Это местное  "са-а-аг"  -  вместо  привычного  "сэр"  или  "милсдарь"
особенно выводило Шаленого из себя. Терранова вообще не была тем  Миром,
в котором ему хотелось бы задерживаться надолго. А тут  еще  приходилось
не расставаться с пассажиром, не зарегистрированным ни в одной  полетной
ведомости.
   Со своим внутренним демоном.
   Тот, правда, был спрятан в надежном месте. В самом надежном -  в  его
подсознании. Но от этого не становился менее докучным,  чем  он  был  на
самом деле.
   Они часто не соглашались друг с другом.
   Демона Шаленый подцепил на Шараде.
   "Не вибрируй! - прикрикнул на Дмитрия этот демон. - Совсем раскис  ты
за последнее время!".
   С этим Шаленый был согласен.  Последнее  время  нервы  слишком  часто
подводили его. Правда, на то были веские причины.
   -  Сами  видите,  офицер,  -  как  можно  более  уныло  пробасил  он,
расстегивая пряжки и замки проклятого кожаного бегемота.
   "... Хотел бы я в самом  деле  знать,  что  они  мне  туда  насовали,
пентюхи проклятые!.."  -  подумал  он,  не  без  интереса  заглядывая  в
развернувшуюся перед ним утробу своего - якобы - спутника в долгом  пути
от Шарады до здешних, уже вполне цивилизованных мест
   Случилось так, что в путь с Шарады Дмитрию пришлось  отправляться  не
то что без багажа, а даже и без документов, которые уберегли бы  его  от
крупных неприятностей. Например, от немедленной посадки в  цугундер  при
первой же попытке покинуть борт лайнера дальнего следования  "Глория"  в
местах сколь  либо  обитаемых.  Все  это  -  и  документы  и  чемодан  -
приложилось в пути, после нелегкого  разговора  с  людьми  Карло  Чолли,
вовремя признавшими в космическом "зайце" самого  Шишела-Мышела.  Именно
под  этим  именем  Дмитрий  Шаленый  был  широко   известен   в   кругах
галактического криминала.
   С чемоданом пришлось понервничать. Чертову махину затащил ему в каюту
перед самым  началом  причального  маневра  не  в  меру  бойкий  связист
"Глории", который работал на Папу Карло, но работал явно спустя  рукава.
Понятное дело - доставить в такое  место,  как  столичный  Космотерминал
Террановы, пассажира без всякого багажа было  бы  крайне  подозрительно.
Тем не менее не дать этому пассажиру ни времени, ни  возможности  узнать
хоть что-либо полезное о содержимом того груза, которым  его  снарядили,
было отменным хамством - как по форме, так и по сути своей.  Так  что  в
чемодан свой Шаленый смотрел, не ожидая увидеть там ровным счетом ничего
хорошего. Собственно, ничего хорошего там и не было, а если и  было,  то
его - это хорошее - скрывал  наброшенный  сверху  клетчатый  шотландский
плед. Поверх пледа лежала штука федеральных баксов.
   Таможенник сурово переложил деньги во внутренний карман  и  пасмурным
тоном спросил:
   - Радиопередающих, излучающих ВЧ устройств при
   Себе не имеете?
   - Нет, - успокаивающе прогудел Дмитрий, недобрым словом  помянув  про
себя здешний закон об "электронном смоге".
   - Наркотиков не везете?
   - Дома оставил, - мрачно пошутил Шишел, застегивая чемодан.
   - Хранение наркотиков - это нехорошо... - задумчиво попенял ему страж
границы,  отдавая  честь  на  прощание.  Взгляд  у  него  был  абсолютно
стеклянный. На Терранове с чувством юмора  у  аборигенов  дело  обстояло
неважно.
   Такси-автомат Шишел поймал на выходе из Космотерминала. Не без  труда
запихнув и себя самого и дурацкий чемодан  в  тесноватый  салон  кара  и
пробубнив оператору в микрофон: "В  центр",  он  принялся  распаковывать
свою поклажу. Ведь не кирпичей же, в конце концов, они  напихали  ему  в
путь-дорогу? Хотя всего можно было ожидать от  людишек,  с  которыми  он
связался. Всего! Если бы не крайняя нужда да не тот жуткий  переплет,  в
который попал он на клятой Шараде, век не знать бы ему дел ни  с  Карло,
ни с Жестянщиком, ни с кем другим из  этой  подлой  породы...  И  сейчас
главное для Шишела было - тихо, без шума и пыли свести к  благополучному
концу это гнилое дельце, что навесил ему на шею  Суетливый  Бог  Опасных
Затей, и забыть как страшный сон и безмятежно-синие небеса Террановы,  и
чертовых мокрушников, с которыми ему под этими небесами предстояло иметь
дело. "То, в конце концов, не твоя мокруха, - сказал он себе еще раз.  -
Не твое дело. И не твоя жизнь вообще. Просто кусок чужой судьбы, которую
тебе придется отработать - хочешь ты этого или не хочешь..."
   Раскрыв чемодан, он  решительно  сдвинул  в  сторону  дурацкий  плед.
Ничего особенного под пледом не было. Наличествовала пижама, размера  на
три  меньше  требуемого  -  габариты  Дмитрия  всегда  были   источником
всяческого невезения. Кроме нее уймища всяких вещей и предметов, к  делу
уж и вовсе не  относящихся.  В  основном  это  были  второпях  купленные
предметы мужской одежды, обувь (как  ни  странно  -  по  размеру),  пара
коробок дешевых деликатесов с Аку-Танга и даже связка восковых церковных
свечей.  Может,  это  была  дань  уважения  спорадически   проявляющейся
религиозности Шишела, а может - изощренная издевка  над  ней.  Была  там
даже настоящая, отпечатанная на  бумаге  книга.  Видимо,  для  чтения  в
дороге. За что, спрашивается, сонный  тюлень  с  таможни  получил  ровно
тысячу единиц федеральной валюты?
   Шишел решил на досуге  повнимательнее  выпотрошить  чемодан,  а  пока
продолжил его беглый досмотр.
   К предстоящему делу имел отношение только один предмет - бумажник,  в
который была вставлена электронная кредитка "на предъявителя",  карточка
брони  постояльца   отеля   "Ротонда",   выписанная   на   номер   3-35,
буклет-проспект гостиницы и записка с до боли знакомым ему именем.  Если
уж в дело, которое предстояло Шишелу, был  впутан  старый  его  знакомец
Н'Гама по кличке  Фугу,  добра  от  этого  дела  ждать  не  приходилось.
Устроители, однако, позаботились,  чтобы  исполнители  их  плана  хорошо
знали друг друга.
   Кроме имени проклятого уголовника в записке было  означено  время  от
20-00 до 21-00 по столичному и место - бар той  же  "Ротонды".  В  день,
когда будет дан знак, и только в этот день. Как же без этого.
   Все это не нравилось Шишелу  -  и  небрежность  подготовки,  и  почти
полное отсутствие конспирации, и участие Фугу. Записку Шишел  тут  же  и
спалил, за что автомат-водитель попенял ему, намекая на штраф за курение
в муниципальном транспорте. До "Ротонды" он добрался от центра,  которым
здесь, как и  в  полудюжине  региональных  столиц  Федерации,  оказалась
площадь Навигаторов, автобусом.
   На этой плошади у него были дела. Ему надо было  отыскать  неизбежный
для такого рода мест монумент Первооткрывателям. Это труда, естественно,
не составило: других монументов на  площади  не  было.  Приблизившись  с
видом заезжего  зеваки  к  этой  достопримечательности,  Шишел  чуть  не
лишился  дара  речи.  У  подножия  монумента,  среди  пожухлых   венков,
оставшихся от какой-то здешней "красной" даты, лежал свежий букет -  все
цветы белые, а три - желтых. Знак. Часы на далекой ратуше уже  принялись
бить последнюю четверть седьмого  часа  вечера  здешних  тридцатичасовых
суток.
   "Господи! - сказал он себе. - С  какими  пентюхами  я  связался!  Они
проводят операцию в день прилета "почтальона", они берут  в  дело  Фугу,
они пишут письма открытым текстом... Добром это не кончится..."
   Можно было обойтись и без пересадок, но пришлось зайти в один - ни  в
каких записках не указанный - пункт - в табачную лавку "Зураб"  на  углу
Кофе-лейн  и  Тонтонштрассе.  Позвонив  в  стоящий  на   пустой   стойке
колокольчик и дождавшись появления смурного сторожа  или  приказчика,  а
может, и самого упомянутого Зураба, Дмитрий назвал ему  условные  слова.
Смурной тип исчез в  недрах  лавки  и  явился  с  бесформенным  пакетом,
который Шишел запихнул во внутренний карман. После  чего,  не  прощаясь,
поволок свой чемодан к автобусной остановке. Время поджимало.
   По дороге Шишел прикидывал, кого ему в здешних краях стоит  опасаться
больше - своих теперешних подельников или все-таки полиции?

***

   Вообще говоря, преступникам вовсе не стоит так  уж  бояться  полиции.
Она делает что может. Не более. А может  она  немного.  Преступникам  не
стоит сильно бояться частных детективов. У них очень  ограничен  бюджет.
Преступники не должны панически бояться платных осведомителей. Они несут
в околоток всякую ерунду - за деньги, естественно. Но только  запутывают
картину происшедшего.
   По-настоящему бояться надо только живых людей, причем трех категорий.
Что до покойников, то их надо бояться всегда - это самые опасные люди. С
ними уже не поспоришь. Такое уж у них свойство.
   Но пока мы - о живых. О мертвых - потом.
   Первая из этих опасных категорий  -  бездельники,  что  ранним  утром
выгуливают своих собак. Делать им нечего, вот и глазеют они по сторонам.
А сами  -  незаметны.  Как  элемент  пейзажа.  Вторая  категория  -  это
пенсионеры, созерцающие происходящее за окном. Тоже - от нечего делать и
от бессонницы. И их  тоже  никто  не  замечает.  Именно  показания  двух
чудаков, которые  выгуливали  своих  псов,  один  -  питбуля,  другой  -
стаффорда, и одной старой карги, которой не  спалось  в  начале  шестого
утра, и запустили это дело.
   Да, чуть было  не  осталась  забытой  третья  категория  опасных  для
преступного мира людей. Это внедренные агенты. Тихие ангелы. Не путать с
платными. У них - почти всегда -  другие  мотивы.  Они  тоже  незаметны.
Уточняю - и они и их мотивы. Но о них - потом.

***

   Незадолго до того, как нога Шишела ступила на поверхность  Террановы,
на расстоянии многих миллионов километров от этой планеты двое сидели  в
кабинете. Новый начальник и человек, который мог, пожалуй,  даже  должен
был стать этим самым новым начальником, после того как их общий шеф ушел
на повышение. Причем на повышение крутое. Но вышло не так, как должно бы
быть. Впрочем, новый  начальник  ни  законченным  карьеристом,  ни  даже
просто сволочью не был. Он был  человеком,  очень  хорошо  знающим  свое
дело. И был, в общем-то, на своем месте. Оба они - эти двое в защищенном
от прослушивания кабинете - были фигурами на шахматной доске, партию  на
которой разыграли игроки рангом повыше. Тот,  кому  вышла  судьба  стать
обычным "слоником", остался к происшедшему равнодушен. А вот  того,  кто
прошел в "дамки", сложившаяся ситуация напрягала.
   Однако  здесь  и  сейчас  у  них  была  совершенно  другая  тема  для
разговора. По крайней мере формально.
   -  Терранова,  -  задумчиво  произнес  новый  начальник.  -  Вам  там
случалось бывать. Это неплохой Мир... Последний пока по счету из  Миров,
освоенных Человечеством.
   - Да, - согласился офицер в кресле напротив - Только  очень  дорогой.
Не боитесь разориться на командировочных?
   - Не боюсь. Думаю, что дело стоит того. Материалы уже в вашем  компе.
А суть его - вот.
   Он протянул подчиненному, который, при других обстоятельствах, был бы
его начальником, до смешного тонкую папку.
   - Здесь только пять распечаток, - уточнил он. - Просто чтобы вы сразу
вошли в курс дела. А все остальные гигабайты прокрутите  потом.  Они  на
вашем диске, как я уже сказал. Но сделать это надо будет  быстро.  Время
не ждет.
   Первая из распечаток была аналитической сводкой о росте  преступности
в урбанизированных районах Республики Терранова. Нужное было  отчеркнуто
желтым маркером.
   Три другие были  протоколами  показаний  свидетелей  о  трех  случаях
насильственной смерти лиц, приехавших в республику с целью  туризма  или
бизнеса. Желтый маркер и тут не забыл потрудиться.
   Пятая   была   сухим   и    лаконичным    обращением    регионального
Антикриминального Комитета  в  Федеральное  управление  расследований  с
просьбой об участии в выяснении обстоятельств смерти  тех  самых  троих,
что были героями протоколов.
   Никаких  мотивировок.  Никаких  комментариев.  Три  строки  текста  и
подпись: "Региональный резидент Р. Чернов".
   Только она и имела значение.
   - Рудольф ничего не  делает  зря,  -  заметил  подчиненный,  закрывая
папку.
   -  И  никогда  не  говорит  и  не  пишет  лишнего,  -  дополнил   эту
характеристику  начальник,  -  Вы,  по-моему,  уже  заметили...   м-м...
некоторое сходство всех трех случаев?
   - Его трудно не заметить. Разрешите вопрос?
   - Разумеется.
   - То, что вы определили меня разбираться с этими странными  смертями,
это результат того, что я пару месяцев курировал работу  нашего  филиала
на Терранове? И только?
   Тот, что был старше по чину, вдруг резко вскинул взгляд,  прикованный
до этого  к  полированной  поверхности  стола,  на  подчиненного.  Глаза
нехорошо блеснули.
   - Я уверен, что Корнеев или Регель знают Терранову куда лучше вас. Но
я уверен также, что они не справятся с этой загадкой. У нее очень плохой
привкус... Я думаю, - тут голос начальника чуть изменился, - что и у вас
ничего не получится. Эта задача нерешаема. Но... бывало, что вы и  такие
решали. И других я перед вами ставить не  буду.  Нам  надо  разминуться,
следователь.
   - Разминуться? Вы интересно выразились...
   - Не знаю, насколько интересно, но точно. Мне не надо, чтобы  все,  с
кем я имею дело, постоянно спрашивали  друг  друга  у  меня  за  спиной:
"Почему Честерфилд командует этим типом, а не этот тип -  Честерфилдом?"
Или вы провалите дело, и у меня будет повод  перевести  вас  куда-нибудь
подальше отсюда. Или справитесь. И  тогда  я  рекомендую  вас  на  место
руководителя Исследовательского отдела. Тоже от себя подальше. Но  вверх
и в сторону. Ко мне прислушиваются в таких вопросах...
   - Благодарю вас за откровенность. Я могу идти?
   - Разумеется. Завтра жду вас с разработкой по делу.
   - Первые соображения могу изложить  уже  сейчас.  Требуется  провести
внедрение.
   - Логично. Именно так я бы и поступил на вашем месте.
   Кого вы планируете для...
   - Самого себя. Так будет проще.

***

   Он был странным  -  этот  разговор.  Уже  потому,  что  происходил  в
кабинете руководителя  Федерального  управления  расследований  довольно
высокого  ранга.  По  своему  статусу   Управление   занималось   только
проблемами, касающимися всей Федерации Тридцати Трех Миров, а то и всего
Обитаемого Космоса. Как ни посмотри, три  случая  насильственной  смерти
где-то у черта на куличках являлись персональной головной болью тамошних
копов, следователей и прокуроров. Тем не менее для расследования  этого,
выглядящего  совершенно  пустяковым  дела  своей  карьерой   и   головой
согласился рискнуть один из лучших следователей Управления.

***

   Проснулся и  добрел  до  умывальника  Гай  с  головой,  уже  привычно
раскалывающейся  после  вчерашнего.  И  еще  с  трудно   всплывающим   в
помутненном подобии сознания ощущением того,  что  сегодняшний  день  по
какой-то основательной причине все-таки должен отличаться от вчерашнего.
"Ну, наверное, потому, - прикинул он,  подставляя  трещащую  голову  под
струю ледяной воды, - что у этих пентюхов, что поили его все эти дни,  в
конце концов, должны когда-то кончиться деньги... А впрочем,  не-е-ет...
В чем-то другом было дело... С кем-то говорить мы должны...  Или  только
со мной одним говорить будет кто-то важный..."
   Вид собственной физиономии, услужливо  отраженной  девственно  чистым
зеркалом, не доставил ему ни радости, ни облегчения. Пять лет пребывания
на каторге Седых Лун не прибавили ему привлекательности, а  пять  недель
беспрерывной пьянки только добавили последний штрих  к  облику  отпетого
уголовника, который угрюмо  глядел  на  него  из  глубины  полированного
стекла.
   Он воззрился на сияющие снежные склоны за окном. Склоны  громоздились
вверх и вверх, теряясь в грозной синеве чужого неземного совсем  неба  с
вереницей поспешавших куда-то  лун  мал  мала  меньше...  А  чуть  выше,
казалось, совсем не имея отношения к  этим  громадам  снега  там  внизу,
гигантскими,  словно  в   Космос   вознесенными   ледяными   диамантами,
ирреальной грядой угловатых облаков парили призраки вершин - никогда еще
никем не взятых вершин гор Террановы...
   "Терранова... - напомнил он сам себе и  принялся,  одолевая  приступы
тошноты и давящую тоску  похмелья,  чистить  зубы  на  редкость  мерзкой
пастой из лазоревого тюбика, - Курорт, так его... Ну, на хрена  затащили
меня сюда? На  хрена  так  пить  всю  дорогу  -  способ  такой  приговор
приводить в исполнение у них, что ли?.. На хрена все  это  мироздание  -
такое дурацкое?"
   Воспользовавшись  несколько   неожиданным   приступом   просветления,
снизошедшим на его порядком отравленный  остатками  алкоголя  мозг,  Гай
попробовал еще раз упорядочить в памяти события, последовавшие  за  тем,
как - о Господи, кажется, целую вечность тому назад - вертухай  в  форме
"сто      девятнадцатой      исправительной"      скомандовал       ему:
"Восемнадцать-пятьдесят  четыре  -  на  выход  с  вещами!"   Потом   был
кабинет-бункер со стенами, выкрашенными зеленой  тоской.  Там  лысоватый
майор зачитывал  ему  -  ничего  не  понимающему,  словно  спросонья,  -
постановление о досрочном освобождении Гая Дансени из мест заключения  и
восстановлении его в гражданских правах. Все это - в связи с  изменением
меры наказания по решению  апелляционной  комиссии  при  Верховном  Суде
Федерации. Помнится, тогда что-то -  здравый  смысл  тюремного  образца,
наверное, - подсказало  ему,  что  не  стоит  задавать  лишних  вопросов
плешивому вестнику свободы
   И тем людям, что прикатили прямо к воротам КПП  "сто  девятнадцатой",
чтобы из рук в руки принять слегка ошалевшего от  неожиданно  обретенной
свободы Гая, он тоже не  задавал  лишних  вопросов.  Двоих  из  них  он,
впрочем, знал; своего адвоката  Бена  Кантарию  и  вертлявого  очкарика,
имени которого вспомнить так и не удалось. Бен почти сразу  же  отчалил,
сделав Гаю страшные глаза - в том смысле, что, мол,  держи  ухо  востро.
Очкарик же, раз двести повторив, что  "главное  -  это  правильно  вести
себя, когда с тобой будут говорить по делу" и дружески похлопав  Гая  по
плечу,  пропал  среди  не  слишком  многочисленных  провожающих  "Белого
Дракона".  Остальные  сопровождающие  -  двое  хитроватых   бездельников
неопределенной этнической принадлежности - видимо, дали присягу влить  в
Гая и вылакать самим все запасы спиртного на борту "Дракона" и  говорить
в дороге исключительно о бабах. То, что эти двое имели четкую  установку
отсечь его от всей остальной  части  пассажиров  транспорта,  Гай  понял
моментально и противиться такому подходу к делу не стал. В конце концов,
от добра добра не ждут.
   Пересадку на геостационаре Джея он помнил уже смутно -  но  она  явно
была, так как "Дракон" к рейсам на  Терранову  точно  не  имел  никакого
отношения. Дальше в памяти Гая присутствовал явный провал,  из  которого
он выкарабкался только этим вот утром, имея в голове кроме тяжести еще и
смутное воспоминание о предстоящем важном разговоре.
   - Ну, как? Вы, я вижу, не в лучшей форме сегодня?
   Вопрос этот застал  Гая  как  раз  в  тот  момент,  когда  он,  ероша
полотенцем мокрые волосы, вышел из душевой. Задал вопрос  мрачного  вида
тип, дожидавшийся его на балконе номера -  несолидно,  по-птичьи  как-то
устроившись на перилах.  Был  он  темен  лицом,  имел  ярко  выраженные,
рубленые черты лица, выдававшие в нем потомка выходцев с Кавказа, и одет
был в несколько  легкомысленную  гавайку,  потертые  джинсы  и  мокасины
дорогие, такие, что носят плантаторы из  Малой  Колонии,  -  по  крайней
мере, в кино. Коротко  стриженные  волосы  типа  были  того  цвета,  что
называют "перец с солью", и выдавали довольно  солидный  для  людей  его
профессии возраст. А по профессии тип  явно  был  бандитом.  Или  другим
каким сукиным сыном. Во всяком случае, не парикмахером.
   - С кем имею? - мрачно осведомился  Гай,  натягивая  обнаруженную  на
полке настежь раскрытого платяного шкафа водолазку.
   Еще  там  было  несколько  нераспечатанных   пакетов   с   фирменными