ся утешить  друзей,  -  В  нашем
мире, например, алкалоиды считаются сильнодействующим ядом и применяются
только в крайних  случаях,  как  превентивная  мера  борьбы  с  опасными
вредителями.   Нашему   виду   поглощение   этого   вещества   абсолютно
противопоказано. Может быть, это и является исключением из правил, но  я
знаю  и  множество  других  разумных  видов,  которые   спокойно   могут
обходиться  без  поглощения  алкоголя.  Конечно,  я   понимаю,   что   в
физиологическом плане ваш организм устроен несколько иначе...
   - Вот именно, иначе! - сердито перебил его Рабинович. - А раз так, то
лучше помолчи, пока беды не случилось.
   - Да ничего ты, Горыныч, не понимаешь!  -  Попов  резко  обернулся  к
пропагандирующему трезвый  образ  жизни  второгоднику-второкласснику.  -
Проблема не в том, что у нас нет выпивки, а в  том,  как  именно  мы  ее
лишились. Одно дело, если бы вино у нас кончилось или мы просто не взяли
бы его с собой. Конечно, это маловероятно, но в таком случае никто особо
переживать не стал бы. Но когда вот так, собственными руками, уничтожить
все... Э-эх!
   Слов у Андрюши  больше  не  осталось,  и  он  смог  только  обреченно
взмахнуть  рукой   и   отвернуться   от   собеседника.   Его   горестный
полувздох-полустон поддержал и Жомов, так  же  бессильно  махнув  рукой.
Горыныч поочередно перевел взгляды всех трех своих  голов  с  одного  на
другого и, заявив, что все равно  ничего  не  понимает,  для  успокоения
нервов принялся жевать солому.
   На это безбожное уничтожение конского фуража,  за  которое  в  другое
время всеядного проглота приговорили бы к изгнанию из колесницы, в  этот
раз никто внимания не обратил. А уж меньше  всего  горынычевский  рацион
сейчас волновал Жомова. Ваня, сгорбившись, ехал на  своей  каурой  кляче
впереди каравана, стыдясь даже посмотреть в глаза друзьям.  После  всего
случившегося  он  чувствовал  себя  по  отношению  к   ним   предателем,
детоубийцей и вообще полным подлецом.
   Конечно, если бы было возможно повернуть время  вспять,  омоновец  бы
сто раз подумал (если бы нашел чем!),  над  каким  именно  предметом  он
пытается  прихлопнуть  этого  скотину  эльфа.  Однако  прошлого  вернуть
нельзя, и Жомову оставалось только проклинать себя  последними  словами.
Вылив на себя ушат самых грязных эпитетов, которые только нашлись в  его
лексиконе, Ваня поклялся, что по возвращении домой тут  же  компенсирует
друзьям псе моральные  издержки  от  столь  тяжкой  утраты  вина,  купив
каждому по литру водки. Ну и себе литр, соответственно! И  пусть  только
жена попробует наехать на него по поводу пропавших из  зарплаты  трехсот
рублей. Тогда он и ей, и теще... скажет, что потерял их по дороге, когда
рассчитывался в троллейбусе за проезд. Ну а этому подлому Лориэлю  Жомов
решил  отомстить.  И  собирался  поквитаться  за  причиненные  страдания
максимально жестоко.
   - Я этому летающему скоту безмозглому  сначала  все  крылья  пинцетом
повыщипываю, - бормотал он себе  под  нос.  -  Затем  привяжу  жгутом  к
карандашу и посмотрю, как он тогда ехидничать  станет.  Я  этой  сволочи
такого "приятного аппетита" пожелаю, что ему до конца дней кусок в горло
не полезет... У-у, блин! Убил бы гада.
   И все-таки, несмотря на очевидный ущерб, постоянно  наносимый  эльфом
моральному  состоянию  лучших  сотрудников  милиции,  трое  друзей  были
вынуждены признаться самим себе, что и определенная польза от маленького
мерзавца все же есть. Дело в  том,  что  в  обоих  прошлых  путешествиях
Лориэль почти всегда появлялся тогда, когда  ментов  ждала  какая-нибудь
серьезная неприятность. Он служил своеобразным сигналом, предупреждающим
путешественников о том, что все системы  их  корабля  дальнего  плавания
находятся в предаварийном состоянии.
   Вот и сейчас никто из ментов  ничего  хорошего  от  лежавшей  впереди
дороги не ждал. Поочередно выныривая  из  состояния  транса,  в  котором
друзья  находились  после  изуверского   трюка   Лориэля,   заставившего
несчастного  Жомова  уничтожить   винный   запас,   менты   настороженно
поглядывали по сторонам, ожидая какого-нибудь подвоха. Однако время шло,
лес начал редеть, а путешествие к Хирону проходило  удивительно  тихо  и
мирно.  А  когда,  по  словам  Немертеи,  до  жилища  пожилого  кентавра
оставалось  не  более  часа  верховой  езды,  менты   и   вовсе   начали
сомневаться, появлялся ли эльф для того, чтобы предупредить их о чем-то,
или же просто решил напомнить, кто в Элладе хозяин. В таком  случае  его
слова о том, что друзьям придется самим из чего-то выпутываться, были не
больше, чем блефом. Подъезжая к узкой расщелине  в  скалах,  за  которой
должна  была  открыться  долина  кентавров,  менты  почти   поверили   в
правильность своих предположений и тут же поняли, как сильно ошибались.
   Сначала со всех сторон послышался глухой стук копыт, перемежающийся с
шумом катящихся камней. Затем стало явственно слышно приглушенное ржание
и грубоватые смешки, и наконец на небольшое пространство перед входом  в
ущелье,  окружив  небольшой  караван  широким  кольцом,  невесть  откуда
высыпало десятка три лошадей, скрещенных каким-то сумасшедшим  генетиком
с людьми и именуемых в Элладе кентаврами. Ну, а вход в долину  загородил
широкоплечий смуглокожий и омерзительный на вид тип, вросший в  туловище
вороного коня. - Та-ак, блин, - перекосившись, протянул  Попов.  -  Мало
мне этих парнокопытных кляч, на которых приходится ездить в этом  гнилом
зародыше будущей цивилизации, так некоторые из них  пытаются  под  людей
косить? И вы думаете, я буду терпеть общество этих уродов? Да я лучше  с
Горынычем целоваться стану!
   - А вот этого  не  надо!  -  зашипел  со  дна  повозки  Ахтармерз.  -
Во-первых, я еще маленький, а во-вторых,  у  нас  с  гуманоидами  полная
генетическая несовместимость видов. Дети уродами получатся.
   От такого оборота Андрюша попросту оторопел и не нашелся,  что  можно
ответить не в меру понятливому  Горынычу.  В  любое  другое  время  Сеня
непременно замучил бы криминалиста подколами, но сейчас ему было  не  до
этого - кентавры постепенно сужали круг. Рабинович  настороженно  следил
за ними,  стараясь  понять  сильные  и  слабые  стороны  этих  необычных
созданий.
   Наконец смуглолицый тип остановился  прямо  перед  Сеней  и  Жомовым.
Рабинович внимательно осмотрел его с копыт до макушки и  усмехнулся.  Ни
одежды, ни  доспехов  на  кентавре  не  было.  Единственными  предметами
туалета служили два широких кожаных ремня, перекрещивающихся на груди  и
покрытых многочисленными бронзовыми и серебряными бляшками. Сеня  решил,
что   этого   металла   будет   вполне   достаточно   для    нормального
функционирования  дубинок,  и  довольно  кивнул  головой,  но   тут   же
поморщился. Кроме  небольшого  дротика  в  руках,  вооружение  кентавров
дополняли луки и полные колчаны стрел. А это уже никуда не годилось!
   - Пацаны, рад вас видеть, в натуре! - расплывшись в  широкой  улыбке,
завопил смуглолицый, и Сеня решил, что в этот раз все  обойдется.  -  Не
часто, блин, к нам сюда  такие  конкретные  чуваки  заглядывают.  Может,
оттопыримся? У нас клевый план есть.
   - Извините, ребята, но нам пора ехать, - ответил Рабинович, с  трудом
подавив в себе инстинкт милиционера, требующий  немедленно  арестовывать
наркоманов и наркоторговцев. -  У  нас  слишком  мало  времени.  Давайте
отдохнем вместе в другой раз.
   - Ну, вы меня, в натуре, разочаровываете,  -  развел  руками  смуглый
кентавр, а его товарищи разочаровано замычали. - Ну, ладно.  Проезжайте.
Только учтите, что тут проход платный. Я понятно  базарю?  -  его  морда
вмиг перекосилась, став похожей на фотографию известного  рецидивиста  с
доски почета под названием "Их разыскивает милиция".
   -  Будь  вы  кентаврами  с  Пелопоннеса,  мы  взяли  бы  с   вас   по
соответствующей таксе, - продолжал крыситься смуглолицый. - Но поскольку
вы всего лишь мерзкие людишки, вы отдадите нам все!  Мы  отберем  у  вас
лошадей и отпустим их на волю. Мы возьмем себе все  ваше  имущество.  Мы
надругаемся над вашей подстилкой так же, как вы  издевались  над  нашими
прекрасными женщинами. А затем мы пропустим вас в долину... Может быть!
   Вороной кентавр заржал, и его истеричный хохот подхватило  все  стадо
человекоподобных баранов. Они смеялись до слез, размахивая дротиками,  и
совсем не замечали, как Жомов постепенно начинает  терять  контроль  над
собой. Ваня считал себя виноватым перед друзьями за утрату вина и решил,
что  не  вправе  вмешиваться  в  разборки  без  их  команды.  До  самого
последнего момента он сдерживался,  предоставив  Рабиновичу  возможность
взять ситуацию под контроль, но  терпеть  подобные  наезды  гордой  душе
российского омоновца было уже не под силу. Жомов распрямился в  седле  и
заорал во всю силу своих сержантских легких:
   - А ну, молчать, скоты!
   - Ваня, как всегда, умеет назвать  вещи  своими  именами,  -  буркнул
Рабинович, отстегивая от пояса дубинку, а затем поддержал друга:
   - Вы что, уроды, не слышите, что вам говорят?!
   Чувствуя полную  безнаказанность  и  ожидая  от  незваных  пришельцев
покорных просьб о помиловании,  кентавры  от  наглости  ментов  опешили.
Несколько  секунд  они  стояли  замерев,  от  чего   стали   похожи   на
забракованные копии памятника Петру Великому работы Зураба  Церетели,  а
затем временный паралич прошел. Кентавры сначала начали переглядываться,
затем перешептываться и, наконец, в полный  голос  принялись  обсуждать,
какие карательные меры следует применить к обнаглевшим  людишкам.  В  их
довольно   объемном   перечне   предложенных   вариантов   были    такие
экзотические, как "переделать всех в Икаров" и "замедузить их Горгоной".
Дискуссия длилась минуты три, а затем решение было принято единогласно.
   - Насадим их на  копья!  -  заверещала  вороная  ошибка  генетики  и,
яростно заржав, бросилась вперед, сотрясая над головой своим примитивным
колющим оружием.
   -  Эх,  "РПК"  бы  сюда,  -  мечтательно  вздохнул  Ваня  и  тут   же
скомандовал:
   - Женщины, дети и поэты остаются в повозке. Сеня, ты защищаешь  левый
борт, а я правый. Андрюха, ты прикрываешь тылы!
   Волна кентавров нахлынула на повозку  со  всех  сторон  одновременно.
Нагловатые людо-лошади ни секунды не сомневались, что без  труда  сомнут
горстку ничтожных людишек, которые к тому же не носили  доспехов,  да  и
вооружены были какими-то странными  штуками,  куда  больше  похожими  на
куски подгоревшей во время копчения колбасы, чем на  боевое  снаряжение.
Однако их ждало разочарование!
   Невиданные доселе чужестранцы оказались великолепными бойцами.  Одним
ударом своих странных штучек они, казалось, без особого труда сбивали  с
ног самых опытных воинов. Да к тому же еще и  их  бешеный  пес  метался,
словно смертоносная молния, между конских  ног,  хватая  то  одного,  то
второго мутанта за бабки. Ошарашенные таким  отпором,  кентавры  на  миг
отхлынули от колесницы, но храбрости или настырной тупости  им  было  не
занимать. Поэтому, получив серьезный отпор и оставив на земле  несколько
своих соплеменников в бессознательном состоянии, не бросились  в  панике
бежать обратно, а предприняли новый штурм.
   В этот раз кентавры атаковали людей куда более внимательно, осторожно
и организованно. Жомову удалось сбить с ног троих, Сеня уложил двоих,  а
Попов сподобился только  на  один  точный  удар,  а  в  основном  просто
бесполезно махал дубинкой перед носом конеобразных грабителей с  большой
дороги,  •умудряясь  таким  странным  способом  держать   кентавров   на
расстоянии. Впрочем, немалая заслуга в  прикрытии  тыла  принадлежала  и
Мурзику. Это именно он то и дело  кусал  за  ноги  и  животы  взбешенных
кентавров,  каждый  раз  не  позволяя  нанести  точный  удар  копьем  по
неуклюжему Попову.
   Второй короткий бой длился не дольше одного раунда в боксе. Сросшиеся
с лошадями грабители атаковали яростно,  но  добиться  своими  наскоками
ничего не могли. Трое ментов либо выбивали копья из их рук,  попадая  по
наконечникам резиновыми  дубинками,  либо  наносили  нешуточные  увечья.
Жомов с Рабиновичем сражались прекрасно, а  Попов  и  вовсе  бился,  как
зверь, зажмурив глаза  и  бесцельно  размахивая  перед  собой  дубинкой.
Верный  ученическому  долгу,  Гомер  попытался  помочь  ему.  Ослушаться
приказа омоновца он не посмел, но ведь нигде не было сказано, что он  не
имеет права сражаться, не покидая указанного начальником места временной
дислокации.
   Просунув голову с руками между широко расставленных ног Андрюши, поэт
наполовину высунулся из колесницы и попытался достать коротким мечом  до
копыт скачущих вокруг идиотов. Целился  воинствующий  поэт  старательно,
однако  вместо  конских  сухожилий  умудрился  перерезать  мечом  шнурки
Андрюшиных ботинок. Не ожидавший такого предательства  Попов  оступился,
потерял один башмак  и  свалился  на  дно  колесницы.  Прямо  на  голову
своевольного Гомера. Оказавшись в  совершенно  беспомощном  положении  и
увидев над  собой  занесенные  копья,  криминалист  решил  прибегнуть  к
последнему средству защиты - к своему  могучему  голосу.  Набрав  полную
грудь воздуха, Попов собрался выдать очередной перл акустики,  способный
свалить с ног не только кентавра,  но,  возможно,  и  небольшого  слона.
Андрюша рявкнул во всю мощь голосовых связок. Но вместо трубного гласа с
его губ сорвался лишь сдавленный  хрип.  Это  утренние  вопли  на  сыром
воздухе не прошли для него даром!
   - Мать моя женщина, голос сел, - испуганно прохрипел Попов и зажмурил
глаза, ожидая неизбежного удара пикой, однако его не последовало.
   Андрюша молниеносно вскочил  на  ноги  и  огляделся  вокруг,  пытаясь
понять, кому обязан своим чудесным спасением.  Жомов  и  Рабинович  были
заняты битвой так, что не  имели  даже  возможности  обернуться.  Геракл
сидел в углу колесницы и тупо сосал палец. Гомер спокойненько  лежал  на
дне, отправленный в нокаут падением  на  него  поповской  туши.  Андрюша
перевел взгляд на Немертею и на секунду удивленно замер: девушка прыгала
на одной ноге, прижимая к ней вторую, на которой не было сандалии, и  со
стоном посасывала палец, ноготь  на  котором  девица  сломала  во  время
снайперского броска обуви в лоб зарвавшемуся кентавру.
   Благодарно кивнув головой Немертее, Попов вновь включился в репетицию
Бородинской битвы, во время которой через пару тысяч лет вновь смешаются
в.кучу кони и люди. А настырные кентавры наседали.  И  лишь  когда  Ваня
Жомов  обеспечил  беспосадочный  перелет  в  ближайшие  кусты  еще  двум
представителям  "дружественной"  делегации  встречающих,  а  Сеня  почти
сравнялся с ним в счете, обескураженные кандидаты  в  экипажи  омнибусов
немедленно отступили.
   - Приготовить луки! - истошно завопил смуглолицый великан,  почти  не
принимавший участия в сражении. - Сейчас мы из них сделаем подушечки для
булавок.
   - Вот этого я и боялся, - вздохнул Рабинович. - Горыныч,  твою  мать!
Ну-ка, выбирайся на свет божий. Долго тебя еще ждать нужно?
   -  Сейчас,  Сенечка,  подожди.  Только  лягушку  дожую!  -   раздался
откуда-то из-под колесницы чавкающий голос.
   - Ты посмотри на этого проглота! - удивился Рабинович. - Мы тут кровь
за Родину проливаем, а он под телегой спрятался и брюхо  себе  набивает.
Марш наверх, кому говорю. Эти полудурки уже луки натягивают!..
   Ждать появления Горыныча из-под телеги Сеня не стал. Спрыгнув с коня,
он подхватил на руки Мурзика,  который,  широко  расставив  лапы,  стоял
между кентаврами и колесницей и свирепо скалился на врагов.  С  псом  на
руках Рабинович одним прыжком перемахнул через  высокий  борт  эллинской
повозки и упал на пол, успев уронить вместе с собой растерянно застывшую
в углу Немертею. Только Сеня приземлился, как сверху на  него  свалилась
туша Жомова, державшего на вытянутых руках Ахтармерза. И тут же в  борта
колесницы ударил град стрел.
   - Да начинай же ты, змеюка безмозглая! - рявкнул на Горыныча Ваня,  и
тот, пристроившись у него на груди,  задрал  вверх  хвост  и  с  бешеной
скоростью закрутился вокруг своей оси.
   Форменный китель на  груди  омоновца  мгновенно  смялся,  приняв  вид
жеваной бумаги. Однако сейчас это не имело  никакого  значения.  Главным
было  то,  что  из  хвоста  Ахтармерза,  словно  из  бенгальского   огня
китайского производства, начали сыпаться во все стороны зеленые искры. А
затем изумительного цвета изумрудный  купол  накрыл  собой  колесницу  и
всех, кто находился внутри.  Подобная  метаморфоза  туповатых  кентавров
совершенно не шокировала. Вскинув луки, они выпустили по противнику  еще
одну тучу стрел,  но  те  оказались  неспособны  пробить  энергетический
барьер, созданный Ахтармерзом.
   - Придумывайте что-нибудь быстрее,  -  совершенно  спокойным  голосом
потребовал от ментов малолетний маг и факир. - Сами  знаете,  что  таким
манером я долго не продержусь.
   - Андрюша, рявкни, что ли,  на  этих  уродов,  -  тут  же  потребовал
Рабинович. - Честное слово, больше не буду придираться к  твоим  воплям.
Только не устраивай больше таких побудок по утрам.
   - Не могу. Голос сел, - прохрипел в ответ Попов.
   - Вот свинья! - возмутился Сеня. - Значит, как  нормальных  людей  по
утрам  пугать,  так  с  голосом  все  в  порядке.  А  когда  твой  вокал
по-настоящему нужен, так ты всегда умудришься  охрипнуть...  Ладно,  раз
орать не можешь, скажи какую-нибудь свою поговорку. Может быть, хоть это
поможет.
   - Не могу, - как попугай, почти с крокодиловыми  слезами  на  глазах,
буркнул Андрюша. - В голову ничего не лезет!
   Рабинович застонал. Если Попов не мог им ничем помочь,  то  положение
становилось почти совершенно безнадежным. Конечно, у ментов  в  арсенале
оставался еще пистолет Ивана, но надежды на него было  мало.  Во-первых,
потому, что, вернувшись домой, Жомов  не  успел  перезарядить  табельное
оружие. А поскольку стреляли они немало за три своих путешествия,  то  в
магазине ПМ оставалось всего лишь два патрона. Ну, а во-вторых, судя  по
всему, эти  разбойники  из  клана  кентавров  были  еще  тупее  арабских
террористов-камикадзе и  совершенно  не  представляли  себе,  что  такое
страх.
   И все же нужно было попробовать. Осторожно просунув  под  крутящегося
волчком Горыныча гомеровский щит и тем  самым  вернув  омоновцу  свободу
движений, Сеня попросил его рискнуть одним  патроном,  чтобы  проверить,
повезет ли на этот раз и сможет ли грохот пистолета заставить  кентавров
в суеверном ужасе разбежаться по разным, самым  дальним,  уголкам  леса.
Жомов кивнул головой и приподнялся  над  бортом  колесницы.  Увидев  его
появление внутри  изумрудного  купола,  намертво  сросшиеся  с  лошадьми
бандиты истошно завопили и выпустили по Ивану целую тучу стрел.  А  едва
они осыпались с энергетического купола вниз, как Ахтармерз на  несколько
секунд тут же снял защиту.
   Жомов  нажал  на  курок,  и  эхо  пистолетного  выстрела,   громыхая,
покатилось  по  горной  лощине.  В   первую   секунду   путешественникам
показалось, что этот проверенный трюк снова сработал, поскольку кентавры
сорвались с  места  и  галопом  бросились  врассыпную,  но  длилось  это
недолго. Не пробежав и десятка  шагов,  бандиты  круто  развернулись  и,
вскинув луки, ответили на выстрел новым градом  стрел.  Горыныч  вовремя
успел активизировать защиту,  и  прицельная  атака  кентавров  вновь  не
принесла никакого вреда друзьям.
   - Ну, все. Приехали. Сушите весла, господа,  -  констатировал  Жомов,
опускаясь на дно колесницы. - У кого есть предложения по  спасению?  Или
просто подождем, пока Горыныч выдохнется и нас нашпигуют стрелами?
   - Заткнись и не мешай  думать!  -  резко  оборвал  его  Рабинович.  -
Кажется, у меня есть план...
   Что это был за план, Сеня рассказать так и  не  успел.  Кентавры,  не
оставляя попыток добраться до ненавистных им людей, попробовали  пробить
защиту навесным огнем. Новая туча стрел  взвилась  в