не  скрываю  я   ничего   такого,   что   вас
непосредственно касалось бы. Просто дело в том, что  своим  неконтролируемым
прорывом вы изменили структуру этого  мира.  Части  физических  составляющих
вашей вселенной стали проникать  сюда  через  новые,  нерегулируемые  Врата.
Через некоторое время это приведет к полному крушению данного  мира,  но  на
вас подобный ход  событий  никак  не  отразится.  С  вероятностью  в  99,999
процента вы будете выброшены в  свою  вселенную  после  гибели  этого  мира.
Вероятность моего возвращения домой практически нулевая. Но если вам удастся
стабилизировать свое измерение, то врата в мой мир окажутся на  месте,  и  я
также вернусь домой. - Короче, ты хочешь сказать, что нам совсем  ничего  не
нужно делать? Просто следует подождать, пока  тут  наступит  этот  треклятый
Рогнарек, и  затем  уже  проснуться  в  Англии?  -  поинтересовался  Сеня  и
почему-то посмотрел на Ингвину. Ахтармерз в ответ только кивнул  головой.  -
Ладно. Вали спать, закончил допрос Рабинович. -  И  если  я  узнаю,  что  ты
кому-нибудь об этом проболтался,  я  тебя  на  всю  жизнь  к  газовой  плите
прикую!..  Грустный  Горыныч  вернулся  на  свое  место,  чтобы   продолжить
издевательство надо мной при помощи запахов. Я сделал вид,  что  даже  и  не
просыпался. Лежал тихо-тихо,  словно  мышь  на  дне  колодца,  ожидая  новых
происшествий. Однако к моему вящему удивлению после этой беседы  угомонились
все. И я, сам того не заметив, крепко заснул... Утром меня разбудил какой-то
грохот. Открыв глаза, я увидел Андрюшу Попова, клацающего зубами от холода и
безуспешно пытающегося развести в очаге костер  местными  аналогами  спичек.
Получалось это у него крайне плохо, если не сказать, что не получалось всем.
Трут от сыпавшихся на него искр дымился, но загораться почему-то  не  хотел.
Кучка поленьев, сложенная в очаге неуклюжим шалашиком, норовила  рассыпаться
от каждого неосторожного  движения,  а  кремень  старательно  метил  по  уже
отбитым пальцам Андрюши. Наконец Попов не  выдержал  и,  пнув  ногой  дрова,
гневно завопил:
   - Да гори оно все синем пламенем! Сейчас пойду Горыныча разбужу... И  как
вы думаете, что после  этого  случилось?..  Правильно,  поленья  загорелись.
Причем именно синим пламенем,  как  у  гигантской  спиртовки.  Вот  бы  Локи
удивился, увидев такое надругательство над огнем! Впрочем,  удивился  и  сам
Попов. Несколько секунд он оторопело  таращился  на  неожиданно  появившийся
костер, а затем, самодовольно усмехнувшись, присел перед огнем и протянул  к
нему руки. Видимо, синее пламя грело не хуже оранжевого, и я ушел к очагу от
трехклапанного дихлофосного баллона, чтобы отогреть затекшие за ночь  кости.
Постепенно  к  огоньку  стали  подбираться  остальные  участники   вчерашней
попойки. Первым к костерку приполз Ваня Жомов, по  дороге  вылакав  полжбана
медовухи. Затем из-под шкур выбрался Рабинович, и последним к теплу  поближе
приковылял  хладнокровный  пожиратель  насекомых  и  всего  остального,  что
попадалось ему на глаза. Ингвина же, на  удивление  всему  честному  народу,
вместо костра умчалась на мороз и принялась обтирать  снегом  руки  и  лицо.
Привычный  для  здешних   мест   случай   садомазохизма.   Остается   только
порадоваться, что поблизости нет речки. А то эта моржиха со спокойной  душой
полезла  бы  купаться!  Пока  Ингвина  упоенно  занималась   самоистязанием,
остальные принялись хлопотать по хозяйству. Жомов  проводил  инспектирование
алкогольных запасов, дндрюша подогревал вчерашнее жаркое  на  синем  пламени
собственного  изготовления,  о  причинах  появления  которого  он   тактично
умолчал, а мой Сеня принялся убирать со стола остатки  вечернего  пиршества.
Мало того, этот гад и меня припахал мусор выносить, и  Горыныча  заставил  в
медном котле воду греть! А то, видите ли, его сиятельство вида мусора на дух
не переносит, да еще и решил собственной гигиеной заняться. Успел уже,  враг
бактерий, у этой снежной бабы дурных привычек нахвататься.
   К возвращению Ингвины со снежных процедур завтрак уже  был  готов,  мусор
вынесен мною за угол дома и закопан в сугробе, а Рабинович сверкал на солнце
умытой мордой и трехдневной щетиной. Я бы  мог  позлорадствовать  и  на  эту
тему,  но  счел  ниже  своего  достоинства  вступать  в  перепалку  с   этим
новорожденным Ромео. К тому же Сеня за хорошую работу презентовал мне лучший
кусок грудинки, чем вызвал бурю негодования у жадного Андрюши,  и  мне  было
чем занять рот вместо пустопорожней болтовни.
   Плотно позавтракав, ни менты, ни Ингвина не спешили выбраться из-за стола
и приступить к поискам  дороги  в  Свартальхейм.  Может  быть,  чувствовали,
паразиты на теле Митгарда, какое горькое их ждет разочарование, может  быть,
боялись новых каверз неизведанной страны, а скорее всего просто изнывали  от
лени. Лишь один только Жомов изобразил некую видимость  активности,  вытащив
из кармана свой любимый табельный пистолет.
   -  Интересно,  Сеня,  как  ты  думаешь,  почему   он   елять   отказался?
полюбопытствовал  Ваня,  вертя  в  руках   некогда   смертоносную   игрушку,
превратившуюся ныне в плохой аналог булыжника. Рабинович ответить не  успел.
- Фафафмуфсо ф эсом миве саконы  фафей  фифики  фе  дейфтфуюс,  -  раздалось
из-под стола непонятное бульканье.
   - Чего? - произнесли разом все три доблестных сотрудника милиции и так же
разом заглянули под стол... Чего на меня-то уставились? Единственного идиота
на полу нашли?
   - Вя сфазаф... Тьфу ты! - Горыныч выплюнул из средней пасти  недожеванную
свиную шкуру. Две остальные головы меланхолично продолжали жевать.  -  Вечно
они мне пожрать  спокойно  не  дадут,  -  пожаловалась  на  товарок  средняя
черепушка. - Я говорю, что в этом  мире  законы  вашей  физики  Эйнштейна  и
Эвклидовой геометрии практически не действуют. Этот мир  полностью  подчинен
законам магии, или парафизики, если говорить правильнее.  Тут  скорее  можно
при помощи правильной  комбинации  слов  человека  на  Луну  отправить,  чем
заставить взорваться обычный порох при помощи бойка и капсюля. - Не, ну  это
совсем беспредел! - возмутился Жомов. - Ты, Сеня,  как  хочешь,  а  я  домой
пойду. Ни минуты в таком мире не останусь, где даже  из  обычного  пистолета
выстрелить невозможно. - Ваня рывком поднялся из-за стола, едва  не  отдавив
мне лапу. Полегче с эмоциями, горилла в камуфляже! - Сеня, ты идешь или нет?
   - И куда,  скажи  на  милость,  ты  собрался?  -  ехидно  поинтересовался
Рабинович. - Ближайшую станцию метро, Ванечка, перенесли на несколько  сотен
миллионов километров.
   - Слушай, Рабинович, я одного не пойму.  Ты  навсегда  дурак  или  просто
притворяешься, чтобы по шее меньше доставалось?  -  вопросительно  посмотрел
Ваня на моего хозяина. - Я тебе русским языком говорю, вставай и пошли  этот
гребаный вход в Сварк... Схат.. В общем, в Сковородник  открывать.  -  Ваня,
это ты сковородник. Причем чугунный с ног  до  головы,  -  мерзко  захихикал
Попов. - А мы идем в Свартальхейм. Страну, где живут гномы, имеющие доступ к
полезным ископаемым как в Митгарде, так и в Асгарде. Можно сказать,  местный
аналог тульских мастеров. Но  предупреждаю  сразу,  Ваня,  самовары  они  не
делают!
   - А разве в Туле еще и самовары строят? - изумился Иван. Попов  застонал.
- Там же оружейный завод...
   - Извините,  благородные  воители  и  странники,  что  вмешиваюсь  в  ваш
глубокомудрый спор, но вы ошибаетесь. - Сегодня, протрезвев,  Ингвина  вновь
перешла к вычурной манере речи. Я мысленно поаплодировал  ей  ушами  и  даже
вильнул хвостом, надеясь, что хоть эти идиотские фразеологизмы позволят Сене
понять, какая она набитая дура. Впрочем,  этой  самовлюбленной  воительнице,
похоже, было  наплевать  на  мое  мнение.  Не  слушая  моего  ворчания,  она
продолжила:
   - Мне доподлинно известно,  что  никаких  существ,  назы-IJ  ваемых  вами
гномами, в  Свартальхейме  нет.  Там  живут  черные  эльфы,  и  лично  я  не
представляю, что мы сможем сделать, чтобы убедить их помочь нам.
   - А ты и не представляй, - дал девушке ценный совет Ваня Жомов. -  Просто
иди туда, куда ведут. А уж черные это эльфы или  серо-буро-малиновые,  мы  с
ними сами разберемся. Тем более у меня должок к одному такому уродцу есть.
   - Действительно, Ингвиночка, тебе не о чем беспокоиться, - с видом  Брюса
Уиллиса, только что расколовшего очередной крепкий  орешек,  проговорил  мой
Сеня. - Поверь, мы бывали и не в таких переделках. А уж опыта убеждать людей
помочь нам у нас хоть отбавляй. Работа  такая!..  Господи,  сколько  пафоса!
После этих слов Рабиновича мне жутко захотелось сделать  стойку,  такую  же,
как у борзой на зайца, и самым что ни на есть торжест-венным голосом пропеть
гимн ментов всех времен и народов:  ?Наша  служба  и  опасна,  и  трудна...?
Однако  вместо  этого  я  плотно  сжал  зубами  кусок  грудинки,  чтобы   не
подавиться, как прошлый раз, от смеха. Помогло. И от мясного  сока  на  душе
полегчало!
   А Сеня тем временем выбрался из-за стола  и  самолично  возглавил  группу
поиска затерянного мира. Я даже не хотел вставать со  своего  места,  потому
что знал, насколько успешной окажется эта операция. Однако не  увидеть,  как
вытянутся их физиономии к концу осмотра чулана, я  попросту  не  мог.  Такое
зрелище пропустить - всю жизнь потом каяться! Именно поэтому я бросил на пол
недоеденную грудинку и поспешил вслед за  ментами,  переполненными  радужных
надежд. Давайте, ищите. А  я  посмотрю,  сколько  у  вас  на  морде  радости
останется к концу поиска... Хотя чего это я злорадствую? Сам  тут  вместе  с
ними застрял, словно кот в водосточной трубе!
   Войдя в кладовку, менты внимательно  осмотрелись  по  сторонам,  а  затем
удивленно переглянулись. Видимо до них туго  доходил  результат  визуального
наблюдения, поэтому все трое сначала принялись отодвигать поклажу  от  стен,
затем ее попросту отшвыривать, а под конец стали вовсе  пытаться  раздолбить
скалу, которая заменяла заднюю стенку  дома.  Естественно,  ничего  из  этой
затеи у моих ментов не  получилось,  и  они  застыли  посреди  разгромленной
кладовки, чувствуя всей шкурой  печальный  взгляд  Ингвины,  не  принимавшей
никакого участия в этом безобразии.
   - Обманул, гад, - всплеснув руками,  прокомментировал  результат  поисков
Сеня.
   - Я ему руки с ногами местами поменяю, - насулил Жомов незавидную  участь
Локи.
   - Ваня, если ты меня на это зрелище не  позовешь,  я  тебя  своим  рыбкам
скормлю, - пообещал добродушный Андрюша, который  в  гневе  бывает  страшнее
взбесившегося питбуля.
   - Ингвиночка, похоже, Локи сыграл с нами злую шутку, -  проговорил  Сеня,
поворачиваясь к своей вожделенной льдине. - Есть  тут  поблизости  еще  одна
справочная типа Хрюмира, которая даст координаты дверей  в  Свартальхейм?  -
Если  и  знает  кто-нибудь  в  Митгарде  путь  в  Свартальхейм,  благородный
Робинсен, то мне об этом ничего не  известно,  -  грустно  покачала  головой
Ингвина. - Только асы знают все дороги,  ведущие  туда.  Смертным  сии  пути
неведомы. Да и Хрюмир вряд ли знал дорогу к черным эльфам.
   - Все, блин, доигрались! - истерично завопил в ответ на такое  откровение
воительницы Андрюша Полов и саданул  по  стенке  с  сушеными  травами  своей
дубинкой. - Да чтоб они все провалились, скоты проклятые! Сразу  после  этих
слов где-то под каменным полом раздался жуткий скрежет. Я просто  онемел  от
ожидания того, что нам еще принесет новый взрыв  неконтролируемых  поповских
эмоций, и тут случилось невероятное. Пол под Ваней Жомовым будто  испарился,
и двухметровый гигант рухнул куда-то вниз. После  этого  наступила  гробовая
тишина. На секунду все оцепенели, а затем бросились к квадратному провалу.
   - Ванечка, ты жив?  -  испуганно  позвал  друга  Андреи,  глядя  вниз,  в
непроглядную темноту пролома.
   - Все, Поп, ты попал, - раздался  откуда-то  со  дна  приглушенный  голос
Ивана. - Как только выберусь отсюда, язык тебе вырву и сожрать  заставлю!  -
Ну и слава богу, - облегченно вздохнул Андрей и вытер рукавом пот со лба.
   Жомову одновременно и здорово  подфартило  яма  оказалась  неглубокой,  и
крупно не повезло - Андрюшины молитвы к его погружению на  глубину  никакого
отношения не имели. Нет, конечно, вполне могло быть, что кто-то где-то после
слов Попова и в самом! деле провалился сквозь землю, но Ивана  вниз  опустил
вполне приземленный механизм, отодвинувший створку люка,  на  котором  Жомов
стоял. Андрюша просто случайно угодил дубинкой по нужному колышку в стене, и
автоматика черных эльфов  сработала  безотказно.  Так  что  повода  отрезать
Попову язык Ваня лишился. Впрочем,  это  не  означало  того,  что  Жомов  не
собирался, например, начистить Авдрюше харю  за  свое  внезапное  падение  в
могилу. Ваня прекрасно видел  над  собой  озабоченные  физиономии  друзей  и
удивленно-любопытное личико Ингвины, ничего не знавшей о принципах  действия
механики, зато окончательно уверовавшей  в  магические  способности  Попова.
Однако Жомова  это  беспокоило  мало.  Поскольку  на  почти  четырехметровой
глубине он не мог рассмотреть даже пальцы собственной руки.  Если,  конечно,
не подносил их к самому носу! Жомов, конечно, не  боялся  никого  и  ничего,
если видел противника. А тут, в кромешной темноте, к  нему  мог  подобраться
кто угодно и, звезданув чем-нибудь по буйной головушке, что-нибудь отобрать.
Например, табельное оружие. От одной только кощунственной мысли об этом Ваня
пришел в несказанное бешенство.
   - Чего вы  там  торчите,  как  бабушки  в  окошке?  -  возмутился  он.  -
Изобретите мне какой-нибудь фонарик, что ли. Или Горыныча вниз  спустите.  А
то туг не видно ни хрена!
   Горыныч  служить  лампочкой  категорически  отказался,  поэтому  пришлось
Рабиновичу делать из соснового полена  факел.  Правда,  для  передачи  этого
сигнального средства терпящему бедствие другу Сеня не придумал ничего умней,
чем сбросить факел на голову Ивану, чем вызвал у погребенного  заживо  новую
бурю возмущения. - Вы что там, сговорились все,  что  ли?  -  заорал  Жомов,
когда древко факела стукнуло его прямо по маковке. - Угробить  меня  решили?
Ну уж тогда постарайтесь сделать так, чтобы я  не  вылез.  Иначе  крыши  вам
слегка отрихтую. Впрочем,  гнев  Ивана  улетучился  так  же  быстро,  как  и
появился. Он и так был парнем отходчивым. Бывало, набьет кому-нибудь в  баре
морду, а затем сам же своего недавнего врага в вытрезвитель доставит,  чтобы
отоспался и в нормальном виде к семье пошел. Ну а уж  если  Жомов  до  своих
врагов сразу добраться не мог, то тут же успокаивался, откладывая  месть  до
подходящего случаю настроения. Рабинович с Поповым это знали. Поэтому,  хоть
и  извинялись  для  приличия,  страха  перед  гневом  омоновца  никакого  не
испытывали.
   -  Ну  что,  Ваня,  теперь  у  тебя  глазки   прорезались?   -   иронично
поинтересовался Сеня,  опускаясь  перед  дырой  в  подземелье  на  колени  и
заглядывая внутрь. - Интересно, от чего? От света факела  или  от  удара  по
башке? Кстати, тыковка твоя здорово звучит. Надо будет посоветовать фанам на
стадионе ее вместо барабана использовать.
   - Да пошел ты постовым на  перекресток,  -  беззлобно  буркнул  Жомов  и,
высоко подняв факел над головой, осмотрелся.
   Прямо перед ним начинался коридор, уходящий куда-то в глубь скалы. Проход
был вытесан прямо в горной породе  и  довольно  хорошо  обработан.  Пол  был
идеально ровным и, к удивлению  Вани,  по  нему  проходили  самые  настоящие
рельсы узкоколейки. Слегка пригнувшись,  поскольку  свод  коридора  как  раз
доставал до маковки омоновца, да и ширины был не более  двух  метров,  Жомов
посветил в глубину прохода. Ничего, кроме  абсолютной  темноты,  он  там  не
увидел, и поэтому обернулся назад, едва не уткнувшись носом в  металлические
скобы, поднимавшиеся к верхнему краю колодца.
   - Мужики, спускайтесь, предложил Иван товарищам. - Тут самые  натуральные
ступеньки есть.
   - Да мы уже видим, - ответил Рабинович и сделал контрпредложение:
   - Выбирайся лучше ты наверх. Нужно кое-что обсудить. Тема для  обсуждения
была одна-единственная - сборы в дорогу по злачным катакомбам.  В  том,  что
найденный Жомовым коридор ведет в вожделенный Свар-тальхейм,  не  сомневался
почти никто. Лишь один Андрюша Попов, который вдруг  ощутил  резкий  приступ
клаустрофобии, попытался предположить, что найденный тоннель - всего-навсего
еще одна кладовка Хрюмира.
   - Ты чего, Андрюша, по фазе двинулся? - Ваня покрутил пальцем у виска.
   - Крышу птички обгадили? Ты же меня сам из кладовки под землю уронил.
   - А еще одной у него не может быть? - ехидно поинтересовался Попов.
   - А зачем? - в тон ему спросил Жомов.
   - А может, там у него нора? - Сегодня Андрюша по количеству язвительности
в одной единице информации мог бы дать фору даже вчерашнему Рабиновичу.
   - Ладно, все! Кончай спорить, - оборвал их Сеня. -  У  нас  нет  никакого
другого выбора, кроме как проверить, куда ведет этот задний проход.  Или  вы
оба хотите куковать в Митгарде до конца своих дней? Подобная перспектива  не
прельщала ни Попова, ни Жомова. И если Ваня  с  самого  начала  не  возражал
против нового похода, то Андрюше, с грустью вспомнившему мамины щи  и  своих
одиноких рыбок, пришлось Огласиться  с  последним  утверждением  Рабиновича.
Ингвину уговаривать и вовсе не нужно было. Она  просто  светилась  энергией,
сгорая от желания посетить мир, который до сих пор еще не  был  доступен  ни
одному смертному. Она бы бросилась в подземелье только с  мечом  и  факелом,
если бы Сеня не проявил благоразумия. - Подожди. Не так быстро, - поймал  он
воительницу прямо на краю колодца. - Сначала нужно  собраться  как  следует.
Кому чего, а лысому расческу! Это, конечно, не говорит о  том,  что  Андрюша
Попов тут же бросился искать среди вещей Хрюмира  какой-нибудь  завалявшийся
костяной гребень. Просто каждый начал  собирать  в  дорогу  то,  что  считал
наиболее нужным для предстоящего путешествия. Сеня стал  обшаривать  закрома
Хрюмира  в  поисках  каких-нибудь  завалявшихся  драгоценных  камней,  квоту
которых он еще не исчерпал в  Англии,  Попов  принялся  запихивать  в  мешок
наиболее аппетитные куски  мяса  самых  разных  способов  приготовления,  не
забывая при этом часть отправлять и в свой бездонный желудок, а  Ваня  Жомов
без лишних слов связал веревкой два кожаных бурдюка с медовухой и,  прикинув
общий вес, привязал к ним  третий.  Ингвина  в  общей  суматохе  участия  не
принимала. Ее, как ярую воительницу, интересовало  только  оружие.  А  этого
добра в ее собственном арсенале было предостаточно.  Начиная  от  небольшого
ножа в голенище, кончая коротким, но очень тугим луком за спиной.
   Наконец индивидуальные приготовления  были  закончены,  и  Сеня  предстал
перед друзьями во всей красе опытного спелеолога. С видом магистра всяческих
наук, объясняющего второкласснику теорию  относительности,  Рабинович  отдал
распоряжение приготовить смоляные факелы для освещения пути. Ингвина  только
ткнула пальцем за плечо, указывая на рассыпавшееся из  деревянной  бочки  по
полу в кладовке искомое снаряжение. Сеня, быстро произведя в уме  трудоемкую
математическую операцию, тут же приказал взять каждому по пять  штук.  После
чего на полу ни одного факела не осталось.  Затем  Рабинович  потребовал  от
каждого взять по мотку  прочной  веревки  и  присоединить  его  к  остальной
амуниции. Ну и венцом его познаний в спелеологии стал набор древесных углей,
которыми предусмотрительный Сеня собирался метить те перекрестки и развилки,
которые-им предстояло пройти в горных тоннелях.
   - Ну вот, теперь можно  отправляться  в  дорогу,  -  критически  осмотрев
друзей, поставил диагноз Рабинович и первым направился к чуланному  колодцу.
В этот раз Попову отмазаться от роли арьергарда не удалось. Как ни  брыкался
Андрюша, но все же оказался замыкающим, да  еще  и  с  Горынычем  на  руках.
Правда, чтобы избавить себя от уд