у раз, я обернулся к
моим ментам.
   - Что  это  у  тебя  с  псом?  -  ткнув  кулаком  в  бок  Рабиновича,
поинтересовался Жомов. - С ума сходит? Решил колесо у телеги сгрызть?
   - Ага, и тебя зовет вместе пообедать, - огрызнулся Сеня. - Дурак  ты,
Ваня. Сколько лет с Мурзиком общаешься, а так и  не  научился  понимать,
что он сказать хочет. Нашел он что-то.
   - Да что там под телегой найти можно?  -  фыркнул  омоновец.  -  Болт
какой-нибудь вылетел...
   - А может быть, Фатима  грудинку  уронила?  -  с  надеждой  в  голосе
спросил Андрей и, поймав обращенные к себе презрительные взгляды  Жомова
с Сеней, потупился. - Это я просто предположил. И  не  смотрите  так.  С
женщиной всякое может случиться.
   - Гляди-ка, какой тонкий знаток  женской  натуры  у  нас  нашелся,  -
оскалился Сеня. - Ладно, хватит болтать. Пошли посмотрим. Мурзик  просто
так рычать не будет...
   Ну,  наконец-то!  А  я  уже  подумывать  начал,  что  мои  сослуживцы
настолько обленились, что сами с места не сдвинутся и это  средневековое
подобие русской гранаты мне к ним самому в зубах тащить придется. Теперь
оставалось только отступить в сторону и предоставить ментам право  самим
разобраться с невесть откуда взявшейся посудиной.
   - Графин какой-то, - недоуменно буркнул Жомов, поднимая медный  сосуд
с земли. - Фатима, ты уронила?
   - У меня в хозяйстве такого утиля не водится, -  фыркнула  девица.  -
Спроси у своего еврея, может,  его.  Это  они  все  время  мусор  всякий
собирают.
   От такого выпада Сеня даже позеленел, но свою язвительность  сдержал.
Собственно говоря, я его понимаю. У нас, у псов, даже правило есть:  "Не
лай на кошку, не придется под деревом сидеть". Вот и мой хозян,  похоже,
посчитал за лучшее со взбаломашной девицей не связываться. Вместо  этого
он взял медную посудину из рук Жомова и, прежде  чем  я  успел  хотя  бы
пасть открыть, потер ее позеленевший бок.
   Эффект получился впечатляющий. Посудина фыркнула, зашипела, и из  нее
повалил такой густой зеленый и  вонючий  дым,  что  в  одну  секунду  на
расстоянии вытянутого кончика  носа  ничего  видно  не  стало.  Я  начал
чихать, как от "черемухи", Рабинович с Поповым кашлять, а  Жомов  глухо,
видимо, успев заткнуть рот какой-то тряпкой, проорал:
   - Взвод, химическая тревога! А затем:
   - Атас, мужики. Щемимся! Глаза берегите.
   Я решил, что второе пожелание куда  разумней,  и  бросился  прочь  из
облака вонючего дыма, по сравнению с которым Андрюшин запах из  подмышек
майским ландышем показаться мог.
   На мое удивление, бежать  далеко  не  пришлось.  Я  трех  скачков  не
сделал, как оказался на чистом воздухе, и тут  же  обернулся.  Нужно  же
было моих ментов из-под газовой атаки уводить. Вот я и остался на месте,
принявшись истошно орать,  как  болонка  под  чугунным  утюгом.  Правда,
гавкнуть  я  успел  только  пару  раз,  а  потом  заткнулся,   удивленно
приглядываясь к зеленоватому облаку. Несмотря  на  то  что  ветерок  был
совсем слабенький, дым рассеивать он был просто обязан.  Работа  у  него
такая. Однако то ли ветер халтурил, то ли  дым  какой-то  не  правильный
попался, но с места зеленовато-вонючее облако не сдвигалась. Более того,
оно даже уплотняться начало! И тут я  понял,  что  за  штуковину  медную
отыскал...
   Мои менты беспомощно тыкались друг  в  друга  и  упирались  руками  в
телегу, не рискуя открыть глаза. Сейчас они,  честное  слово,  выглядели
смешнее щенят, потерявших мамкину титьку, но мне было не до  смеха  -  в
том месте, где был клуб дыма,  сейчас  сидел,  сложив  ноги  по-турецки,
коренастый, начисто выбритый мужик и задумчиво разглядывал  подвергшихся
газовой  атаке  доблестных  сотрудников  российской  милиции.  Рядом   с
незнакомцем стоял дымящийся кальян, и этот хмырь  внаглую,  прямо  перед
работниками милиции, посасывал трубку. Как себя вести с этим лысым, я не
знал. Вообще-то задержать его положено, но я не уверен, что в  отношении
этого типа следует хоть один  параграф  из  устава  и  пункт  служебного
расписания применять. Поэтому решил помолчать и подождать, когда до моих
сослуживцев дойдет, что опасность миновала.
   - Это у вас игра такая? - вежливо поинтересовался незнакомец.  -  Или
меня просто в компанию нищих слепцов занесло? А тот монстр клыкастый,  -
он указал на меня, - ваш поводырь, что ли?
   Жомов у нас реагировать на нештатные ситуации был самый  натасканный,
поэтому  и  глаза  первым  открыл.  Удивленно  осмотревшись  в   поисках
пропавшего облака дыма, он недоуменно посмотрел  на  незваного  гостя  и
дернул Рабиновича  за  рукав.  Сеня  сначала  попытался  отмахнуться  от
омоновца, но тот проявил настойчивость, и глаза  моему  хозяину  все  же
пришлось открывать.
   - Это что за хмырь? - едва Сеня продрал глаза, спросил у него Жомов.
   - Джинн, мужики. Я так и думал - джинн, - прежде чем мой хозяин успел
ответить, заявил Попов.
   - Ты еще скажи "тоник", - фыркнул Жомов. - Ну ты даешь,  Поп.  Совсем
от газа одурел? Мужик перед нами сидит, а он мне про выпивку лопочет.  -
А затем грозно поинтересовался у незнакомца:
   - Кто такой? Документы есть? Оружие, наркотики?
   - Это ваш заказ? - наивно поинтересовался джинн.
   - Чего? - не понял Ваня.
   - Ну, документы, оружие, наркотики, - терпеливо пояснил наш гость.  -
Заказывать их будете? Какие именно? Из оружия  только  шашки  и  палаши.
Есть, правда, "магнум", но без патронов и  ствол  рассверлен.  Документы
какие? Права  на  вождение  кобылы?  Палестинский  паспорт?  Верительную
грамоту от папы римского? С наркотиками проще. Есть гашиш,  анаша.  Могу
марихуаны немного подбросить. Насвая хоть завались...
   - Ты не охренел, жлоб? - оторопел омоновец. - Значит,  ты  российским
милиционерам предлагаешь у тебя наркоту покупать?
   - А что, российские милиционеры  ее  просто  так  берут?  -  удивился
незнакомец.
   После такого неприличного вопроса Жомов тут же отстегнул  дубинку  от
пояса и собрался огреть ею наглеца, но Рабинович его остановил.
   - Ваня, это же джинн, - проговорил он. - Понимаешь, джинн! Такой, как
в арабских сказках. Я не спрашиваю, читал ли ты книжку про Аладдина,  но
слышать-то про него хоть что-то был должен. Вспоминаешь?
   - Ага, - обрадовано кивнул головой Ваня. - У него  еще  там  обезьяна
прикольная была. И попугай. На тебя, Сеня, похож!..
   - Сейчас я тебя  одновременно  и  попугаем,  и  обезьяной  сделаю,  -
совершенно справедливо обиделся мой хозяин. Ну какой из него попугай? Ни
хвоста, ни перьев. Так, удав какой-то...
   - Слушайте, давайте вы потом поспорите, - вмешался в их беседу джинн.
- Короче, делайте ваш заказ, и я сваливаю. Я уже джиннок тысячу  лет  не
видел. Расслабиться хочу...
   Только тут до Ванюши наконец-то дошло, что  все  это  не  розыгрыш  и
перед  ним  прямо  на  потрескавшейся  земле   сидит   самый   настоящий
исполнитель желаний. Даже со своего  места  мне  удалось  услышать,  как
захрустели шестеренки у Жомова в голове, пытаясь провернуться. Им  нужно
было родить мысль. И желательно умную.
   - Тещу на Магадан! - завопил Иван, но тут же себя одернул:
   - Нет, тогда и мне придется  туда  же  перебираться.  Иначе  Ленка  с
живого не слезет. А что же тогда попросить?..
   - Жратвы! - рявкнул Попов, не давая возможности Жомову сформулировать
свое желание. - Много! - И покосился на моего Сеню. - На всех.
   - А-а, чего голову ломать! - махнул омоновец. - Выпивки. Бочку.  Одну
с пивом,  другую  с  вином.  Ну  и  водки  маленькую,  двадцатилитровую,
канистру. Только чтобы холодная была...
   - Да заткнитесь вы, идиоты! - рявкнул на  них  Сеня  и  повернулся  к
джинну. - Так, все их заказы отменяются.
   - Поздно, - отрезал чудотворец, пожав плечами. - Служба доставки  уже
включена.
   Джинн кивнул головой вправо, и мы все послушно  посмотрели  туда.  На
плоской вершине холма, под которым до  этого  прятались  от  солнца  три
милиционера, из ничего  появился  элегантный  столик  на  витых  ножках,
заставленный  всевозможной  жратвой.  Вокруг  стола  запрыгали,  пытаясь
удержаться на ножках, шесть стульев, а затем откуда-то с неба плюхнулись
две бочки и алюминиевая канистра.  Причем  последняя  тут  же  покрылась
влагой, и воздух над ней задрожал. У  Жомова  от  ее  вида  даже  слюнки
потекли. А Попов и вовсе сразу к столу кинулся. Вот только поесть ему не
удалось. Едва Андрюша руку протянул, чтобы гуся с тарелки  сцапать,  как
все - и стол с яствами, и бочки, и  канистра  -  исчезло.  Последними  в
воздухе растворились стулья.
   - Не понял, блин! - сердито рявкнул с  холма  Попов.  -  Что  еще  за
шуточки? Кому-то морду бить надо?
   - Какие шуточки? Вы что? У  нас  серьезная  организация,  -  обиделся
джинн. - Весь ваш заказ  поблизости,  в  параллельном  измерении.  Но  в
прейскуранте три желания. И пока третьего не будет,  первые  два  полной
реализации не подлежат.
   - Будет тебе третье,  -  ухмыльнулся  мой  Сеня,  и  я  прямо  шкурой
почувствовал, что он сейчас скажет. Нет, не  как  в  том  анекдоте,  где
русский попросил у джинна баб, море водки  и  "тех  двоих  обратно",  но
отчасти  похоже.  Хотя  бы  потому,   что   после   желания   Рабиновича
воспользоваться шикарным столом и выпивкой  Попову  с  Жомовым  вряд  ли
удастся. Рабинович меня не подвел.
   - Давай-ка немедленно перенеси нас в Палестину, - потребовал у джинна
мой хозяин. - Причем прямо к тому месту, где все  христианские  реликвии
хранятся.
   - Без проблем, - живо согласился бритоголовый  и  тут  же  достал  из
кармана микрокалькулятор. - С вас Святой Грааль, одна  штука,  и  Святое
Копье. В том же количестве.
   - А пустыня тебе не пляж? - оторопел Рабинович. - Еще чего пожелаешь?
Может быть, ключ от квартиры, где деньги лежат?
   - Нет. Зачем? - искренне удивился джинн. - Только Грааль и Копье. Все
строго по прейскуранту.
   - Мужики, а казачок-то засланный, - усмехнулся  догадливый  Попов.  -
Мне сразу подозрительным  показалось,  что  у  нас  на  дороге  лампы  с
джиннами попадаться начали. Не может их тут быть. Вон и Горыныч говорил,
что в нашем измерении  паранормальные  существа  не  живут.  Слишком  мы
техногенны для этого.
   - Точно-точно, - подал голос Ахтармерз,  выбираясь  откуда-то  из-под
камня.  -  Согласно  теории  Бухтуса-Прихлобуса,   миры   с   повышенным
техническим развитием никогда не обладают  достаточным  потенциалом  для
поддержания нормального существования протоплазменных существ,  каковым,
несомненно, и является этот джинн. Поэтому...
   - Ладно, с этим все ясно, - остановил болтовню второгодника мой  Сеня
и повернулся к джинну:
   - Ну-ка, урод, колись, кто тебя к нам послал.
   - Нашли дурака! - изумился тот и превратился в клубы дыма.  Мы  опять
закашляли и зачихали, а когда смогли продрать глаза, бритоголового нигде
не было. Лишь медная посудина сиротливо стояла на камне, все еще  слегка
покачиваясь.
   - Сейчас мы его оттуда вытащим, - криво усмехнулся Рабинович и кивнул
Горынычу:
   - Ахтармерз, иди-ка сюда. Паяльной лампой поработаешь.
   Знал бы джинн, что моего Сеню нервировать опасно, он бы  в  жизни  из
своей посудины не вылез. Помню, был однажды случай... Впрочем, о случаях
потом поговорим, а пока  я,  чтобы  ничего  интересного  не  пропустить,
подошел к Сене почти вплотную. Все остальные, за исключением  Ричарда  и
Абдуллы, тоже собрались в кучку понаблюдать  за  откупориванием  сосуда.
Даже Фатима, решив, что больше бояться  нечего,  выглянула  из-за  борта
телеги и набрала в грудь воздуха,  явно  готовясь  давать  распоряжения.
Впрочем,  Жомов  так  выразительно  посмотрел  на  танцовщицу,  что   та
благоразумно решила держать язык за зубами.
   Рабинович с джинном долго церемониться не стал.  Он,  конечно,  потер
лампу, предлагая подозреваемому выйти  и  сдаться  добровольно.  Но,  не
получив ответа через пару секунд,  кивнул  Горынычу.  Дескать,  зажигай.
Ахтармерз как-то странно посмотрел на моего  хозяина  и  пожал  плечами.
Несколько секунд он фырчал, выплевывая  коротенькие  язычки  пламени,  а
затем горестно вздохнул.
   - Не выходит ничего, - проговорил он средней головой. -  То  ли  поел
мало, то ли размер у меня не подходящий...
   - Без проблем. Фатима, дай-ка  нашему  керогазу  двойную  норму.  Без
возражений! - не дав Ахтармерзу договорить, скомандовал Жомов,  а  затем
посмотрел на Горыныча:
   - Что, змеюка поганая, слабо даже железяку нагреть?  Эх  ты,  ящерица
мутировавшая, варан крылатый, птеродактиль пустоголовый...
   Ванино словоблудие  результат  дало  мгновенно.  Обидевшийся  Горыныч
мгновенно начал увеличиваться в размерах  и,  позабыв  про  лампу,  стал
пристреливаться своими  естественными  огнеметами  по  нашему  омоновцу.
Мужественный Ваня не отступал и довел Ахтармерза  до  такого  состояния,
что кусок сушеной  баранины,  который  трехглавому  пламяпускателю  дала
Фатима и который Горыныч в своем предыдущем размере глодал  бы  полчаса,
он проглотил в одну секунду. Я даже облизнуться не успел.
   - О-па, вот  теперь  он  до  кондиции  дошел,  -  довольно  улыбнулся
омоновец и на всякий случай отодвинулся от  Ахтармерза.  -  Сеня,  давай
свой кувшинчик!
   Я  тоже  поспешил  отодвинуться,   поскольку   разобиженный   Горыныч
раскочегарился не на шутку. Он плевался языками пламени во  все  стороны
и, если бы Фатима предупреждающе не замахнулась на него поварешкой,  мог
бы в запале сжечь телегу с припасами. Жареной конины мы бы  тогда  поели
вволю, но зато  потом  кое-кому  пришлось  бы  пешком  передвигаться,  а
остальные испытали бы острый дефицит продуктов питания. Сеня быстренько,
пока наш летающий автоген не остыл, плюхнул лампу на ближайший  валун  и
приказал Ахтармерзу начать обработку.
   Горыныч с явным удовольствием направил два языка пламени  из  крайних
голов на емкость с джинном, а третьей повел  душещипательные  беседы  по
поводу того, как нехорошо скрывать информацию от сотрудников  милиции  и
вести антиобщественную деятельность. Я поперхнулся, услышав  эти  слова.
Вот уж не думал, что наш трехглавый птеродактиль успеет от  моих  ментов
столько  словечек  нахвататься  за  то  время,  которое  провел  с  нами
вместе... А хотя, кот его знает, может быть, у них специально российское
обществоведение уже с начальных классов в школе преподают.  Чтобы  знали
дети, по какому принципу общество не стоит строить.
   - Молчит, - не сводя глаз с лампы, констатировал Попов.
   - Как партизан, - согласился с ним Жомов. - Может быть,  лампу  плохо
накалили?
   - Иди потрогай, - прекратив на  время  увещевания  джинна,  предложил
Горыныч. - И вообще, кажется...
   - Креститься надо, когда кажется, - буркнул Рабинович. - Вскрыть  эту
жестянку сможешь?
   - Нет. И если бы вы меня не перебивали, я бы вам уже давно  объяснил,
в чем тут дело,  -  обиженно  проворчал  Горыныч.  -  Данное  вместилище
активной протоплазмы, именуемой вами "джинном", как таковое не  является
предметом,  принадлежащим  вашей  вселенной,  и  вообще  предметом   как
таковым...
   Ахтармерз сел на своего любимого конька и принялся топить моих ментов
в дебрях научной терминологии. Слушал его один только Попов. Ваня  Жомов
через пару минут прослушивания лекции Горыныча махнул  на  все  рукой  и
принялся чистить верный пистолет, в который раз пересчитывая  оставшиеся
еще с Египта патроны, а затем  с  такой  же  любовью  взялся  надраивать
Святой Грааль, с которым ни на минуту не расставался. А мой  Сеня,  едва
услышав первую фразу Ахтармерза, задумался и несколько минут не  выходил
из комы.
   Чтобы вам хоть что-то понятно было, объясню, о  чем  именно  говорила
наша самоговорящая магическая энциклопедия.  Только  не  ждите  от  меня
научных терминов, я по-простому. В общем,  джинны  обитали  в  одной  из
ближайших к нам параллельных вселенных. Там  они  спокойно  плодились  и
размножались, никому не мешая. Но  поскольку  обладали  силой  выполнять
практически  любые  желания,  при   этом   являясь   крайне   недалекими
существами, то очень скоро стали предметом  охоты  всяких  межвселенских
авантюристов. Ловили их просто - брали подходящую емкость  и,  сунув  ее
под нос первому попавшемуся джинну,  достигшему  половой  зрелости  (они
только  с  достижением  этого   возраста   могли   желания   выполнять),
спрашивали: "А слабо в бутылку влезть?" Дурные джинны тут же доказывали,
что им "ни фига не  слабо",  и  мгновенно  оказывались  на  каком-нибудь
рынке.  Сами  же  ловцы  их  услугами  редко   пользовались,   поскольку
единственное, что  могли  нормально  сделать  джинны  -  это  в  бутылку
забраться. Ну, еще накормить и напоить людей у них  неплохо  получалось,
да  на  транспортных  перевозках   некоторые   специализировались.   Все
остальное, услышанное вами про джиннов, это только строчки из всяких там
рекламных проспектов.
   Судя по тому, что наш чудо-изготовитель в медной упаковке  быстренько
согласился выполнить Сенину просьбу, он именно транспортником и являлся.
А вот посудина у него была не простая. Из рассказа  Горыныча  следовало,
что это была вовсе не медная лампа, а скомпонованный и видоизмененный...
- блин, слова-то какие знаю!.. - персональный дом  джинна,  доставленный
прямо из его измерения. А это означало только одно: данного лысика никто
не ловил. Он подписал  с  кем-то  контракт  и  был  переброшен  к  месту
выполнения персонального задания. Нетрудно  догадаться,  какого  именно!
Грааля и Копья нас лишить этот гад должен был.
   - В общем, эта лампа совсем не лампа, - тем  временем  закончил  свою
речь Горыныч. - Может быть, учись я в классе  восьмом  хотя  бы,  мне  и
удалось бы расконвертировать ее  в  этом  измерении  для  предоставления
общего доступа, но сейчас я ничего сделать не могу. - И Ахтармерз  вдруг
захныкал:
   - И вообще, я к маме хочу. Замучили меня все. И вы, и вселенная  ваша
противная...
   - У-у, еврейская морда, опять зверюшку обидел! - неожиданно для  всех
заорала на Рабиновича Фатима. - Когда же ты наконец всех терроризировать
закончишь.
   - Девочка, ты, похоже, так часто задом вертела, что у тебя туда мозги
ссыпались, - не выдержал в этот раз мой Сеня,  ну,  не  молодец  ли?!  -
Сначала достань их обратно, а потом  в  серьезные  разговоры  со  своими
замечаниями вмешивайся.
   Фатима  зарделась  и,  решив  не  обострять  конфликт,   отвернулась,
презрительно  дернув   плечиком.   Жомов   одобрительно   посмотрел   на
Рабиновича, а вот Андрюша не съязвить  в  этот  раз  не  смог.  Злорадно
хихикнув, от толкнул Сеню в бок.
   -  Рабинович,  не  узнаю  тебя.  Где  твоя  галантность?  -   невинно
поинтересовался он. -  Ты  же  такими  замашками  всех  женщин  во  всех
параллельных вселенных от себя отпугнешь. Попортишь себе репутацию,  как
за юбками бегать сможешь?
   - Ногами, - буркнул Рабинович и, к моему вящему  удивлению,  смущенно
подошел к Фатиме со спины. - Извини, пожалуйста. Я  погорячился.  Впредь
обещаю  больше  никогда  не  третировать  ни  твою  профессию,  ни  твои
увлечения, ни твою манеру одеваться.
   - Ой, лапочка ты моя. У меня еще никто прощения не просил!  Может,  и
танцевать перед публикой позволишь? - повернувшись к нему фасадом и едва
не своротив грудями длинный Сенин нос, поинтересовалась сарацинка.
   - Позволю, - обреченно согласился Сеня, за  что  и  заработал  первую
улыбку  от  Фатимы  и  вместе  с  ней  поцелуй  в  щеку.  Тоже   первый,
естественно! Я взвыл.
   Люди добрые, да что же это опять на  белом  свете  творится?!  Доколе
всякие сучки... то есть женщины, конечно, вертеть моим  хозяином  будут?
Да что же за бабский угодник мне достался? Честное кобелиное  слово,  не
выдержу такого позора! Уйду на хрен. Хоть к Жомову, вместе с его  тещей,
хоть  с  Альбатросом  хозяевами  поменяюсь,  если  это   безобразие   не
прекратится!..
   - Мурзик, фу! - рявкнул на меня Рабинович. Вот видите? Он даже сейчас
со мной нормально разговаривать не может! - Фу, я сказал!
   Пришлось заткнуться. Вот она,  человеческая  неблагодарн