ей, надо
полагать, подробности судьбы злосчастного П-1414.
   -  Здравствуйте,  Пер,  -   довольно   приветливо   сказал   тип.   -
Присаживайтесь.
   Принять это любезное приглашение заключенному П-1414 помог конвойный,
пригвоздивший его копчик к стулу, намертво привинченному к полу  посреди
кабинета. Тип, сидевший за  столом,  кивнул  охраннику  и  они  остались
вдвоем: заключенный П-1414 - Пер Густавссон - и Агент на Контракте - Ким
Яснов.
   Ким представился и для проформы осведомился - тот ли  перед  ним  Пер
Густавссон,  что  отбывает  свою   "десятку"   за   шпионаж   в   пользу
неустановленных лиц в исправительном  учреждении  45/812?  Да,  это  был
именно тот Густавссон.
   - И чем же вы занимаетесь в учреждении 45/812? - поинтересовался Ким.
   -  Сельхозработы,  -  пояснил  Пер.  -   Настройка   и   обслуживание
гидротехнических устройств. Облегченный  режим  в  связи  с  возрастными
показателями и э-э... примерным поведением...
   -  И  вам  очень  нравится  заниматься  настройкой  и   обслуживанием
поливальных агрегатов? - чувствуя себя  прямо-таки  маркизом  де  Садом,
осведомился Ким. - У вас не бывает  желания  заняться  чем-нибудь  более
интересным?
   Заключенный Густавссон косо улыбнулся.
   - Вы, должно быть, знакомы с моим "личным делом"...  И  не  могли  не
заметить, что более пятнадцати лет я провел  на  милой  планетке  Чур  и
возле нее. Так  вот,  по  сравнению  с  жизнью  в  тех  местах,  здешние
каторжные работы - просто пикник какой-то... Хотя вы, как  вижу,  хотите
мне предложить что-то еще... Что-то, что, на ваш взгляд, интереснее, чем
мои теперешние занятия...
   - И все-таки, там - на Чуре - вы оставались добровольно,  а  здесь  -
как-никак сидите в неволе... - уточнил Ким.
   Заключенный Густавссон глубоко вздохнул.
   - Вы  не  представляете  -  что  за  странная  штука  этот  Чур...  -
горьковато усмехнулся он. - Странная и страшная... Это... Или  вы  сразу
не принимаете то, что вас ожидает там, и смываетесь, или это вас  просто
засасывает как трясина... Если вы и в самом деле захотите хоть в чем  то
разобраться из тамошней жизни... Там - выжженая  пустыня  и  отравленные
топи... Там только ржавое железо и радиация. И
   - Подземелья... И люди из этих Подземелий... И их Псы... А еще там
   - Нелюдь... Но вы, наверное,  пригласили  меня  не  для  того,  чтобы
слушать байки про Чур...
   - Да как вам сказать... - Ким вышел из-за стола и пристроился на  его
краешке, чтобы удобнее было вести беседу. - И для этого - тоже...  Но  -
все по-порядку. Для начала, я попрошу вас вспомнить кое-что про те годы.
И некоторых ваших м-м... знакомых из тех мест... Если говорить точнее, я
имею ввиду Торвальда Толле - физика-оружейника...
   - Логично... - задумчиво произнес Пер и почесал нос. -  Логично,  что
вы, видно, хотите дорасследовать именно ту часть дела, из-за которой я и
погорел... Тор Толле был моим другом...  И  еще  -  основным  источником
информации. Той информации,  за  которую  мне  и  платили  те  проклятые
деньги... Да - примите к сведению... Это здесь его  называют  физиком  и
так далее... Т-а-м он просто Оружейник...
   - Кстати, - Ким чуть изменил позу, - кто же все-таки вам платил?
   Вам так и не удалось этого вспомнить?
   Пер пожал плечами.
   - Я был совершенно  откровенен  со  следствием.  Я  дал  согласие  на
зондирование памяти...
   - В деле это отражено, -  согласился  Ким.  -  Но  вот  что  касается
результатов зондирования - в деле нет соответствующих материалов.
   - А вот это уж - мой адвокат постарался. Господин Пареных -  крутился
как уж на сковородке, но зондирования не допустил... -  Густавссон  чуть
покривил краешек рта.
   - Это несколько... - Ким сделал неопределенный жест. - Разве это было
не в ваших интересах? Провести зондирование, я имею ввиду...
   - Это было  не  в  интересах  тех,  кто  оплачивал  работу  господина
Пареных,  -  сухо  определил  Густавссон.  -  Впрочем,  никто  не  хотел
оглашения  деталей  этой  истории.  Так  что  суд   был,   в   общем-то,
формальностью... Все решили на двух заседаниях, при закрытых дверях...
   - Ладно... - Ким осторожно отодвинул папку от себя. -  Это  не  самое
главное сейчас... Скажите, там - на Чуре -  вы  хорошо  познакомились  с
Толле? Мне важно знать - можете ли вы оценивать  его  поведение...  Дать
прогноз для той или иной ситуации?
   Густавссон озадаченно потер лоб.
   - Чтобы оценивать ситуацию на Чуре...
   - Толле сейчас находится не на Чуре, - остановил  его  Ким.  -  И  он
похищен. Мы рассчитываем на вашу помощь в его розыске.
   Густавссон на минуту  окаменел.  Потом  спросил,  осторожно  подбирая
слова:
   - Его похитили м-м... оттуда - с Чура?
   - Нет, здесь, - на Прерии... - Ким сделал паузу. - Сразу по прибытии.
Господин Толле был приглашен для участия в работе  научного  семинара...
Есть основания думать,  что  он  еще  здесь  -  на  планете...  Если  вы
согласитесь сотрудничать с органами следствия, то  в  ваше  распоряжение
будет предоставлена текущая информация по делу... И  вам  будут  созданы
необходимые для работы условия... Поселим вас в  гостинице,  -  он  чуть
улыбнулся. - В номере без решеток на окнах.
   Густавссон снова потер лоб.
   - Есть люди, которые  не  хуже  меня  знают  Тора...  Например,  Ганс
Крюге...
   - Хороший пример, - улыбнулся Ким. - Еще парочку таких, пожалуйста...
   Густавссон улыбнулся - на этот раз уже не так косо.
   - Другого такого я, пожалуй, не  назову...  Оказывается  я  несколько
преувеличенно представлял возможный выбор...
   - И я тоже, - вздохнул Ким. - И никто мне не назвал пока  что  других
подходящих  кандидатур...  К  сожалению,  господин  Крюге  категорически
отказался помогать следствию... Правда, поговорив с ним, я утвердился  в
мысли обратиться за помощью к вам... Вряд ли мне стоит  тревожить  Крюге
еще раз.
   Заключенный П-1414 улыбнулся теперь уже в открытую.
   - Должно быть вам, действительно, не  удастся  м-м...  заставить  его
изменить его решение. Он всегда был упрям, и  ему  вы  вряд  ли  сможете
предложить выбор между возней с оросительными агрегатами и  номером  без
решеток на окнах. Не ожидал, однако, что он порекомендует вам обратиться
ко мне...
   Теперь Ким пожал плечами.
   - Я и не говорил, что господин Крюге  рекомендовал  мне  это.  Скорее
наоборот - избегал упоминать о вас. Несмотря на  десять  лет  совместной
работы на Чуре. Такое обращает на себя внимание...
   Он помолчал немного. Потом, пересилив себя спросил:
   - Стирание памяти... Вы решились на это добровольно?
   - На этот вопрос, - Густавссон  пожал  плечами,  -  я  могу  ответить
только с чужих слов. Мне сказали, что я сделал это добровольно.
   - Что из ваших воспоминаний, -  Ким  постарался  удерживать  взглядом
ответный взгляд заключенного П-1414,  -  о  Чуре  и  о  Торвальде  Толле
оказалось - по вашему мнению - стерто?
   - Насколько я понимаю, эта часть моей памяти не  пострадала,  -  чуть
подумав ответил Густавссон. - Думаю, что это не будет помехой в работе.
   - А вообще... - рука Кима машинально скользнула по щеке,  задержалась
на едва заметном шраме под левой скулой.
   Что-то зыбкое колыхнулось в душе.
   - А вообще, это не мешает вам жить?
   - Жить... - Густавссон улыбнулся - слегка криво, но впервые  за  этот
разговор. - Жить - не знаю. А отбывать срок - не мешает.
   - Ну что ж, - голососом  Ким  дал  понять,  что  со  скользкой  темой
покончено.
   Густавссон поудобнее устроился на  стуле,  в  знак  того,  что  готов
перейти к делу.
   - Мне надо дать подписку? - спросил он.
   - Вот этот бланк... - Ким двинул к  собеседнику  подвижной  столик  с
одиноким  листком  бумаги.   Листочек   прижимал   к   столу   массивный
электрокарандаш на прочной цепочке.
   -  Что  известно  о  похитителях?  -  уже  совершенно   по   деловому
осведомился Густавссон, старательно просматривая документ.
   - Двое белых мужчин, - без особого энтузиазма объяснил Ким, - по всей
видимости, в камуфляже. Вот - приготовленная для вас сводка  -  там  все
это - подробнее...
   Он помолчал.
   -  Значит  -  обычные  люди?  -  как-то  очень   напряженно   уточнил
Густавссон, быстро пробегая глазами протянутую ему распечатку.
   - Вполне обычные, судя по всему... - пожал плечами Ким. -  Интересно,
что преступники использовали в деле собаку...
   Густавссон замер. Поднял на Кима полные недоумения глаза.
   - Как!? Пса Тора? Харра?
   Ким пораженно воззрился на него.
   - Да нет, разумеется... Собака самого Толле нам, правда, тоже скучать
не дает - пропала из гостиницы, как только ее туда доставили. Но  это  -
другая сторона дела. А я  говорю  про  вот  эту  тварь,  -  Ким  показал
фоторобот, составленный по показаниям  свидетеля  Позняка.  -  Охотничий
пес. Белый, с черными пятнами...
   Зазуммерил блок связи, и Ким, подняв трубку, выслушал приглашение как
можно скорее предстать пред светлые  очи  господина  секретаря  комитета
безопасности, высказанное крайне неприязненным тоном.
   Положив трубку и подняв глаза на Густавссона,  он  не  без  удивления
обнаружил, что тот отложил свой листок в сторонку  и  тихо  трясется  от
беззвучного хохота.
   - Что так развеселило вас? - спросил Агент на Контракте,  не  скрывая
досады.
   Густавссон провел ладонью по лицу.
   - Простите... Простите, но если все действительно обстоит так, как вы
сказали, то мне очень жалко этих ваших похитителей... Очень...

***

   Блок связи в кармане пиджака Тони очередной раз залился трелью, и  он
с досадой левой рукой вытащил его и рявкнул в трубку:
   - Ну, что там еще!?
   Одновременно он правой сделал бармену "Лимпопо" знак, хорошо понятный
всем служителям Бахуса во всех Тридцати Трех Обитаемых  Мирах...  Бармен
понимающе принял заказ к исполнению.
   - Ты заставляешь меня вибрировать, -  сообщил  Тони  Мепистоппель.  -
Это, знаешь ли, не сахар - сторожить наш товар...
   - Понимаю... - вяло отозвался Тони. - Но я тоже не теряю времени.
   Сам понимаешь - надо навести кое-какие  справки  о  положении  дел...
Узнать, какие настроения в городе...
   - Ты, мне кажется, говорил, что заберешь свой  гребанный  талисман  и
сразу...
   - Не стоит обижать Трубочника... - задумчиво упрекнул партнера  Тони,
еще с минуту-другую послушал бурчание Мепистоппеля и вырубил блок.
   Идти на улицу Темной Воды ему все больше не хотелось. Трудно  сказать
почему, но он все оттягивал этот свой визит  в  покинутую  штаб-квартиру
так  было  удачно  начавшейся  операции.  Элементарный   здравый   смысл
подсказывал ему, что после исчезновения  Гонсало  не  стоит  "светиться"
где-либо, а уж в "Прокате гробов" - в  первую  очередь.  Тем  не  менее,
оставленный на столе Адельберто Трубочник не давал ему  покоя.  Каким-то
компромиссом  между   раздиравшими   его   на   части   противоположными
намерениями был  предпринятый  им  разведывательный  рейд  по  привычным
кабакам - с целью выяснения обстановки.
   - Неприятности? - с пониманием осведомился бармен, деликатно глядя  в
сторону.
   - Да так... - пожал плечами Тони и пригубил виски.
   - Вы уже пару дней, как не заходили... -  бармен,  не  считая,  сгреб
мелочь, выложенную Тони на стойку. - А вами здесь интересовались за  это
время...
   - И кто же? - с напускным безразличием поинтересовался Тони  и  снова
пригубил содержимое своего стакана.
   - Лео Косневки - собачник... - бармен пожал плечами. - Собственно, он
не совсем вами интересовался, вашей собачкой, скорее...
   - Вот как? - все с тем же безразличием заметил Тони и  добил  остатки
виски.
   Блок  связи  снова  завел  свою  песенку.  Тони  с  досадой   щелкнул
переключателем, отключив питание.

***

   Адельберто еще раз набрал номер канала Тони.  Потом  -  еще...  "Этот
придурок доведет меня до  инфаркта,  -  сказал  он  вслух,  негромко.  -
Поразительная безответственность!"
   - Вашему другу ничего не угрожает, - сказал с другого  конца  комнаты
Гость.
   Его способность издалека разбирать такое  вот  приглушенное  бурчание
поражала  Адельберто,  как  и  твердая  уверенность   Гостя   в   полной
безопасности Счастливчика. Бинки, доверчиво положивший голову на  колени
Гостя, явно разделял эту его уверенность. Это тоже поражало.
   - А я разве  сказал,  что  ему  что-нибудь  угрожает?  -  не  слишком
натурально удивился Адельберто. - Не беспокойтесь о наших  делах.  Лучше
поешьте. Здесь не ресторан, конечно, но пицца неплоха, поверьте мне.
   Взгляд Гостя  -  светлый  и  прозрачный  -  был  для  него  почему-то
невыносим. Адельберто отвернулся и принялся  крутить  верньер  настройки
портативного Ти-Ви. По экрану шли помехи. Временами,  впрочем,  начинала
мельтешить то музыкалка, то "Жизнь природы", но - ничего  существенного.
Сегодня с аппаратом творилось что-то странное...
   - Зачем вы едите такое? -  поразился  Гость.  -  Это  же  -  сплошной
балласт... У вас, разве, нельзя достать... То есть  -  тьфу!  -  у  вас,
разве, нельзя купить это... Называется  "хлеб  Эльфов".  Я  слышал  -  у
вас... И зачем вы все время мешаете мне смотреть?
   - Что смотреть? - поразился Мепистоппель.
   - То, что показывают... Если можно - не крутите настройку... Я сам...
   При этом Гость не  подумал  подняться  из  "позы  лотоса"  в  которой
пребывал. Адельберто оставил в покое верньер. Ти-Ви продолжал чудить.
   - Спасибо, - поблагодарил его Гость.
   - Что вы там видите? - раздраженно спросил Адельберто.
   - Как что? - поразился Гость. - Тут  у  вас  зачем-то  штук  тридцать
программ крутят.. Очень трудно сразу их ухватить...  И  все  -  какую-то
ерунду. А вот сейчас будет про меня немножко...
   - Друг мой, я, признаться, ни хрена не вижу на экране...  -  тоскливо
вздохнул Адельберто. - Про тебя - тем более. Приемник барахлит...
   - Да... - виновато признал Гость. - Я забыл: вы  же  не  можете...  Я
потом научу вас... Хотите, покажу картинки - пока про меня не начали?
   - Ну, покажи мне свои картинки... - уныло согласился Мепистоппель.
   В том, что клиент им со Счастливчиком достался  безнадежно  чокнутый,
он уже уверился на все сто.
   - Экран Ти-Ви неожиданно "икнул", поправился  и  показал  ему  что-то
непривычное... Небо - странное,  какое-то,  в  слоистых  -  нездешних  -
облаках. Люди, что идут куда-то. Стоят - словно позируют для фото. Потом
- резким переходом - тесные,  перекрученные,  какие-то  коридоры,  снова
непонятные фигуры. И - кровь, кровь...
   Экран снова пошел сумбурными искрами. "белым шумом"...
   - Прости, - как-то торопливо проговорил Гость, поднимая свои  тонкие,
иссушенные пальцы к лицу. - Я сбился. Я не то хотел показать...
   - Это кто передает? - озадаченно спросил Адельберто.
   Странный, жутко неприятный озноб кольнул его от  увиденного.  Хотя  -
что, собственно, он увидел?
   - И что это за люди были? -  он  провел  ладонью  по  лицу,  стремясь
избавиться от странного морока. - У них на головах,  что  -  мешки,  что
ли?... Или... Я не понял...
   - Я же сказал - это картинки... -  все  также  виновато  и  торопливо
успокоил его Гость. - Это никто не передает... Это... Эти
   - они за мной... Они хотят прийти за мной... Они... Впрочем - это  не
тебе было... Не надо больше картинок. Вот сейчас передают про меня...
   - Правильно... - Адельберто снова провел ладонью по лицу. -  Не  надо
больше картинок...
   Экран показывал теперь небольшую толпу пестро одетых молодых людей  с
плакатами, отирающихся у подсвеченной ночными фонарями чугунной  решетки
здания Объединенных Министерств. Диктор  усталым  голосом  сообщил,  что
митинг  протестующих  против  приема  на   Прерии   в   качестве   Гостя
небезызвестного Оружейника,  представителя  Цивилизации  Чур,  Торвальда
Толле,  так  и  не  состоялся,  ввиду  полного   отсутствия   какой-либо
официальной информации относительно прибытия Толле на планету или о  его
пребывании  на  ней.  Собравшиеся  выставили  пикеты  у  входа   в   два
Министерства и разошлись.
   Адельберто вдруг онемел.
   - Это, говоришь, про тебя? - остолбенело уставился он на Гостя.
   - Ты сказал, что  тебя  зовут  Тор...  Торвальд  Толле,  что  ли?  О,
Господи! Как мы влипли! Чертов Тони, со своим Трубочником...
   Он лихорадочно набрал номер Счастливчика.
   Но тот, естественно, и не думал отвечать.

***

   Лестница, по которой комиссар взбирался на четвертый этаж  одного  из
самых старых домов столицы, разменяла, должно быть,  вторую  сотню  лет.
Скрип ее ступеней под тяжестью  поступи  мсье  Жана  норовил  перейти  в
предательский треск, и каждый раз, достигнув своей цели, Роше возносил в
душе своей благодарение Господу за то, что  посещать  эту  архитектурную
достопримечательность ему приходится не так уж часто. Хотя с домом  этим
- довольно престижным,  именно  благодаря  своей  древней  истории  -  у
комиссара и были связаны  сентиментальные  воспоминания  времен  юности,
проведенной в роли стажера-околоточного в этих местах. Но возвращаться в
места,  помнящие   его,   Роше,   молодым   почему-то,   не   доставляло
удовольствия.  Жители  преславного  здания  отвечали  комиссару  в  этом
вопросе полной взаимностью. Непростой это был домик, и люди в  нем  жили
непростые.
   Сегодня, впрочем, Роше пожаловал не к Генриху  Ланде  -  виртуозу  по
части воспроизведения почерка совершенно ему  незнакомых  людей,  -  что
обитал в мансарде, не к отсидевшему уже пару сроков за электронный взлом
хакеру милостью Божьей Ване Гнедых, что проживал на втором этаже, и не к
Микаэлле М'Банги - гадалке  с  мировым  именем,  но  без  лицензии,  что
практиковала на третьем. Он надавил кнопку звонка у  двери,  за  которой
обитала  особа,  пребывавшая  в  полной  гармонии  с  собой,  законом  и
окружающим миром - Лидия  Панина  -  модный  дизайнер.  В  девичестве  -
Косневски.
   Дверь ему открыл господин  Панин,  вообще-то,  редкий  гость  в  этой
квартире - наполовину студии, наполовину - оффисе.
   Профессия - служба дальней космонавигации - не слишком способствовала
его длительному пребыванию по  эту  сторону  небосвода  Прерии.  Как  ни
странно,  с  комиссаром  он  был  довольно  хорошо  знаком  -  благодаря
некоторым околозаконным жизненным  пассажам  своего  непутевого  шурина.
Чтобы пропустить комиссара, ему пришлось порядком потесниться в нетесном
в общем-то вестибюле - ни ростом,  ни  габаритами  Господь  штурмана  не
обидел.
   По тому, как изменилось широкое лицо хозяина, комиссар понял,  что  в
этот раз ему повезло. Кривить душой Алексей Панин не умел - должно  быть
это не очень нужно  было  ему  там  -  по  ту  сторону  небес...  Аромат
трубочного табака, ощущавшийся уже при входе  и  вконец  сгустившийся  в
пустой  гостиной,  был,  собственно  говоря,  уже  совершенно   излишней
подсказкой. Этот аромат был давно знакомой комиссару  музыкальной  темой
из симфонии запахов ""Канары" вечером".
   Всегда рад вас видеть, комиссар, - смущенно прогудел хозяин,  широким
жестом указывая на кресла - подальше от дивана, к которому был придвинут
журнальный столик  с  парой  высоких  стаканов  и  опустошенной  бутылью
здешнего легкого "Степного". - Если вы к Лиде, то...
   - Да нет... - Роше выдержал чуть заметную паузу. -  Мне,  собственно,
надо было передать пару слов господину Косневски... Его, как я  понимаю,
я не застал, как и милейшую Лидию Вацлавовну?
   Ведь вы его увидите наднях?...
   Господин Панин загодя  зарделся,  готовясь  подвердить  предположение
комиссара, но тут, с душераздирающим кашлем и перханьем,  отворил  дверь
соседней комнаты и вошел в гостиную,  в  сопроваждении  клубов  дыма  из
любимой - из корня бес-дерева - трубки  сам  искомый  -  Лео  Косневски,
собственной персоной.
   Чернявый, тонкой кости и вида демонического: вылитый пан  Твардовский
из иллюстраций к поэме господина Мицкевича.
   - Да брось ты, Алеша, эту конспирацию!... И вы, комиссар, ей  Богу  -
мудрить придумали... Нет уж... Раз уж мсье Жан сел  кому  на  хвост,  то
лучше уж сразу в