позабавнее, просто кемарили стоя и всеми  другими  известными
способами использовали то обстоятельство, что руководство  расположилось
к ним спиной.
   Старший хрипловато, но вполне членораздельно огласил Клайда достойным
носить оружие во славу Деда Всех Дедов и привел  его  к  присяге,  велев
совершить обряд целования Белоснежного Знамени. Посапывавший наготове за
его плечом знаменосец вовремя выдвинул вперед древко, и Клайд, выбрав на
застиранном полотнище место  почище,  приложился  к  святыне  Свободного
Лесного Народа. В полном  соответствии  с  уставом  старший  обнял  его,
выдохнув в лицо облако перегара, и сверх устава шепнул, чтоб не тянул, а
шагал в корпус расписываться за чин и присягу, там, мол, и отметим...
   Затем Клайд был оглашен комотделения и к рубахе его была  присобачена
белая кисточка с хвоста ночного древесного яйцекрада.
   После этого Тори-Вори круто повернулся  к  отделению  и  застал  всех
одиннадцать уже вытянувшимися во фрунт  и  пожирающими  глазами  бренное
воплощение вечного бога в чине старшего по инструктажу.
   Отделению было доведено до сведения, что перед собой они видят  -  по
правую, нет, тьфу, по левую  руку  от  старшего  -  своего  отныне  отца
родного - звать Клайдом, на приказы и  распоряжения  которого  если  кто
наплевать вздумает, так сразу в расход пойдет - на запчасти  и  который,
хотя еще и ни хрена на Квача не знает, зато Легион прошел и  приструнить
их, оболтусов, сумеет. Одним словом, просьба нового командира  любить  и
жаловать. Сегодня в  обед  забрать  на  кухне  двойной  паек,  пожрав  -
отсыпаться: в ночь - выход на задание. Все ли всем понятно?
   Все было понятно всем. Оставшись  один  на  один  со  вверенными  ему
оболтусами, Клайд откашлялся и провел перекличку. То, что здешней братве
спуску давать нельзя, он уже усвоил достаточно твердо. Так же, как и то,
что без подачек, вовремя брошенных, в узде эту публику тоже не удержать.
Возведению в чин предшествовав неделя "условного" командирства с тем  же
слегка дебильным - а где взять другой? - рядовым составом. Поэтому,  дав
строю олигофренов ставшую уже привычной команду, гениально совмещающую в
одной формулировке проблематику пространства и времени - рыть траншею от
забора до обеда - а в обед, пообещав поставить от себя двойную  в  честь
такого случая и чтоб дрыхлось лучше перед ночным выходом,  он  уверенным
шагом направился через вытоптанный двор форта к офицерскому  бараку.  По
дороге завернул в свою землянку и  вытянул  из  загашника  одну  и  двух
канистр с самогоном - полагалось поставить еще и начальству. Что-что,  а
субординация на Капо-Квача при Деде Всех Дедов соблюдалась  жестко.  "Не
то что до того как разобрались..." - так говорили здесь.  Еще  говорили:
"Теперь, когда Котлован..."
   Когда, собственно, "разобрались", кто такой Дед и уж особенно в  том,
что за штука такая Котлован, Клайда спрашивать отучили быстро. В  лучшем
случае   дело   ограничивалось   верчением    пальцев    у    виска    и
нечленораздельными: "Дык, ты... Ну, так ведь то... Ты, давай,  не  того,
не умничай..." В лучшем - повторимся - случае.
   Формально  на  форт  полагались  два  толкователя.  Более  того,  оба
наличествовали и по  мере  сил  искренне  стремились  донести  до  своей
паствы, и особо до новообращенною Клайда, извечно мудрое  Дедово  слово,
но, даже будучи относительно трезвы, не были достаточно вразумительны  в
датах и цифрах. И вообще в изложении точных фактов и  концепций  истории
Свободного Лесного Народа. Про менее образованный здешний люд и говорить
было нечего.
   Ясно было одно - была где-то недавно, еще на памяти  этого  поколения
Лесного Народа, Великая Разборка, был Дед и его идеи - путаные  в  части
философии, но до предела ясные в области казарменной дисциплины. Еще был
где-то в совсем уж диких чащобах Котлован, работы на котором близились к
победоносному концу  и  вкалывать  на  рытье  которого  было  высочайшим
счастьем. Еще было очень мало еды и много самогона. Вот,  собственно,  и
все.
   Хотя, впрочем, были еще деревни,  в  которые  к  бабам  выбирался  на
побывку и в самоволку служилый народ из фортов, были потайные города, по
которым  прятались  колдуны  и  откуда  поисковики  тащили  товар,  были
монастыри, где детей - не слишком здесь многочисленных - учили грамоте и
всячески готовили к воплощению в жизнь идей Деда. Еще там, в монастырях,
исполняли волю Деда в тех случаях, когда для  строевого  и  деревенского
народа она оказывалась не по уму. Ну и были многочисленные форты,  вроде
того, куда определили на обучение Клайда. Они стерегли тропы и  охраняли
скопища в разной  степени  нищих  деревень,  разбросанных  по  лесу  или
ютившихся в горах. Ну, что там еще? Ну  да,  конечно,  был  еще  враг  -
Лесной Человек, в разговорах сугубо иронически -  Лесной  Друг  (за  эти
слова пороли), и целый сонм его присных -  от  них  помогали  заговор  и
амулеты. И были  трапперы.  Последних  следовало  уничтожать  при  любых
обстоятельствах. Лесной Человек жизнь отнимал редко  -  чаще  душу,  все
больше норовил сбить с пути истинного, свести с ума, который не  так  уж
на Капо-Квача и в  цене  был,  трапперы  же  сжигали  деревни  вместе  с
женщинами, детьми и  стариками,  вырезали  форты  и,  главное,  отбирали
товар. О товаре Клайд решил поразмыслить особо.
   В комнатушке писарей его уже заждались. Самих писарей,  как  таковых,
выперли прогуляться, а поверх в спешке побросанных бумаг была  разложена
скупая  закуска  и  поставлены  уже  налитые   всклянь   кружки.   Кроме
потиравшего лапы Тори-Бори собрались еще замкомфорта по хозчасти - Лютц,
ординарец самого генерала Холли  -  Андрей  и  старик  Дуперон.  Как  ни
странно, Клайда в форте почти что любили. Во всяком случае, друзьями  он
здесь оброс,  хотя  там,  на  Большой  земле,  слыл  человеком  довольно
нелюдимым. Должно быть, сказывалась актерская закваска.
   Собственно, замыслы его были просты: то, что в одиночку он из леса не
выйдет, даже если не будет погони, он уже усвоил. Помощи от олухов  царя
небесного,  именовавших  себя  Свободным  Лесным   Народом,   ждать   не
приходилось:  единственное,  что  могло  заставить  здешних   командиров
задуматься о возможности возвращения пленника на Большую  землю,  -  так
это только солидный выкуп. Платить за Клайда было явно некому. Разве что
полиция раскошелилась бы, чтобы  заполучить  проклятого  угонщика.  Этот
вариант и вовсе не улыбался Клайду.  Так  что  он  без  особых  раздумий
принял Лесную Присягу и вступил в Силы Самообороны.
   Собственно, человек с опытом  легионера  был  подарком  для  местного
воинства, и только на этих рельсах Клайд  мог  рассчитывать  на  хорошую
карьеру. А карьеру делать было надо  -  чтобы  прорваться  к  сколь-либо
сносному средству транспорта, на котором  можно  было  бы  добраться  до
Южного бугра. Уж там-то Клайд знал бы, что делать. В конце концов, город
был его  стихией.  Не  важно  какой  -  все  города  Звездной  Федерации
годились. Только бы добраться туда, где по рукам ходят деньги и где  вам
за шиворот не лезут муравьи или что похуже... Вопрос  состоял  только  в
том, где он, этот транспорт? Аэроплан, флайер, танк - все, что  способно
вытащить его из проклятых джунглей.
   В том, что транспорт у Лесного Народа есть,  Клайд  не  сомневался  -
даже здесь, в отгороженном от всего мира форте, были заметны следы вяло,
но  постоянно  протекающего  обмена  с  Большой  землей.  Оружие  господ
офицеров вовсе  не  было  только  трофейным  старьем.  Егерский  корпус,
гвардия леса, - эта двойка егерей  наткнулась  на  Клайда  той  ночью  -
предпочитал, правда, арбалеты собственного изготовления, но это была уже
порядочная  бравада.  У  Клайда  за  спиной  болтался  ионный  разрядник
предпоследней модели, а в подсумке  -  зарядное  к  нему  устройство.  В
лечебнице были в наличии,  хотя  и  в  минимальном  наборе,  снадобья  с
неистекшим сроком  пользования.  Люди,  посланные  в  монастыри  или  на
Котлован, перемещались явно не пешком. Был в лесу транспорт.  Был.  Надо
было только вытерпеть все причуды этих дьявольски хитрых простаков,  что
населили,  всем  козням  неукротимой  природы   вопреки,   дикое   плато
Капо-Квача и не собирались ни сами возвращаться в лоно выпихнувшей их на
верную смерть, на Северный бугор, цивилизации, ни возвращать туда  даром
ни одной заблудшей души. Надо было им понравиться. Заслужить доверие.
   Одно только сбивало Клайда с толку. Чем дольше торчал он здесь, среди
этого дремучего люда, тем меньше понимал - прикидывается ли он таким  уж
рубахой-парнем или постепенно им становится. Тихая ненависть его к  тому
же Тори как-то незаметно ушла, и мысль о том, что придется ему рано  или
поздно крупно подвести этого (или другого такого  же)  лопуха,  стала  в
последнее время как-то неприятна ему.
   Клайд поставил  на  стол  свою  канистру,  сподобился  одобрительного
взгляда командира и скромно занял свое место.
   - Ну, поехали! - благословил начало попойки старый Дуперон.  Ему  как
толкователю это полагалось по чину.
   Тори-Вори вытащил на свет божий офицерский жетон и  бросил  в  кружку
Клайда. Чокнулись - и выглушили проклятый самогонище. Со  дна  осушенной
кружки Клайд достал жетон и приделал его себе куда положено. Лютц врубил
дешевый проигрыватель - чтобы посторонние не прислушивались к разговорам
начальников. Андрей разлил по второй.
   Спиртного в форте всегда хватало.  Иногда  им  выдавали  паек,  когда
возникали трудности с провиантом (то бишь почти всегда).  Если  трапперы
не вырезали в одну прекрасную ночь все перепившееся воинство  преславной
крепости, так это потому только, что чутье на  опасность  уже  сидело  в
генах Лесного Народа и никакая алкогольная интоксикация не  могла  вовсе
уж вывести из строя того же, скажем, Тори. Вообще, до полного выхода  из
игры здесь напивались редко. Таких похмеляли. А вот накурившихся "белого
мху" иди наевшихся "веселыми грибами"  сажали  на  кол.  Причем  разницу
между типами обалдения различали безошибочно.  В  чем  состояла  причина
столь радикальных различий в отношении к разным видам опьянения,  понять
было  трудно.  Тем  более  что  "белый   мох"   с   высочайшего   Дедова
благословения толкователи использовали для допросов. Клайд  испытал  его
действие на себе: когда его "раскручивали" по обязательной  программе  -
сразу по прибытии в форт  на  обучение  и  еще  раз  -  перед  Присягой.
Допрашивал в последний раз его сам  Дуперон  -  дьявольски  хитрый  дед.
"Мох" был, безусловно, мощным психотропным снадобьем.  Клайд  мало,  что
запомнил  из  той  чуши,  которую  совершенно  сознательно   городил   в
задушевной беседе с толкователем. Осталось  только  неприятное  ощущение
того, что наговорил лишнего. Но это пока что  ничем  не  давало  о  себе
знать.
   Как и следовало ожидать, после второй Лютц  начал  излагать  поистине
бесконечную историю о том,  как  в  молодости  залетел  в  им  же  самим
поставленный капкан на рагируса и что из этого  вышло.  Андрей  с  живым
интересом комментировал сей рассказ,  а  старый  Дуперон  блаженствовал,
затягиваясь настоящей - с Большой земли - сигаретой. Тори нагнулся через
стол и потянул Клайда за грудки к себе.
   - Ты слушай,  -  понизив  голос,  сказал  он.  -  В  ночь  пойдете  в
сопровождении... Б-будешь, так  сказать,  в  свите...  Важ-жная  персона
направляется. На Котлован.  Кто-то  из  Дедовых  людей.  Здесь  никто  -
ничего... Тс-с-с! Вот так. Возьмешь запечатанный пакет и только на тропе
вскроешь. Там, где указано, встретишь конвой. Из речного форта.
   Примешь  двоих  и  доведешь  до  Горного  монастыря.  К   братцам   -
иерихонцам... При этом... при Дедовом человеке проводник будет. В  ранге
Наставника... Т-ты понял? Не до горных фортов, а в обход - в  монастырь.
Там у них гость сейчас. К нему Дедова человека и сведешь, ему и сдашь  с
рук на руки. Но страшный мужик, говорят. Может, сам, - Тори  воздел  над
своими нечесаными лохмами корявый перст, - может, сам  Советтник.  -  Он
многозначительно икнул. -  В  монастыре...  В  обители...  Это,  считай,
полпути до  Котлована...  Но  опас-сное  дело...  Опас-с-сное...  Слышал
п-последний Дедов  указ?  Вот  то-то!...  П-последние  сроки  настают...
Завершение раб-бот на Котловане... Последовала глубокомысленная пауза.
   - Ох-х, - продолжил старший по инструктажу,  поводя  грязным  пальцем
перед носом у свежеиспеченного командира. -  Вопретесь  вы  в  засаду...
Если трапперы пронюхали, то не-пре-мен-но... Им такой заложник - во  как
нужен!... А у нас все трепаться здоровы... Ладно, разливай по третьей  -
и давай к своим, а то солдатикам отсыпаться нужно.
   Клайд раскупорил канистру.
   - Думаете, у  трапперов  здесь  есть  свои  уши?  -  спросил  он  под
мелодичное бульканье.
   - Это вы там, городские, ДУМАЕТЕ, -  с  неожиданной  обидой  прогудел
Тори. - А я так точно знаю: считай, в каждом форту кто-нибудь да  стучит
трапперам. Вот кто - не знаю... Но уз-знаю...
   Осушив третью, он положил голову  на  руки  и  погрузился  в  мрачное
самосозерцание. Андрей с Лютцем, отбивая ритм по столу,  каждый  во  что
горазд исполняли Древний гимн, а Дуперон вдохновенно дирижировал ими.  В
комотделения Ван-Дейле нужды более не ощущалось.
   - Я займусь своими орлами, - сообщил он Тори для порядка. И, вспомнив
что-то теперь страшно далекое, добавил:
   - Однако.
   - М-молодец, - одарил его мутным взглядом начальник. - Одобряю.  -  С
этими словами он вновь прервал контакт с окружающими.
   Клайд браво попрощался с  остальным  -  совершенно  индифферентным  -
обществом и, стараясь преодолеть ставшее  дьявольски  заметным  вращение
Планеты под ногами, потопал к своим  оболтусам.  По  дороге  вытащил  из
землянки вторую канистру
   Получив команду, рядовой состав живо побежал за пайком и в  считанные
минуты был на месте - в своей крытой траншее. Клайд водрузил перед  ними
выпивку,  предупредил,  что  ночной  выход  будет  тяжелым,  и,  наконец
добравшись до своей лежанки, не раздеваясь,  заснул  мертвым  сном.  Ему
приснился Лесной Человек, и вместо глаз у него был Желтый Огонь.

***

   Душная ночная тьма лишь поначалу казалась непроницаемой. Сначала стал
заметен  призрачный  свет   гнилушек,   затем   глаз   начал   различать
разноцветные, теплящиеся хоть и еле различимым, но  живым  огнем  грозди
фосфоресцирующих грибов,  затем  -  голубоватые  нити  Гномьей  Паутины.
Постепенно  лес  начинал  напоминать  лабиринт  улиц  большого   города,
украшенного огнями к Рождеству. Только огни эти были в сотни раз  слабее
того, к чему Клайд привык на Большой земле. Это  была  редкая  ночь  без
дождя.
   Ночь эта изменила не только лес. Совсем иными были теперь и его люди.
Там, в форте, превращенные казарменной дисциплиной в идиотские манекены,
они гляделись воплощенной нелепостью, а теперь - в  зыбком  мраке  вдоль
тропы скользили жутковато хищные, еле заметные даже в упор  и  абсолютно
бесшумные  тени.  Это  были  дети  леса,  плоть  от  плоти  его  Они   и
переговаривались  между  собой  звуками  леса  -  какими-то  скрипами  и
тресками. Иногда - голосом ночных  зверей.  В  сравнении  с  ними  Клайд
чувствовал  себя  чудовищно  неуклюжим  и   шумным   роботом,   угловато
продирающимся сквозь до предела чуждый ему мир.
   В помощники себе он выбрал малого постарше - Луку.  Точнее,  если  уж
говорить правду, Лука сам взял шефство над чудаком, который хоть и знает
оружие получше других и реакцию имеет неплохую, но  в  лесу  -  младенец
младенцем. Сейчас Лука был порядком озабочен. И становился все мрачнее с
каждым часом. Когда отряд вышел к Гнилому ручью, он стал как вкопанный.
   - Дальше идти не  надо,  начальник,  -  глухо  сообщил  он.  -  Здесь
трапперы прошли Запах металла.
   Клайд даже не стал уточнять, что тот имеет в виду. Сам он не  заметил
бы здесь с десяти шагов и тяжелого танка.
   - Задание идет под срыв, - коротко сказал он.  -  Там  -  впереди,  в
километре - район встречи.
   - Ну ты даешь, начальник,  -  мрачно  хмыкнул  Лука.  -  Считай,  что
трапперы твоих встречных раньше тебя вычислили. И того... Но мы  их  еще
можем и ушучить... Их - человек пять, не больше...
   - И как ущучивать будем? - с интересом осведомился Клайд.
   - А так, что пойдут они оттуда к речке. Там у них катер.
   - Они что, тебе докладывали? Или как?
   - Да тарахтел катерок-то их с час  назад.  Если  пойдем  наперерез  -
точно встретим этих голубчиков. А там...
   - Отлично. Поведешь.
   Клайд  свистнул  условным  свистом  и  вполголоса  объяснил  бесшумно
появившимся из мрака подопечным новую задачу.

***

   Все произошло гораздо быстрее, чем  ожидал  Клайд.  Они  налетели  на
отряд трапперов лоб в лоб, не успев даже развернуть засаду.  Лука  успел
предупредить  отряд  условным  скрипом,  и  одиннадцать  человек  словно
растворились в пространстве. Клайд, еще ничего не понимая, грохнулся  за
кряжистый пень и привел в готовность разрядник. Прислушался. И, к своему
удивлению, услышал звук, которого не слышал давно,  с  детства,  -  стук
конских копыт.
   Конь и трое трапперов появились на тропе метрах в двадцати  от  него,
вынырнув из ведьминой травы. Всадника на коне не было -  только  что-то,
напоминающее мешок, было  перевалено  через  седло.  Чем-то  Клайд  себя
все-таки выдал, потому что раздался крик "Засада!", дикое ржание коня, и
почти сразу затрещали выстрелы. Тихие и смертоносные. Собственно, только
двое из трапперов успели пустить в ход оружие. Одного Клайд снял  первым
же разрядом. Двое других были "готовы" в ту же секунду  -  как-никак  по
ним палила почти  дюжина  стволов.  И  почти  сразу  внизу  -  там,  где
ощущалась водная гладь реки, - взвыл движок катера. И звук этот  растаял
вдали.
   - Сука какая, - посетовал, выходя на тропу, Лука. -  Удрал,  не  стал
своих дожидаться...
   Отряд потерял одного бойца. Парень неудачно подставился  под  выстрел
кого-то из своих. Кого -  поди  разбери  теперь...  Его  товарищи  кучей
присели вокруг и тихо затараторили, обсуждая  приключившееся  несчастье.
Трое - те, что были поопытнее, - занялись обыском  убитых  трапперов.  В
отличие  от  Егерского  корпуса,  строевые  солдатики,  слава  богу,  не
увлекались   коллекционированием   голов   противника.   Клайд   занялся
взваленным  на  коня  мешком.  Тем  более  что  "мешок"  хрипло  ругался
последними словами.
   Клайд разрезал ремни, которыми был связан пленник трапперов, не успел
подхватить его -  и  тот  грохнулся  оземь.  Потом  поднялся,  энергично
растирая  затекшие  руки,  стройный,  даже  хрупкий  какой-то  парень  с
тонкими, резко очерченными  чертами  очень  молодого  лица.  На  здешний
корявый народ он походил не более, чем на осьминогов.
   - Там, на тропе... - все еще хрипло отплевываясь и кашляя, сказал он,
- там Роско... Наставник... Он... может, еще жив.
   - Так, - озадаченно молвил Клайд, обернувшись к Луке. - Как  ты?  Еще
трапперов в округе не чуешь?
   Лука стоял, раскорячившись и отвесив челюсть, и как  баран  на  новые
ворота пялился на освобожденного пленника, из чего Клайд  заключил,  что
его отряд вызволил какую-то важную птицу.
   - Нет, не чую, - наконец выдавил из себя Лука, и Клайд махнул  ему  и
еще троим и двинулся в сторону, указанную свежеосвобожденным.
   Тот, в свою очередь, вставил ногу  в  стремя  и  чуть  было  лихо  не
вскочил в седло, но, натерпевшийся, видно, за эту ночь  всякого  жеребец
снова дико  заржал  и  вскинулся  на  дыбы.  Клайд  за  штаны  подхватил
всадника, предотвратив еще одно его падение, и несколько неумело  усадил
его на успокоившегося коня.  По  непонятной  для  него  причине  эти  ею
действия вызвали  полнейшее  остолбенение  Луки  и  всех  остальных  его
подчиненных. Всадник же одарил его таким гневным  взглядом,  который  не
могла скрыть даже ночная тьма.
   В полном молчании они проделали пару  сотен  метров  по  тропе  и  на
небольшой прогалине наткнул