сообразил: в лабиринте ощущался след замаскированного запаха. Только что
здесь прошли те, кто умел делать такое... И Харр очень хорошо знал,  кто
это умеет...  Еще  здесь  провели  людей  -  чужих,  не  своих.  И  тоже
попытались замаскировать след. Но это не  очень  получилось.  Они  пахли
оружием, злобой, страхом, эти люди, которых провели здесь.  Но  те,  кто
провел их, людьми не были... И еще один след петлял здесь  -  трусливый,
замирающий и топчущийся у каждого перекрестка. След человека, который не
хотел идти сюда, но тоже прошел  этой  дорогой.  Впрочем,  на  людей  не
стоило обращать внимания. По-настоящему  были  страшны  не  они!  Шерсть
поднялась на загривке Харра. Нервы словно слились с мышцами и  сжавшимся
комком внутренностей. И по нервам  этим,  откуда-то  из  глубины  мозга,
прокатился приказ, который  для  механизмов,  сделанных  людьми,  звучал
коротко и понятно: "Форсаж!!!"

***

   Признание Пера не произвело на Адельберто  никакого  впечатления.  Он
молча сунул стаканы с виски обоим своим собеседникам и со свистом всосал
оставшуюся в штофе изрядную толику спиртного.  Передернулся  и  запустил
опустевшей емкостью в темноту коридора. Потом  неодобрительно  посмотрел
на все еще не прикасавшегося к выпивке Густавссона.
   - Так, значит, тебя, Швед, легавые вычислили,  с  зоны  приволокли  и
посадили здесь меня караулить? - Он иронически скривился. - Лихо, ничего
не скажешь... А сами-то они что же не пожаловали? Или... -  Мепистоппель
зыркнул вокруг антрацитовым зрачком, - или где здесь сидят ненаглядные?
   - Не  сидят...  -  Пер  отхлебнул  из  своего  стакана  и  на  минуту
мечтательно смолк - это был первый его глоток настоящего виски за семь с
лишним  лет  отлучения  от  воли.  -  И  не   вычислили...   Совпадение.
Случайность... Но нас, людей, повязанных с Чуром, так немного, что любая
случайность становится чуть ли не  законом  природы...  На  Святой  Анне
народ на этот счет имеет какое-то заковыристое выражение, но  я  его  не
помню...
   Он залпом допил виски и чуть неуверенным движением поставил стакан на
скользкую сталь разделочного стола.
   - Короче говоря, Адельберто, я здесь для того, чтобы обсудить с тобой
условия капитуляции. И времени нам на это дано очень мало. Власти готовы
ограничиться тем, что вышлют тебя и Пайпера в двадцать четыре  часа  под
подписку о неразглашении...
   Слава богу, кое-кто там, наверху, не хочет ни огласки этого дела,  ни
суда, ни скандала...
   - А кто хочет скандала? - неожиданно спросил до того молчавший Тор.
   Лицо его было непроницаемым. Каменным.
   Он продолжал придерживать свой меч на растопыренных  пальцах,  словно
какой-то древний измерительный инструмент. Словно ожидал от  инструмента
этого   подсказки,   как   поступить   в   возникшем   зыбком   раскладе
обстоятельств. Наконец меч подсказал ему слова.
   -  Я  следую  за  этим  человеком  вовсе  не  потому,  что  он   меня
заставляет... - чуть улыбнувшись, сказал он.  -  Просто  он  ведет  меня
туда, куда я должен прийти. Уже привел...
   Пер посмотрел на него понимающе.
   - Я так и знал, Тор... - Он резко оттолкнул свой опустевший стакан. -
Я так и  знал,  что  тебе  понравится  эта  игра...  Но  наверное,  пора
остановиться. Я думаю, Харр будет сильно тебя ругать. Мы с ним поболтали
немного, он очень сердит на тебя...
   Впервые Мепистоппель увидел Гостя смущенным. Не то слово - смущенным.
Торвальд   Толле   -   Оружейник   и   создатель   теории   управляемого
гравитационного  поля  -  выглядел   виноватым   школяром.   Нашкодившим
мальчишкой. Длилось это, впрочем, считанные  секунды.  Лицо  Тора  вновь
странно окаменело, глаза  и  сталь  меча  блеснули  мгновенным  пламенем
опасной тайны.
   - Ты думаешь, я просто гуляю по этим краям, Пер? - спросил он тихо.
   Но в его голосе  чувствовалось  внутреннее  звонкое  напряжение.  Оно
очень не понравилось Адельберто.
   - Если и гуляю, Пер, то так, как червяк гуляет на крючке у  рыбака...
- Тор чуть скосил уголок рта. - Я, знаешь,  такой  червяк,  на  которого
должна клюнуть большая рыба. Очень большая, Пер, и очень опасная...
   - Ты... - Густавссон удивленно поднял бровь. - Так ты понял,  что  за
тобой охотятся ТЕ?.. "Черви"... Ведь вы их так называете?  Ты  знал  про
эту опасность?
   - Сначала только догадывался... - Толле смотрел прямо в глаза Пера, и
теперь в его взгляде не было и тени смятения. - Потом в Большом  Космосе
они чуть не добрались до меня. Если бы не Харр... Там на корабле  он  им
помешал. Основательно помешал. Но я понял, что они дотянутся до  меня  и
здесь, на Прерии.  Ведь  это  их  Пространство  -  Кротовый  холм...  Ты
говоришь "опасность"... А помнишь, там, на Чуре, я тебя учил,  как  надо
поступать, когда становится опасно?
   - Помню... хорошо помню, - кивнул Пер. - Человек Чура не  ждет,  пока
беда найдет его, - он заманивает беду в  ловушку  и  убивает  ее.  И  из
убитой беды творит добро и удачу... Но я так и не понимаю - почему?..
   -  Знаки  Судьбы,  Пер,  Знаки  Судьбы...  -   Теперь   Гость   снова
сосредоточенно рассматривал злое, узкое полотно своего меча. - Вы - люди
Земли... Хотя она отсюда и очень далеко, но все равно: все вы - и здесь,
и в других Мирах люди Земли... Вы почти не умеете читать Знаки. Говорите
про интуицию, про предчувствия, про озарения... Все это - не то.  Просто
надо... ну,  ощущать  узлы  событий.  Трудно  вам  втолковать,  что  это
такое... Это... это - из детства... Надо по-другому совсем думать.  Даже
не думать, а... Он запнулся и на мгновение жестко сжал губы, досадуя  на
свое косноязычие. Чуть поморщился. - Вы - как  слепые...  Видите  только
события, факты. А мы - люди Чура - умеем смотреть на  ситуацию  изнутри.
Чувствовать ее узлы. Вот и я  такой  узел  почувствовал.  Очень  важный.
Сначала, правда, я ошибся: подумал, что эти двое - Белая  Голова  и  Нос
Коромыслом - пришли за мной от ТЕХ... Это из-за куклы  все...  Кукла  на
дороге... Это так похоже на ТЕХ - кукла...  Но  потом  понял,  что  дело
сложнее. Но все равно, они привели меня к самому узлу, эти двое...
   - К самому узлу? - Пер вскинул глаза на лицо Тора,  стараясь  поймать
его взгляд. - Ты знаешь... ты узнал про "Шесть Портов"?
   - Это я привел его сюда... -  встревоженно  вмешался  в  ставший  ему
непонятным разговор Мепистоппель. - Что он мог знать про нору? Никто про
нее ничего не знает. Здесь мы - у Бога за пазухой...
   - Скорее уж у Черта в ж...! - оборвал его Пер. - Я сам думал, что эта
шарашка всеми позабыта и в ней  снова  можно  будет  отсидеться,  как  в
старые добрые времена... Но вот и часа не прошло, как мне объяснили  мою
ошибку... Ты знаешь, Тор, чем я занимался здесь после того, как вернулся
с  Чура?  Десять  лет,  Тор,  десять  лет!  Я  думал,  что  разрабатываю
технологию Свертки пространства для  Империи  Харур.  А  оказалось,  что
"Шесть Портов" строят портал для "червей". Роют туннель в Тартар с нашей
стороны! Здорово, а?! И он здесь, Тор, здесь, этот  портал!  В  соседнем
бункере...
   Адельберто онемел. Не поняв и половины сказанного, он осознал все же,
что Судьба заманила его в свой капкан.
   - Совпадения... - пробормотал он. - Случай...
   - Это - не очень-то случайность... - насмешливо поправил его  Тор.  -
Вблизи действующего портала причины и следствия  связываются  совсем  не
так, как в гладком пространстве... -  Беду  мы  подманили,  Пер.  Теперь
осталось победить ее...
   Но Густавссон плохо понимал, что говорит Гость. Побелевшими губами он
повторял:
   -  Действующего...  Вблизи  действующего  портала...  Так   он   стал
действовать, Тор? Надо уходить!
   Он стремительно поднялся. - Надо уносить отсюда НОГИ!
   Но ноги уносить было уже поздно:  гулкий  грохот  пришел  из  глубины
темного коридора - в пещере стреляли. Стреляли и орали как резаные...

***

   Топографию подземелья Пер помнил, а Тор чувствовал. Хуже  приходилось
Мепистоппелю. Ему не  оставалось  ничего  другого,  как,  ломая  ноги  в
темноте, поспевать за этими  двумя.  Он  почти  потерял  ориентировку  в
путанице стальных лесенок, едва  подсвеченных  дверей  и  переходов.  Но
самым плохим было то, что  Тор  явно  не  стремился  выбраться  из  этой
чертовой ловушки. С каким-то  варварским  изяществом,  не  производя  ни
малейшего шума, он двигался по призрачному, потаенному  краю  к  чему-то
одному ему известному... И их таинственные  противники  тоже  затихли  -
больше никто не палил и не орал во тьме. Но  тихо  топал,  перебегая  от
укрытия к укрытию. Шуршал где-то поблизости. Опрокидывая попадающиеся на
пути железяки... Стон. Это  жутко  действовало  на  нервы:  Мепистоппель
вытащил флягу и приложился к ней. Та предательски булькнула и  опустела.
Нервы Адельберто сдали, и он с остервенением запустил чертову стеклотару
в темноту. Тьма отозвалась душераздирающим воплем. Вопль перешел в поток
сдавленных проклятий, до боли  Фюнфу  знакомых.  Он  осторожно  двинулся
вперед и, чуть не сорвавшись в озеро по скользким  ступенькам  очередной
лестницы, оказался на слабо освещенном молу.
   Адвокат Гопник сидел, стараясь укрыться в  темноте,  зажимая  раненое
плечо объемистым, желтой бумаги пакетом.  Желтая  бумага  пакета  быстро
пропитывалась кровью.
   - Где вас черти носят в этих катакомбах?! - зло зашипел он,  узнав  в
движущейся к нему тени своего старого знакомого.
   За спиной Адельберто тут же возник Пер.
   - Я же сказал,  что  напрасно  вы  швыряетесь  бутылками!  -  шепотом
заметил он, приседая на корточках около раненого адвоката. - Однако  вас
зацепило далеко не бутылкой...
   Он  вытащил  из  поясной  сумки  баллончик  репарирующего  биогеля  и
принялся распарывать рукав пропитанного кровью пиджака Гонсало.
   - Бутылкой - тоже! - злобно сверкнул  тот  глубоко  посаженным  левым
глазом.
   Правый  был  почти  не  виден  из-за  быстро  наливающегося   синевой
"фонаря", украсившего физиономию адвоката по темным делам.
   - Осторожнее с пакетом! -  шикнул  Гопник  на  Густавссона,  небрежно
отбросившего сей предмет в сторону. Там ваши деньги, Фюнф. Я  же  принес
вам откупные... Принимают господа  -  там,  наверху  -  ваши  условия...
Принимают не глядя... А вы меня под пули подвели... И как таких  дураков
земля носит...
   - В самом деле, почему вы  так  поступили  со  своим  старым  другом,
господин Фюнф? - вкрадчиво прозвучал голос из темноты за его спиной.
   И темноту эту вдруг залил ослепительный свет.
   Ярчайшие прожектора полыхнули  из-под  сводов  подземелья,  превратив
пятачок мола,  нависшего  над  подернутым  масляной  пленкой  озером,  в
подобие  операционного  стола.   К   ним   добавились   лучи   карманных
прожекторов, которые держали обступившие  этот  пятачок  люди.  Странные
какие-то люди. А может, и не люди вовсе: свет слепил глаза Адельберто, а
за кругом света тьма оставалась тьмой.
   Только сгустилась, словно зажила какой-то своей жизнью.
   - Потрудитесь бросить оружие и поднять руки, - продолжил Магир, делая
шаг в залитое светом пространство. - Надеюсь, вы все  хорошо  понимаете,
что при малейшей попытке  сопротивляться  вас  изрешетят...  Нам...  Ох,
черт!!!
   Глаза Магира как-то странно округлились и растерянно забегали. И было
отчего: неведомо откуда оказавшись в круге света, крепко держа свой меч,
перед ним стоял Тор. А из тьмы неслышным кошачьим шагом выходил второй -
точно такой же... И у боевиков, стоявших по обе стороны от Магира,  тоже
забегали глаза. Они тоже видели что-то...
   И в это мгновение один из прожекторов - там, под  сводами  пещеры,  -
погас. Совершенно бесшумно, словно порыв ветра  задул  его.  А  потом  в
пещере раздался вой.
   Жуткий, до кончиков ногтей пронимающий вой Пса.  Даже  Пер,  которому
такое было не в новинку,  с  трудом  справился  с  охватившим  его  душу
запредельным, каким-то леденящим страхом при звуке этого воя.
   И Магир, и странные его спутники на миг потеряли ориентацию. И  этого
было достаточно. Меч сверкнул в руках Толле - теперь это был только один
Тор, но оказавшийся совсем не  там,  где  его  искали  взгляды  странных
противников. И один из них лишился головы и части плеча. Адельберто  еще
успел подумать, что это дико - человек с отрубленной башкой стоит  и  не
валится с ног. И тут под ноги Рамона бросился  Пер.  И  наступил  полный
бардак. Погас второй прожектор, потом сразу еще два. В наступившей  тьме
лучи  карманных  прожекторов   бестолково   метались   по   стенам,   по
химерическим, словно из дурного сна пришедшим металлическим сочленениям,
по мгновенно исчезающим фигурам людей...
   Страх, охвативший Мепистоппеля, страх остаться одному в этом чертовом
бедламе толкнул его на что-то вроде подвига. Он закинул себе на  шею  не
пострадавшую руку адвоката Гопника и,  поднатужившись,  ползком  потащил
его, пребывающего в полной прострации, неведомо куда - прочь с поля боя.
Происходящее  слишком  напоминало  дурной   сон,   чтобы   хоть   как-то
сориентироваться в своих действиях. Ко всему еще и стрельба  смолкла.  А
фонари - погасли. Все,  кроме  двух  или  трех,  валявшихся  на  цементе
причального мола.
   Остались тьма и шорохи в ней.
   Но эта темнота жила. Какие-то ее отдельные части были более  черными,
чем  весь  остальной  непроглядный  мрак.  Адельберто   никак   не   мог
сообразить:  в  действительности  они  существуют  или  только   в   его
собственных, изрядно помутившихся  мозгах,  И  эти  сгущения  тьмы,  они
шевелились, словно были какими-то существами, слепыми щенятами,  ищущими
в окружающем пространстве чего-то... ЧЕГО...
   Адельберто почувствовал даже некоторое  облегчение,  заслышав  где-то
впереди явно человеческого происхождения звуки: кто-то неуклюже топтался
и сопел в темноте, пытаясь обойти препятствие, такое же невидимое, как и
он сам. Впрочем, не так уж и невидимое:  рубиновые  огоньки  индикаторов
какого-то то ли пульта, то ли  распределительного  щита,  установленного
поодаль, подсвечивали мрак инфернальным,  потусторонним  отсветом.  Фюнф
осторожно пристроил полубездыханного  адвоката  к  какой-то  оказавшейся
рядом  преграде,  осторожно  выглянул  из-за  нее  и  обомлел.  Сопел  и
топтался... Нет - сопело и топталось то самое, что остается от человека,
когда меч сносит его череп и часть туловища. Это  и  не  думало  падать.
(Чем, собственно, оно должно было думать?)  Это,  тяжело,  с  бульканьем
вдыхая и выдыхая воздух из  кровавых  дыр,  снова  толкалось  в  нелепую
металлическую ферму, преградившую ему путь. Терпеливо перебирало вариант
за вариантом... Адельберто так и не мог потом вспомнить, как  долго  он,
разинув рот, в оцепенении таращился на эту жуть. А это наконец  обогнуло
преграду и кануло во тьму, протопав неровной поступью  мимо  замеревшего
Мепистоппеля. Пришел в себя Адельберто только  тогда,  когда  что-то  из
темноты осторожно прикоснулось к его руке, а что-то другое крепко зажало
рот, чтобы заглушить уже готовый из него вырваться вопль ужаса.

***

   - Вы, я вижу, совсем сдурели, - прошептал ему в ухо Пер. -  Биоробота
испугались... Притом поврежденного... Тащите раненого следом за  мной...
Я знаю, где выход...
   Фюнф не заставил его повторяться и снова послушно перекинул  здоровую
руку Гонсало себе на плечи.
   А во тьме шло сражение, почти бесшумное и потому  особенно  страшное.
То вспышка выстрела подсвечивала мрак, и  ослабленный  глушителем  треск
очереди гас под каменным сводом, то короткий вскрик долетал издалека. То
звук короткой перебежки. А то и недолгое, полное своего рокового  смысла
рычание Зверя, его сдавленный лай.
   - Этот Пес тут, кажется, повсюду, - раздраженно прошипел  Адельберто,
с натугой волоча бесчувственного Гонсало под низкими  сводами  какого-то
перехода. - Только что лаял  там  -  сзади.  А  теперь  рычит  откуда-то
спереди...
   - Это Тор, - прошептал Густавссон. - Это Тор разговаривает  со  своим
Псом...
   Толле ждал их  у  самой  горловины  туннеля,  скрытой  за  массивными
металлическими щитами. Рассмотреть его  лицо  в  темноте  Адельберто  не
смог, но голос Гостя был печален.
   - Теперь все в сборе. - Он провел ладонью по лезвию меча, запнулся. -
Уходим, Ты, Пер, идешь первым. Знаешь дорогу. Я помогу нести раненого.
   - А Харр? - вдруг неожиданно для самого себя спросил Мепистоппель.  -
Вы бросаете своего Пса здесь?
   - Когда в бою надо отступить, - все тем же скорбным  голосом  ответил
Тор, - Человек уходит, а Пес останавливает врага. На Чуре  такой  закон.
Так Псы приказали Людям.

***

   - Это там... - определил Роше. - Но по-моему...
   - По-моему, это - какая-то другая собака... - подтвердил его сомнения
Ким. - Стоит посмотреть, что у них там...
   Фидлер промычал что-то утвердительное, а Старинов только кивнул.
   - Сэмюэль! - коротко бросил Роше, вытягивая из кобуры свой  пистолет.
- Ты отвечаешь за доктора Аркадьева. Джон и Каспер  пойдут  с  нами.  Не
уходите из эфира...
   - Хочу  дать  вам  совет...  -  окликнул  уже  шагнувшего  в  темноту
комиссара зоолог.  -  Кольцо  "призраков"  -  очень...  очень  нехорошая
вещь... Вы постарайтесь не пересекать его - круга этого границу...
   -  Спасибо,  док,  -  кивнул  Роше.  -   Постараемся...   -   Конечно
постараемся... - бурчал он,  двигаясь  по  колено  в  тумане  следом  за
легким, проворным Каспером.
   Длинноногие Ким и Джон еле поспевали за двумя коротышками.
   - Вот только где она, граница кольца  этого...  -  продолжал  пыхтеть
комиссар. - Да и самих тварей этих не разглядишь в тумане...
   Туман действительно вступал в свои права над озябшей за  долгую  ночь
Поймой...
   - Метров за сто хотя бы... -  продолжал  Роше.  -  Апокрифы...  -  Он
переложил трубку в зубах поудобнее. - Мемуары... Матерь Божия!!!
   Последнее относилось к неожиданно вынырнувшему из мрака здоровенному,
рыже-каштанового окраса - насколько позволял судить свет ручных  фонарей
-  псу.  До  размеров  Харра  зверюга  не  дотягивала,   но   достаточно
впечатляла. Таких держат не для охоты за сусликами... Когти и зубы зверя
были способны внушить ужас не только рядовому обывателю, но  и  людям  с
боевым опытом, вроде комиссара Роше или Кима Яснова. Однако именно этого
псина делать и  не  собиралась:  глаза  ее  полны  были  не  яростью,  а
безысходной тоской и отчаянной надеждой на помощь.
   Пес кинулся почему-то именно к  Роше,  словно  почуяв  в  нем  хорошо
замаскированную  от  простых  смертных  добрую  душу.  С   остервенением
отчаяния он принялся  атаковать  полы  его  плаща,  явно  норовя  увлечь
комиссара  в  нужном  ему  направлении.  Направление  это  совпадало   с
намеченным отрядом, да к тому же неприкаянная псина была явно источником
того зова, на который отряд этот двинулся.  Так  что  оставалось  только
поторапливаться за рыжеватой бестией в глубь тьмы. Далеко  забираться  в
чащобу не пришлось.
   - Глядите! -  объявил  подсвечивавший  дорогу  галогеновым  фонариком
Каспер. - Имеем труп...
   И действительно: в черных кустах, завалившись  на  бок  и  уткнувшись
порядком исцарапанной  добродушной  физиономией  в  сырую  землю,  лежал
одетый по-спортивному, крепко сложенный, слегка полноватый тип. Недавно,
видно, проклюнувшаяся, небольшая лысинка  его  была  обрамлена  венчиком
настолько светлых волос, что в лучах  фонарика  они  сначала  показались
комиссару просто седыми.
   Псина суетилась над бездыханным телом. Это и была цель, к которой она
стремилась доставить подмогу. Роше нагнулся над "клиентом" и  перевернул
его лицом  вверх.  Жертва  скрывала  под  собой  орудие  преступления  -
литровую бутыль можжевеловой водки. Полностью опустошенную.
   - Для покойника этот тип слишком пьян, - определил комиссар, втягивая
ноздрями воздух и похлопывая ладонью по карманам незнакомца.  -  Бедняга
просто плохо закусывал... К рассвету будет как огурчик. Оружия  при  нем
нет. Зато есть это... - Он принялся рассматривать  извлеченный  на  свет
кожаный кисет. - В табаке...  э-э...  пострадавший  толк  п