по вкусу. Кем-то из родителей, надо  полагать.
Не мог несовершеннолетний  Орри  быть  и  заплутавшим  посыльным  -  для
гуманоидов труд в качестве  таковых  был  под  запретом.  Как  и  вообще
наемный труд несовершеннолетних. "Мальков", как их здесь называли. Да  и
не станет ни один  самый  пропащий  пацан  в  Колонии  отбивать  хлеб  у
андроидов. Иных предположений у Кима не было. Была только смесь симпатии
к раскосому пареньку и предчувствие большой неприятности.
   - Здравствуй, мастер! - вежливо выпалил паренек. - Вот у вас в  двери
торчало...
   Он протянул ему клочок бумаги.
   - Вы, должно быть, не заметили, мастер...
   Это здешнее повсеместное "мастер" - форма обращения ко  всем  имеющим
специальность лицам -  порядком  доставало  Кима.  Но  в  устах  малька,
силящегося выглядеть взрослее своих лет, оно звучало довольно мило.
   - Здравствуй, Орри. - Ким жестом пригласил паренька заходить.
   Он не знал, почему сходу выбрал именно  такое  сокращение  для  имени
малька. Мог бы сказать, например, "Вэлли" или как-нибудь еще.  Но  этому
шустрому на вид, черноглазому плуту подходило почему-то только Орри.
   Тот чуть испуганно попятился, на физиономии  его  отразилась  детская
озадаченность, но уже через долю секунды - видно, решив не отступать,  -
он быстро юркнул в кабинет и с интересом завертел головой. Башка у  него
была круглая и  лохматая.  Высокие  скулы,  разрез  глаз  и  цвет  волос
наводили на мысль о Чайна Тауне. Малек снова открыто улыбался.
   - А откуда вы знаете мое имя, мастер? -  спросил  он.  -  У  вас  тут
сканер? Как в полиции?
   - Твоя карточка мне рассказала, - пояснил Ким, затворяя за ним дверь.
   Прежде  чем  сделать  это,   он   бросил   взгляд   в   обе   стороны
улочки-галереи,  на  которой  помещался  офис.  Никто  из  малочисленных
прохожих не вызывал ни малейших подозрений. Потом заглянул  в  позабытую
было в руке записку. Кто и когда ее засунул между металлическим  косяком
и довольно плотно подогнанной к нему дверью, было неясно. А вот то,  что
он бумажку эту не заметил, вовсе не было удивительно - с утра Ким всегда
заходил в офис с черного  хода.  Чтобы  не  встречаться  с  соседями  по
пассажу и уклониться  от  вопросов  по  поводу  текущих  успехов  своего
бизнеса. Ну да ладно - записка так записка...
   "Я не могу дозвониться до вас, г-н Яснов, - было нацарапано на ней. -
Вас очень трудно застать на месте. Позвоните мне - это важно!" Далее шел
номер канала связи и подпись - Г. Г. Ким бросил записку на стол.
   - Сканер? - переспросил он. - Вроде того... У меня тут обычное "эхо",
- он постукал пальцем по коробочке у двери.
   - Как в аптеке у Пуччи? - понятливо уточнил малек.
   Как ни мал был мирок этой провинциальной  столицы,  об  аптеке  Пуччи
Киму слышать не приходилось. Оно и ни к чему было: "эхо" монтировали  на
дверях квартир любой жилой многоэтажки. И офисов любого доходного  дома.
Но Орри Нолан вырос, наверное,  в  другом  месте.  Там,  где  никого  не
тревожило, кто постучал к тебе в дверь.
   - Как в любой  лавочке...  -  согласился  Ким.  -  Чтобы  знать,  кто
пришел...
   Малька это успокоило.
   - У меня проблемы,  мастер...  -  начал  он,  прежде  чем  Ким  успел
спросить его, от кого он и по какому делу пришел. - Но я могу  заплатить
вам сразу только сорок кредиток...
   - Садись на стул и рассказывай,  -  вздохнул  Ким,  кряхтя  достал  с
нижней  полки  холодильника  запечатанную  упаковку  фруктовой  смеси  и
протянул ее малолетнему клиенту.
   Тот, вопреки тайной  надежде  директора  и  единственного  сотрудника
детективного агентства "Ким", не стал отказываться от угощения и тут  же
отгрыз пробку трубки-сосалки, подумал немного - куда бы ее спровадить  -
и, не найдя такого места, как  мог  незаметнее  сунул  в  карман.  Потом
шмыгнул носом и отпил глоток.
   - Так что случилось, Орри?
   - Я хочу, чтобы ты представлял мои интересы, мастер, - взрослым тоном
заявил юный Нолан. - И поэтому плачу тебе задаток... Вот моя карта...
   Он протянул Киму идентификатор.
   - Я не могу подписать контракт  с  несовершеннолетним,  -  как  можно
более миролюбиво сообщил ему Ким. - Пусть придут твои  родители  -  папа
или мама... Или м-м-м... или твой опекун...
   Ему только сейчас пришло  в  голову,  что  мальчишка-то  -  похоже  -
приемыш. Впереди просматривалась неутешительная проблема тяжбы  со  злым
дядей-опекуном или с каким-то из интернатов. Он вставил карточку Орри  в
щель терминала и убедился, что недалек  от  истины.  И  в  то  же  время
невообразимо далек от нее.

   "ДАННЫЕ О РОДИТЕЛЯХ ОТСУТСТВУЮТ, - гласила информационная  строка,  -
ПРИЕМНЫЙ ОТЕЦ - РЕШЕНИЕМ ОКРУЖНОГО СУДА 18/30 ОТ 9.06.37: НОЛАН НОЛАН  -
МУЗЫКАНТ. ПОРУЧИВШИЕСЯ: КЛАВДИЙ МОХО, АЛЕКСАНДР  ТРИЗ.  АДРЕС:  ДАУНТАУН
550-1310. ОБРАЗОВАНИЕ: ПРОХОДИТ  ЭКЗАМЕНАЦИОННЫЙ  КУРС  В  КОЛЛЕЖ-ДЕНИЗ.
АТТЕСТАТ УДОВЛЕТВОРЯЕТ СТАНДАРТУ".

   Ким чуть не присвистнул: перед ним сидел мальчик ниоткуда.
   Сорок лет  на  планете  не  было  ни  войн,  ни  эпидемий.  Природных
катастроф и серьезных социальных волнений тоже не  было.  Рождаемость  -
после голодной эпохи Изоляции - с грехом пополам превышала смертность. О
брошенных детях известно было только понаслышке. И вот вам нате: приемыш
Орри, родители которого неизвестны. О котором вообще  неизвестно  ничего
до момента его усыновления музыкантом Ноланом Ноланом год назад.
   "Учится грамоте дома или с репетитором,  экзамены  сдает  в  каком-то
Коллеж-Дениз  -  это  у  них  называется  экзаменационный  курс.   Будем
надеяться, что с лицензией на аттестацию учащихся у этого Коллеж  все  в
порядке...", - прикинул про себя Ким.
   Объект его размышлений напряженно следил за ним. И хотя  он  выглядел
долговязым, ноги его еще не доставали до пола: то  и  дело  он  смущенно
заплетал их одну за другую, непроизвольно покачивая ими в  воздухе.  Две
длинные, загорелые, со  сбитыми  коленками  ноги  в  коротких  выцветших
шортах и стоптанных кроссовках. К  подошве  левой  кроссовки  прилепился
кусочек жвачки.
   "Впрочем, паренек не слишком развязно  ведет  себя,  -  констатировал
Ким. - Не похож на запущенного беспризорника. Правда, и на ангела - тоже
не слишком похож".
   - Вот с опекуном у меня как раз и  проблема,  мастер,  -  сказал  его
новый клиент, очень серьезно глядя Киму прямо в глаза.
   При этом его глаза - и без того отчаянно черные - округлились и стали
темны уже какой-то космической чернотой.
   - Ты ведь понял, мастер, о ком идет речь?  -  кивнул  Орри  на  экран
монитора.
   - Твой опекун, Орри, - музыкант Нолан... -  чуть  недоуменно  изложил
известные ему на данный момент сведения Ким. - Ты поссорился с ним?
   - Нет... Ты... ты совсем ничего не знаешь про Скрипача Нолана?  -  до
глубины души удивился Орри.
   - Признаться - совсем ничего... - решил  не  морочить  юному  клиенту
голову Ким. - Я ничего не смыслю в музыке, Орри...
   Глаза у малька  округлились  так,  что  приблизились  к  европейскому
стандарту.
   - Речь не  о  музыке,  мастер,  -  осторожно,  словно  больному  стал
объяснять он. - То есть папа Нолан хорошо играет, ма-стер. Очень  хорошо
играет на своей скрипке. Но... Он... К  нему  приходят  люди,  мастер...
Такие люди, которые дружат с андроидами... И к  нему  приходят  андроиды
тоже, мастер... И поэтому его очень хорошо все  знают  здесь...  В  этом
Мире, мастер... А теперь его хотели убить... Это было в новостях - вчера
вечером, мастер...
   - Но... - Ким заколебался.
   Пожалуй, что-то и впрямь было вчера по  Ти-Ви...  Но  тогда  разборки
между местными интегратами и сегрегатами интересовали его меньше всего.
   - Но... Ведь у господина Нолана не было неприятностей с  полицией?  -
осторожно осведомился он. - У него не отняли разрешение на опеку?
   - Это не полиция его хотела убить, мастер!  -  с  досадой  воскликнул
Орри. - Это... Это - я не знаю, кто хотел  этого!...  Это  очень  плохие
люди, мастер!
   - Но... - теперь Ким припомнил-таки вчерашнюю сводку новостей.  -  Но
они ведь все-таки не убили господина Нолана? Он... Он...
   - Он сейчас в одной больнице, мастер.  Лучше  никому  не  знать  -  в
какой... Теперь они будут искать меня, мастер.  Они...  И,  может  быть,
полиция тоже будет искать меня. Поэтому я хочу, чтобы ты представлял мои
интересы. И еще - чтобы ты сделал так, чтобы меня никто не нашел...
   Ким остолбенело смотрел на мальчишку.
   - Давай начистоту, Орри... Почему ты думаешь, что тебя  будет  искать
полиция? Ты... ты натворил что-то?
   Мальчишка нервно дернул головой, и Ким  отметил  про  себя,  какая  у
этого мальчишки тонкая, загорелая и давно уже немытая шея.
   - Я ничего не натворил, мастер! И  не...  И  я  не  собираюсь  ничего
такого... делать! Но они... Они что-нибудь  выдумают,  мастер...  Скажут
полиции,  что  я  украл  деньги  или  какую-нибудь  штуку...   Или   еще
что-нибудь...
   - Но если тебя будет искать полиция... - Ким  старался  говорить  как
можно более мягко и успокаивающе. - Ты не можешь меня  нанять,  чтобы  я
прятал тебя от полиции, Орри. Это против закона...  Но  ты  можешь...  У
меня пока что мало друзей тут - в Большой Колонии... Но я  договорюсь  с
кем-нибудь, чтобы ты побыл  у  него...  А  я  как-нибудь  улажу  дело  с
полицией... Это называется...
   - Ты совсем ничего не понял, мастер! - снова дернул головой  Орри.  -
Тебе не надо нарушать закон! Тебе не надо прятать меня.  Я  сам...  Сам.
Уйду и спрячусь. Ты только должен будешь... Делать то, о чем я тебя буду
просить. И - быть в курсе... Защищать  мои  интересы!  -  повторил  Орри
чьи-то чужие слова - как заклинание.
   - Тебе лучше... - Ким мысленно подсчитал  свои  наличные  и  -  также
мысленно - добавил к ним тот кредит, на который мог бы рассчитывать  как
исправный член Лиги Правосудия в ссудной  кассе.  -  Тебе  лучше  сейчас
остаться у меня и хорошенько поесть, Орри. - Тут у меня есть горячий душ
- ты искупаешься и поспишь. Никто тебя  здесь  искать  не  будет.  -  Ты
выспишься хорошенько и потом все  мне  подробно  расскажешь.  А  я  пока
наведу справки  про  тех  людей,  которые  приходили  убивать  господина
Нолана... И про полицию... И мы с тобой придумаем, как быть...
   Орри неожиданно соскочил со стула и метнулся к двери.  Пустой  стакан
из-под фруктовой смеси покатился по полу.
   - Ты... У тебя нет права меня здесь задерживать, мастер! -  испуганно
и одновременно с вызовом выкрикнул он, хватаясь за ручку двери.
   Ким поднял  обе  руки,  демонстрируя  свои  добрые  намерения.  Потом
спохватился и вытащил из терминала карточку-идентификатор.
   - Ты забыл это, Орри! Орри уже успел остыть.
   Он медленно вернулся к столу и чуть подозрительно воззрился на  Кима,
шмыгнув носом.
   - Вставь ее назад, мастер. Я хочу, чтобы мы подписали  контракт.  Это
можно. Ведь папу Нолана найти нельзя! Спроси Большую Сеть. Есть закон  -
"В отсутствие возможности вступить в контакт с родителями или  с  лицом,
осуществляющим фактическую опеку..."  И  там  дальше...  Тогда  интересы
ребенка может представлять адвокат по его  выбору.  По  ребенка  выбору.
Статья сто третья... Ты ведь адвокат, мастер? А ребенок - это я!
   Спорить  с  ребенком  не  приходилось.  Ребенка  кто-то  основательно
поднатаскал  в  вопросах  права.  Если   у   тебя   есть   лицензия   на
расследования, то ты не можешь не иметь адвокатского диплома и двух  лет
судебной  практики.  И  в  отсутствие  опекуна  адвокат  обязан  принять
несовершеннолетнего, как полноправного клиента. Все так.
   Ким  молча  вставил  карточку   обратно   в   щель   опломбированного
Министерством юстиции терминала. Потом сел за стол и угрюмо начал искать
в базе данных темплейт подходящего контракта. Орри неотрывно  следил  за
ним.
   - Вот... - наконец чуть  осипшим  голосом  сказал  Ким.  -  Садись  и
слушай... "Оруэлл Нолан -  несовершеннолетний,  в  дальнейшем  именуемый
"Наниматель", со своей стороны,  и  Ким  Яснов  -  директор  и  владелец
предприятия  "Ким"   (лицензия   820/5440),   в   дальнейшем   именуемый
"Исполнитель", - со своей,  заключили  между  собой  следующее  Трудовое
Соглашение..."
   - Дай я сам прочитаю, мастер! - решительно сунул  нос  в  экран  юный
Наниматель.
   Ким послушно посторонился, и Орри чуть не влез в монитор  с  головой.
Помешали этому, пожалуй, лишь его трогательно  оттопыренные  уши.  Читал
юный Нолан, судя по  всему,  а  особенно  по  вдумчивому  посапыванию  и
шмыганью  носом,  старательно,   как   первый   ученик,   перечитывающий
экзаменационное сочинение, прежде  чем  вверить  его  строгому  учителю.
Что-то, впрочем, подсказывало Киму, что первым учеником  Орри  сроду  не
был - нигде и никогда.
   - Вот тут, мастер... - объявил малек. -  Так  не  годится!  Он  ткнул
пальцем в экран.
   - "Пункт четыре-восемнадцать, - прочитал он вслух. - В случае смерти,
исчезновения или  недееспособности  приемного  отца  Нанимателя,  Нолана
Нолана, Исполнитель обязуется..." Так не должно быть!
   -  Ты  хочешь  сказать,  что  я  не  должен  брать  на  себя  никаких
обязательств в случае, если твой э-э... папа не сможет... Но ведь в этом
и весь смысл...
   - Так не годится, мастер! - снова запальчиво выкрикнул Орри. -  Нолан
не может умереть! Он просто не может сейчас мне помочь...
   - Так тут как раз про это...
   - Тут не про это, мастер! Тут про то, что будет, если Нолан  умрет...
А он не должен умереть! Понимаешь, мастер, за этим я к  тебе  и  пришел!
Чтобы ты ему не дал умереть!
   Ким почесал в затылке. И было отчего.
   - Тогда все надо составить по-другому...  Тогда  получается,  что  ты
меня нанимаешь, чтобы я обеспечил охрану и лечение твоего отца...
   - Да нет!
   Орри махнул рукой, поражаясь бестолковости Кима:
   - Ты его лечить не должен! Его и так хорошо лечат. Доктор Гаррет... И
другие...
   Он запнулся. Киму показалось, что Орри сгоряча выболтал Что-то,  чего
не хотел выбалтывать. Но он не подал виду, что заметил это.
   - Ты должен просто сделать так, чтобы он не умер, - объяснил Орри уже
более спокойно. - Чтобы его не убили... Я же с самого начала сказал, что
ты должен представлять мои интересы. А это и есть мой  интерес  -  самый
главный. Чтобы Нолан был живой...
   "Это точно: мальчишка - приемыш, - прикинул Ким. - Никто не  называет
отца по имени. Или тем более по фамилии. Впрочем,  в  данном  случае  не
разберешь..."
   - Хорошо, - сказал он вслух. - Тогда запишем так... Он поколдовал над
клавиатурой и через минуту-другую прочитал свое творение вслух:
   - "Пункт четыре-десять... Ты слушаешь меня, Орри?  Исполнитель  берет
на себя обязательства, в порядке исполнения ранее возложенных им на себя
обязательств по пункту четыре-один, обеспечить  отцу  Нанимателя  Нолану
Нолану защиту от посягательств на его  жизнь  и  здоровье  и  немедленно
надежно обеспечить оказание последнему необходимой помощи и  защиты  или
сам  оказать  таковые  в   случае   возникновения   угрозы   для   этого
последнего..." Так тебя устроит?
   Орри минуту-другую, с  подозрением  во  взгляде,  старательно  шевеля
губами, читал написанное. Потом с сомнением спросил:
   - А все это нельзя написать как-нибудь попроще, мастер?
   Ким вздохнул.  Его  самого  постоянно,  а  особенно  при  составлении
юридических документов преследовала мысль о том,  что  все  то,  что  он
излагает  на  бумаге  корявым  языком  юриспруденции,  неплохо  было  бы
написать простым человеческим языком и тем ограничиться. О, эти мечты...
   - Орри, - сказал он поучительным тоном. - Поверь мне -  так  надо.  Я
свое дело знаю.
   Орри вздохнул, но спорить не стал.
   - Теперь - вот этот пункт,  -  продолжил  Ким.  -  Предпоследний.  Об
оплате... Она - почасовая. Вот смотри.
   Плату Ким означил чисто символическую - один бакс в  час.  Но  мальку
этого было, слава богу, не понять. А то бы принял за обиду.
   Орри снова вздохнул и полез в карман.
   - Сейчас у меня с собой только сорок баксов, - снова напомнил он. - Я
в карманах никогда много не ношу - в  Ниж-нем  городе  обштопают.  -  Он
положил две аккуратно сложенные и, кажется, даже выглаженные "двадцатки"
на стол.
   - Но ты пиши все как надо, мастер. Я потом буду тебе переводы делать.
Не веришь? Да вот чтоб я сдох!
   И прежде чем Ким успел остановить его,  малек  деловито  цапнул  себя
острыми, как иголки,  зубами  за  указательный  палец  левой  руки  -  у
основания. После чего стряхнул выступившую кровь на пол - три  раза,  по
ритуалу здешней шпаны.
   Ким втянул воздух сквозь плотно сомкнутые зубы, издав легкое  сипение
- это с детства было его реакцией  на  чужую  боль,  -  и,  шипя  этаким
манером, вытянул из стола аптечку, а из аптечки - спрей  с  репарирующим
гелем и протянул  его  Орри.  Но  тот  презрел  этакие  нежности  и  уже
энергично зализывал укус языком.
   - Не стоило тебе уродоваться, - нахмурясь, попенял ему Ким. - Я  тебе
и так верю. Я вообще доверчивый человек...
   Он ткнул пальцем в клавишу терминала и подождал, пока текст Контракта
сойдет с принтера. Сел за стол и, все еще посматривая на  гордого  своим
героическим поступком но все же морщившегося от боли Орри, подписал  два
экземпляра документа, дарующего ему статус Агента на Контракте  -  После
чего протянул листки и электрокарандаш своему Нанимателю.
   Орри подписывал Контракт, старательно высунув  язык,  кругло-корявыми
буквицами, словно свою школьную тетрадь. Пожалуй, это был первый  в  его
жизни документ, который ему приходилось подписывать. По крайней  мере  -
подписывать по  своей  инициативе,  на  собственный  страх  и  риск.  От
сознания ответственности у него даже пот бисеринками выступил на лбу.
   Справившись с этим делом, он протянул оба листка Киму. Тот вернул ему
его экземпляр.
   - Держи это у себя, - строго объяснил он. - На всякий случай...
   Орри покачал головой.
   - Н-не... Не могу я с бумагами  повсюду  таскаться,  мастер.  У  меня
могут спереть. Или прочтет кто-нибудь... Или потеряю  я.  Или  испачкаю.
Тут такая хорошая бумага, мастер, -  прямо  загляденье...  А  я...  Вот,
мастер! - спохватился он. - Мы же одну вещь забыли! Придется  снова  все
переписывать!
   На его раскосой физиономии отразилось глубокое уныние.
   - Что мы забыли, Орри?
   - Да вот... Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я тебя нанял... А там -
в Контракте - про это нет...
   - Вот. - Ким, проводя пальцем по нужной строке, терпеливо зачитал:
   - "Оставаясь  в  рамках  действующего  законодательства,  Исполнитель
обязан соблюдать все требования  Нанимателя,  касающиеся  той  или  иной
статьи данного Контракта, или же всего Контракта в целом..." Это  -  как
раз то. Если ты хочешь, чтобы я никому ни слова не  говорил  о  наших  с
тобой делах, то я и не скажу никому ничего...
   - Клянешься?
   - Гадом буду!
   В глубине души Ким надеялся, что  от  него  все-таки  не  потребуется
пускать себе кровь, чтобы убедить юного Нолана в том, что он будет  нем,
как могила. Он и  не  собирался  афишировать  свою  сегодняшнюю  сделку.
Единственный  Контракт  за  полгода,  да  и  тот  с   несовершеннолетним
подростком -  это  был  конфуз  такого  масштаба,  о  котором  следовало
помалкивать.
   - Так не клянись, мастер! - сурово остановил его Орри. - Мне так  уже
один чистодел клялся: "Гадом, - говорил, - буду, если Брендика  говорить
не выучу!" Еще и деньги взял.
   -  Ну  и  как?  -  поинтересовался  Ким,  вертя  в  руках  распечатки
Контракта.
   - Все точно, - вздохнул Орри, - как в аптеке. - И  Брендика  говорить
не научил, и гадом оказался. Денег не отдал. Четырнадцать баксов.
   - А Брендик - это?.. - предположил было Ким.
   - Это песик мой. Он вон там - за дверью сторожит, пока я выйду. А нет
- такое устроит, мастер... Когда вырастет, у него  полное  имя  будет  -
Бренди. А пока - просто Брендик. Вот слышите?
   Он присвистнул - тоненько, тихо, но пронзительно. В ответ из-за двери
донеслось  преданное  поскуливание  -  тоже,   надо   полагать,   весьма
пр