енько
передумал. Несколько секунд он задумчиво чесал  грязной  лапой  лохматую
маковку, затем перенес нехитрую операцию на лоб, после чего  поковырялся
пальцем в зубах. Глядя на эти манипуляции, Сеня  уже  собрался  навсегда
потерять терпение, но тут кентавр заговорил.
   - И-гы-ы-а-му-о-мо-бы? - поинтересовался он, не  вынимая  пальца  изо
рта. Жомов без сурдопереводчика  вопроса  не  понял  и  дубинкой  слегка
указал кентавру на его же собственную руку, до неприличия забравшуюся по
самый локоть в пасть. - Вы чего? Охренели напрочь? - возмущенно  завопил
тот, пытаясь  восстановить  кровообращение  в  конечности,  обработанной
омоновским учителем хороших манер. - Не в "трюме" находитесь. И вам  тут
не тридцать седьмой год! Беспредельничать сейчас никто не позволит. Я на
вас найду управу...
   - Все  сказал?  -  поинтересовался  Жомов  и,  не  дожидаясь  ответа,
собрался еще раз приложиться "демократизатором" к кентавру. На этот  раз
- к голове. Но Сеня не позволил. Поймал омоновца за руку.
   - Я еще раз спрашиваю, урод, где находится Хирон? - вежливо обратился
он к кентавру. - Снова  не  ответишь,  руку  этого  добрейшего  человека
удерживать больше не буду.
   - Прекратите издевательство! - взревела Немертея, мгновенно  вырастая
между ментами и древней генетической ошибкой о четырех ногах. -  Что  вы
за аресовцы такие? Неужели нельзя по-хорошему  все  узнать?  -  А  затем
повернулась к обиженному судьбой в лице Жомова кентавру и почти умоляюще
произнесла:
   - Скажи им, уважаемый, где же найти Хирона.
   - А я и говорю, что в центральной пещере, - буркнул тот.  -  Где  еще
этот старый скряга может быть?
   Покрутив пальцем у виска, нервный бракованный конь умчался куда-то по
своим парнокопытным делам. Ваня Жомов, обычно добрейшей души человек,  в
этот раз почему-то  оказался  больше  всех  раздосадован  неуважительным
поведением кентавра. Но, как это водится у воспитанных омоновцев, все же
решил   пожелать   ему   счастливого   пути,   использовав   для   этого
пятикилограммовый  кусок  мраморной  скалы.  Однако  излишне  мнительная
Немертея,  усмотрев  в  прощальном  жесте  Жомова  какой-то  подвох  (во
сумасшедшая?!), всем своим весом повисла на руке омоновца и помешала ему
выполнить задуманное.
   - Ну и ладно. Не больно-то и хотелось, - буркнул Ваня и  забрался  на
спину своей клячи, не забыв  по  пути  отвесить  подзатыльник  о  чем-то
задумавшемуся Попову. - Чего пасть раззявил, свинюк?  Поехали.  Дел  еще
навалом.
   Андрюша поначалу оторопел, затем решил обидеться, но после  некоторых
раздумий все же решил  проявить  благоразумие.  Действительно,  зачем  с
дураком связываться? Вместо этого Попов  связался  с  его  лошадью.  Без
телефона. Просто подошел  вплотную  к  коняшке,  готовой  свихнуться  от
одного присутствия ненавистного всем парнокопытным существам Попова,  и,
ласково схватив  ее  за  холку,  нежно,  так,  что  вороны  с  ближайших
кипарисов посыпались, рявкнул животному в ухо:
   - А ну, пошла отсюда, скотина!
   Кобылу, косившую на Попова лиловым глазом,  упрашивать  не  пришлось.
Даже  не  проверив  состояние   барабанной   перепонки,   коняга   резко
развернулась в противоположную от Андрюши  сторону  и,  с  пробуксовкой,
резво рванула с места в  карьер.  Ваня,  не  ожидавший  такой  прыти  от
меланхоличной  животины,  свалился  с  ее  хребта,   подняв   в   воздух
внушительную тучу пыли. И к тому моменту, когда  он  смог  подняться  на
ноги, и кобыла, и Попов были уже далеко.
   Разгневанный  Жомов  поначалу  предпринял  резвый  спурт  за   подлым
криминалистом, но хитрый Андрюша знал,  где  следует  спасаться.  Требуя
высшей  справедливости,  он  начал  нарезать  круги  около   оторопевшей
Немертеи, стараясь изо всех сил не попасться в загребущие лапы омоновца.
Правдолюбивая титанида, естественно, тут же  вступилась  за  несчастного
Андрюшу, но угомонить Жомова было не так-то просто. Неизвестно,  сколько
бы километров накрутил он вокруг Немертеи в погоне за Поповым,  вопя  об
измазанной форме и о том,  кто  за  все  это  будет  отвечать,  если  бы
титанида не пообещала самолично исправить эту погрешность  и  сполоснуть
китель Жомова в  проточной  воде.  После  такого  предложения  Ваня,  не
любивший длительных забегов, остановился и великодушно позволил Немертее
помирить их с толстяком, пока  остальные  члены  экспедиции  умирали  от
хохота.
   После кругового забега менты вместе  с  греками  потратили  некоторое
время на возвращение в состав каравана сбежавшей  жомовской  животины  и
лишь после этого смогли тронуться в  путь.  Еле  протащив  колесницу  по
узеньким дорогам поселения кентавров,  менты  через  полчаса  наконец-то
добрались до входа в пещеру Хирона.
   - Тук-тук, кто в теремочке живет? - громко поинтересовался Сеня,  при
этом стукнув резиновой дубинкой о стену пещеры так, что откуда-то сверху
посыпались сушеные мухи, пауки и контуженые летучие мыши.
   - Я сейчас кому-то постучу по голове! - раздался из пещеры  настолько
наглый голос, что даже менты опешили.
   После  такого  рискованного  заявления  пред  ясные  очи   доблестных
сотрудников  российской  милиции  показалось  и   само   существо,   его
издававшее. Раздвинув занавески из шкур какого-то неведомого  животного,
скрывавшие от чужих глаз  содержимое  пещеры,  наружу  выбрался  кентавр
воистину огромных размеров. Даже великан Жомов, оседлав свою клячу, едва
бы мог достать затылком ему до подбородка, а уж об остальных и  говорить
нечего. Кентавр был  сед  как  лунь.  Так,  что  даже  короткая  шерсть,
покрывавшая его вороную конскую половину,  в  солнечных  лучах  отливала
серебром. Гигант собирался  добавить  что-то  еще  к  своей  не  слишком
вежливой фразе, но, увидев необычных гостей, застыл с открытым ртом.
   - Так, блин, - воспользовался паузой  Жомов,  отстегивая  дубинку  от
пояса. - Какую ему ногу первой ломать?
   Однако дождаться ответа на свой вопрос ему было не суждено.  Кентавр,
увидев Геракла,  ковырявшегося  пальцем  в  носу  за  спинами  остальных
путешественников, вдруг  взревел  диким  голосом  и,  расшвыряв  всех  в
стороны, бросился к полубогу, впавшему в  детство.  Схватив  долговязого
идиота в охапку, Хирон легко оторвал его от земли и, подняв  на  уровень
своего лица, трижды по-брежневски облобызал, не забывая при этом  трижды
проорать: "Сыночек мой, как я рад тебя видеть!" В ответ на такое  теплое
приветствие Геракл завопил истошным голосом и принялся молотить по груди
кентавра кулаками, стараясь вырваться из его медвежьих объятий.
   Первым сориентировался в ситуации Рабинович. Не долго думая, он  пнул
ботинком по ноге Хирона, спеша прийти на помощь перепугавшемуся Гераклу.
Однако маневр не удался.  Кентавр  обратил  на  его  пинок  внимания  не
больше, чем пикирующий бомбардировщик на идущего  на  таран  комара.  На
помощь кинологу тут же пришли верный Мурзик и бесстрашный Жомов.  Первый
облаял обнаглевшего Хирона, а второй, накрутив на  кулак  конский  хвост
кентавра, попытался повернуть оного к себе.
   - Эй ты, роковая ошибка хирурга, а ну отпусти пацана, -  завопил  что
есть мочи омоновец, все еще сомневаясь, стоит ли пускать в ход резиновую
дубинку. Приказа-то на это не было!
   - Геракл, мальчик мой, ты не узнаешь своего учителя? - не обращая  на
людей никакого внимания,  поинтересовался  Хирон  у  перепуганного  сына
Зевса.
   - Не знаю я тебя, пугало пелопоннесское! - завопил в ответ  Геракл  и
посмотрел на Жомова. - Папа, скажи этому уроду, чтобы он меня отпустил.
   Хирон дожидаться команды омоновца не стал. Поставив Геракла на землю,
он обернулся в сторону Жомова и, сграбастав того  в  охапку,  с  криком:
"Что вы сделали с моим учеником?" - оторвал омоновца от земли.  Ваня  на
секунду опешил от такого поворота событий, а затем молча  стукнул  своим
кулачищем между глаз кентавра.  Тот  удивленно  хрюкнул  и,  замерев  на
мгновение, с грохотом обрушился на землю, так и не  выпустив  Жомова  из
рук. Сеня уже начал придумывать, каким образом извлекать омоновца из-под
туши, но тот выбрался на свободу сам.
   - Второй, - констатировал Ваня, отряхивая ладони. - Бог любит троицу.
Кто следующий?
   - Отдохни пока, - посоветовал ему Рабинович и повернулся к Попову.  -
Андрюша, может, сбегаешь за водичкой еще раз?
   Тот в ответ фыркнул и, подойдя к поверженному гиганту, начал  шлепать
его  по  щекам,  пытаясь  привести  в  чувство.   После   десятого   или
одиннадцатого удара ему это наконец удалось. Хирон открыл глаза, еще раз
хрюкнул и с трудом поднялся на ноги.
   - Что это было?  -  поинтересовался  он,  помотав  головой.  За  всех
ответил Гомер. Встав в подобающую  случаю  позу,  он  во  весь  голос  с
восторгом продекламировал:
   -  Крепкие  скалы  трещали  от  поступи  мощной  древних   кентавров,
старинных приятелей Крона.  Но  даже  им  никогда  и  нигде  не  удастся
выстоять против сильнейших бойцов из ОМОНа.
   - Вот это правильно, - похвалил его довольный Ваня и собрался  что-то
добавить от себя, но поэтическим настроениям Жомова не дал реализоваться
в сохраненные навечно строки поэтоненавистник Рабинович.
   - Заткнитесь оба, - рявкнул он на гомеро-омоновский дуэт и повернулся
к Хирону. - По сведениям, поступившим из некоего источника, имя которого
я раскрывать не буду, нам известно,  что  ты,  Хирон,  ведешь  врачебную
практику  без  лицензии  и  тайно  делаешь  скрывающимся  от  правосудия
преступникам пластические операции. Что ты на это скажешь?
   - Врут люди, гражданин начальник, - неожиданно  захныкал  кентавр.  -
Какой из меня доктор? Я даже клизму  поставить  не  умею.  О  каких  тут
пластических операциях можно говорить?
   - Значит, нет? - не сдавался Сеня. -  А  если  я  тебе  очную  ставку
устрою?
   - Да мамой клянусь, не лечу я! Вот зуб даю,  -  упирался  Хирон,  но,
заметив Немертею, тут же сник. - Ну, если только чуть-чуть.
   - Вот и хорошо, - ласково оскалился Рабинович. - Значит,  сейчас  нам
Геракла вылечишь, а мы забудем о твоих прошлых грешках.
   - А что с моим учеником? -  удивленно  поинтересовался  Хирон,  вновь
оборачиваясь к сыну Зевса.
   Тот, не желая снова целоваться с полулошадью, ужом  юркнул  за  спину
Жомову, и Ваня загородил его собой, уперев руки в  бока.  Однако  нового
применения  Ваниной  силы  больше  не  потребовалось.  Хирон,  наученный
горьким опытом, скромно потупил глаза  и  вновь  повернулся  к  Сене  за
разъяснениями. Тот коротко вздохнул и принялся рассказывать о  постигшей
их беде, скромно опустив детали появления ментов в этом мире, заселенном
существами из земных мифов Древней Греции,  и  даже  почти  не  возвысил
собственную роль в этой экспедиции.
   Хирон, разинув рот, так заслушался басней Рабиновича, что даже  забыл
пригласить гостей в свое жилище. Пришлось Сене ненадолго  прервать  свой
рассказ и намекнуть маразматичному  от  старости  кентавру  на  то,  что
неплохо было бы куда-нибудь присесть и чего-нибудь выпить, чтобы смочить
пересохшее горло. Насчет  первого  Хирон  ничуть  не  возражал,  а  вот,
услышав о выпивке, начал  недовольно  ворчать  о  том,  что  и  год  был
неурожайный, и эллинских торговцев давно  не  видно,  да  и  в  недавние
праздники много вина  выпили.  В  ответ  на  эту  длинную  тираду  Жомов
деликатно кашлянул и пару раз согнул в руках резиновую дубинку.  Кентавр
горестно вздохнул и пригласил всех в свою пещеру.
   Жилище  Хирона  даже   слепой   на   ощупь   не   смог   бы   назвать
привлекательным. Кентавр раздвинул занавески из шкур, не  доходившие  до
верха сантиметров на тридцать, что создавало нечто похожее на  окно  над
входом, и пропустил гостей внутрь. Вошли все,  за  исключением  Мурзика,
который, принюхавшись к  запахам  жилья  Хирона,  категорично  отказался
воспользоваться   кентавровым   гостеприимством.   Остальные   изумленно
уставились на внутреннюю обстановку: шкуры на полу в углу пещеры, что-то
вроде лекторской  кафедры  посередине,  несколько  потухших  факелов  на
стенах,  очаг  в  противоположном  от  постели  углу  и  ничего  больше.
Небольшую нишу в одной из стен также закрывали шкуры,  и  Хирон,  махнув
рукой гостям в сторону шкур в  углу,  скрылся  в  этой  нише.  Брезгливо
пощупав шкуры, менты все же  решили  сесть  и  едва  успели  дать  отдых
уставшим ногам, как кентавр вернулся обратно,  неся  в  руках  бурдюк  и
несколько серебряных кубков.
   - Сами разливайте, - буркнул он и  протянул  бурдюк  Рабиновичу.  Тот
передал его Жомову и терпеливо ждал, пока омоновец наполнит кубки вином.
   - Фу-у, кислятина, - поморщился Сеня, пригубив  предложенное  Хироном
угощение.
   - Не нравится, отдай мне, - потребовал пивший буквально все  Жомов  и
тут же протянул вперед загребущую лапищу.
   - Перетопчешься! - отрезал  Сеня  и,  осушив  кубок,  вернул  его  на
раздачу.
   Только после второй порции рассказ был продолжен.  Рабинович  поведал
престарелому лекарю о встрече с Телемом, о травме Геракла и  последующих
попытках ментов восстановить нормальное состояние сына Зевса. Хирон  все
внимательно слушал, в самых  напряженных  местах  причмокивая  губами  и
качая головой. И, когда Сеня закончил свой рассказ, проговорил:
   - Да, удивительные вещи происходят в  Элладе.  Если  бы  эту  историю
рассказали бы мне менее достойные доверия  люди...  -  кентавр  опасливо
покосился на Жомова. - ...я бы никогда не поверил, что такое возможно, а
теперь вижу, что дела на Олимпе и впрямь обстоят крайне плохо.  И,  надо
думать, Дионис здорово укрепил там свои позиции.
   - Почему именно Дионис? - удивился  Гомер,  до  сего  момента  что-то
безмолвно бормотавший себе под нос.
   - Молодой человек, если бы такой вопрос я услышал от  этих  почтенных
чужестранцев, то мог бы  понять  их  неведение,  но  вам  неприлично  не
понимать прописных истин, - назидательно проговорил Хирон, а затем обвел
всех присутствующих торжествующим взглядом. - То, что  вытворяют  сейчас
боги вместе с эллинами для того, чтобы занять пустующий  трон  Зевса,  -
настоящее сумасшествие. То, что произошло с Гераклом, тоже сумасшествие.
Да и Громовержец должен был бы сойти с ума, чтобы вот так вот сбежать  с
Олимпа, - кентавр сделал паузу и поднял вверх правую  руку  с  вытянутым
указательным пальцем. - Насколько мне помнится,  за  безумие  на  Олимпе
всегда отвечал Дионис. И я ничуть  не  сомневаюсь,  что  это  именно  он
организовал всю суматоху, а сейчас принялся убирать  конкурентов.  Скоро
богам придется совсем плохо, а на Геракле Дионис просто  опробовал  свои
силы. Вот так!
   - Интересная теория, - кивнул головой Сеня.  -  Мы  ее  учтем,  когда
начнем на Олимпе разбирательство. А пока, чтобы мы все-таки  могли  туда
попасть, не соизволишь ли вылечить Геракла? Скажи только, что не можешь,
и я попрошу Ванечку провести с тобой воспитательные работы.
   - Ну почему не могу?! - усмехнулся  Хирон  и  опасливо  посмотрел  на
Жомова. - Чтобы вернуть разум Гераклу, большого ума не нужно.
   Ваня вернул кентавру  улыбку,  оформленную  в  виде  лучшего  образца
омоновского оскала. Тот зябко поежился и, резко развернувшись, скрылся в
нише за занавесью из шкур. Пару минут его не было, а  из-за  перегородки
раздавались шорохи и легкий грохот. Затем  Хирон  вновь  предстал  перед
любопытными  зрителями,  увешанный  пучками  трав,  словно   белорусский
партизан пулеметными лентами. В руках кентавра покоились  два  небольших
глиняных горшочка. Понюхав содержимое одного из них, Хирон перекосился и
попросил Гомера развести огонь в очаге. Тот мгновенно исполнил  просьбу,
заполнив густым сизым  дымом  внутренности  пещеры.  Тут  же  доблестные
сотрудники  российской  милиции,  собиравшиеся  наблюдать  за  процессом
возвращения памяти блудному сыну Зевса, все как один  зашлись  кашлем  и
выскочили на свежий воздух из жилища кентавра.
   - Блин, даже когда у меня в лаборатории полка с химикатами свалилась,
такой вони не было, - прокашлявшись, проговорил Андрюша, отходя подальше
от смердящей пещеры.
   - Не нравится мне все это, - буркнул Рабинович, не  сводя  взгляда  с
занавески, из щели над которой  вырывались  плотные  клубы  дыма.  -  Не
внушает мне Хирон доверия.
   - Да вы не беспокойтесь, - проговорила Немертея, выбравшись следом за
ментами из жилища кентавра. - Хирон знает Геракла с детства и любит его,
словно собственного сына. Плохого ему кентавр в любом случае не сделает.
   - Может быть, тогда ближайший кабак поищем, пока этот лось  педальный
Геракла лечит? - с робкой надеждой в голосе полюбопытствовал Жомов. -  В
горле уже два часа как пересохло.
   - Да и пожрать бы что-нибудь не мешало, - мечтательно  поддержал  его
Попов.
   Сеня  хотел  было  что-то  съязвить  по  поводу  бездонных   желудков
некоторых присутствующих  здесь  личностей,  но  в  этот  момент  полог,
скрывавший вход в  пещеру,  раздвинулся  и  наружу  выбрался  гигантский
кентавр. Слегка поморщившись от яркого света и  прочистив  горло,  Хирон
пробасил:
   - Все в порядке. Геракл спит. Когда проснется, будет  как  новенький.
Кстати, питейных заведений у нас не водится,  но  через  пару  часов  мы
собирались  устраивать  праздник  в  честь  счастливого  избавления   от
слепней. Вы все приглашены, так что чистите фраки, подвязывайте галстуки
и  собирайтесь  на  главной  площади.  Я  приведу  себя  в   порядок   и
присоединюсь к вам там. Гомер мне пока поможет...
   Не добавив больше ни  слова,  Хирон  вновь  скрылся  в  пещере.  Сеня
подозрительно посмотрел ему  вслед.  Было  заметно,  что  ему  никак  не
хочется оставлять сразу обоих своих проводников в лапах  подозрительного
шамана, но остальные его опасений  не  разделяли.  Ваня  Жомов  бросился
ловить ближайшего кентавра, чтобы потребовать проводить людей на главную
площадь, а Андрюша тут же  забрался  в  колесницу  и,  достав  из  мешка
баранью  грудинку,  принялся  тренировать  желудок   перед   праздничным
пиршеством.  Рабинович  беспомощно  развел  руками  и  тяжело  вздохнул,
видимо, приготовившись выдать еще один перл народной мудрости.  Озвучить
его вновь помешала Немертея.
   - Не беспокойся и расслабься, - ласково проговорила она, дотрагиваясь
кончиками пальцев до плеча кинолога. - Я знаю Хирона. Поверь, все  будет
в порядке.
   Сеня расплылся в самой идиотской из доступных ему улыбок.
   - Наверное, ты права. Мне нужно расслабиться, - вздохнул он. -  Пошли
приготовимся  к  празднику.  Кстати,  нужно  придумать,   как   украсить
виновника торжества, - Рабинович кивнул в сторону  Горыныча.  Тот  пошел
бирюзовыми пятнами,  что  у  существ  его  расы  соответствовало  высшей
степени смущения.
   - В нашем мире высшей наградой герою считается чашепестик листогрыза,
прикрепленный к... - скромно  потупив  очи  долу,  начал  было  намекать
Ах-тармерз, но Сеня перебил его.
   - Листогрызов тут хоть отбавляй, - он  кивнул  в  сторону  кентавров,
собиравшихся на площади. - Только вот сомневаюсь, что они  отдадут  тебе
свои чашепестики. Поэтому обойдешься тем, что Немертея придумает.
   Все приготовления к празднику не заняли у ментов даже  сорока  минут.
Попов как раз к тому времени успел  догрызть  грудинку.  Сеня  умылся  в
речке и кое-как почистил форму подручными средствами, а Немертея  сплела
венки из каких-то цветочков и украсила ими все три тыковки Горыныча.  От
такого  внимания  трехглавый  истребитель  мух  стал   почти   полностью
бирюзового цвета и напрочь лишился дара речи. Он лишь  глупо  хихикал  и
пытался спрятать крайние головы под крылья. А вот Жомов, не отличавшийся
спринтерскими качествами,  кентавра  так  и  не  догнал.  Пришлось  всем
поселением ловить самого Жомова и торжественно провожать его на площадь.
Правда, недогадливый Ваня принял попытку вернуть его к друзьям за  новый
бандитский налет, и,  если  бы  Сеня,  забравшись  на  спину  одного  из
парнокопытных мутантов, не подоспел вовремя, пришлось бы ментам отмечать
освобождение кентавров от слепней в полном одиночестве.
   К тому