послушайте меня внимательно...
   - Что вы сказали? - переспросил Пер  и  окинул  взглядом  комнату,  в
которой находился.
   - Я сказал: послушайте меня внимательно... - док сделал паузу.
   Парень с компьютером поднял свой ноутбук, чтобы  всем  было  видно  и
показал Йозефу высвеченные на дисплее строки.  Тот  неслышно  щелкнул  в
воздухе пальцами и двое из четырех мрачноватых типов, подпиравших  стены
кабинета доктора Зеллера, оторвались от косяка двери, прочитали выданный
компьютером текст и, кивнув Йозефу, быстро вышли.
   - Я проведу с вами короткий тест, - пояснил док, - потом вы подъедете
ко мне  и  мы  проведем  э-э...  глубокое  обследование...  А  теперь  -
отвечайте на мои вопросы быстро и не задумываясь. Сейчас я продиктую вам
последовательность цифр и вы мне ее воспроизведете...  Не  беспокойтесь,
что не все ухватите сразу, так и должно быть...

***

   Пер аккуратно пристроил продолжающую ворковать трубку  на  подушке  и
тихо и молниеносно встал. Прихватил стоящую на готове  сумку-рюкзачок  с
ноутбуком  и  конспиративным  барахлом,  закинул  на  спину  и  закрепил
понадежнее. Метнулся снова в ванную,  отворил  вентиляционное  окно  над
полкой  со  всяческими  принадлежностями,  подобающими  функциям   этого
помещения. Приемом старого скалолаза поднялся по стене тесной комнаты и,
протиснувшись в окошко, оказался в щели между двумя построенными впритык
зданиями. Спуститься по ней на три этажа вниз,  держась  на  распорке  -
руками и ногами -  меж  шершавых,  красного  кирпича  стен  было  скорее
непривычно,  чем  трудно.  Вдали  -  в  каптерке  дежурного   заголосила
сигнализация взлома.

***

   Доктор Зеллер выдержал довольно длинную паузу.
   - Вы слушаете меня, господин Густавссон? - осведомился он. - Алло? Вы
меня слушаете?
   Потом повернулся к Йозефу и высоко поднял плечи.
   Наступил самый неприятный момент в этой их встрече.
   Йозеф, чуть скривившись, принял от дока трубку и для порядка пару раз
дунул в нее. Потом поднял на дока глаза.
   В отличие от его лица - оплывшего и добродушного  -  глаза  эти  были
злы, остры и холодны.
   - Как это  понимать,  доктор?  -  осведомился  он,  прижимая  клавишу
гасителя звука. - Так что же -  вы  выполняете  свои  обязанности  перед
индивидуальными клиентами  с  куда  большим  тщанием,  чем  перед  таким
солидным заказчиком, как Дженерал Трендс?
   Он резко положил явно ставшую бесполезной трубку на стол.
   Док нервно пожал плечами.
   - Этот клиент - довольно странная птица... Я не могу отвечать за  его
поступки. Вы сами слышали наш разговор. Вы просили потянуть  время  и  я
это сделал. Возможно, этот тип что-то заподозрил...
   - Хорошо, если  так...  -  Йозеф  задумчиво  отбил  своими  короткими
пальцами короткую дробь по краю стола, на котором  устроился,  напоминая
позой и комплекцией Карлсона из старой детской сказки.  -  Хорошо,  если
так... Надеюсь, что вы не забудете дать нам знать вовремя - я  повторяю:
вовремя - когда клиент напомнит вам о себе...
   Он сунул Парабеллум в наплечную кобуру и соскочил  со  стола.  Махнул
своим людям, и  те  не  торопясь  покинули  кабинет.  Йозеф  вразвалочку
последовал за ними. На пороге - обернулся.
   - Я надеюсь, доктор... Я надеюсь, что вы достаточно хорошо понимаете,
что только те услуги, которые вы оказали и продолжаете  оказывать  нашей
м-м... нашей, так сказать,  конторе,  заставляют  меня  воздержаться  от
более энергичных действий в отношении вас. Но все имеет свои  границы...
Все, доктор...
   - Я прекрасно понимаю вас... - развел руками доктор.
   Двери за пухлым Йозефом закрылись.  Доктор  обессиленно  опустился  в
кресло,  в  котором  обычно  принимал  пациентов.   Помассировал   сразу
отяжелевшее лицо, поднялся, достал из  стенного  шкафчика  толстостенную
колбу, налил себе граммов  семьдесят  неразбавленного  спирта  и  залпом
выпил.

***

   Выбравшись из щели между домами, на - слава Богу -  безлюдную  улицу,
Пер отряхнул одежду, пересек проезжую  часть  и  вошел  в  подъезд  дома
напротив. Это тоже была гостиница. Он поднялся на второй этаж и  устроил
импровизированный   наблюдательный    пункт    у    коридорного    окна,
замаскировавшись к месту случившейся шторой. Ждать пришлось недолго.
   К выходу из давешней щели  почти  одновременно  подкатили  золотистый
"Меркюри-кэн" и полицейский "Полюс". Из обоих вышли плечистые громилы  -
в униформе и в штатском - покрутились у  щели,  старательно  не  обращая
друг на друга ни малейшего внимания,  убрались  восвояси.  Пер  позвонил
Агенту на Контракте - так, чтобы успокоить - и тоже отправился по  своим
делам.

***

   ... Так что  развитие  Цивилизации  Чур  -  на  первых  ее  этапах  -
происходило в благостной изоляции от цивилизации имперской. Но  -  в  ее
зловещей тени, - Покровский грустно улыбнулся.
   Мир, в котором жили и который создавали первые поколения переселенцев
на Чуре, был похож на некую героическую сказку. Она - эта сказка - потом
так ранила души тех, кому выпало пережить крах и самоуничтожение ее, что
они объявили все рассказы о прошлом Запретным Эпосом. Прокляли.
   И тем, конечно, обеспечили им бессмертие.
   Возможно, в ней и было нечто такое, за что ее стоило проклясть -  эту
сказку... Да, Запретный Эпос полон героизма -  им  было  от  чего  стать
героями, первопоселенцам Чура: звездные корабли  доставили  на  планету,
фактически только людей и знания.  Всего  остального:  оружия,  техники,
продовольствия хватило только  для  затравки,  для  того  только,  чтобы
инициировать рождение новой человеческой цивилизации в новом, пусть даже
и весьма благосклонном мире. Но не поддерживать его  дальше.  Исключение
из  этой  ситуации  тотального  технологического  и   продовольственного
дефицита было только одно: мощности энергоустановок звездолета с  лихвой
перекрывали все потребности мятежной колонии на протяжении, практически,
всей ее истории. Но энергия, сама по себе - сколько бы ее ни было  -  не
заменяет ни зерно, ни станки, ни крышу над головой. Сперва  особо  плохо
дело  обстояло  с  продовольствием:  мощности  бортовых  биосинтезаторов
катастрофически не хватало, чтобы прокормить растущее население колонии.
На борту Странника  был  набор  семян  растений  и  латентных  эмбрионов
животных сугубо академического предназначения. Потребовались десятилетия
кропотливой селекционной  работы,  чтобы  адаптировать  всего  несколько
сельскохозяйственных культур к почвенным и климатическим условиям  Чура.
А из животных прижились только кони... И Псы.
   Собак везли с собой живыми - в качестве домашних животных  -  кое-кто
из офицеров команды Странника. И они сильно пригодились на планете -  за
отсутствием   практически   любого   другого   дружественного   человеку
животного. Стали своего  рода  хранителями  домашнего  очага.  Приобрели
особый статус. Вокруг них сложился своего рода культ... А вот кошки - из
размороженного материала - все или отдали душу  своему  кошачьему  Богу,
или покинули хозяев и образовали в лесах  странный  симбиоз  с  тамошним
зверьем - сумеречные стаи... В общем-то враждебные людям. И этим  все  и
ограничилось - с земным зверьем.
   Бог, однако, милостив, и  довольно  скоро  и  успешно  первопоселенцы
освоили местные виды растений и животных: в конце концов, биосфера  Чура
в основе своей - биохимически -  отличалась  от  земной  всего-то  двумя
аминокислотами и одним нуклеотидом... Пришельцам с  Земли  повезло  и  с
микрофлорой Чура: болезнетворных для земных существ микроорганизмов  там
было немного и земные  методы  иммунизации  и  медикаментозного  лечения
работали достаточно эффективно.
   Так что только от самих бывших землян зависело во что превратить  эту
планету - в ад или в рай...

***

   Сквозь неглубокий сон Харр чувствовал, как поодаль  -  на  проходящей
вдоль черты парковой зоны грунтовке - притормозил полицейский кар  -  он
уже хорошо различал их по звуку - и из него,  сопя  и  ругаясь,  вылезли
двое.
   - Это тут где-то, - говорил один. - Ближе к реке...  Я  прямо  глазам
своим не поверил... Стая... стадо... Голов  в  сто,  может,  побольше...
Как-то странно сбегаться они стали  -  такими...  кучками...  И  тут  же
хороводиться этак стали - тоже странно очень... И, вообще, какие-то  они
были... Знаете, обычно, как  набегут  кобелины  проклятые  числом  более
одного, так лай стоит до небес и мех летит по сторонам - только  успевай
подметать... А эти - понимаете, не то, чтобы без этого, но... Понимаете,
то они взлают, то затихнут и скулят - словно бы хором, только на  разные
голоса... Может больные? Затащили какое-нибудь хитрое бешенство сюда - с
того же Харура...
   - Следов действительно - много... - согласился второй, судя по всему,
офицер полиции. - И шерсть...
   Они стояли в десяти шагах от Харра, но и не думали замечать его. Ни с
кем  д-о-м-а  такого  не  могло  бы  случиться.  Но   для   этих   вечно
расслабленных увальней достаточно было простой ночной  заслонки,  такой,
какую Харр приучен был выставлять чисто подсознательно  еще  в  детстве,
когда ему приходилось возиться с малышами - чтобы те не  беспокоили  его
во сне.
   И сейчас  ему  даже  не  надо  было  просыпаться:  простенький  набор
защитных реакций: почти неслышимых, за  гранью  восприятия  находящихся,
звуков, которые без  особой  затраты  сил  производили  его  носоглотка,
голосовые связки, легкие,  когти;  та  фактура,  которую  принимала  его
шерсть; рисунок, в который  вписывались  полурасслабленные  мышцы  тела,
надежно рассредоточивали  внимание  ставших  в  полутьме  подслеповатыми
человеческих существ,  делали  его  неприметной  частью  окружавшего  их
ночного мрака. Конечно, Харру было далеко до того, что  умели  вытворять
боевые Псы-невидимки - он то был всего лишь Опекун. Опекун  и  защитник.
Но здесь, среди вконец одичавших, бесхозных  подобий  людей,  населяющих
такой огромный, прекрасный и милостивый  к  ним  Мир,  для  того,  чтобы
сыграть в невидимку не надо было даже размыкать веки.
   Двое бестолковых созданий еще поприперались между собой и  не  придя,
разумеется,  ни  к  какому  путному  решению  убыли  по   своим   делам.
Подопечный, конечно, много рассказывал Харру про порядки и обычаи  Мира,
в котором им предстояло гостить, но все таки так и не подготовил  его  к
пребыванию в том, царстве  непуганных  растяп,  в  которое  ввергла  его
Судьба.
   Легкий, призрачный полусон снова начал уносить Харра на своих  зыбких
волнах. И странно - в этой стылой мгле все четче и четче стал  слышаться
ему тот странный зов. И одновременно с этим пришло неведомо кем или  чем
подсказанное понимание того, что торопиться с этой  странной  мольбой  о
помощи сейчас не стоит...

***

   Из дремы Харр вынырнул легко: подсознательно он только и ждал,  когда
вернутся - разумеется с дьявольским треском и  шумом  -  первые  из  его
посланцев.
   Шуму посланцы наделали ровно столько, сколько Харр и  ожидал.  А  вот
числом своим превзошли его ожидания: привели с  собой  новичка.  Новичок
был отменно шелудив и голоден. Одно ухо - рваное. И от него пахло Тором.
***

   Адельберто Фюнф поставил на землю грозящий рассыпать свое  содержимое
пакет с закупленным провиантом, вставил тяжелый,  металлический  ключ  в
фигурный вырез скважины замка и похолодел: тот и не думал поворачиваться
против часовой стрелки, как то было  предусмотрено  нехитрой  процедурой
отпирания тяжелой складской двери. Оно и понятно: дверь-то была отперта.
   Адельберто осторожно извлек из-за пояса тяжелый,  десантного  образца
бластер, взял его наизготовку и, стараясь не производить излишнего шума,
с натугой толкнул дверь, ведущую в  помещения  номер  сорок  по  Птичьим
пустошам...
   Внутри царила полутьма. Пахло застоялой  сыростью  и  поджаренной  на
сале яичницей. В углу продолжал бестолково  мигать  экраном  портативной
телевизор, расстегнутый наручник болтался на  трубе  пневмокоммуникации.
Бинки нигде не было видно.
   Адельберто  решительным  рывком,  крутанувшись  в   движении   вокруг
собственной оси, занял позицию, защищенную углом контейнера и  массивной
переборкой, разгораживающей помещение номер сорок на две неравные части.
Бластер он держал перед собой на вытянутых, так что тот заслонял от него
большую часть сектора обстрела. Остальную его часть мешали видеть его  -
Адельберто - уникальный орган обоняния и клок его же бакенбарды.
   - Ты - труп! - сообщил ему Тор, выходя из-за шкафа  с  провиантом.  -
Бах!!!
   И сделал выпад мечом.
   Адельберто медленно осел по стенке.

***

   - Честное слово, я не хотел тебя  так  пугать,  Нос  Коромыслом...  -
озабоченно  и  огорченно  говорил  Тор,  отмеривая  в  неказистого  вида
алюминиевую столовую ложку капли из пузырька,  извлеченного  из  кармана
Мепистоппеля. - Столько достаточно?
   Адельберто проглотил микстуру и перешел из горизонтального  положения
в положение сидя.
   - Ты - идиот! - сформулировал он свое мнение о Госте  Прерии.  -  Дай
сюда виски...
   - Не ругайся, Нос Коромыслом, - чуть обиженно возразил Тор. - Я очень
хорошо  работаю  мечом  и  тебя  поранить  просто  не  мог...  Я   хотел
пошутить... Виски у нас нет.
   - Еще раз говорю тебе, что ты -  идиот!  -  Адельберто  с  кряхтением
поднялся и проследовал к облезлому железному шкафу.
   Рванул его дверцу и уставился на опустевшую полку. На некоторое время
он снова лишился дара речи... Затем с некоторым трудом вернул его себе.
   - Так ты еще и воспитывать нас решил, придурок?!!! - просипел он. - С
алкоголизмом среди меня бороться?! За каким чертом вылил все спиртное?
   - Я не выливал его... Я его выпил, - объяснил Тор.
   -  Считаешь  меня  идиотом?  -  без  особого  удивления   осведомился
Адельберто. - Без малого - галлон пшеничного... Да ты бы сдох... Или под
столом валялся бы...
   Тор вздохнул.
   - Это мутация - пояснил он. - Мы, на Чуре, можем очень быстро сжигать
алкоголь...  Так  что  нет  токсического  эффекта...  Это  очень  хорошо
восстанавливает силы...
   - Несчастные... - помолчав, определил свое отношение к этому феномену
Адельберто.
   - Но можем и не сжигать... - виновато поправился Тор. -  Когда  нужен
кайф...
   Адельберто только махнул рукой.
   Мгновенно вновь обессилев, он опустился  на  ящик,  исполняющий  роль
стула.
   - Ты понимаешь, дубина, что если бы бластер не глюканул, у тебя бы во
лбу была дырка, в которую банка от пепси запросто пролезла бы? -  устало
спросил он. - Вас на вашем дурацком  Чуре  учат  тому,  что  такие  вещи
трудно потом исправить? - И кто отворил двери? Тони заявился, что-ли?
   - Нет, Белая Голова не появлялся. Ты  знаешь,  Нос  Коромыслом,  меня
что-то начало беспокоить... Что-то с ним связанное. И я  отправил  Бинки
его поискать. И  вообще...  И  твой  бластер  не  глючит...  Это  я  его
попридержал...
   - Ты... попридержал... - Мепистоппель презрительно скривился, вскинул
бластер в направлении допекшего  его  вконец  своим  свистом  и  треском
Ти-Ви. - Не глючит?!
   Он надавил спуск. Ти-Ви разлетелся клочьями, а стенка  за  ним  пошла
копотью и цветами побежалости.
   - Не глючит... - ошалело признал Адельберто.
   Оба помолчали.
   - Значит, ты замки  и  это...  все?...  -  Мепистоппель  пошевелил  в
воздухе пальцами - вяло, но выразительно.
   - Я же -  Оружейник...  -  чуть  виновато  пояснил  Гость.  -  Обязан
уметь... Извини, что я достал меч из твоего  сундука,  но  Оружейник  не
должен  встречать  опасность  без  меча...  И  еще  -  я  поправил  твою
кредитку...
   Несколько застенчивым движением он  протянул  Адельберто  пластиковый
прямоугольник. Тот обреченно приложил палец к сенсорному сайту.
   - Зачем ты туда нарисовал такую уймищу баксов? -  уныло  спросил  он,
поглядев на индикатор. - Банк все аннулирует к хренам, как только я суну
эту штуку в терминал...
   - Нет, там - все правильно... -  вздохнул  Тор.  -  Я  эти  баксы  не
рисовал... Я их перекачал с моего счета... Когда меня пригласили, то  на
мое имя здесь открыли счет...
   Адельберто остекленело уставился на карточку.
   -  Ч-через  к-какой  терминал  ты  вылез  на  б-банк,   ч-черт   тебя
п-побери?!!! - спросил он, мгновенно помертвев.
   - Через тот, что у тебя на радиотелефоне, - радостно пояснил Тор. - Я
сначала хотел выйти и найти этот... банкомат, но решил, что  раз  я  эту
штуку ни разу не видел...
   - Как только кому из дурней, что тебя ищут придет в голову  проверить
твой счет, - с ужасом вымолвил Адельберто,  -  здесь  окажется  половина
полиции со всей Прерии...

***

   Когда же эти ослы кончат шуровать там наверху и соизволят  спуститься
к  нам  вниз?  -  с  досадой  подумал  Кукиш,  в  который  раз  ощупывая
предохранитель своего бластера. - И, кстати - сколько же  их,  все-таки?
Он  уже  вполне  адаптировался   к   полутьме   и   теперь   внимательно
присматривался к  физиономиям  укрывшихся  по  углам  подвального  этажа
Мепистоппелева заведения подчиненных.
   Тем тоже уже основательно надоело  это  ожидание.  Кноблох  время  от
времени взмахами тяжеленной ручищи пытался отогнать  предательскую  вонь
сигарного окурка. Берни и Халид с каменными  физиономиями  и  бластерами
наизготовку замерли на полусогнутых по обе стороны от лестницы,  ведущей
наверх. Поччо  был  готов  блокировать  тех,  кто  появится  из  люка  в
неизвестно куда уходящий подземный ход, а пока, в ожидании событий, судя
по всему - молился. При этом - не сводил глаз с левой руки  Кукиша.  Тот
глянул - что там с ней не в порядке? И действительно  -  оказывается,  в
ладони он сжимал и нервно комкал бумажку, что перед  тем  как  сработала
радиоконтролька, всучил ему Поччо.
   Кукиш про  нее  и  позабыл...  После  того,  как  все  вырубили  свои
фонарики, единственным источником света в чертовой кладовке была витрина
с кладкой яиц паука Подо. А всякому известно, что свет паучьих яиц зыбок
и обманчив.
   С пауком Подо и его яйцами, вообще - всегда одни неприятности.

***

   С гамбургерами было покончено,  но  кофе  в  избытке  хватало,  чтобы
поддерживать  интерес  комиссара  к  рассказу.  Хотя  он,  похоже,  чуть
подремывал, но вставлял время от времени, к месту случавшиеся  "В  самом
деле?" и "М-да...", чем стимулировал дока.
   - Ясно, - продолжал Покровский, что несколько сот  землян,  полностью
оторванных от Человечества могли основать новую цивилизацию только ценой
огромных  потерь.  В  том  числе  и  потерь,  так  сказать,  социального
характера... Это началось еще на борту Странника:  ведь  дорога  к  Чуру
заняла несколько  поколений  -  это  на  корабле,  вовсе  для  этого  не
предназначавшемся. А бортовая дисциплина в Дальнем Космосе  мало  общего
имеет со светлыми идеалами всеобщих свободы и равенства. Братства -  еще
куда ни шло... А уж ТАМ - на девственных просторах чуждого мира  -  само
собой, просто для того, чтобы  выжить  пришлось  резко  и  несправедливо
рассечь все настоящие и будущие поколения обитателей  Чура  на  огромное
большинство  подчиняющихся  и  непосвященных,  и  ничтожное  меньшинство
подчиняющих и приобщенных к высшему знанию.  Подчиняющемуся  большинству
на роду было написано, трудясь в поте  лица  своего,  от  зари  до  зари
обеспечивать весь обосновавшийся на Чуре  филиал  рода  людского  хлебом
насущным и  крышей  над  головой.  Крошечное  меньшинство  правителей  и
хранителей знаний от рождения своего должно было быть убеждено  в  своей
исторической миссии: возродить под чужими небесами не  более  не  менее,
как Новое Человечество - новое и очищенное от скверны прошлых  грехов  и
ошибок!  И,  надо  сказать,  духовный  потенциал   этого   новоявленного
дворянства был - в основном, исключения не в счет!  -  неизмеримо  выше,
чем у их предтечь - феодалов древней Земли. Еще бы! Ведь за  их  плечами
стоял истинный Золотой Век! Не выдумки праздных поэтических душ, не миф,
воплотивший тоску о Несбывшемся - нет! Их Золотой  Век  был  воплощен  в
металл и керамику тел