себя прогнать. "Но если она это
поняла так быстро, значит, она может все знать обо мне!"
   - Может быть, это и правда, - усмехнулся я. - Может быть, мы
сможем немного поболтать!
   - Не возражаю, - просто сказала она.
   - Почему Ладна думает, что ты... что ты могла... в общем, что
ты должна была навестить меня?
   - Не просто навестить тебя, а работать с тобой, - поправила
она меня.
   Она была одета не в одежду Экзотики, а в простое белое платье.
Ее голубые глаза показались мне гораздо более голубыми, чем я
помнил. Внезапно она метнула в меня свой взгляд, как отточенное
копье.
   - Потому что он верит, что я единственный человек, кого ты
можешь послушать.
   Взгляд и слова потрясли меня. Я понял, что эта девушка чтото
для меня значит в жизни.

   Прошло несколько дней. К этому времени я, пробудившийся и
настороженный, использовал свою способность смотреть и увидел,
что делали со мной люди Экзотики. Я постоянно жил под тенью,
искусно сплетенным общим давлением, давлением, которое не
предназначалось для управления моим поведением, но которое
постоянно вынуждало меня самому держать рукоять своего
существования и направлять свою жизнь в определенную сторону.
Вероятно, на структуру, которая составляла мою сущность, влияло
окружение... стены, люди и все, что угодно. Все это вынуждало
меня жить... не просто жить, а жить активно, полно и радостно.
   И Лиза была частью этого.
   Я начал замечать, что я пробуждаюсь от депрессии, не только от
всего окружающего, но и от ее голоса, смеха, запаха. Все это
оказывало максимальное давление на мои развивающиеся чувства. Я
не думаю, что Лиза воспринимала себя как часть обстановки,
продублировавшей ожидаемый эффект. Я думаю, что Лиза, как и я,
была влюблена.
   Женщины не представляли для меня сложностей с того момента,
как я покинул дом дяди и осознал свою власть над умом и телом.
Особенно красивые, в которых был часто какой-то странный голод в
любви и которые очень часто покидали меня, так и не поняв, что их
ко мне притягивало.
   Но до Лизы они все, красивые или нет, немного поломавшись,
уходили ничего не знача для меня. Это было так, словно они были
певчими пташками, но стоило им только провести у меня ночь, как
они превращались в обыкновенных воробышков, а их необыкновенное
пение превращалось в обычное чириканье. Но потом я понял, что
здесь была моя ошибка. Это я делал их такими. Благодаря мне, моим
словам, они мгновенно вспархивали, и мы парили вместе в чудесном
замке, построенном из света и воздуха, обещаний и красоты. Им
всегда нравился мой замок. Они прибывали туда радостными, на
крыльях моего воображения, и я сам верил, что мы будем вечно
парить вместе. Но позднее, в свете дня, я приходил к выводу, что
свет померк, а наша песнь - нудна! Женщины уже не верили в мой
замок. Они находили, что это безумие с их стороны, предаваться
моим мечтам. Возможно, они были такими же сухими логиками, как и
мой дядя Матиас.
   Но Лиза не оставляла меня, как другие. Мы постоянно
сталкивались с ней на протяжении недолгого времени. Она парила со
мной и парила сама. И тогда, впервые, я узнал, почему она не
падает на землю, подобно другим. Это потому, что у нее был свой
собственный воздушный замок, и она не нуждалась в моей помощи,
чтобы оторваться от бренной земли. Она летела сама, при помощи
своих собственных крепких крыльев.
   Конечно, ее замок отличался от моего, но я решил идти с ней до
конца жизни. Но она остановила меня.
   - Нет, Там, - сказала она. - Еще нет.
   Ее "нет" могло означать "не в данный момент", или "не завтра".
Но взглянув в ее изменившееся лицо, в ее глаза, я увидел, что
что-то похожее на закрытые ворота стояло между нами.
   - Энциклопедия? - спросил я. - Ты хочешь, чтобы мы вернулись и
работали там. Правильно? Попроси меня снова.
   Она отрицательно покачала головой.
   - Нет, - сказала она изменившимся голосом. - Там, на вечере
Донала Грима, я поняла, что ты никогда не придешь в Энциклопедию,
если я буду тебя просить. И если бы я попросила тебя об этом
сейчас, ты бы и теперь сказал "нет"! Разве не так?
   Рот мой открылся и тут же закрылся снова. Потому что, подобно
каменной руке небесного бога, на меня обрушилось то, что оставили
мне Матиас и фельдфебель, вырезав мою душу и выбросив ее прочь.
   Между мной и Лизой пробежал холодок.
   - Верно, - согласился я. - Ты права. Думаю, что и сейчас я
сказал бы "нет".
   Я взглянул на Лизу, сидевшую на обломках нашей мечты.
   - Когда ты впервые сюда пришла, - медленно и осторожно говорил
я, поскольку она была снова почти врагом мне, - ты говорила, что
Ладна говорил о каких-то двух путях, по которым я мог бы идти.
Тогда я не спросил тебя о том, что это за дороги. И если я сейчас
двигаюсь по одной из них, то что представляет собой другой путь?
Или все же сможешь?
   Внезапно, посмотрев на меня довольно странно, она произнесла:
   - Не хочешь ли ты увидеться со своей сестрой?
   Эти слова обрушились на меня как брусок железа. Это было то,
чего я подсознательно боялся и от чего постоянно старался
избавиться.
   - Я не способен... - начал я, но мой голос подвел меня. Чтото
сжало мое горло, и я стал лицом к лицу со своей собственной
душой, с сознанием своего малодушия.
   - Вы известили ее! - закричал я, с ненавистью обрушиваясь на
Лизу. - И она знает все, что случилось с Дэйвом?
   Лиза молчала и только смотрела на меня. И я понял, что она
больше ничего не скажет мне, не больше того, что ей поручили
передать эти господа с Экзотики.
   Дьявол вполз в мою душу и стоял на другом берегу реки,
смеялся, махая мне рукой, приглашая присоединиться к нему.
   Я повернулся и, ни слова не говоря Лизе, ушел во тьму.

   ГЛАВА 15

   Как полноправный член Гильдии я получал достаточно денег,
чтобы удовлетворить малейшее мое желание. Но хоть здесь и не было
моего желания, билет на рейсовый звездолет Культис-Кассида я
достал без труда. И вот теперь, когда наш корабль совершил
очередной временной прыжок и после паузы еще один, воспоминания
мелькали передо мной, воспоминания об Эйлин.
   Это не были неприятные воспоминания. Это были воспоминания о
подарках, которые она дарила мне. Очень часто она оказывала мне
посильную помощь или своим присутствием снимала то давление,
которое Матиас оказывал на мою душу. Я вспомнил множество
случаев, когда она игнорировала собственные заботы, чтобы помочь
мне и ничего, ничего я не мог вспомнить о том, когда бы я мог
позабыть свои дела, чтобы помочь ей.
   Все это пришло мне на ум, обдав холодом, придавив чувством
вины и несчастья. В одном из перерывов между прыжками я попытался
отбросить эти воспоминания, но это было превыше меня.
   В таком состоянии я и приземлился на Кассиде.
   Более бедная, более маленькая планета, чем Культис, Кассида
была планетой-близнецом Нептуна, с которым она образовывала,
наряду с двенадцатью другими планетами, систему вокруг звезды
А-Центавра. Кассида остро нуждалась в научных кадрах, которые ей
обычно поставлял значительно ранее заселенный Нептун.
   Из столичного космопорта Моро я долетел до Альбани, где
размещался университетский городок, основанный Нептуном. Здесь
работали Эйлин и Дэйв, вернее раньше работал Дэйв.
   Это был отличный многоуровневый город. Земли было мало, а
нептунианские кредиты еще более скудны, и строители застроили
маленькую площадку, собрав многие объекты на различных уровнях.
   Я сел в такси и назвал адрес Эйлин. После бесчисленных
вертикальных и горизонтальных туннелей мы достигли нужного
уровня. Перед тем как войти в нужную дверь, я замешкался. Сцена
гибели Дэйва возникла перед моими глазами. Я нажал кнопку звонка.
   Дверь открыла женщина средних лет.
   - Эйлин... - пробормотал я. - Я имел в виду... миссис Холл?
Она дома? - Но тут мне в голову пришла мысль, что эта женщина
меня не знает. - Я ее брат... с Земли. Ньюсмен Там Олин.
   Я был в своей гильдийской форме, и это достаточно говорило обо
мне. Но в тот момент я совершенно не подумал об этом. Хотя, может
быть, она никогда раньше и не видела гилдсменов.
   - Миссис Холл переехала, - сказала женщина. - Эта квартира
была слишком велика для нее одной. Она живет несколькими ярусами
ниже и севернее. Подождите, я дам сейчас ее адрес.
   Она ушла и через некоторое время вернулась.
   - Вот. Я здесь написала, как туда добраться. На такси туда
можно попасть очень быстро.
   - До свидания.

   Затем было долгое ожидание в такси и совсем уже непереносимое
у двери.
   - Там, - только и сказала она, открыв дверь на мой звонок.
   Она совершенно не изменилась. И у меня возникла надежда, что
все будет в порядке. Но она стояла и молчала. Я тоже молчал.
   - Входи, - наконец сказала она ровным тоном. Она стала в
сторону, и я вошел. Дверь медленно закрылась за мной.
   Я огляделся, ошеломленный. Комната, не больше моей каюты
первого класса, в которой я имел "счастье" добраться сюда. Стены
безликого серого цвета.
   - Почему... ты живешь здесь? - недоуменно выдавил я из себя.
   - Эта комната очень дешева, - сказала она равнодушно.
   - Но ты же можешь не экономить деньги! То, что ты получила в
наследство от дяди... Постой, постой... Я одного не могу понять,
- зачем ты живешь в такой дыре? Разве тебе не хватает денег?
   - Мне хватает, - спокойно сказала она. - Но надо еще
заботиться и о семье Дэйва.
   - Что? Какая семья?
   - Младшие братья Дэйва еще учатся в школе.
   Она все еще стояла и не приглашала меня сесть.
   - Что ты хочешь, Там? Зачем ты пришел сюда?
   Я вгляделся ей в глаза.
   - Эйлин, - сказал я, с трудом подбирая слова, - если у вас все
же есть какие-то проблемы, то я как полноправный член Гильдии мог
бы кое в чем помочь. Я могу обеспечить вас всем необходимым.
   - Нет.
   - Но почему? Я тебе говорю, что в средствах я не ограничен!
   - Я не хочу от тебя ничего, Там. Благодарю. Но нам и так
хорошо. Кроме того, у меня хорошо оплачиваемая работа.
   - Эйлин!
   - Я спросила уже у тебя, зачем ты пришел?
   Это была не та Эйлин, которую я знал прежде.
   - Увидеть тебя, - сказал я. - Думаю, ты хотела бы знать...
   - Об этом я все и так знаю. Мне все рассказали. Они сказали
также, что ты был ранен. Но теперь у тебя все в порядке, Там? А
теперь уходи! Я это делаю только для безопасности семьи Дэйва.
Если я дам тебе возможность прикоснуться к братьям Дэйва, ты их
уничтожишь.
   Она замолчала. Я молчал, не зная, что сказать. Мы молчали и
смотрели друг на друга.
   - Лучше уходи, Там, - наконец сказала она.
   Ее слова вернули меня к действительности.
   - Да... - пробормотал я. - Думаю, что это будет лучше.
   Я повернулся и пошел, все время ожидая, что она позовет меня.
Но она не позвала. Она не двинулась с места, пока я не сел в
такси.
   И я ушел! Я вернулся в космопорт один.
   Один, один, один...

   ГЛАВА 16

   Я сел на первый же звездолет, отлетающий на Землю, и,
закрывшись в своей каюте, начал размышлять о создавшемся
положении. Безусловно, влияние Матиаса не могло не сказаться на
мне. Даже воспоминания о руинах Парфенона, куда мальчишкой я
часто убегал от дяди и его мрачного дома, были связаны у меня с
Матиасом. Мой юношеский ум старался здесь, в старых развалинах
греческой цивилизации, найти опровержение идей дядюшки. Я находил
их тогда, но было ли это опровержением? Разве руины Парфенона не
были ярким доказательством идеи об упадке и разрушении Земли под
влиянием более великих представителей молодых миров? В молодости
мы с сестрой... Сестра? Эйлин! Разве мог я представить себе,
сколько боли принесет мне то, что она забыла меня? Разве я
виноват в смерти Дэйва? Разве обязательно должно быть РАЗРУШЕНО
все, к чему только я прикоснусь? Лиза упоминала, что у меня есть
два пути. И один из этих путей была она. Ее любовь сможет увести
меня с того пути, на котором я сейчас нахожусь!
   Любовь? Эта смертельная болезнь, которая высасывает из
человека все жизненные соки!
   Ха-ха-ха!
   Находясь в таком расположении духа, я внезапно захотел
напиться. По пути на Кассиду я бы не смог этого сделать из-за
чувства вины и надежды. Но теперь! Я засмеялся. Сейчас я уж смогу
залить свой мозг, как обыкновенный нормальный человек. Заказав
бутылку виски, стакан и лед, я вскоре уже чокался с собой о
зеркало каюты.
   - Будь здоров, Там Олин!
   Шотландские и ирландские предки в моем генеалогическом древе
начали требовать, чтобы их выпустили на волю. О, как я хотел
надраться!
   Хороший ликер струился по моим жилам, согревая и успокаивая.
Воспоминания о молниях, возникших под гипнотическим взглядом
Ладны, вернулись ко мне.
   Более того, я сейчас почувствовал ту же силу и ярость, которые
тогда бушевали во мне. И теперь я понял, каким слабым стоял перед
ними, боясь использовать эти молнии.
   Сейчас я увидел возможность, как можно использовать могущество
УНИЧТОЖЕНИЯ! Возможности, которыми обладал когда-то Матиас,
казались мне сейчас детской забавой.
   Я пил, мечтая о могуществе. Я спал и мечтал о могуществе. И
пока я спал, способы осуществления моей мечты прошли передо мной.
Это была мечта, с которой я и проснулся.
   Возможно, я действительно был там. В том месте, на каменистом
склоне горы, между взгорьем и морем, в маленьком каменном домике
с многочисленными щелями, замазанными дерном и грязью.
   В том маленьком однокомнатном доме без камина, но с
примитивным очагом у стены, запачканным копотью, и дырой в крыше
для дыма. На стене возле костра на двух деревянных колышках
висела моя драгоценная собственность!
   Это было фамильное оружие, настоящий старинный палаш -
"великий меч"! Более четырех футов длины, с обеих сторон
заточенное широкое лезвие, ни пятнышка ржавчины. Его эфес имел
только простую поперечину. Хотя это и был двуручный меч,
тщательно смазанный жиром и хранящийся у огня, ножен для него не
было.
   Во время сна я снял его и пошел к берегу моря. Отыскав большой
серый камень, я два дня точил на нем лезвие. В течение всего
этого времени стояла чудесная погода, светило яркое солнце и было
тепло. Но на утро третьего дня пошел дождь и поднялся холодный
ветер. Я поспешно прервал работу, обернул лезвие мешковиной,
которую снял со своих плеч, и бегом бросился домой. И там, сидя
возле жаркого костра, закутанный в толстую войлочную накидку, я
любовался игрой огненных зайчиков, отражающихся от костра на
лезвии меча. Свирепая радость переполняла меня. Радость, которую
я раньше никогда не испытывал. Сейчас, сидя у этого костра, я
чувствовал себя волком, только что досыта напившимся крови.
   И тут я проснулся.
   Яркий свет все еще заливал мою каюту. На столике сиротливо
стояли две пустые бутылки. Тяжелое чувство, знакомое всем, хотя
бы раз очнувшимся после ужасной пьянки, владело мной. Но радость
этого странного сна все еще была со мной.
   Облегченно вздохнув, я снова погрузился в сон.
   Но сейчас мне уже ничего не снилось.

   * * *

   Когда я проснулся, то не почувствовал необходимости в
похмелье. Мой мозг был холоден, чист и свободен. Я помнил все,
происшедшее со мной за эту странную воображаемую жизнь. Сейчас,
как никогда ясно я увидел путь, по которому мне предстояло идти.
   Я решительно отбросил любовь! Вместо этого я открыл в себе эту
странную радость мести. Я вспомнил, как фельдфебель перед тем,
как покинуть меня, говорил, указывая на убитых пленных:
   "То, что я написал на этих телах, не в силах стереть никто!"
   Да, это была правда. Но я... один среди человечества
четырнадцати миров, способен был стереть гораздо большее, чем
это. И я сотру инструменты, которые создали это писание. Я,
наездник и хозяин молний, клянусь в этом. Ими я уничтожу культуру
людей двух миров Френдлиза. И я уже видел способ, которым это
будет осуществлено.

   * * *

   К этому времени звездолет достиг Земли. Основные контуры моего
плана были, по существу, уже нарисованы!

   ГЛАВА 17

   Я принял решение вернуться на Новую Землю, где в это время
Элдер Брайт начал выкупать своих солдат, попавших в плен к Кейси
Гриму.
   Френдлизцы, выкупая пленных, немедленно размещали их вблизи
столицы северян, города Мортона, словно это были оккупационные
силы. Френдлиз требовал от нового правительства Севера обещанную
плату за наем солдат. Эта плата была обещана Френдлизу ныне
несуществующим правительством мятежников. Но в требовании Элдера
Брайта не было ничего необычного. Такие вещи случались и ранее.
   А всему причиной был тот особый обмен специалистами, который
установился между мирами уже более ста лет назад. И тут не было
различия между научным работником и наемным солдатом.
   Задолженность одного мира перед другим должна была быть
погашена и не зависела от смены правительств. Правительства можно
было бы легко менять, если бы их смена влияла на оплату
межпланетного долга. В том же случае, если конфликтующие стороны
призывали помощь со стороны, вступал в действие закон:
"Победитель оплачивает все!"
   И вот сейчас случилось следующее: Френдлиз, не получив в свое
время обещанной платы от бывшего правительства мятежного Севера,
объявил "войну" Новой Земле до тех пор, пока долг не будет
выплачен. Правительство Новой Земли в свою очередь направило
протест в Совет Миров с целью вывода войск Френдлиза с территории
планеты.
   Вопрос ставился таким образом - только после полного вывода
наемников с Новой Земли возможно начало обсуждения вопроса о
долге. А тем временем, пока войска Френдлиза находились на
территории суверенной планеты, можно было бы говорить о некоторой
победе мятежников...
   Да, здесь могла бы получиться отличная серия статей. Вот
почему через восемь месяцев после того, как я оставил эту
планету, я снова рвался на Новую Землю.
   Но для того, чтобы осуществить эту затею, мне необходимо было
уладить несколько вопросов.
   Как полноправный член Гильдии я обладал очень широкими правами
и не имел прямых начальников, кроме пятнадцати членов Совета,
которые следили за соблюдением членами Гильдии Кредо
Беспристрастности, а также за разработкой политики, которой
должны были придерживаться все члены "Интерстеллар Ньюс Сервис".
   Договорившись встретиться с Пирсом Лифом, председателем
Совета, я уже на следующий день, ярким апрельским утром, прибыл в
Сент-Луис и направился в величественное здание "И. Н. С".
   - Ты прошел очень длинный путь на удивление быстро для такого
молодого человека, - начал мой шеф, когда мы, обменявшись
обычными приветствиями, уселись друг против друга за широкий
дубовый стол.
   Пирс Лиф был маленьким сухоньким человечком в возрасте за 50,
который никогда в жизни не оставлял Солнечной Системы и очень
редко - Землю, из-за пристального внимания общественности к его
особе.
   - Не говори только мне, что ты все еще не удовлетворен!
Неужели тебе еще чего-то не хватает?
   - Я хочу места в Совете!
   Лиф медленно приподнялся. Его острый, как у сокола, взгляд
пронзил меня.
   - И скажу вам, почему, - продолжал я. - Должно быть, вы
заметили, что у меня особое чутье на различные сенсационные
новости.
   Лиф сел и радостно усмехнулся.
   - Именно поэтому, Там, ты и носишь сейчас нашу форму. А
своевременно информировать читателя о событиях в цивилизованном
мире - наша святая обязанность.
   - Да, - сказал я, - но мне кажется, что я обладаю небольшим
отличием от рядовых членов Гильдии.
   Глаза шефа поползли вверх.
   - Я вовсе не претендую на роль провидца, но думаю, что
подобная возможность у меня более развита, чем у кого бы то ни
было из членов Службы новостей.
   Лиф покачал головой.
   - Я знаю, - продолжал я, - что это похоже на хвастовство. Но
думаю, что я имею все основания утверждать это. Полагаю, что
вскоре мой талант может понадобиться Гильдии для принятия
кое-каких политических решений... Сейчас я сделаю предсказание.
Пророчество... И если оно окажется верным и повлечет за собой
изменение политики Гильдии, то...
   - Хорошо, - прервал меня Лиф. - Пророчествуй, оракул.
   Мой шеф слегка улыбнулся. Думаю, эта ситуация показалась ему
очень