для
Клайда, да еще часто прорывающийся сквозь листву зыбкий  магниевый  свет
молний. Заблудиться теперь было проще простого. Собственно,  уверенность
в том, что он все еще продолжает двигаться к предгорьям,  Клайд  утратил
уже давно. Постепенно наваливалась тупая усталость  и  уходили  в  песок
остатки надежды. Чтобы хоть как-то отвлечься от хреновых мыслей  и  боли
во  все  еще  сведенной  после  "поцелуя"  скат-дерева  руке,  он   стал
присматриваться к тому, что росло под ногами  и  висело  на  ветвях  над
головой, хотя  разглядеть  что-либо  в  зыбком  мраке  было  трудновато.
Главным образом его волновала  возможность  напороться  на  какую-нибудь
агрессивную  тварь  или  наделенное  дурным  нравом  растение.  Если  уж
говорить о представителях флоры, то не мешало,  конечно,  выискать  хоть
что-нибудь съедобное из того,  что  было  перечислено  в  инструкции  по
выживанию. Суперконцентрат он решил вскрывать уж в самом крайнем случае.
   Съестное  он  отыскал  только  на  второй  день  своего  пути   после
судорожного, какого-то припадочного забытья. Крупно отравился - и третьи
сутки двигался, с трудом волоча ноги, не в состоянии ни крошки  взять  в
рот. К ночи под кожей щиколотки дала себя  знать  развивающаяся  личинка
неведомой твари.  К  счастью,  случай  был  предусмотрен  инструкцией  и
обеспечен разовым шприцем и скальпелем. Личинке пришел  конец,  а  Клайд
охромел. Бахилы гермо-костюма хотя и не пропускали  воду,  но  идеальной
обувью для хождения по здешним буеракам не были, и ноги он сбил  вконец.
На третьи сутки его покусала смахивавшая  на  черепаху  тварь.  Покусав,
смылась. После довольно кошмарной  ночи  на  неудачно  выбранном  клочке
суши, где его всю ночь одолевали невидимые в темноте  летучие  паразиты,
ему как-то полегчало и зашагал ось чуть  легче.  Каждый  вечер  по  лесу
регулярно молотила гроза. Разок Клайда  загнали  на  дерево  какие-то  в
изобилии наползшие змеи. Вполне возможно, неядовитые. Судя по карте,  он
уже вошел в "потенциально  населенную  местность".  Аборигены,  впрочем,
явно не отличались излишней общительностью.
   Заросли  вокруг  временами  расступались,  уходя  во  мрак   тусклыми
анфиладами,  а  то  вдруг  смыкались  в  какое-то  подобие   пронизанных
потайными лазами пещерных лабиринтов. Одна из неведомо  кем  проложенных
троп, которую выбрал Клайд, привела его к дереву,  украшенному  плодами,
от вида которых у него снова мороз пошел по коже.
   Это были уже вконец истлевшие трупы  -  он  их  насчитал  семнадцать.
Собственно, уже скелеты,  все  еще  державшиеся  в  проволочных  петлях,
накинутых им на шеи, свисали с  иссохших  ветвей.  Некоторые  петли  уже
опустели, но ни костей, ни остатков одежды под деревом  не  было.  Здесь
похозяйничала какая-то не гнушающаяся падалью живность. Невозможно  было
сказать,  кто  из  казненных  был  мужчиной,  а  кто  -  женщиной.  Двое
повешенных были при жизни  детьми  лет  пятнадцати,  не  больше.  Клайда
передернуло: не только голод и лесное зверье угрожали ему - здесь еще  и
просто убивали.
   Он постарался припомнить то, что рассказывали ему  о  туземцах  и  их
непростых  отношениях  с   трапперами   -   странной   местной   породой
авантюристов,  промышлявших  на  Северном  полушарии   какой-то   смесью
контрабанды и кладоискательства. Кто и за каким дьяволом зарывал клады в
этих местах, он так и не понял - дело каким-то боком  задевало  туманную
раннюю  эпоху  освоения  Планеты,  и  даже  астроархеологию.   Намерение
присоединиться к занятию трапперством, бывшее у него еще  до  того,  как
его и вправду занесло на  Малую  Колонию  пропало  довольно  быстро.  Он
заметил, что люди, привыкшие иметь дело с этой категорией лиц, упоминают
о своих клиентах всегда и только  с  исключительным  презрением  и,  как
правило, в прошедшем времени. Скорее всего, в сожженной деревне побывали
именно такие ребята.
   Клайд так и не стал подходить к видневшимся за  деревьями  развалинам
сожженных  срубов.  На  сегодня  с  него  было  достаточно  -  нервы  не
выдерживали больше. Он почти окончательно потерял  дорогу,  пытаясь  как
можно дальше уйти от смрадной поляны. Об утопленном передатчике  он  уже
основательно жалел.
   Отыскав относительно  сухое  место  у  подножия  исполинского  ствола
какого-то гиганта местной флоры, он вытащил из рюкзака  спальный  мешок,
обработал дезинфицирующей и обезболивающей мазью свои  раны  и  ссадины,
избавился от нескольких десятков каких-то тварей, забравшихся в  одежду,
и, расположив парализатор под рукой, устроился на очередной ночлег.
   Сон пришел молниеносно. И с таким трудом покинул его. А то он слишком
долго не мог понять, что разбудило его.
   Разговор.

***

   Скромный, не бросающийся в глаза фургончик  "Межбанковских  перевозок
Роланда" был незаметно припаркован  у  кустов,  позади  аккуратненького,
явно не обжитого коттеджа.
   - С большими чудаками имеем дело сегодня, - сообщил Шалевому Роббинс,
кемаривший на прогретой солнцем каменной лавочке поодаль.
   Иссиня-черная его физиономия подозрительно теснилась.
   - Темнят?
   - В лучших традициях. Господа в простынях каких-то рыжих -  на  манер
монахов буддийских. Дали купюру, - мол, пройдись до кафе, а  нам  фургон
отопри. В смысле - нечего глядеть, что мы там загружаем...
   Он поднялся и, не торопясь, начат устраиваться за рулем.
   -  Ну  я  минут  тридцать  погулял,  -  продолжал  он,   -   кофейком
побаловался, потом вернулся. "Закрывай, - говорят. - Только в фургон  не
заглядывай".
   - Расписался за груз вслепую? - с досадой спросил Шишел,  устраиваясь
на своем месте и расстегивая кобуру табельного бластера.
   - Пришлось.
   - Не люблю я таких фокусов...
   Шоссе летело под колеса архаичного кара. Лес темным туннелем обступил
их. Пусто было на трассе в середине воскресного дня.
   Роббинс поддержат Шишела насчет того, что  вслепую  груз  забирать  -
тоже, конечно, не дело. После чего перешел  к  изложению  многочисленных
случаев, когда такая вот порнография до добра не  доводила.  Случаев  он
помнил настолько много, что Шишелу пришлось толкнуть напарника в  плечо,
чтобы отвлечь от размышлений вслух о том, как два года назад тропической
гадюке, которую зоологи из Харрисвиля пересылали в  столичную  академию,
удалось пробраться в кабину шофера - покойного ныне -  всеми  уважаемого
Абдуллы Хабуза. Отвлечь Роббинса было просто необходимо - в сотне метров
впереди  перекресток  перегородила  громадным  контейнеровозом  какая-то
дубина, умудрившаяся на ровном месте не справиться с управлением.
   Роббинс притормозил и начал объезжать идиотскую тушу по  кривой.  Как
только кар снизил скорость до заданной  величины  и  оказался  в  нужном
положении, по кабине сработали из ручного миномета. Не  очень,  впрочем,
точно.
   Дождавшись, когда кар твердо станет на борт,  полуоглушенный  Роббинс
сделал  следующую  свою   ошибку,   -   оперевшись   о   гудящий   после
оглушительного разрыва череп Шишела, он,  словно  танкист  крышку  люка,
откинул тяжелую дверь кабины и вылез под пули нападавших.
   - Ты жив? - осведомился Шишел, когда он снова  приложил  его  лбом  о
панель управления, на этот раз рухнув на него с потоками  мало  понятных
местных ругательств. - Куда тебя?
   - Бросайте оружие на дорогу! - крикнули сверху. -  И  выбирайтесь  по
одному. Без глупостей!
   Роббинс отключился.
   Шаленый, убедившись, что радиосигнал тревоги  врублен,  взгромоздился
на рулевую колонку, матерясь, выкинул наружу свой  табельный  бластер  и
вместо белого флага помахал содранным с  руки  бинтом.  Потом  перевалил
через нелепо задранный порожек и грохнулся на асфальт. Руки ему  тут  же
скрутили за спиной, а самого поволокли вокруг кара. Тащили  его  двое  -
оба худые как щепки метисы. Третий - на обочине, с армейским разрядником
-  контролировал  ситуацию.  Четвертый  присобачивал  к   задней   двери
сейфа-фургона взрывчатку. Этот явно был посторонним в этой  компании,  -
должно быть, нанятый специалист по бронедверям. Он неприятно поморщился,
когда один из конвоиров отодвинул его в сторону и ткнул Шишела  носом  в
замок.
   - Открой, - коротко приказал он.
   - Чем? Носом? - зло осведомился Шишел.
   Он блефовал - код замка был ему  неизвестен,  точно  так  же,  как  и
Роббинсу. Им это не полагалось. Поэтому, когда его руки освободились  от
железного захвата  -  и  кто  бы  мог  заподозрить  в  худосочном  типе,
державшем  его,  такую  силу,  Шаленый  стал  руки  растирать,  стараясь
выиграть время. Камень,  доселе  повернутый  внутрь  ладони,  совершенно
неожиданно для Шишела оказался развернут в белый свет. Полыхнул  черным,
злым пламенем. Воцарилась тишина.
   Шишел недоуменно воззрился и  на  проклятую  штуковину,  и  на  своих
конвоиров, которые остолбенело смотрели  на  странное  украшение.  Потом
тот, что постарше, стал перед Шаленым на колени, а второй начал пятиться
к обочине. Тот, что держал наготове разрядник, тоже начал пятиться  -  в
лес. Только угрюмый взрывник снова занялся дверью.
   Шишел не стал упускать  момента,  приложил  коленопреклоненного  гада
кулаком в темя и подхватил  его  обрез.  Оба  метиса  бросились  бежать.
Взрывник потянул из-за пояса "пушку".
   Шишел выпустил вслед бегущим заряд картечи. Он пришелся пониже  пояса
зайцем несущемуся в чащобу бандиту - тому, что помладше,  и  придал  ему
ускорение, превысившее расчетное. Парень скакнул  вперед  лихим  скоком,
сшиб лбом здоровенный пень и сам прилег рядом.
   Прикладом Шишел въехал ничего не  понимающему  и  потому  не  слишком
шустрому взрывнику в лоб, забрал его "пушку" и секунд пять созерцал поле
боя, украшенное бесчувственными телами троих из пяти  нападавших.  Потом
он повернулся к кару,  посмотрел  на  красненькие  цифры  на  индикаторе
коробочки, притороченной к  его  задней  двери,  и,  за  шиворот  рванув
разлегшегося перед делом рук своих специалиста по дверям  и  взрывчатке,
швырнул его вправо, сам же ласточкой - насколько его можно было сравнить
с этой, в Малой Колонии не виданной, птицей - сиганул влево.
   Секунды три над шоссе царила проникнутая жужжанием  лесных  насекомых
тишина. В этой тишине Шишел неожиданно разобрал, что  внутри  фургончика
кто-то отчаянно скребется и, кажется, взывает к помощи.
   - Прячься, дурень!.. Ложись!.. - заорал он,  и  тут  заряд  на  двери
сработал.
   Шишел снова оглох.
   Потом поднялся на ноги и,  шатаясь,  подошел  к  развороченному  тылу
фургона. Оттуда ему навстречу,  сжимая  руками  почти  совершенно  лысую
голову, вывалился смахивающий  -  и  фас  и  в  профиль  -  на  попугая,
побывавшего в пасти волкодава, по-дорожному одетый человек.
   Прежде чем Шишел подхватил его, обитатель сейфа на  колесах  стал  на
четвереньки и, глядя на него снизу вверх, спросил  его  о  чем-то,  чего
расслышать Шаленый никак не мог по причине вяло утихающего звона в ушах.
Вместо ответа он помахал перед носом  у  пострадавшего  своим  служебным
жетоном и попытался взгромоздиться на кабину кара: как-никак  надо  было
оказать  помощь  проклятой  бестолочи  Роббинсу.  Незнакомец  из   сейфа
вцепился сзади в полы его куртки, пытаясь довести до его сознания что-то
для него очень важное.
   - Свяжи их, - проорал ему, словно глухонемому,  Шишел,  переваливаясь
через порожек. - На вот, займись делом.... - Он сунул в  цепляющиеся  за
него конечности только что реквизированный у взломщика пистолет. - И  не
бойся стрелять. Лучше будет, если ты сядешь, чем ляжешь...
   Из кабины он кинул чудику срезанный ремень безопасности и  ремень  от
бластера Роббинса. Потом вытащил и самого Роббинса, привалил в тени  под
корпусом все еще устойчиво стоящего на боку кара и стал обрабатывать его
пробитое в двух местах плечо. Перстень он залепил какой-то бактерицидной
дрянью из того же пакета-аптечки, из которой вытащил ампулы с фиксатором
и прочий инвентарь, потребный для починки или хотя бы удержания на плаву
раненого напарника.
   Слух медленно, но все-таки возвращался к нему.
   - В-вот... Вот я сделал это, надрываясь, втолковывал ему лысый чудик.
   Шишел на минуту оторвался от  своего  занятия  и  проверил,  в  каком
состоянии пребывают выведенные им из строя нападавшие.
   Как  ни  странно,  чудик  со  своим  заданием  справился.   Все   еще
пребывающие  в  нирване  пленные  были  неумело,  но  надежно   повязаны
подручными средствами. Этаких узлов, что понакрутил им на  щиколотках  и
сведенных за спиной локтях и запястьях тип из сейфа, Шаленый отродясь не
видел. Топология не была сильной стороной полученного им образования.
   - Эх ма! - с досадой крякнул Шишел, разглядывая лазоревые  небеса.  -
Не торопятся суки эти - ни нотация, ни  Роландов  народец,  ни  "скорая"
ихняя...
   - Вы должны спасти меня, - довел до его сведения и без того уже  один
раз спасшийся чудик. - Мы не можем дожидаться полиции... Как только  ОНИ
поймут... Вы должны...
   - Эт когда ж задолжать-то успел? - цыкнул на  него  Шишел  и  засунул
руки в карманы.
   Бластер торчал у него из-под мышки на манер банного веника.
   - Я тебе не бог-господь, чтоб за пазуху упрятать. Коль  хошь  -  беги
спасайся сам куда глаза глядят, а у меня - служба. Я здесь ждать  должен
как пришитый... Да и друг у меня - вишь, медпомощи требует...
   - Вам заплатят... -  не  унимался  лысый.  -  Если  вы  поможете  мне
скрыться, вам очень много заплатят! Вы никогда не  видели  таких  денег,
какие вам за это заплатят!
   - Ты мне истерику тут не гоняй! - сурово остановил его Шаленый.  -  А
что до денег, так мы такие суммы видали и такие пропивали, которых тебе,
лопух, в жизни не пропить!
   В этом Шишел был, безусловно, прав - Самуэль Бирман  алкоголя  вообще
не употреблял.

***

   - Есть новости, - сообщил Остин, входя в кабинет.  В  одной  руке  он
держал порядком помятую распечатку, в другой - пакет с бутербродами.
   - Судя по вашему виду - не слишком радостные, - вздохнул  федеральный
следователь и с досадой  бросил  электрокарандаш  поверх  вороха  бумаг,
сваленных перед ним.
   - В двадцать девятый околоток заявился некий  Сол  Митчелл,  -  Остин
скосился на распечатку, - двадцати трех лет,  имел  приводы,  замечен  в
употреблении  наркотиков.  Заработок  случайный.  За   квартиру   платят
родители.   Числится   на   третьем   курсе    Университета    Полонски.
Характеризуется как тип со странностями.
   Клецки слушал, наклонив голову набок.
   - Так вот, этот Митчелл сообщил, что  его...  э-э...  подруга  -  Рут
Биллисью - рассказала ему, что не далее как через примерно два -  два  с
половиной часа после известных событий в  башне  Департамента  науки  на
Северном терминале повстречала человека с Перстнем Сатаны на пальце.  Из
околотка связались с нами - меня не было, сообщение принял  Донахью.  Он
заехал за парнем и с ним  отправился  за  девицей  -  она  у  того  дома
отсиживалась и, видно, опасалась чего-то... Ну, на квартире  Митчелла  -
это у Мэри-парка - не нашли сначала никого. До черта выпивки и окурков и
- никаких девиц... Уже решили было, что Рут эта смылась,  но  Донахью  -
человек дотошный, стал заглядывать в шкафы..
   - Труп? - осведомился Клецки. - У парня надежное алиби?
   - Есть и алиби,  есть  и  труп.  Восемнадцать  колотых  ран.  Донахью
считает, что  это  напоминает...  м-м...  ритуальное  убийство.  Куда-то
делась кровь - там  должно  было  быть  до  черта  крови...  По  времени
пол>чается, что Рут Ьилтисью кончали как раз, когда друг ее, Сол,  делал
заявление в околотке...
   - Эта Рут...
   - Гражданка Колонии. Афро-азиатского  происхождения.  Восемнадцать  с
небольшим. Имеет... имела срок условно за  воровство  в  транспорте.  Ее
дружок, кстати, назвал  ее  напарницу,  которая,  собственно,  первой  и
заметила Камушек. Того же поля ягодка девица Клерибелл,  кличка  Пташка.
Донахью отправился по ее душу.
   - Если в этом хоть что-то есть... - Клецки  поднялся  из-за  стола  и
уставился в пространство перед собой.
   - ...то ничего хорошего  в  этом  нет,  -  мрачно  уточнил  Остин.  -
Перстень Сатаны снова на персте - к большой  крови.  Это  вам  каждый  в
Малой Колонии скажет. Фигуры с доски уже начали снимать...
   Он подошел к пыльному алтарю-сувениру, снабженному тусклым  зеркалом,
похлопал по карманам, потом из ящика стола достал фляжку-флакон и  налил
жертвенные тринадцать капель  виски  в  плошку  перед  Кан-дан-Кайном  -
Слепым Богом Первой Крови.
   - Вы молитесь Пестрым Богам? -  с  любопытством  осведомился  у  него
Стивен.
   - Не всерьез, конечно... - усмехнулся капитан,  задумчиво  закручивая
фляжку. - Вот приметы этого типа - с Северного...
   - Похоже на какие-то фантазии. Габариты...  рожа..  Только  рогов  не
хватает.
   - Тем не менее надо прозвонить и эту линию... - Остин,  нахохлившись,
присел на край стола.  -  Как,  кстати,  идет  подготовка  к  выходу  на
профессора?
   Клецки криво улыбнулся:
   - Тут у нас  завелись  конкуренты.  Госпожа  Чанг,  кажется,  солидно
готовится к тому, чтобы взять господина  Мак-Аллистера  измором.  Кстати
сказать, наш бесследно испарившийся друг Уолт сидит сейчас в ее кабинете
на Чарли-стрит.  Обнаглел  вконец.  К  сожалению,  не  удается  наладить
прослушивание.
   - Надеюсь,  вы  не  собираетесь  немедленно  заграбастать  чудака?  -
осторожно спросил контрразведчик.
   - Упаси Господь!  -  возмутился  федеральный  следователь.  -  Мистер
Новиков выведет нас на Камушек,  как  пойнтер  на  дичь.  И  стойку  еще
сделает. Главное - молитесь, чтобы ему повезло.

***

   Собственно, если бы голоса, что-то  бубнившие  в  зарослях  метрах  в
сорока от него, не норовили перейти на хриплый шепот, Клайд не проснулся
бы так молниеносно. Но шепот - это знак опасности.  Некоторое  время  он
прислушивался к косноязычной ахинее, произносимой к тому же на  дичайшем
местном жаргоне, потом ухватил рюкзак и, взяв парализатор на  изготовку,
стал осторожно пробираться по направлению к говорившим.
   Те - было их двое, - как назло  окончив  короткий  привал,  двинулись
куда-то по невидимой тропе, изредка подсвечивая дорогу фонарями, которые
держали низко над землей.
   Клайд не спешил окликать их. Если перед ним по тропе шли туземцы,  то
его могли запросто принять за траппера. И, не разобравшись,  прикончили.
Окажись эти люди трапперами, ситуация была бы полностью симметричной. Да
нет, пожалуй, еще похуже - трапперам от него понадобилось бы только лишь
барахлишко. Но и бродить по здешним местам в одиночку было уж совсем  не
с руки. Правда, оказалось, что Северное полушарие куда плотнее населено,
чем это могло показаться. Но случай мог не повториться еще  неделю.  Или
год. Поэтому Клайд пытался уловить  в  скупых  фразах,  доносившихся  до
него, хоть что-то,  что  позволило  бы  принять  окончательное  решение.
Довольно скоро он понял, что эти двое уж никак не туземцы. Слишком много
он узнал оборотов речи, до боли знакомых по службе в Десантном  легионе.
Значит, судьба свела его с трапперами. Понять  их  тарабарщину  в  целом
было, однако, трудновато.
   Тропа меж тем круто пошла вниз, туда, где в полумраке поблескивала  и
всплескивала вода то ли речки, то ли озерца. Клайд не смог удержаться на
глинистом склоне и с дьявольским  треском  стал  сползать  прямо  сквозь
заросли вслед своим более осторожным попутчикам. В тот же момент в глаза
ему  ударил  свет  сразу  двух  фонарей.  Бросившись  вбок,  он  избежал
выстрела, произведенного почти в упор тем из трапперов, что шел  позади.
Вместо того чтобы бить  очередями,  этот  чудак  стал  шарить  лучом  по
кустам. А из кустов раздалось короткое и очень твердое "Зум-м!"  -  и  в
лоб траппера вошел короткий металлический дротик. Клайд обалдел.
   Но ненадолго, потому что второй  траппер  молниеносно  вскинул  перед
собой тяжелый армейский бластер. И  ничего  не  оставалось  делать,  как
давить  на  спуск  парализатора,  широким  веером  посылая  перед  собой
последние иглы из боевого  комплекта.  Дв