  страшно  коверкающая
человеческий язык. Пока мои  соратники переругивались, я ушами  не хлопал, и
кое-что  в  разговорах  сынов  израилевых  разобрал.  Нахор,  конечно,  знал
побольше, но кому все эти подробности нужны? Главное -- знать суть проблемы.
     Терроризировать вас,  словно Нахор российскую  милицию, подробностями о
том,  как Исаак Рувимович  поссорился с Адой  Еноховной, я  не  буду. Просто
скажу  о том, что над  лагерем переселенцев  вдруг  дамокловым мечом повисла
продовольственная проблема. Началась она с мелочи, но вылилась  в глобальную
катастрофу.
     Вы,  наверное,  помните,  что вчера,  по случаю  чудесного спасения  от
преследования египтян,  вся  орда  переселенцев  устроила большой  сабантуй.
Сегодня утром особо ретивые личности поспешили опохмелиться и, исключительно
для  пользы желудка, выпитое закусить. Тут же эти ранние птахи выяснили, что
собственных  запасов  после  вчерашнего раздолья у них не  осталось,  и  они
полезли  к соседям, дабы позаимствовать лекарство и закуску у  них.  Соседи,
хоть  и вчера побратались со  всеми  (а чего с  пьяных глаз не  сделаешь?!),
утром от своих обязательств отказались и поймали за руку страждущих, обозвав
их  грабителями.  Стали  они  выяснять,  что именно  из  собственного  добра
пропало, а вместо этого узнали нечто другое.
     Оказалось, что  практически  все  переселенцы  перед отправкой в долгий
путь,  занимая имущество  у египтян, думали  не о  продовольствии, а  о  тех
средствах, на которые оное  можно  будет покупать. И, как на  грех, никто из
сынов израилевых не рассчитывал на то, что в пустыне  ни одного супермаркета
им  не  попадется.  Вот  сегодня утром  после  ревизий  домашнего  скарба  и
выяснилось, что золота у евреев навалом, но есть его нельзя. Странная штука,
согласитесь!..
     Не знаю, может быть, Сене с Жомовым просто не поверилось,  что  у сынов
израилевых  пищи может не  быть,  но  встретили они это  известие совершенно
спокойно. Ваня даже  хитро ухмыльнулся,  поглядывая на Рабиновича.  Дескать,
ну-ну,  какие  еще   сегодня  сказки  нам  расскажете?..  Сеня,  что  вполне
естественно,  хотел  этой ухмылочкой  Жомова накормить, но весь начинающийся
концерт испортил Андрюша.
     -- Это вы  что,  хотите сказать,  что  нам теперь придется  ящерицами в
дороге питаться и саксаул на закуску грызть? -- завопил он. -- Да  ни за что
на  свете!  В  общем,  делайте  что хотите,  но,  пока  меня  продуктами  не
обеспечите, я с этого места не сойду. Ясно тебе, Рабинович?
     -- Жирное брюхо к разумению глухо, -- усмехнулся в ответ мой хозяин. --
И  Попову  там беда,  где  не лезет в рот еда...  В общем,  не  урчи  раньше
желудка.  Сейчас узнаем, в чем проблема. В конце концов, море рядом. Рыбой в
дорогу запасемся.
     Оказалось,  что  как  раз  с  этим все  не  так-то  просто. Кое-кто  из
переселенцев  снасти  рыболовные,  конечно, захватил (мало ли что  на  новом
месте  жительства  пригодиться  может?!),  но  здесь толку  от  них не  было
практически  никакого. Объясню, почему. Насколько я  мог понять, опираясь на
свое скудное знание географии,  почерпнутое из "Клуба кинопутешественников",
вчера  мы сподобились перейти по дну Красное море. То есть его аналог в