Может, аванс дадут.  А  скорее
всего - будут шантажировать. Еще  никто,  извините,  не  подкатывался  с
таким разговором?
   - Это как посмотреть... - осторожно прогудел Шаленый.
   Он не спешил сдавать немногие козыри, бывшие у него на руках  в  этой
сразу запутавшейся крутым клубком игре.
   - Тут народ разный со мной базар затевал. Но  все  как  один  темнят,
мать  их...  Так  что  я  поостерегусь  пока  стрелочки-то   наставлять,
начальник. Сами понимаете - в одном деле мы с вами вместе, а уж во  всех
других - извините...
   - Ответ, что называется, уклончивый, - вздохнул Роше. - Но дело ваше,
Дмитрий. Главное, чтобы до вас не слишком долго доходило, кто и чего  от
вас хочет. Учить вас, что и как делать, не  буду.  Определю  лишь  цель.
Ваших новых партнеров,  коль  скоро  они  появятся,  нам  надо  взять  с
поличным. Это в ваших интересах. Вы не получите от них ни денег, ни чего
другого. Только путевку в тот санаторий, в котором все  мы  и  без  того
рано или поздно будем. - У них такая форма оплаты.
   - Ну что ж. Ваше слово - за мое... Шишел одним глотком допил  чертову
кислятину и со стуком опустил чарку на стол.
   - В таком случае запомните номера каналов связи...  Роше  написал  на
бумажной салфетке две строчки цифр и подержал ее перед глазами Шаленого.
   - Но это на крайний случай. А вообще-то мы  сами  будем  выходить  на
вас. Я или Дорн. И только лично.
   Он скомкал и упрятал в карман салфетку с  цифрами  и  поднялся  из-за
стола.
   - Расходимся no-одному, - мрачно прогудел Шишел, оставаясь на месте.
   - Конспирация... - усмехнулся Роше, нахлобучивая грибообразную шляпу.
   - Да нет, - пожал плечами Шишел. - Примета такая...

***

   От любезного предложения комиссара - подбросить его до центра - Шишел
отказался, сославшись на соображения конспирации. Конечно,  в  том  была
своя доля истины. Но истина  была  еще  и  в  том,  что  Шаленому  остро
требовалось недолго побыть наедине с собой,  чтобы  разобраться  с  роем
неясных мыслей, забравшихся ему под черепную  коробку  за  эти  нелегкие
сутки. Поэтому в "Ротонду" он двинулся монорельсом, а последние кварталы
по собственно центру решил протопать пешком. Так ему лучше думалось.
   В своем номере он  приложился  к  имевшейся  в  холодильнике  бутылке
граппы и совсем уж собрался погрузиться в темный омут сна. Это у него не
получилось.  Взгляд  его,  блуждавший  по  полу  в  поисках   наилучшего
направления, в котором стоило запустить снятый с ноги  тяжелый  ботинок,
наткнулся  на  лежащее  корешком  вверх   сочинение   хитроумного   Фила
Исмаэлита.  Благоприобретенная  привычка  к  гаданию  по   книге   вновь
проснулась в нем, и внутренний демон одобрил это. Ботинок  он  рассеянно
кинул куда-то в окружающее пространство, а книгу, как всегда, раскрыл на
задуманной странице.
   И совсем не удивился тому, что словом, бросившимся  ему  в  глаза  на
точно так же наобум выбранной строке, было "выбор".  Очередное  послание
из далекого прошлого гласило:
   "Единственное, чем  человек  -  наделенное  душой  созданье  божие  -
отличается от прочих предметов, наполняющих пределы мироздания и души не
имеющих, - любил говаривать преподобный Бонни, вкушая сушеную  воблу,  -
это способность делать  выбор  согласно  своему  разумению  и  той  мере
совести, что вложил в нас Всевышний. Поэтому, друзья мои, дорожите ею  -
этой способностью, этим священным правом, которое единственно и отличает
вас от скотов - безрогих и рогами  наделенных,  что  в  большом  избытке
населяют мир сей..."
   "Лишь тот,  кто  затуманил  себе  мозги  мыслями  о  причинах  скотов
всяческих отличия от нас, грешных, - отвечал ему Грогги Злобный Свистун,
закусывая ветчиной, - не видит того,  что  все  сущее  потому  только  и
предстает перед нами, что каждый миг каждая, даже мельчайшая из  мелких,
сущность совершает свой выбор. И даже кость, проглоченная тобой  в  этот
миг, выбирает - стать ли ей поперек  горла  или  нет.  Лишены  же  права
выбора лишь то и те, кого нет. Но таких немного".
   С минуту Шишел пребывал в унылой задумчивости, потом кряхтя встал, не
без труда отыскал запавший за огромную декоративную  тумбу  с  китайской
вазой ботинок, вновь натянул его и убыл в ночной город.

***

   На пустынной ночной улице Шишел остановился у маленькой, знакомой ему
уже часовенки  -  недалеко  от  "Ротонды".  Ему  повезло:  любой  ночной
патруль, если бы такой оказался поблизости, проявил бы живейший  интерес
к негабаритному -  с  солидный  несгораемый  шкаф  размерами  -  мужику,
застывшему в созерцании сквозь бойницы тяжелых славянских  век  мутными,
чуть навыкате глазами чего-то,  одному  ему  зримого.  Но  не  оказалось
патруля.
   "Ну что? - поинтересовался у Шишела внутренний демон. - Назовем  вещи
своими именами?"
   "Какого хрена еще называть, - ответил ехидной терадой
   Шаленый. - Без слов все ясно".
   "А и верно, - согласился демон. - С легавыми, Дима,  ты  спутался.  А
ведь отродясь того не случалось... Как дальше будем жить?"
   "Шкандец,  дорогуша...  -   тоскливо   отозвался   Шишел,   глядя   в
пространство перед собой. - Полный шкандец... Не из  чего  выбирать.  Со
всех сторон обложили".
   Некоторое время молчали оба - и  он  и  демон.  Потом  взгляд  Шишела
прояснился и кривая усмешка обозначилась на его физиономии.
   "Как дальше жить будем, спрашиваешь? - осведомился он. - Да так,  что
я им всем бучу отчебучу! Всем вместе - сколько бы их ни было!"
   Демон трусливо юркнул в подсознание, а Дмитрий вошел в часовенку.
   Свечу Такль Таку - Неумолимому Богу Выбора - он все-таки затеплил.

***

   Теперь ему надо было проделать несколько  вещей,  которые  не  стоило
афишировать раньше времени. И первой из них  была  необходимость  срочно
просмотреть сводку криминальных новостей. Это было относительно легко  -
достаточно было забрести в ближайшее круглосуточное кафе-автомат.
   Дожидаться, пока на экране одного из  украшавших  пустынный  интерьер
мониторов новостей появится нужное ему сообщение, пришлось полчаса. И то
это можно было считать удивительно  долгим  сроком  -  взрыв  плазменной
гранаты на станции столичной подземки  был  событием,  решительно  ни  в
какие рамки не вписывающимся. Поэтому  каждый  из  местных  видеоканалов
посчитал  нужным  запустить  в  сеть   свой   собственный   репортаж   о
происшествии и повторять его несчетное число раз.
   Рвануло, как выяснилось, на станции "Центральный парк".  Но  интуиция
подсказывала Шишелу, что не конкретное название станции должно было  его
взволновать. Не это... Что-то совсем другое...
   Потягивая кофе, Шаленый дождался  следующего  репортажа  -  по  сути,
двойника предыдущего. Все та же панорама оплавленных взрывом  стен,  все
те же деловито суетящиеся медики...  Те  же  люди,  ставшие  свидетелями
случившегося, рассказывают в подставленные микрофоны все те  же  скудные
факты.
   Господин с залепленной репарирующим гелем скулой: "Я  даже  не  успел
сообразить, что  происходит...  Это  было  нечто  вроде  драки...  Потом
несколько человек побежали... Затем... затем мне показалось, что ударила
молния..."
   Офицер полиции:  "Происходило  задержание  предположительно  крупного
наркоторговца...   К   сожалению,   производившие   задержание   офицеры
недооценили противника. И они не решились пустить  в  ход  огнестрельное
оружие. Преступник же открыл огонь и, воспользовавшись  замешательством,
бросился в бегство. Однако другая часть отряда захвата блокировала выход
со  станции,  и  преступник,  не  желая  сдаваться,  привел  в  действие
находившийся  при  нем  плазменный  заряд  -  к  счастью,   относительно
небольшой мощности. Погиб только он сам. Ущерб,  нанесенный  сооружениям
станции, незначителен..."
   Что-то во всем этом есть...
   Дежурная-оператор станции:  "Я  обратила  внимание  на  происходящее,
только когда раздались выстрелы. Да - наверное, из пистолета. Да  -  без
всякого глушителя. Возможно,  чтобы  было  страшнее...  Я  выглянула  из
пультовой и увидела, как несколько мужчин укрываются  за  опорами...  От
пуль, по всей видимости... Да трое или четверо... Тогда я не поняла, что
это - полиция. Они были в штатском. Кроме них на станции было не  больше
десятка человек. Все - ближе к голове поезда. А тот человек - в руках  у
него был пистолет и что-то вроде рюкзака... Он бежал  как  раз  в  хвост
поезда. К северному выходу. И тут от эскалатора навстречу  ему  кинулись
еще какие-то... Я  не  успела  рассмотреть.  Он  этот  человек,  который
бежал... Он остановился. Вроде сунул руку в этот свой рюкзак, а потом  я
чуть не ослепла... Нет, сам  взрыв  был  не  сильный...  Даже  стекла  в
вагонах не во всех вылетели... Поезд как раз трогался - он так и ушел  с
побитыми окнами..."
   Шишел прикрыл глаза, сопоставляя. "Бросился в бегство...  Блокировали
выход.. Выход... В хвост поезда... К северному выходу... К выходу..."
   - Ч-черт!
   Шишел соскочил с высокого сиденья у стойки и,  насмерть  испугав  две
воркующие по углам кафе парочки, влепил пятерню в панель вызова такси.

***

   - В ваши годы, Орест Иоганнович, я тоже был скор  да  импульсивен,  -
вздохнул Роше. - Это только потом приходит умение правильно распределять
силы... Мы  все  равно  ничего  не  сможем  сделать  до  тех  пор,  пока
экспертиза не даст нам хоть  какую-нибудь  зацепку.  Или  пока  не  даст
результатов агентурная работа... Рекомендую вам выспаться, покуда нам не
надо срываться с места и регистрировать новые трупы...
   - Понимаете, - Дорн  мучительно  сцепил  свои  музыкальные  пальцы  в
хитроумный замок, -  у  меня  есть  ощущение,  что  события  развиваются
стремительно, а мы... Мы даже не тащимся у них  в  хвосте.  Мы  стоим  и
ждем...
   - Когда ничего нет на руках... - Роше пожал  плечами.  -  Ждать  тоже
надо уметь...
   - Кое-что есть... Есть, однако! - горячо возразил Дорн, воздевая  над
столом  пачку  исчерканных  цветными  маркерами  распечаток.  -   Стоило
т-только сопоставить факты! Теперь для меня нет никакой загадки в т-том,
что произошло на квартире этой несчастной девушки...
   - Девушка не совсем подходящее для этого случая слово...  -  привычно
пошутил занятый приготовлением кофе сержант Килиани.
   - Не придирайтесь к  словам...  Вот  сводка  за  дедесять  лет  -  по
сектору.  Девяносто  один  случай  убийства  своих   партнеров   людьми,
п-прошедшими программирование психики.  В  восьмидесяти  девяти  из  них
вслед за убийством следовало немедленное самоубийство. В дедвух  случаях
самоубийство удалось п-предотвратить. Это стандартная п-практика еще  со
времен Империи. Гипноз, химия...  Н'Гама  получил  сигнал,  активирующий
программу самоуничтожения, и немедленно прикончил свою подругу.
   Просто удушил. Руками. И еще добавил дурацкой  рукоятью  от  вантуза.
Семь ударов по голове. А потом  без  лишних  проволочек  перерезал  себе
горло... И счастливо улыбался  при  этом...  Хотите  сюрприз?  Инспектор
просил меня приберечь его до завтрашнего утреннего  отчета,  но  буду  с
вами откровенен, комиссар...
   Моложавый Орест Иоганнович достал из папки и сунул  в  приемную  щель
настольного терминала магнитную карточку.
   - Это я переписал из памяти домашнего блока связи покойной...  э-э...
Тин-Тин... Вот послушайте...
   Прозвучала  привычная  трель  вызова  и   затем   стандартный   текст
автоответчика, извещающий, что  хозяев  нет  у  аппарата.  Как  водится,
автоответчик  предложил  оставить  для  хозяев  устное  сообщение  после
звукового сигнала.  Последовал  короткий  писк,  и  хорошо  поставленный
женский голос произнес: "Пора, пора мой мальчик... Пора обрести покой...
Торопись  обрести  покой,  мальчик..."  Что-то  прямо-таки   материнское
звучало в этом зовущем к успокоению голосе.
   - И так восемь раз. Восемь звонков за  четыре  часа...  Потом  пришла
Тин-Тин и отключила автоответчик. Но, наверное, вскоре после  того,  как
вернулся Фугу, она дала ему прослушать это странное сообщение.  Или  был
еще один звонок... Это уже не суть важно...
   Дорн выключил терминал.
   -  Номер  звонившего  не  определен?   -   поинтересовался   Килиани,
расставляя  перед  собравшимися   в   кабинете   комиссара   пластиковые
стаканчики с крепчайшим "мокко".
   - Анонимный абонент, - пожал плечами Дорн.
   - Ну что же... -  Комиссар  отхлебнул  кофе  и  одобрительно  покачал
головой. - Техника преступления, пожалуй, ясна.  Но,  признаюсь  честно,
мне  кажется,  что  это  мало  приближает  нас  к   выяснению   личности
преступников.
   - Не скажите, комиссар, -  снова  начал  горячиться  Дерн.  -  Теперь
список подозреваемых радикально сужается...  Ясно,  что  искать  надо  в
кругу лиц, связанных с технологиями модификации личности.
   - Простите, дорогой Орест Иоганнович. - Роше вновь разразился тяжелым
вздохом. - То, что искать надо на стыке науки и  мафии,  всем  нам  ясно
было с самого начала. Так что, по большому счету, к  разгадке  нас  ваше
открытие не приблизило. Так же как - скажу вам честно - не  приблизят  и
выводы  экспертизы  по  четырнадцати   уцелевшим   фрагментам   скелета,
разряженному пистолету и связке  оплавленных  ключей...  Кстати,  почему
они, черт возьми, до  сих  пор  валяются  на  столе,  а  не  отнесены  в
лабораторный корпус?
   -  Металлографическая  экспертиза  в  ночную  смену  не  работает,  -
виновато пояснил Килиани. - И потом, я сам  хотел  погадать...  У  меня,
знаете, своего рода специализация на взломе механических замков и  всего
такого...
   Он поддел ключи за кольцо и поднес к глазам.
   - Вот этот явно от сейфа... Вряд ли  от  такого,  в  котором  хранили
что-нибудь серьезное. Простенький был  ключик.  Это  дверной.  Редкость.
Сейчас ставят только электронные - стоит поломать голову... Это  остатки
пультика. Сигнализатора... А  это  от  кара.  Нестандартное  исполнение.
Какая-то дорогая модель...
   Дорн подхватил связку ключей за бородки  и  присмотрелся  к  светлого
металла ключику.
   - Тоже мне - бином Ньютона, -  фыркнул  он,  -  "Эр-роушот",  десятая
модель. Модель для  богатых  плейбоев.  Штучная.  Можно  пойти  по  этой
линии...
   - Ты слишком долго прожил в Метрополии, -  усмехнулся  Килиани.  -  А
здесь - Терранова. Мир нуворишей. Это дешевые  кары  здесь  редкость.  А
"эрроушотов", думаю, сотни.
   - Но не все десятой модели, - заупрямился Дорн.
   - В любом случае имеет смысл сделать  запрос,  -  определил  Роше.  -
Займитесь этим, Тимур... Килиани со вздохом уселся за терминал.
   - И сделать этот запрос надо было гораздо  раньше...  -  самокритично
продолжил  комиссар.  -   Мы   с   вами   работаем   как-то   уж   очень
по-любительски... Вот вам  наглядный  пример.  -  Он  кивнул  на  связку
ключей.  -  А  то,  как  было  организовано  задержание  этого  типа   в
подземке!.. - Роше развел руками, показывая, что не  имеет  слов,  чтобы
выразить меру своего возмущения. - Вели его силами всего  двух  человек.
Когда решили брать и вызвали группу захвата,  то  она  просто  не  имела
представления о том, кого, собственно, нужно хватать.  Людей  расставили
так, что они оказались на линии огня друг у друга...
   - Знаете, господин комиссар... - Килиани смущенно  повертел  в  руках
стаканчик с остатками  кофе.  -  Этот  тип  повел  себя  неожиданно.  Мы
полагали, что он попробует вскочить в отходящий поезд... И отрезали его.
А он рванул к эскалатору. На что он рассчитывал - трудно  понять  Далеко
бы он убежал от нас по пустой улице на своих двоих?
   Роше уставился на него, тихо шевеля  усами.  Что-то  дошло  до  него.
Что-то такое, что должно было дойти много раньше.
   - Дорогой мой... Да ему не надо было бежать далеко... - тихо произнес
он. - Только до машины. До своего "эрроу-шота" десятой  модели...  Он  и
сейчас стоит где-то там - этот "эрроушот"...
   - Проклятье! - с досадой хлопнул ладонью по  столу  Дорн.  -  Это  же
очевидная вещь! Мы и впрямь ослы.
   - Поехали... - распорядился Роше, поднимаясь из-за стола и  торопливо
допивая  кофе.  -  Свяжитесь  с  дорожной  службой,  Тимур.  Пусть  тоже
подскочат к метро - чтобы все было по закону...
   Подойдя к двери, он скомкал свой стаканчик и с досадой швырнул его  в
утилизатор.
   - Захватите ваши пушки, ребята, - бросил он через  плечо.  -  У  меня
нехорошее предчувствие...

***

   Что и говорить - способность предчувствовать  недоброе  была  сильной
стороной комиссара. Правда, она не способствовала росту его популярности
среди сослуживцев. Она - эта способность - принесла ему славу  человека,
способного накаркать провал на  самый  надежный  "верняк"  и  "завесить"
любое, даже ясное  как  майский  день  дело.  По  этой  причине  коллеги
старались обычно обходить Роше стороной.  Правда,  в  самых  безвыходных
случаях обращались за помощью они именно  к  нему.  Но  это  уже  другая
сторона вопроса.
   Вот и сейчас опасения комиссара начали сбываться стремительно.
   - Никаких "эрроушотов" и вообще ничего особенного, - доложил Килиани,
совершивший "круг почета" вокруг станции.
   Сам комиссар на  пару  с  немного  скисшим  Дорном  олицетворял  штаб
проводимой микрооперации, и штаб этот расположился  в  маленьком  ночном
баре, находящемся напротив северного входа в подземку.
   - Ни на стоянке, ни в закоулках, - резюмировал Тимур.  -  Похоже,  то
был дохлый номер, комиссар. Тип, видно, не на  каре  приезжал  на  место
действия.
   - Или его отогнал куда-нибудь напарник, который стоял  на  стреме,  -
добавил свою версию Дорн.
   Слова его потонули в мелодичном подвывании сирены  патрульной  машины
дорожной полиции,  подрулившей  к  обочине.  Из  нее  вылез  приземистый
сержант  и  направился  прямиком  к  бару.  Вошел,  поискал  глазами  и,
сообразив, кто есть кто, направился прямо к Роше.
   - Вы будете от полиции, са-а-аг? - осведомился  он.  Роше  помахал  в
воздухе своим удостоверением.
   - Сержант Битов, пост сто четырнадцать, - доложился дорожник.
   - Ничего не нашли? - уныло осведомился комиссар.
   - Гм... - смешался сержант. - Ситуация двусмысленная,  са-а-аг...  Мы
действительно не  обнаружили  брошенных  автомобилей  указанной  модели,
но... В общем, имеем два сигнала. Во-первых, проверкой установлено,  что
на фирме  проката  и  сервиса  "Корона"  в  невозврате  числится  именно
"эрроушот" - десятка. Но сутки еще не истекли, и они машину в розыск еще
не объявляли. Это у них типовая ситуация.  Они  предпочитают  содрать  с
припозднившихся клиентов побольше и не связываться с полицией.
   - Скверно, - заметил Дорн. - В прокатном каре  мы,  кроме  отпечатков
пальцев, можем ничего и не найти...
   - Отпечатки - это уже что-то, - рассудительно заметил Роше. - Главное
- до них добраться...
   - И  второе,  -  продолжил  сержант,  переждав  этот  короткий  обмен
мнениями. - Менее часа назад мы получили радиосигнал об угоне - охранная
сигнализация сработала.
   - Слава богу, что у вас хотя бы для борьбы с преступностью  разрешено
загрязнять эфир, - язвительно заметил Роше.
   Сержант проигнорировал его слова.
   - Но сигнал тут же оборвался, - продолжил он. - Такое часто бывает  -
хозяин забывает вовремя отключить охрану и  все  такое...  Мы  не  стали
поднимать переполоха. Но через пару  минут  получили  анонимный  звонок.
Какой-то тип... Сознательный гражданин, одним словом,  сообщил,  что  от
стоянки у станции "Центральный парк"  на  его  глазах  какой-то  громила
угнал дорогой кар. Он назвал марку и  номер.  Это  тот  самый  прокатный
"эрроушот". Мы объявили розыск.  Думаю,  в  течение  часа  его  накроют,
са-а-аг.
   -   А   "сознательного   гражданина"   вычислить   не   удалось?    -
заинтересованно спросил Дорн.
   - Стоп! - воскликнул Килиани, прежде чем сержант успел открыть рот. -
Я, кажется, с этим "сознательным гражданином" обменялся парой слов минут
этак десять назад. Понимаете, на  стоянке  машин  не  густо  и  все,  по
ночному времени, пустые, разумеется... А в одной - в "саабе"  красном  -
к