нечно...  Так  что,
полагаю, что намеки господина министра относились  только  к  одному  из
нас. - Следователь старательно смотрел мимо глаз  своего  коллеги.  -  Я
вправе оказаться непонятливым.....
   Натянутую паузу прервала трель блока связи.
   - Есть дополнение к вашему  запросу,  капитан,  -  сообщил  деловитый
голос из динамика. - Мы сообщили вам, что Уолт  Новиков,  репортер,  под
судом и следствием не состоял и лишь четырежды  фигурировал  в  качестве
свидетеля  по  различным  делам.  Так  вот,  полчаса  назад  Центральный
полицейский компьютер дал дополнение. На  имя  Уолта  Новикова  выписана
повестка. Он должен дать  показания  по  делу  об  ограблении  "Джевелри
трэйдс". Прошлой ночью. В качестве свидетеля...
   -  Интересно,  -  пробормотал  капитан  Остин,  не   спеша   вырубить
переговорник. -  "Джевелри  трэйдс"  -  это  ведь  на  Гранд-Театрал?  У
перекрестка с Маолейн?
   Он снова взялся за блок.
   - Кто ведет следствие по этому делу? Кто составлял протокол? И еще  -
в деле фигурируют средства передвижения? Какой-нибудь флайер, например?
   - В розыске  по  делу  объявлены  "найтфлайт"  и  "ягуар".  Следствие
поручено  лейтенанту  Фоксу  из  Криминального  департамента.   Протокол
составлен...   э-э-э...   -   Последовало   секунд   пять,   заполненных
попискиванием компьютера - там, на том конце линии. - Протокол составлен
сержантом Харрисом, околоток Гранд-Театрал-3.
   - Благодарю вас! - Остин выключил блок и призадумался.
   - Это вы здорово прикинули - относительно места действия... - заметил
в пространство Стивен. - И господин Новиков действительно оказался не до
конца откровенен. Не знаю, на что он  рассчитывал.  Но  само  нападение,
судя по всему,  осуществили  не  те,  кого  он  преследовал.  Автомобиль
Мак-Аллистера действительно "гепард". Я это знал с  самого  начала.  Тут
журналист не врал. "Гепард" - не "ягуар"...
   -  Вы  плохо  знакомы  с  местной  полицейской   флорой   и   фауной,
следователь.  Для  той  бестолочи,  которая  сидит  на  Гранд-Театрал-3,
"гепард" - это, конечно, "ягуар"...

***

   Сапожник потому и был Сапожником, что сам он, и  дед  его,  и  прадед
славны были  тем,  что  крышей  для  дела  содержали  обувной  склад  на
Клик-вэй. И еще потому, что Господь не пожалел гуталина, когда определял
цвет физиономии раба своего Маноло.
   Был Маноло Карнеги на класс пожиже Папы Каттарузы, и был  он  большим
демократом. Поэтому и накачку своим людям давал в  антураже,  разительно
отличавшемся от обстановки кабинета Папы. Народ покруче -  из  тех,  кто
начинал еще с Пабло, папашей Маноло, - сподобились быть  рассаженными  в
продавленные кресла. Выдвиженцы  из  молодых  расположились  по  полкам,
сдвинув товар в сторонку.
   К тому моменту, когда  все  соображения  по  поводу  того,  кому  что
следует предпринять в сложившейся ситуации ("Ройте землю, ребята, ройте,
и что-нибудь да выплывет. Иначе жизни не будет..."), были  высказаны,  в
помещение, стараясь не привлекать ничьего внимания, осторожно  вошел  де
Лилл - Адвокат. Он  подошел  к  Маноло  и,  наклонившись  к  нему,  тихо
сообщил, что Трюкач, бледный как с того света, просит его выслушать.
   - Примите во внимание, шеф, - добавил он, -  что  не  далее  чем  час
назад Трюкач был у Папы Джанфранко. В его кабинете.
   Сапожник удивленно поднял бровь. Фигурирующие в доносе величины  были
несопоставимы.
   - Информация  надежная,  шеф.  От  Григоряна.  Он  за  своими  людьми
присматривает неплохо. Да-да - наш маленький Трюкач беседовал  тет-а-тет
с самим Папочкой. Ни больше ни меньше. И  привел  "хвост".  В  "Таверне"
ошивается Джо Вишневски - поджидает, когда Трюкач выйдет.
   - Это  что-то  новенькое...  -  под  нос  себе  определил  Маноло.  -
Помаринуйте мальчика с полчаса, обыщите и давайте  ко  мне  -  в  заднюю
комнату.
   Тет-а-тет с Трюкачом занял заметно больше  времени,  чем  предполагал
Маноло. Гарик вышел из кабинета  шефа  отнюдь  не  успокоенный  в  своих
худших подозрениях, но  кланяюсь  и  благодаря,  благодаря  и  кланяясь.
Сапожник проводил его тяжелым взглядом.
   - Что, собственно,  надо  было  парню?  -  осторожно  поинтересовался
Адвокат.
   - Собрался в бега, - мрачно пояснил Карнеги. - Но  не  в  этом  дело.
Кажется, они на пару с Шишелом решили нас немного пощипать.  И,  сдается
мне, с подачи Папочки Каттарузы...
   - Он объяснил - о чем они с Папой толковали поутру?
   - Он несет такую чушь, что у меня уши свернулись в трубочку! Так  или
иначе, найди Финнегана. Холеру,  я  имею  в  виду.  И  передай  ему  мою
просьбу. Ты понимаешь какую? Трюкача он найдет на Космотерминале. Больше
ему деваться некуда. Паренек, сдается мне, слишком уж задержался на этом
свете. А с Шишелом я потолкую напрямую. Организуй это дело. Не позже чем
послезавтра.

***

   Приняв вторую банку "Будвайзера", Ли решил, что пора браться за дела.
Он натянул майку  поприличнее,  сполоснул  физиономию  в  ледяной  воде,
врубил программу  "Новостей"  и  принялся  шнуровать  тяжелые  армейские
ботинки. К тому времени, когда он  покончил  с  этим  занятием,  он  уже
понял, что дела плохи до крайности.
   Первое, что он уяснил, так это  то,  что  из-за  давешнего  Дьяволова
Камня поднялась  куда  как  более  крутая  буча,  чем  кто-либо  мог  бы
подумать. В городе, наполненном поставленными на уши полицейскими,  явно
стоило отложить намеченное дня на три-четыре. Но заказчик не мог  ждать.
Врагу бы не пожелал Бандура такого заказчика...
   Он накинул штормовку, спустился  в  подземный  гараж  и  тронул  свою
"тойоту" к Северному терминалу. На улице он  несколько  раз  проверился,
резко меняя направление  движения  и  проскакивая  перекрестки  за  доли
секунды до того, как вспыхивал красный свет.
   Эти его маневры слегка рассмешили сержанта Харриса,  наблюдавшего  за
ним на экране монитора.
   - Ну, как насчет пари? - повернулся он к Полу. - Ставлю  пять  против
одного, что Корявый  Банджи  пошел  надело.  По  мелочам  он  обычно  не
разменивается, а крупных дел за ночь в городе было только два...
   Изображение на экране встроенного в панель управления монитора слегка
плыло - высоко в медленно наливающемся дневной голубизной небе невидимый
с земли  дежурный  гелиопланер-автомат  -  один  из  полусотни  поднятых
сегодня в воздух -  закладывал  очередную  петлю.  Объективы  его  камер
позволяли при надобности даже прочитать текст газетной заметки в руках у
прохожего. Беда состояла только в том, что никому  из  сотен  занятых  в
операции  людей  не  было  известно,  за  кем,  собственно,  надо  вести
наблюдение. Поэтому сержанту Харрису не составляло  труда  выцыганить  в
свое распоряжение один активный канал наблюдения.
   Нет, сержант не допускал  идиотской  мысли  о  том,  что  именно  ему
удастся вернуть человечеству Чертов Камушек - он не был настолько наивен
и настолько честолюбив. Нет. Речь шла  о  той  мелочевке,  что  выгребли
вчера у него из-под носа в заведении Мелканяна. Мелочевки  этой  хватило
бы,  правда,  чтобы  оплатить  все  те  годы  тяжелой   и   относительно
беспорочной  службы,  что  еще  предстояло  прожить  доблестному  стражу
порядка. И те, что он уже прожил. И осталось бы еще порядком.
   На  интуицию  свою  или   на   исключительные   познания   устройства
преступного мира он не рассчитывал. В этом отношении  сержант  также  не
строил иллюзий. Просто у него была хорошая наводка. Нет, еще вчера никто
не знал о предстоящем ограблении.  Но  еще  позавчера  человек,  который
никогда не подводил Харриса, обмолвился о том, что скоро Корявому Банджи
обломится хороший товар.
   Тогда Харрис не принял этого близко к  сердцу.  Бандура  был  фигурой
известной, но проходил по другому дистрикту. Сейчас ситуация  рисовалась
Харрису иначе. Пожалуй, его "источник" пожалел бы о том,  что  доверился
своему покровителю из околотка. Может, Харрис и был тем, кем его считали
большинство  знакомых,  -  туповатой  бестолочью.  Но  сегодня  он   был
бестолочью, для которой наступил ее звездный час.

***

   Человек, вышедший из "роллса" у Космотерминала, не более  походил  на
Клайда Ван-Дейла,  чем  на  Папу  Римского.  Он  был  сутул,  облачен  в
мешковатое пальто, очкаст и одутловат лицом. На руках его - слегка не по
сезону - были напялены кожаные перчатки. Походка  этой  в  остальном  не
слишком примечательной особы говорила не столько о  регулярных  занятиях
спортом, сколько о заботливом внимании к своему геморрою, с которым,  по
всему  судя,  господин  в  очках  уж  много   лет   как   свел   дружбу.
Перевоплощался Клайд профессионально - в миру он  регулярно  и  довольно
неплохо подрабатывал в характерных  ролях  на  периферийных  студиях  ТВ
Федерации - в скетчах и сериалах. Если бы не пять  лет,  проведенных  не
совсем по своей воле  в  диверсионной  группе  наемных  войск  Бродячего
Императора, он, пожалуй, далеко пошел бы на  этом  относительно  честном
поприще. Имел диплом и состоял в профсоюзе актеров и работников сцены.
   Космотерминал был практически пуст. Только в  верхнем  зале  ожидания
ряженые под аборигенов ударники  выдавали  Древний  гимн  перед  пустыми
рядами кресел. Выдавали, кстати, неплохо.
   Уже в первую минуту пребывания в почти безлюдном в  этот  час  здании
Космотерминала Клайд понял, что  его  безопасность  здесь  неожиданно  и
неплохо  гарантирована,  и  что  самое  смешное  -  в   результате   его
собственных  усилий,  предпринятых  вчерашним   вечером:   Космотерминал
работал в чрезвычайном режиме. Камушек сделал свое дело. Если не считать
неполного десятка бездельников, кучковавшихся у игорных автоматов, почти
все шатающиеся по нижнему этажу лица не скрывали своей принадлежности  к
полиции. Полицию дополняли патрули внутренних войск. Посты таможни  были
усилены.  Шпиков  в  штатском  было,  пожалуй,  поболе,  чем  нормальных
пассажиров. Шерстили круто - искали Камень. Камень присутствовал  всюду:
о нем бубнили дикторы с экранов, о нем вещали буквы в бегущих строках, о
нем  напоминали   заголовки   распечаток   на   стендах,   в   руках   у
немногочисленной публики и под ее ногами.
   В хлопотах о собственной безопасности Клайд как-то  упустил  из  виду
фактор Камня. Для него Камень был уже законченной частью работы. За  нее
могли не заплатить, могли при неудачном раскладе и убить - за  его  долю
навара или чтобы молчал. Но попасться на Камне он уже не мог.
   Так или иначе, царивший в порту ажиотаж в сочетании  с  почти  полным
безлюдьем был ему весьма на руку. Только полный  идиот  или  высочайшего
класса  профессионал  мог  позволить  себе  разыгрывать  хоть   какую-то
комбинацию в  такой  обстановке.  Если  судить  по  действиям  дурней  у
"Джевелри", против него играли какие-то дилетанты - то есть не то  и  не
другое. А вот его собственный, отнюдь  не  на  профессиональный  досмотр
рассчитанный камуфляж мог вызвать сильнейшие  подозрения.  Следовало  от
него немедленно избавиться. Собственно, и по первоначальному  его  плану
это все равно предстояло сделать - перед самой посадкой.
   Продолжая, однако, блюсти правила конспирации, Клайд выждал,  пока  к
спуску  в  подземный  уровень  направился  какой-то  чернявый  молодчик,
пристроился ему в затылок и так  и  проследовал  в  сияющие  царственной
белизной недра ватерклозета. Чернявый посреди  спуска,  полуобернувшись,
подозрительно зыркнул на него антрацитовым  глазом  и  втянул  голову  в
плечи. Что-то ему  не  понравилось.  Кое-что  не  понравилось  и  самому
Клайду: рыжеватый моложавый жлоб, до сих  пор  исправно  подкармливавший
жетонами игровой автомат, почти не скрывая своих  намерений,  устремился
за ним следом.
   Тепло наконец стало пропитывать полуденный город. В квартале  Вавилон
это   чувствовалось   особенно.   Может,   виной   тому   были    теплые
желто-оранжевые и шафранные цвета стен зданий, добрая  половина  которых
была  выполнена  не  из  кирпича  или  железобетона,   а   вырублена   в
громоздящихся над  этой  окраиной  города  скалах.  Вавилон  упирался  в
предгорья Желтых гор, взбирался на  них.  Здесь  трудно  было  встретить
европейское лицо. Разве что среди редких толп экскурсантов,  понаехавших
поглазеть на Пещерные Храмы. Доминировали по-детски гладкие,  аккуратные
физиономии выходцев из древнего Индокитая,  луноподобные  лики  индусов,
мелькали иссиня-черные, с искрой глаза и  таинственные  профили,  словно
пришедшие из далекого ассирийского прошлого Земли...
   Самуэль ощутил в душе странную зыбкость. Когда-то  он  не  был  здесь
чужим. Когда-то он знал почти каждого встречного на этих узких  улочках.
Когда-то. Давно. Где-то, буквально за углом, был дом, в  котором  прошло
его детство. Только  вот  за  каким?  Вспомнить  было  нетрудно.  Мешало
сжимавшее его душу напряжение.
   По стоптанной экскурсантами каменной лестнице он поднялся к не самому
знаменитому из Храмов. Робот-гид  как  раз  объяснял  пестро  наряженной
стайке школьниц откуда-то  из  Речного  города,  что  означают  каменные
горгули слева и справа от заколоченных высоких ворот и кому  поклонялись
адепты Желтого Камня. Стараясь не привлекать  к  себе  внимания,  Бирман
обогнул фасад здания и по  несколько  более  крутой  и  не  так  стертой
лестнице  поднялся  во  внутренний  дворик  заброшенного,  казалось  бы,
монастыря. Только внимательный  наблюдатель  заметил  бы  закутанного  в
песчаного  цвета  тунику  служку,  приютившегося  на  скрытой   в   тени
разросшегося кустарника скамье у и вовсе  не  заметного  прохода  внутрь
пещерного лабиринта. Со служкой он поздоровался тихо и  жестом,  который
знали лишь посвященные.
   Только в десятке метров под поверхностью земли после первого поворота
подземного хода можно было заметить, что монастырь все же  обитаем  -  в
глубине туннеля, у следующего поворота, еле  заметно  теплился  янтарный
огонек. Второй служка неподвижно замер в нише стены. На приветствие Сэма
он ответил еле заметным движением руки - можно было подумать, что просто
язычок пламени над светильником качнулся от еле  заметного  сквозняка  и
тени шевельнулись.
   Еще пара поворотов, еще пара крутых узких лестниц - и Бирман вошел  в
прохладный, скудно освещенный зал. Размеры его  трудно  было  оценить  -
темнота, сгущавшаяся по углам  и  над  головой,  скрадывала  расстояния.
Только эхо шагов и покашливания самого Сэма давали понять, что  зал  был
не так уж и мал.
   Сэм подошел к еще одной неподвижной  фигуре  в  нише  у  светильника,
сделал условный жест и почти шепотом спросил:
   - Отец Малого Света сможет принять сегодня бывшего брата Самуэля?
   Монах ничего не  ответил,  продолжая  немигающим  взглядом  созерцать
крошечный язычок пламени. Бирман, сдержав досадливый звук,  зародившийся
было в гортани, осторожно стал пересекать пространство пещерного зала.
   - Отец Малого Света давно ждет тебя, того, кто был братом Самуэлем, -
негромко сказал ему в спину монах. - Жди у огня...
   Бывший  брат  Самуэль  послушно  опустился  на  скамью  у  ближайшего
светильника.
   С четверть часа не происходило ровно  ничего.  Потом  за  спиной  его
раздалось традиционное здесь:
   - Ясного света тебе, тот, кто был братом Самуэлем.
   - Ясного света тебе, Отец, - ответил Бирман, склоняясь  в  поклоне  и
делая условленный жест.
   - Рассказывай, Самуэль, - сказал сухопарый старик,  как-то  по-птичьи
усаживаясь рядом с ним.
   - Мне был знак... Думаю, с той стороны...
   - Сон, морок? Или...
   - Просто звонок по обычной линии связи.
   - Тебе приказали немедля остановить твои труды?
   - Да. И напомнили  про  пророчества  Старых  Книг.  Я  знаю,  что  ты
посоветуешь мне последовать приказанию. Но...
   - Мы знаем это. Мы тоже получили  знак.  И  попытались  предотвратить
зло. Но оно оказалось сильнее нас. Вместо того чтобы навек  покончить  с
Перстнем Лукавого, мы снова воздети его на перст  Избранника.  И  теперь
цель, ради которой Перстень пришел в этот мир,  как  никогда,  близка  к
исполнению.
   - Моя работа тоже, как никогда, близка к своему завершению. И...
   - И?..
   - И я стал понимать, что в Старых Книгах, кажется,  написана  правда.
Но дело зашло слишком далеко. Если работу не закончу я, ее теперь сможет
завершить даже самый глупый из моих учеников.
   - И ты думаешь, что я посоветую тебе теперь остановиться?
   - Когда я обращался к тебе раньше... давно... ты  именно  это  мне  и
советовал.
   - Потому что тогда ты еще не сделан свой выбор. Теперь,  когда  выбор
давно сделан, я могу посоветовать  только  одно  -  иди  до  конца.  Ибо
человек обречен знать! Этому мы учили тебя всегда. И не  имеет  никакого
значения, что ценой знания может быть смерть.
   - Если бы только моя смерть... Старые Книги предрекали нечто  гораздо
худшее, и я все более убеждаюсь в том, что это - Истина. Неужели  Истина
стоит Вселенной?
   - Может быть... Может быть, Истина и стоит одной  Вселенной  -  ЭТОЙ.
Они помолчали.
   - Не стоит меня агитировать, Отец, - сказал наконец Бирман. -  Я  все
равно не смогу остановиться. И пришел искать у Храма поддержки и защиты.
   - Храм поддержит тебя, того, кто  был  братом  Самуэлем,  -  глядя  в
огонь, сказал Отец Малого Света. - Но битва будет жестокой. Позаботься о
том, чтобы ничего не случилось с результатами, которых ты уже достиг.  И
с людьми, которые работают с тобой... И еще - исчезни. Скройся на время.
Ты помнишь, как надо поступать... Уже скоро Перстень поведет  Избранника
к тебе.

***

   - Ну все. Парень забрал товар, - констатировал Пол, не отводя глаз от
экранчика монитора, показывающего, как  Бандура,  вооруженный  небольшой
дорожной сумкой, с оглядкой спускается по ступеням Северного  терминала.
- Берем?
   -  Не  будь  дурнем,  -  наставительно  пресек  проявившего  излишнюю
инициативу сообщника сержант Харрис. - Проводим клиента  до  покупателя.
Там возьмем сразу и товар и деньги. Зачем терять половину навара?
   - Вы, шеф, гений, - без лишней лести определил Пол.

***

   "Однако, кажется,  я  сам  себя  загнал  в  ловушку,  -  с  некоторым
запозданием сообразил Клайд. - В сортире-то ни  души!"  Оно  и  верно  -
рубеж, который по мысли правоохранительных служб  должны  были  пытаться
преодолеть похитители вместе  с  Камнем,  уж  никак  не  пролегал  через
общественный туалет.
   "О видеокамере наблюдения они могли  бы  и  позаботиться,  однако,  -
подумал Клайд. - Черт побери, когда прилепилось ко мне это "однако"?" ^
   Не  задерживаясь  и  на  долю  секунды,  он  пересек  залитое  светом
бактерицидных ламп открытое пространство и стремительно запер  за  собой
дверцу индивидуальной кабины. То же самое, только с запозданием  секунды
в три и, слава богу, в другой кабинке, проделал Чернявый. Еще через пару
секунд в гулкой тишине зазвучали торопливые шаги их  преследователя.  Ни
облегчать мочевой пузырь, ни заходить в кабинку вбежавший  не  стал.  Он
перешел с рыси на шаг и вообще остановился  на  мгновение.  Еле  слышный
щелчок прозвучал  в  стерильном  воздухе.  Сняли  предохранитель.  Потом
преследователь вздохнул и медленно  пошел  вдоль  ряда  кабинок,  рывком
открывая одну дверь за другой.
   Клайд успел скинуть нелепое пальто и стоившие уйму денег  очки-ретро.
Выплюнул ватные прокладки и теперь застыл в бесшумном ожидании. Слева за
перегородкой нервически сопел Чернявый. Его очередь была первой.  Почему
ему вздумалось пугаться этого, явно не  за  ним  направившегося,  ангела
смерти, понять было трудновато.  Анализом  поведения  дурака  заниматься
Клайду было просто некогда. У него, правда, оставалась возможность выйти
из игры законным  путем  -  надавить  на  красную  кнопку  блока  связи.
Принимая во внимание обстановку в  Космотерминале,  можно  было  ожидать
мгновенного появления охранников. Но это здорово попахивало провалом. Да
и вообще, Клайд еще достаточно полагался на свои силы.  Не  надо  только
пассивно ждать пулю в затылок. Надо работать на опережение.

***

   Шишел  всегд