не
реагировать на команды. Однако Сеня не внял моим переживанием. Он пристегнул
к ошейнику поводок и сунул тот в руки Жомова. Я попытался было  упереться  в
мраморный  пол  всеми  четырьмя  лапами,  но  затем  передумал  (а  что  еще
оставалось) и покорно поплелся вслед за Жомовым.
   За дверями экспедицию уже ждал переодевшийся в чистый балахон все того же
синего цвета Стурл и несколько вооруженных секирами брисингов. Гном пояснил,
что это почетный эскорт и проводники для новоявленных  добытчиков  волшебных
ингредиентов. Стурл пояснил, что до конца жилой зоны этого уровня они поедут
все вместе, а затем их  дороги  разделятся.  Жомова  ждет  путь  вниз  через
пограничную зону,  населенную  горными  троллями,  а  Рабинович  с  Ингвиной
отправятся к поверхности,  где  им  придется  преодолеть  карстовые  пещеры,
населенные разрозненными  бандами  кочующих  орков.  -  Та-ак,  -  угрожающе
протянул Рабинович. - А почему об этом раньше не было говорено?
   - Ну, я не хотел вас излишне волновать, - пожал плечами Стурл. -  К  тому
же наш спецназ прекрасно обучен борьбе с этими выродками  падших  брисингов.
Поэтому на пути туда вам волноваться нечего. Отряды расчистят вам дорогу.  -
А обратно? - Казалось, Сеня сейчас переймет мои повадки  и  с  удовольствием
вцепится излишне заботливому гному в горло. - Обратно кто нас поведет?
   - Стыдитесь, благородный Робинсен, - презрительно  фыркнула  воительница.
Если бы на ее месте был Попов, то он тут же заработал бы смачную оплеуху.  -
Вам ли, Победителю етунов, печалиться  о  десятке-дру-гом  вшивых  орков?  -
Действительно,  что  мне  печалиться,  когда  рядом  такая  суперменша,  зло
пробормотал Сеня себе под нос. - Ладно. Поехали.  Почетный  эскорт  проводил
друзей до двух огромных дрезин, забитых по самые бортики закованной в железо
ордой  гномов.  Как  оказалось,  это  и  были  обещанные  отряды   спецназа,
призванные  обеспечить  добытчикам  увеселительную  прогулку   до   конечных
остановок  их  маршрутов.  Третья  дрезина,  занимавшая  поул-позишен  этого
гандикапа, была пуста, и на нее  взгромоздились  путешественники  вместе  со
Стурлом. В таком порядке они и добрались до границ жилой зоны.
   - Ну а теперь мы расстанемся, - торжественно проговорил  Стурл,  пихая  в
руки Рабиновича портреты разрыв-травы и карту пути к  долине.  -  Желаю  вам
легкого пути и осуществления всех замыслов.
   - Да пошел ты! - буркнул Рабинович и  посмотрел  на  Жомова.  -  Пса  мне
береги! - А затем обернулся к томьему спецназу:
   - Вперед, орлы! Вас ждет величие...
   Наши шаги гулко отдавались  под  сводами  подземелья.  Точнее,  грохотали
башмаки Жомова, но и я, как ни старался спрятать когти, все  равно  противно
цокал ими по шершавому  камню.  Не  разбираюсь,  какой  он  был  породы,  но
стачивал когти этот дурацкий кирпич не хуже, чем точильный  камень.  Вот  уж
когда я позавидовал  тому  самому  мопсу  в  башмаках,  о  котором  вам  уже
рассказывал! Бренчащий жестью отряд маринованного спецназа гномов отстал  от
нас примерно двадцать минут назад. Хотя, кот его знает, как это ненормальное
время ведет себя в пещерах. Сколько ни ломай голову,  никогда  не  угадаешь,
минута прошла или час,  когда  вокруг  ничего  не  происходит  и  ничего  не
меняется. Одни и те же стены, один и тот же звук шагов  и  надоедливое  эхо,
пытающееся нас клонировать, едва мы оказывались в чуть более широкой пещере,
чем двухметровый коридор.
   Наше путешествие до границ Свартальхейма прошло  на  удивление  спокойно.
Сначала мы добрались на дрезине до таких же  медных  ворот,  какие  отделяли
страну  брисингов  от  Митгарда.  Потом,  провожаемые  траурными   взглядами
пограничной стражи, вместе с двумя десятками гномов, выстроившихся клином  в
авангарде, направились дальше. Через пограничную  зону  в  сторону  владений
Хель. При этом гномы постоянно клацали  зубами,  едва  ли  не  громче  лязга
собственных  железных  башмаков,  при  одной  мысли  о   том,   что   сейчас
откуда-нибудь на нас свалится шайка пещерных троллей.
   Кстати, тролли на нашем пути так и не появились, и я без  единого  вздоха
сожаления простился с возможностью увидеть этих лохматых монстров. Жаль, что
на время. Поскольку, по закону Мэрфи, если неприятность может случиться, она
случится непременно. И тролль появится именно тогда, когда рядом не окажется
ни одного брисинга.
   Впрочем, вы не подумайте, что  я  испугался  каких-то  лохматых  идиотов,
превращавшихся в камень на дневном свету. Во-первых, потому что я и не таких
чудищ  видал.  Во-вторых,  со  мной  Ваня  Жомов  с  ?демократизатором?.   А
в-третьих, разбираться с троллями придется именно ему. И единственное, чем я
смогу помочь в этом случае, так это не попасть под залп серебряных яблок. Ну
а уж с ролью главного нюхача и слухача экспедиции я преспокойно  справлялся.
Впрочем, о троллях пока думать было еще рано. Командир отряда, расставаясь с
нами, твердо обещал, что никаких троллей до самого Барлога не будет. А  ведь
кроме Глубинного Ужаса гномов нас ждала еще и Хель. То  есть  по  наши  души
образовалась уже солидная очередь, и опоздавшим  на  обед  троллям  вряд  ли
стоило на что-нибудь рассчитывать. Именно поэтому мы бодро и  весело  шагали
вперед, радуясь тому, как ловко обдурили этих идиотов. Ха-ха!.. Мне тоже  не
смешно.
   Да и вообще, похоже, единственным радостным существом на много километров
вокруг был Ваня Жомов. Идет себе спокойно, тащит в карманах бушлата боезапас
шаров, на спине волочет охапку факелов и маленькую котомку с провизией и при
этом успевает еще песенку фальшиво насвистывать. Глядя на него,  мне  иногДа
спросить хочется: он просто тормоз, или еще ничего  на  свете  не  придумали
такого, что могло бы его надолго чз колеи выбить? Тут его Барлог с колуном и
тролли с носилками ждут, а ему весело, будто на дежурстве возле борделя.  Уж
не знаю, как там Барлог - скорее всего  тот  же  Жомов  с  дубинкой,  только
заблудившийся, - но вот Хель крутая, даже несмотря на  то  что  считается  в
определенных кругах самкой. Назвать ее женщиной язык не повернется, судя  по
тому, что рассказывал Андрюша Попов. Вы когда-нибудь видели полностью лысого
пса?.. Нет? И я тоже. Но, согласитесь, зрелище ужасающее. Так вот, по словам
нашего знатока скандинавских древностей, Хель - это то же самое,  что  Паша,
только страшнее... Гав, ты! Опять реклама вспомнилась.  К  чему  бы  это?  В
общем, Хель представляет  собой  жуткую  бесформенную  старуху,  к  тому  же
красно-синей  расцветки.  Причем  это  ее  естественные  цвета,  а  не  грим
болельщицы перед матчем ЦСКА - ?Спартак?. Уж не  знаю,  как  такого  эффекта
добились местные косметологи - наполовину проварили,  наполовину  заморозили
старуху, что ли? однако вряд ли это сделало бабку красивее.
   Мало того что и сама Хель - живой экспонат музея мадам Тюссо, так  еще  и
подручные у нее дай бог каждому, не дай бог никому. Одна только служанка  по
кличке Вялость чего стоит, а уж об остальных и говорить  нечего!  Вы  только
послушайте, как там некоторые вещи называются. Например,  главное  блюдо  на
пиру зовется Голодом. Ложка - Истощением,  а  постель  -  Одром  Болезни.  В
общем, не Хель, а мазохистка. А представьте, каково было бы Андрюше  Попову,
доводись ему погостить в этом царстве?! Наверное, он именно  поэтому  и  был
рад, что остался в пещерах Стурла чертежи изучать.
   В общем, общение с Хелью не обещало быть приятным, даже если не учитывать
ее зловредный нрав,  заработанный  во  время  передела  собственности  между
скандинавскими группировками богов. Я  вам  уже  говорил,  что  банда  Одина
отхватила себе самые лакомые кусочки. Так вот, Хель претендовала на один  из
них - Гимле. Что-то вроде курортной  Калифорнии  для  здешних  мертвых,  где
процветает игорный бизнес и все прочее. Но зря Хель  точила  зубы  на  такое
доходное местечко и истекала слюной!  Боевики  Одина  под  предводительством
Тора пинками спровадили ее оттуда и в качестве издевки оставили для кормежки
нищенский  квартал,  где  жили  только   одни   злодеи,   клятвопреступники,
обманщики, убийцы и прочая шушера,  к  тому  же  еще  отравленный  ядовитыми
испарениями. В общем, Хель имела зуб на всю шайку Одина и во время Рогнарек,
естественно, выступила бы на стороне антиасовского альянса.
   Именно поэтому меня больше всего заботило то, как бы старуха не прознала,
для чего нам ее эликсир  понадобился.  Унюхай  старая  сине-красная  фанатка
ЦСКА, что мы намереваемся перемазать им оружие асов, она ни в жизнь  нас  из
Нидльхейма не выпустит. Убить не убьет, чтобы мы, не дай  бог,  к  Одину  не
попали, а вот в какую-нибудь тюрягу упрячет запросто. И  превратимся  мы  из
блюстителей  порядка  в  самых  банальных  заключенных.  Впрочем,   подобные
проблемы заботили, похоже, только меня. Ваня плюхал рядом со мной, продолжая
блаженно улыбаться, как гаишник при виде жезла. Удивительный человек! Как-то
раз я видел такую сценку:  стоит  Ваня  Жомов  перед  начальником  отдела  и
блаженно улыбается. Подполковник на него орет, слюной, бедняга, исходит, как
кабан перед корытом, а Ване по фигу. Ну, весело отчего-то  парню.  Начальник
участка  Жомову  выговор  влепляет  -  никаких  изменений   на   физиономии.
Подполковник ему  дежурство  внеочередное  прописывает  -  та  же  блаженная
улыбка. Переносит отпуск на зиму - никакой реакции. Несчастный ?подпол? даже
премии пригрозил его лишить, а Ваня по-прежнему счастлив. В итоге  начальник
участка сдался и, махнув на все рукой, сбежал с работы. В  ближайший  кабак,
нервы лечить. А Ваню даже и это не задело! И знаете,  почему  этот  здоровый
амбал улыбался?.. Да просто с утра в тире лучше всех отстрелял. Вот  так-то!
А вы говорите, что оптимисты вымерли... Вот так мы и дошли до конца тоннеля:
я - раздумывая о превратностях жизни,  а  Жомов  -  насвистывая  так  ужасно
фальшиво, что мне, честное слово, не раз хотелось его  покусать.  Неожиданно
узкий коридор кончился, и мы оказались перед  длинным  каменным  моcтом  без
перил, пересекавшим глубочайшую пропасть. Ваня попробовал узнать,  насколько
она  глубока,  и  бросил  вниз  увесистый  булыжник.   Однако   сколько   ни
прислушивался, звука удара так и не услышал.
   Мне-то что?! Я уверенно пошел вперед по мостику шириной  едва  ли  больше
полуметра, а вот Жомов замешкался.  Не  думаю,  что  он  чего-то  испугался.
Скорее  всего  просчитывал  возможности  боевых  действий  на   ограниченном
пространстве. Однако стоять на пронизывающем, холодном ветру, который взялся
невесть откуда, мне почему-то не понравилось. И я коротко гавкнул,  призывая
Жомова. Ваня пожал плечами и ступил на  мост.  Но  не  успели  мы  пройти  и
половину дороги над пропастью, как все окрестное пространство огласил  дикий
вой. Я невольно ощерился, а Жомов застыл, схватив дубинку на изготовку. -  Я
ужас, летящий на крыльях ночи. Я жвачка, прилипшая к подошве вашего ботинка.
Я бутылка водки,  разбитая  о  вашу  голову,  -  прерывая  вой,  раздался  с
противоположного  конца  пропасти  истеричный  крик,  сменившийся  невнятным
бормотанием. - Так, по-моему, это не совсем то. А, вот! -  И  Барлог  заорал
снова:
   - Трепещите, смертные, ибо Ужас Глубин приближается к вам. Никто не смеет
нарушать мой покой, ибо цена за  это  -  смерть!  Причем  позорная.  -  Ага,
сейчас, - согласился с Барлогом Жомов и запустил по направлению голоса  одно
из своих серебряных яблок.
   В этот раз Ваня постарался. Если в  загоне  у  Стурла  он  лишь  погладил
дубинкой серебряный шарик, то теперь приложился к нему как следует. Яблочко,
насвистывая мотив одноименной матросской песни, помчалось вперед, в темноту,
готовясь снести все на своем пути. Мы с Жомовым застыли, ожидая  результатов
выстрела, и они нас порадовали. Шар, выпушенный верной омоновской  рукой,  с
диким грохотом врезался в каменную стену где-то на  том  конце  пропасти  и,
судя по звукам, вызвал настоящий камнепад. Эхо от удара шара о стену еще  не
утихло, а у Жомова в руках уже  был  новый.  Полностью  готовый  к  запуску.
Однако отправить ero в полет он не успел. С той стороны пропасти, куда  Ваня
целился, раздался плаксивый голос:
   - Эй, чего вы кидаетесь? Так нечестно. Я же  в  вас  не  кидался!  -  Ну,
конечно! - фыркнул Жомов. - Сейчас мы тут все бросим и на тебя орать начнем.
Ну-ка выходи с поднятыми руками.
   Из темноты послышались шаркающие шаги. Жомов терпеливо ждал,  подбрасывая
на руке серебряный шарик, и вот нам навстречу  в  черном  плаще  с  кровавым
подбоем вышел прокуратор Иудеи... Ох, извините, оговорился! Вышел  худощавый
мужичонка, примерно полутора метров роста, сжимавший в руке жестяной  рупор.
Жомов презрительно посмотрел на него.
   -  Та-ак,  гражданин  Глубинный  Ужас,  ну-ка   предъявите   документики,
потребовал омоновец. - По какому праву устраиваем пробки в  местах  движения
общественного транспорта и блокируем пешеходные переходы?  Неприятностей  на
собственную задницу не хватает?
   - Вы меня арестовывать будете? -  почему-то  обрадованно  поинтересовался
Барлог.
   - Нет, польку с тобой плясать начну! - рявкнул на него Жомов. -
   Последний раз спрашиваю, какого хрена весь Свартальхейм перепугал?  -  Да
я-то тут при чем? - попытался оправдаться мужик. - Это все она, Хель. У всех
нормальных правителей царства мертвых стражи были. У Аида, например, Цербер,
у Кощея - Баба-яга. Один Один для Нидльхейма и  Берега  Мертвых  сторожа  не
придумал. Вот и решила Хель сама себе сторожа назначить. А я что?  Мое  дело
служивое. Поставили на КПП, чтобы посторонних не пущать, я  и  не  пущаю.  -
Развелось вас, вневедомственных охранников! Плюнуть некуда, - буркнул  Жомов
и посмотрел на Барлога. - В общем, так, мне по  фигу,  как  ты  перед  своим
начальством отчитываться будешь, но я с псом иду  дальше.  Вопросы  есть?  -
Йес, сэр!  Так  точно,  сэр!  Разрешите  изложить,  сэр?  -  рявкнул  мужик,
вытягиваясь по стойке ?смирно?. - Может, вы меня  арестуете  и  к  Хели  под
конвоем приведете? Как захваченного с боем заложника? А я вам до  Нидльхейма
краткий путь покажу.
   Жомов согласился. И нужно сказать, не зря. По дороге к этой  сине-красной
мымре попадалось столько ответвлений тоннелей,  что  мы  с  Ваней  могли  бы
проблуждать там целых пару сотен лет. Тем более что  я  даже  и  представить
себе не  мог,  чем  здешний  ад  пахнет.  Представляете,  аммиаком!  А  это,
по-моему, похуже, чем запах паленой кошки.
   Пейзажик вокруг был  препоганенький.  Как  я  заметил,  из  пещер  мы  не
выходили, однако каким-то образом оказались на свежем  воздухе.  То  есть  в
атмосфере, пропитанной запахом аммиака даже круче, чем  на  проходной  иного
химзавода. Вокруг  валялись  кучи  мусора,  среди  которых  ползали  местные
ободранные бомжи. Вдали виднелась исходящая каким-то желтым паром  неширокая
речка, на берегу которой стояло что-то странное, напоминавшее внешним  видом
стадион  ?Лужники?,  но  только  после  атомного  взрыва.  Именно   на   эти
бесформенные руины и показал Барлог.
   - Замок Хели, - коротко представил он строение. -  Нам  туда.  Только  не
думайте, что вас там встретят с оркестром.
   Спасибо,  не  нужно!  Судя  по  внешнему  виду  местах  жителей,   упорно
перекладывавших кучи  мусора  с  места  на  место,  оркестрик  здесь  должен
состоять из палых пианистов, безгубых трубачей и  безруких  барабанщиков.  А
если солировать возмется сама Хель, то нам такая симфония и даром не  нужна.
Не то что при почетной встрече.
   По пути в замок владычицы Нидльхейма нас совершенно никто не беспокоил. И
дело, конечно, не только в  черно-красном  плаще  Барлога,  каковой  являлся
здешним символом власти, айв Ване Жомове. Население этой страны  в  основном
составляли всяческие преступные элементы, а на  них,  я  уже  успел  в  этом
убедиться, во все времена и в каждом из миров форма омоновца  действует  как
ладан на черта или как пинок на кота. Поэтому при  нашем  приближении  бомжи
бросали свои бесплодные поиски и  разбегались  в  разные  стороны.  Впрочем,
лично Ване все это было  абсолютно  до  лампочки.  Он  осторожно  шел  узкой
тропинкой среди куч мусора и грязных луж,  тщательно  стараясь  не  измазать
форменные берцы. В этот раз я шел последним. И потому, что вынюхивать  кроме
аммиака вокруг нечего было, и потому, что по следам Жомова было  чище  идти.
Такой вот узкой цепочкой мы и добрались до жилища Хели, и Ваня, не мудрствуя
лукаво, саданул кулаком в дверь. Дескать, тук-тук, ваша мама  пришла,  ордер
на обыск принесла. От его удара ветхое строение зашаталось,  приготавливаясь
обрушиться нам на головы, но почему-то передумало.  И  вместо  него  на  нас
обрушился поток отборной  ругани  из-за  дверей.  Несколько  мгновений  даже
Жомов, прилично натасканный в таком лексиконе, удивленно  слушал  тираду,  а
потом поинтересовался:
   - Ну и кому там в ухо хочется?
   Видимо,  этот  невинный  вопрос  для  матерщинника   оказался   настоящим
откровением Иоанна Богослова.
   Злословящий  варвар  до  сего  момента  даже  представить  не  мог,   что
кто-нибудь из окрестных  обитателей  сможет  предложить  ему  такой  сервис.
Поэтому  и  заткнулся,  пытаясь  понять,  не  из  Асгарда  ли  кто-нибудь  с
инспекцией пожаловал. Или, не дай  бог,  утгардские  етуны  с  дружественным
визитом забрели. Вышло еще хуже. За дверью стоял Ваня Жомов.  Причем  отнюдь
не расположенный  к  общению  на  брудершафт.  Едва  долговязый  матерщинник
высунулся за дверь, как Ваня тут же схватил его за длинный, как у породистой
таксы, шнобель. - Гляди-ка что?! - восхитился Жомов,  осматривая  содержимое
своей  пригоршни.  -  Оказывается,  тут  у  Сени  то  ли  конкурент,  то  ли
родственник  появился.  Мужик,  в  какой  лавке  такие  носы  продаются?   -
Отбусдите! Бде же больдо!  -  завопил  несчастный  абориген,  которого  Ваня
старательно тянул за нос вверх.
   - А матом ругаться на представителя органов власти не больно?  -  ласково
поинтересовался  Ваня,  полностью  прекращая   бедолаге   доступ   крови   в
нюхательный орган.
   Может быть, для людей нос - бесполезный, но обязательный нарост на  лице,
но для нас, псов, это жизненно важный орган. Именно  поэтому  я  хоть  и  не
испытывал симпатии к дворецкому Хели, но зрелища такого садизма  вынести  не
мог. Пришлось стыдливо отвернуться и ждать,  когда  Жомов  перестанет  учить
бе-Долагу культурным оборотам речи. Уж не знаю, сколь  бы  продолжались  эти
уроки, если бы в глубине коРявого дворца не послышались тяжелые шаги, и пред
каши светлые очи не предстала сама красно-синяя Хель. Жуткое зрелище,  нужно
сказать! Длиннющая сухая старуха с рожей, похожей на маску Фредди Крюгера на
Хеллоуин. - Bay! Кого я вижу?! - язвительно-вкрадчиво  проворковала  она.  -
Никак Барлог привел гостей из Свартальхейма. И скажи  мне  на  милость,  кто
разрешил отлучаться с поста?
   - А ты на мужика-то не наезжай, - вступился за экс-дежурного Жомов. -
   Мы его в плен захватили и сюда нас вести заставили. Еще вопросы  есть?  -
Вот и работай в таких условиях, - обреченно буркнула старуха. - Кое  у  кого
целый Хеймдалль на Золотой Челке мост охраняет,  да  и  Тор  на  подхвате  с
братвой. А у меня шляются через царство все, кому не лень, а среди подданных
и вовсе одни отбросы.  Все,  Барлог.  Зашлю  тебя  из  Нидльхейма  на  Берег
Мертвых. Будешь подножным кормом для змея Ермунгарда.
   - У нас свой драконы имеются, а я тебе уже сказал,  чтобы  на  мужика  не
наезжала, - вновь встал в позу Жомов. И с чего это он  вдруг  сегодня  такой
сердечный? Родственную душу, что ли, встретил в лице местного  дежурного  по
КПП? - Барлог - мой пленник. А хочешь им распоряжаться, плати выкуп. Вон оно
что! Сенины уроки не прошли даром. Я удивленно посмотрел на Ваню. Раньше  он
особыми  тактическими  изысками  не  отличался.  Насколько   мне   помнится,
жомовские правила всегда были предельно просты: ?Дают - бери, а  не  дают  -
забирай!? А вот теперь наш доблестный омоновец решил с