м
решения в отношении Яснова, снимается сама собой. Ведь  нам,  полковник,
необходимо было бы как-то отреагировать  на  те  действия,  которые  наш
подопечный  предпринял  в  последние  несколько   часов   до   получения
ранения...
   - М-да...
   До Йонга наконец дошла вся двусмысленность сложившейся ситуации:
   - Что правда, то правда, профессор. Как говорится, тот случай,  когда
не знаешь, что делать с человеком -  отправлять  его  под  трибунал  или
представлять к ордену...
   - Вы совершенно правильно меня поняли. Парадокс  ситуации  состоит  в
том,  что  исполнитель  акции  спасения  населения  "фермы"  является  и
единственным юридически правомочным свидетелем этого... то  ли  подвига,
то  ли  преступления...  Анна  Лотта  Крамер  погибла.   Тот   отставной
навигатор, что осуществил посадку, пропал без вести. Подался в бега - и,
похоже, не без оснований...  Люди  Чура  вряд  ли  подходят  в  качестве
свидетелей. Они обычно не сотрудничают со всякого рода  комиссиями.  Тем
более что проблема более чем деликатна. Их  просто  не  станут  трогать.
Нет, нет свидетелей! А ведь только наличие свидетелей и  заставляет  нас
принимать в этом направлении хоть какие-то меры. А коль свидетель  лишен
памяти, то...
   - Х-хе... Получается, что  наш  человек  жив,  а  все  равно  никаких
свидетелей и нет... И что уж случилось, то и случилось.  Разгребать  это
дерьмо - не наша головная боль!
   - Вы совершенно правильно меня поняли, полковник. Коли  расследование
само по себе невозможно, то нет ни заключения по  такому  расследованию,
ни тем более никаких оргвыводов из этого заключения.
   - В конце концов, - развил свою мысль Лошмидт, - наш агент  полностью
справился с  поставленной  перед  ним  задачей:  выяснил  смысл  и  цель
создания Генетического Послания и даже  в  некотором  роде  предотвратил
некие действия, которые Объект  намерен  был  предпринять,  -  действия,
совершенно очевидно, негативные и разрушительные. Его в  этом  отношении
нельзя упрекнуть ни в чем. А значит, нельзя упрекнуть и нас...
   - Именно, - подтвердил Йонг. - Что же касается того, что  параллельно
с этим Яснов практически  сорвал,  обессмыслил  миссию  боевого  корабля
Федерации  "Цунами",  то  трактовать   это   можно   по-разному.   Очень
по-разному...
   - В частности, - уточнил Лошмидт, - совершенно по-разному могут  быть
оценены его действия в зависимости от  того,  знал  он  или  не  знал  о
сущности миссии "Цунами". Для него  самого,  в  конце  концов,  было  бы
благом не ставить потом перед собой подобного вопроса.
   - Я думаю, - прервал повисшую в воздухе напряженную  тишину  Йонг,  -
что господин ведущий врач с пониманием отнесется к тому, что  мы  оценим
его прогнозы на восстановление этого маленького кусочка памяти господина
Яснова, как э-э... Ну как чересчур оптимистические... Соответственно  он
и сформулирует окончательный диагноз.
   - А чгобы никому в голову не взбрело диагноз этот проверять, - в  тон
ему продолжил Лошмидт, - надо позаботиться о том, чтобы  господин  агент
не болтался под руками у всяческих охочих до  взаимопроверок  инстанций.
Пусть его хорошенько подлечат здесь, а потом...  Я  думаю,  что  вам  не
составит  труда  выхлопотать  для  него  после  выздоровления  еще  один
контракт. Какую-нибудь  синекуру  в  местах,  от  Метрополии  достаточно
удаленных. Только не на Чуре, конечно.
   - M-м... - Йонг на секунду предался не слишком глубоким размышлениям.
- Ну... Ну, скажем, где-нибудь на Прерии-2? Можно  поговорить  с  людьми
Управления. У них там  какие-то  проблемы  с  архивами  времен  Империи.
Юридически грамотный человек за годик-другой...
   - Вот и чудесно! - Лошмидт выпрямился  и,  улыбаясь,  потер  руки.  -
Поговорите,  обязательно  поговорите  с  этими  людьми   из   Управления
расследований.  Уверен,  что  год  или  около  того  спокойной,   хорошо
оплачиваемой работы в тамошнем здоровом климате пойдет Яснову на  пользу
во всех отношениях. Лишь бы он сам не проявлял ненужного любопытства...
   Полковник хорошо понимал профессора и уже начинал,  рассуждая  вслух,
лепить некую, предназначенную для Кима, псевдоквазию.
   - Постараемся настроить его соответственно, - задумчиво сказал он.  -
Яснову вообще не стоит знать, что он побывал на Чуре. Пусть думает,  что
пулю Гильде ему "подарил" где-то там, в переходных тамбурах. Или даже  -
на борту "Цунами"... И впоследствии погиб на  поверхности  планеты.  При
неудачной посадке или взлете... Тут возможны варианты - в зависимости от
того, что  сохранится  в  памяти  агента.  О  судьбе  Крамер  его  можно
информировать  почти  полностью.  Дети...  Ну,  дети  были  благополучно
доставлены на Чур, а тот странный мальчишка, что ушел с ними... Ну пусть
думает, что его увезли родители - на новое место работы. Вряд  ли  Ясное
станет особенно интересоваться судьбой того навигатора... Мы не  обязаны
ее знать. Вот и вся версия. А остальное отрежем от него, да и от  других
любопытных,  обычным  грифом  секретности.   Возьмем   уровень   доступа
повыше...
   Йонг и Лошмидт обменялись понимающими взглядами.  Оба  были  довольны
друг другом и найденным решением.

***

   Из палаты на  редкость  вовремя  выпорхнула  медсестра  -  белобрысая
скандииавочка, похожая на молоденькую, но чрезвычайно озабоченную моль.
   - Пациент?.. - задал ей наводящий вопрос Лошмидт.
   - Пациент Яснов уснул, - сообщила медсестра.  -  И  будет  спать  как
минимум до следующего утра. Господин Искандеров считает, что  на  данном
этапе восстановления функций сон ему весьма полезен.
   - Искандеров - это?.. - осведомился Лошмидт.
   - Это врач, который ведет пациента Яснова, - объяснила  медсестра,  -
Один из лучших наших специалистов.
   - Нам надо будет обязательно поговорить с ним, - уведомил ее Йонг.
   -  Значит,  Яснов  быстро  идет  на   поправку?   -   заинтересованно
осведомился Лошмидт. - Когда к нему вернется речь?  Он  хорошо  понимает
слова?
   - С речью не все будет так быстро, но уже через год не останется даже
мелких нарушений... - пожала плечами сестра, -  А  читать  и  писать  он
может уже сейчас. Вот - написал ответ своей невесте... бывшей
   В   руках   она   вертела   распечатанный    конверт    с    эмблемой
"Ультрафаст-пост".
   - Сначала я боялась передавать ему это... - робко сообщила медсестра.
- Мало ли какая могла быть реакция... Даже если бы у него было не  такое
тяжелое ранение, то все равно это было бы жестоко -  сообщать  раненому,
прикованному к больничной койке...
   - Короче, если можно, - раздраженно попросил Йонг. - И почему  вы  не
отдали это на прочтение мне? Я же ведь распорядился...
   - Жестоко сообщать раненому, прикованному к койке,  что  его  любимая
женщина выходит замуж за другого, - твердо продолжила сестра, всем своим
видом давая понять, что распоряжаться полковник может у себя в  казарме,
но никак не в неврологическом отделении госпиталя космической медицины.
   - На конверте пометка "личное", - добавила она, снизойдя до ответа на
вздорное замечание.
   -  Но  вы-то  сами  знали  содержание  письма!  -  как-то   по-детски
взъерепенился полковник. - Кстати, как вас зовут, мисс9
   - Зовут меня Гунилла Свенссон. А вскрыл это завотделением, - пояснила
медсестра. -  Это  его  служебный  долг  -  определить,  не  нанесет  ли
полученная информация вреда пациенту...
   - И он решил, что не нанесет? - с ядом в голосе осведомился Лошмидт.
   - Он оставил это на мое усмотрение. Как женщины.
   - Очень мило с его стороны, - признал профессор. - И вы, несмотря  на
то что это столь жестоко, все же решили,.
   - Я просто не могла вынести этого. - пояснила медсестра, демонстрируя
прекрасный образец женской логики. - Того, что бедный малый пребывает  в
неведении и, может быть, строит какие-то свои планы...
   - Ну и как отреагировал господин Яснов на столь  горестное  для  него
сообщение? - продолжил допрос Лошмидт.
   -  Мужчины  всегда  были  бесчувственны!  -  с   горечью   в   голосе
констатировала Гунилла. - Я  сначала  подумала  даже,  что  он  и  своей
возлюбленной не помнит тоже. Покрутил письмо перед носом,  нацарапал  на
обороте ответ и попросил  отправить  за  свой  счет.  Ответ  и  заказ  в
цветочный магазин в какой-то Канамаге  -  прислать  букет  на  пятьдесят
местных долларов утром двадцатого числа по адресу - тут адрес - Мэри Энн
Мак... Нет, не Мак... Тут зачеркнуто. Написано: "Мэри Энн  Кури-харе"...
С запиской следующего содержания... В общем,  свадебное  поздравление...
Счет за цветы и доставку предъявить... Тут банковские реквизиты...  Вот.
Нацарапал все это и снова заснул.
   "А тебе бы  хотелось,  чтобы  пациент,  прочитав  письмо,  изошел  бы
слезами и соплями?"  -  подумал  профессор,  но  промолчал,  скептически
поджав губы.
   - Дайте мне эту бумажонку! - сурово приказал Йонг. - Это, может быть,
просто набор кодовых фраз!
   Строптивая Гунилла подчинилась-таки на сей раз  и  протянула  конверт
полковнику.

   "Дорогой Ким! - прочитал он, - Мне очень жаль, что я не могу сообщить
тебе лично новость, которая, наверное, огорчит  тебя:  сегодня  мы  были
помолвлены с Джимом Курихарой (помнишь, он показывал нам такие  забавные
фокусы в "Принце Колымском"?).. В следующем месяце  (двадцатого)  у  нас
свадьба. Не огорчайся, агент, ты еще встретишь девушку своей судьбы. А я
- явно не она.
   Удачи тебе!
   Остаемся друзьями ? Мэри Энн.
   P. S. Лорд Иерихонский жив, здоров. Только немного тоскует  по  тебе.
Он, разумеется, передает тебе привет. Он ужасный сквернослов, и  тетушка
долго пыталась отучить его от этой скверной привычки. Но,  к  сожалению,
все получилось наоборот. Бывает. С кем поведешься..."

   Дальше был нарисован смайлик. Немного грустный и немного веселый.
   И инициалы: "М. Э. Б. (скоро К)".

***

   - Что это за каракули? - недоуменно  спросил  Йонг,  тыча  пальцем  в
смайлик.
   - В старину, говорят, так часто выражали свои  чувства,  -  объяснила
Гунилла. - А теперь - снова в моде...
   - А при чем здесь Лорд Иерихонский? Такой лорд есть только  где-то  в
Метрополии. Нет, это - какой-то код...
   Лошмидт, к которому был обращен вопрос, недоуменно пожал плечами.
   Йонг  перевернул  листок  и  прочитал  написанное  почерком  Кима   -
почерком, ставшим теперь слегка детским:

   "Мэри!
   Мои тебе и Джиму поздравления! Конечно, ты порядком огорчила  старого
друга, но старый друг постарается не помереть от тоски и одиночества.
   К сожалению, я застрял в здешних краях, и надолго. Так что  не  смогу
появиться на вашей свадьбе. Пусть мою персону представляет лорд Джерико.
Кстати, считай его моим вам с Джимом свадебным подарком. Я  уже  говорил
тебе, что он - талисман и приносит удачу. Я свою долю уже получил.
   Всего тебе - и побольше!
   Ким
   Р.S. Надеюсь, тетушка Розалинда на свадьбе  не  будет  ругаться,  как
пьяный шкипер...
   К."

   Далее тоже шел смайлик - и тоже грустный и веселый одновременно

***

   -  Опять  этот  лорд,  -  констатировал   Йонг.   -   Только   теперь
пофамильярнее - просто "Джерико"...
   - Вполне возможно, что это прозвище  какого-то  их  общего  друга,  -
пожал плечами Лошмидт.
   - Или кота, - предположила Гунилла. - Что-нибудь  в  этом  духе...  А
общих друзей все-таки обычно не  дарят  молодым  на  свадьбу.  -  Она  с
подозрением поглядела на важных посетителей - Надеюсь, вы не будете  его
будить ради такой глупости?
   Полковник Йонг благоразумно промолчал
   - Пусть спит, - согласился Лошмидт. И, помолчав, добавил. - Сон дарит
забвение.

***

   Бесконечно далеко внизу,  на  сверкающей  снегом  равнине  колонна  -
первая из шести - заканчивала свой путь. Ветер стих. И чуть приотставший
от колонны мальчишка наклонился, набрал в ладони пригоршню снега и  стал
привычно  умываться  им.  Потом  поднял  лицо  к  небу,  снова  ставшему
прозрачным и глубоким.  Там,  отсвечивая  крохотной  звездочкой,  быстро
катился к горизонту какой-то  из  крупных  спутников,  понавешанных  над
Чуром землянами.
   Валька помахал звездочке рукой и заторопился вслед  колонне.  Правда,
теперь отстать было не так уж страшно до колодцев  оставалось  часа  два
пути. И ветер больше не заносил следы
   Они тянулись длинной сероватой нитью через всю  долину  -  от  самого
горизонта Горизонту Валька тоже улыбнулся Он уже перестал его бояться  -
этой призрачной, почти идеально  вытянутой  линии,  отделившей  небо  от
земли Страх пришел к нему тогда, почти сразу после Исхода, когда  словно
второе солнце взошло оттуда - из-за этой  линии  -  и  глянуло  в  спины
уходящих вдаль людей оком Дьявола.  Когда  нескончаемый,  рыдающий  гром
катился им вслед, а земля под ногами судорожно дергалась, словно  норовя
утащить их туда - назад, в огненную бездну,  низвергнутую  на  Поселение
боевым кораблем первого класса "Цунами"
   Но сейчас ничего страшного не было окрест.
   Только бездна неба, бесконечная равнина и следы людей на ней.



   Борис ИВАНОВ
   СКРИЖАЛЬ ДУРНОЙ ВЕСТИ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА tp://www.bestlibrary.ru

Анонс

   В новом романс Бориса Иванова из серии "Хроники Тридцати Трех  Миров"
переплетается судьба галактического шатуна-взломщика Шаленого  -  Шишела
Мышела, мистического Перстня, украшенного Камнем Сатаны, исследований  в
области физики вакуума и палеоконтакта и судьбы Вселенной - ни больше ни
меньше. Дело происходит далеко от Земли,  на  одной  из  планет  колоний
Федерации Тридцати Трех Миров.
   Книга примыкает к ранее опубликованным  произведениям  о  федеральном
следователе Кае Санди. Но хронологически ее действие предшествует другим
повестям этой серии. Дмитрию Шаленому еще только предстоит встретиться с
Каем.

   Когда человек узнает, что движет звездами,
   Сфинкс засмеется, и жизнь на Земле иссякнет.
   Иероглифы на каменной стеле Абу-Симбела

   Хаос  -  это  тот  порядок,  который  был  уничтожен  при  сотворении
Вселенной.
   Одно из определений

   И вот теперь, пocлe долгих поисков и размышлений,  я,  кажется,  могу
продолжить историю Кольца Всевластья
   Гэндальф Серый

Часть I
СБОЙ

Глава 1
БОГ ПУТАНИЦЫ

   Вот уж  чего-чего,  а  того,  что  самые  важные  для  затеянного  им
мероприятия события происходят в четырех с лишним километрах от него,  в
башне Департамента науки, Дмитрий  Шаленый  и  подумать  не  мог,  когда
припарковывал   свой   потертый   "горби"   к    замусоренной    обочине
Сурабайя-стрит, в полутораста метрах от узкой щели  извилистого  прохода
на Гранд-Театрал. Местечко это было не  из  самых  живописных  в  Нижнем
городе.
   Ни одному бездельнику, из тех, кому случайно приспичило  заглянуть  в
помянутую щель, не  приходило  в  голову  задуматься  над  тем,  что  он
облегчает свой мочевой пузырь  в  двух  шагах  от  мусоросбросных  люков
"Расмус билдинга" - вполне респектабельного,  на  Гранд-Театрал  фасадом
выходящего здания, в котором целый блок на  первом  этаже  испокон  веку
арендовал филиал "Джевелри трэйдс" Мелканяна. Всем это было до лампочки.
   Вылезать из своей  пропахшей  табаком  тесноватой  тачки  Шишел-Мышел
(Шаленого в узком кругу специалистов знали именно под этой  кличкой)  не
спешил. Осмотрительность в своем деле он всегда считал  залогом  успеха.
На то у него были самые серьезные основания. Правда,  для  человека  его
габаритов терпеливое ожидание за рулевой колонкой старенького "горби"  -
с  ушами,  практически  зажатыми  между  коленками,   -   было   немалым
испытанием. Но выжидать стоило: как  назло  прямо  напротив  вожделенной
щели был припаркован патрульный "козел", за  рулем  которого  покуривал,
чего-то, видно, тоже ожидая, коп. Вдали, на расцвеченной рекламой  башне
Пугачевского центра, часы показывали  без  четверти  восемь  вечера.  От
скуки Шаленый стал обозревать место действия. С трудом повернув затекшую
шею, он совершенно безразличным взглядом окинул громоздящиеся  за  рекой
высотные корпуса Делового центра, среди которых башня Департамента науки
не выделялась ровно ничем. В ущельях  деловых  корпусов  уже  зажигались
огни. Как  всегда,  в  летнее  вечернее  небо  Малой  Колонии  торопливо
загружались иссиня-черные тучи предстоящей ночной грозы. Шаленый зевнул.
Наплевать  ему  было  на  сей  урбанистический  пейзаж.   А   на   башню
департамента - тем более. Взорвись она и провались.
   Из  пиццерии  Каштоянца  вышел  груженный  парой  фирменных   пакетов
напарник кемарившего за рулем копа, вслед  за  чем  вывеска  забегаловки
погасла -  на  Сурабайя  закрывали  рано.  Водила  полицейской  колымаги
торопливо  вышвырнул  на  мостовую  окурок,  и  тот  рубиновым  огоньком
запрыгал у самых колес "горби". Старший по чину погрузился в  кабину,  и
патруль,  снявшись  с  прикола,  убыл  восвояси.  Из-за  угла   вывернул
подозрительный  придурок,   прилепил   к   столбу   объявление   ("Куплю
подержанный  трейлер  в  хор.  состоянии")  и  уплыл  по  течению.  Все.
Сурабайя-стрит опустела часов на восемь-девять. Шаленый досчитал до  ста
сорока восьми, вылез на мостовую, оставив ключ в замке зажигания,  и  не
торопясь,  продолжая   играть   на   несуществующую   аудиторию,   стал,
поддергивая штаны, приближаться к проходу на  Гранд-Театрал.  Перед  тем
как войти в него, он еще раз обернулся на пейзаж вечернего  города.  Его
ничуть не встревожило то,  что  один  из  освещенных  корпусов  Делового
центра вдруг погас. Весь  сразу.  Этому,  надо  сказать,  предшествовали
некоторые события.

***

   Представитель  Президента   с   удовлетворением   обозрел   общество,
собравшееся в Овальном кабинете девяносто третьего, "поднебесного" этажа
правительственного корпуса, приютившего опекающий  науку  Малой  Колонии
департамент. Никого лишнего.  Заинтересованные  лица  были  представлены
расплывшимся  в  милостивой  улыбке  господином   С.   Апостопулосом   и
нетерпеливо потирающей ладошки командой профессора  Р.  Мак-Аллистера  в
составе четырех очкастых светил науки и самого профессора - лысого,  как
колено, хищно осклабившегося руководителя программы "Мессенджер".
   Двое  ничем  не  примечательных  господ  из   Контрразведки   Колонии
терпеливо коротали время в кабинете за дверью слева,  еще  двое  их,  по
всему  судя,  единоутробных   близнецов   из   Федерального   управления
расследований занимались тем  же  делом  в  чуть  более  комфортабельном
кабинете  за  дверью   справа.   Непосредственно   на   месте   действия
благополучное  протекание  предстоящего  священнодействия   обеспечивала
адвокат  проклятого  мафиози  (иные   категории   к   почтенному   Спиро
Апостопулосу в неофициальных  разговорах  обычно  не  применялись),  сам
Представитель и декан факультета междисциплинарных проблем - преподобный
Д.  Лакост.  Подобно  богу   Саваофу   на   старинных   картинках,   над
собравшимися, казалось, парил дородный и благообразный член  директората
"Гэлэкси иншуранс" мистер Строк. Присутствовали полдюжины  репортеров  с
аппаратурой и без, двенадцать вполне дееспособных охранников  и  четверо
хануриков с телевидения. Последние подзамешкались, но наконец приспели к
самому  началу  церемонии.  Публика   попивала   кофе   из   пластиковых
стаканчиков, жевала сандвичи с филе болотного птицеяда - все было  очень
скромно и благопристойно. Сквозь панорамные окна открывался идиллический
вид на раскинувшийся на холмах  за  излучиной  реки  Старый  город.  Над
Гранд-Театрал  уже  полыхало  холодное  пламя  голографических   реклам,
клоповник Нижнего города милостиво скрыла тьма. Видимые со  всех  концов
Столицы часы немыслимо вульгарного Пугачевского  центра  показывали  без
четверти восемь. Пора было начинать.
   - Господа! - провозгласил Представитель, обращаясь главным образом  к
прессе. - Мы сочли возможным  пригласить  вас  на  скромную,  но  полную
значения церемонию, которая,  будем  надеяться,  послужит  примером  для
построения отношений между предпринимательскими кругами нашей Колонии  и
ее научной общественностью. Н