месте с местными
ребятами. Он дождался, пока они с Данно уселись за стол, и только после
этого начал разговор.
  - До начала лета остается несколько недель. В местную школу мы не
ходили - было много работы в поле и на ферме. Я думаю, будет гораздо
лучше, если я не пойду в эту школу вообще. Во-первых, это, видимо,
небольшая школа не очень высокого уровня. Во-вторых, как бы я это ни
скрывал, очень скоро все поймут, что я совсем не такой, как они.
  - Это ты верно заметил. - Данно задумался.
  - Разумеется, рано или поздно всем станет ясно, что я отличаюсь от
них. - Блейз выбирал слова тщательно, как если бы двигался по комнате, на
полу которой разбросано множество яиц. - Но будет гораздо лучше, если они
подумают, что я просто прикидываюсь.
  - Согласен, - медленно ответил Данно. - Не могу сказать, что вижу
здесь какую-то проблему, но всегда лучше по возможности избегать риска. В
особенности если тебе предстоит здесь жить еще года три-четыре.
  При мысли о трех или четырех годах Блейз так и похолодел. Он все-таки
был еще слишком молод, и такой срок прозвучал для него как пожизненный
приговор.
  - Я собираюсь по воскресеньям посещать церковь с Генри, Джошуа и
Уиллом, - продолжал Блейз, - и если я буду покидать ферму как можно реже,
то меньше будет и неприятностей, так ведь?
  - Не думай, что я во всем буду соглашаться с тобой. Чем меньше
приезжий племянник дяди Генри будет отличаться от других, тем лучше, -
сказал Данно. - Хотя в данном случае, я думаю, все-таки прав ты. Но это
означает, что тебе придется жить по иному, чем у сыновей Генри,
расписанию, и у меня будет больше возможностей увозить тебя в город и
учить там, когда настанет подходящее время.
  Он забарабанил пальцами по столу, раздумывая.
  - Да, ты, пожалуй, прав, - произнес он. - Ты окажешься гадким утенком
на птичьем дворе, и ничего хорошего, конечно, в этом нет. Но в случае,
если ты не станешь ходить в школу, надо иметь в виду две вещи. Первое -
тебе придется Продолжать свое образование каким-нибудь другим способом.
Второе, и более важное, - это разрешение отлучаться из дома. Ладно, первую
проблему твоего образования мы обсудим попозже. Я найду для тебя
преподавателя, здесь, в Экумени, и попрошу его подготовить для тебя
учебный курс. Я смогу снабдить тебя учебным материалом, читающим
устройством и всем, что еще может понадобиться. Это снимает заботу...
  - Вот еще что, - поспешил прервать его Блейз. - В дополнение к
читающему устройству и другим учебным материалам могу ли я сам выбирать,
что читать? Генри как-то говорил о районной библиотеке...
  - О да, - в свою очередь перебил его Данно, - когда эти два мира
начали заселяться, то корпорации, платившие за перевозку, обустройство и
все остальное, учредили бесплатные районные библиотеки. Местные жители
могли получать там информацию о том, как выращивать урожай, ухаживать за
животными, а также своими силами делать все, что угодно, вплоть до
строительства. Тебе хочется познакомиться и с этим?
  - Если ты не против, - неуверенно произнес Блейз.
  - Почему я должен быть против? - удивился Данно. - Чем лучше ты
будешь подготовлен, тем больше пользы потом принесешь мне. Познавай все,
что есть под звездами, маленький братец. Я это только приветствую.
  - Спасибо, Данно.
  - Никогда не благодари меня. Все, что я делаю для тебя, еще в большей
степени делаю для себя. Теперь надо подобрать подходящее объяснение для
Генри, почему ты должен быть дома и заниматься учебой вместо работы на
ферме. Тут есть о чем подумать.
  Данно замолк, и Блейз не стал продолжать разговор. Некоторое время
спустя на лице старшего брата снова появилась улыбка.
  - Ты не возражаешь побыть больным денек-другой?
  - Ты имеешь в виду - изображать больного? - уточнил Блейз.
  Холодок пробежал по его спине. Если Генри догадается, что его болезнь
- обман, то он сочтет вполне справедливым пустить в дело ремень, на этот
раз - против него.
  - Конечно, нет. - Данно по-прежнему улыбался. Мы подберем нечто, что
сделает тебя по-настоящему больным: с высокой температурой, с болями в
животе - на пару дней. Выбери подходящий день, когда у тебя будет тяжелая
работа или придется долго побыть на солнце, и прими то, что я тебе дам. У
Генри не будет повода сомневаться в твоей болезни. Скажешь ему, что такое
с тобой случается частенько, попросишь его связаться со мной, так как мне
известно о твоих недомоганиях. Я ему посоветую, что следует предпринять.
  Блейза несколько смутила не столько высокая температура, сколько
тошнота. Он ненавидел тошноту - тогда его тело оказывалось в полном
подчинении у недуга, а еще больше он ненавидел рвоту.
  - Это болезнь будет такого рода? - спросил он. - А нельзя, чтоб это
было просто лихорадкой?
  - Нет, - решительно ответил Данно, - необходимо кое-что посерьезнее -
такое, чтобы Генри вызвал меня, а не местного лекаря. Ты скажешь ему, что
местная медицина тебе не поможет, что ты не можешь этого вынести и это
опасно для тебя. Объяснишь, что только я один могу доставить
соответствующее лекарство.
  - Ладно, - кивнул Блейз. Живя вместе с матерью, Блейз привык
воспринимать факт употребления лекарств как неизбежное зло и не придавал
этому особого значения.
  - Вообще-то, - заметил Данно, - можно раздобыть этот препарат прямо
сейчас, и ты можешь взять его с собой.
  Он поднес к губам свой браслет, с кем-то связался и начал говорить.
Он говорил тихо, так что Блейз толком ничего не смог разобрать, затем,
опустив руку, обратился к Блейзу:
  - Ну что ж, тогда сейчас и съездим Нам надо поехать на другой конец
города, чтобы взять там лекарство, а потом я отвезу тебя обратно на ферму.
  Три маленькие коричневые пилюли были настолько малы, что Блейз
засомневался в их эффективности. Ему следовало принимать их по одной. А
меньше чем через неделю наступил день, когда дядя приказал ему передать
уборку Уиллу и отправиться утром с Джошуа - перегнать коз с их зимнего
пастбища на летнее, что находилось на ближайшей горе на высоте примерно
две тысячи футов. Блейз решил использовать возможность, которую дал ему
этот день: вернувшись на ферму, он незаметно проглотил одну из пилюль.
  Сначала он ничего не ощущал и в течение примерно получаса уже
раздумывал, не принять ли вторую, но вскоре почувствовал первые признаки
недомогания. Еще через пятнадцать минут появилось слабое ощущение тошноты.
На протяжении часа его несколько раз рвало. Генри на ферме не было: он
уехал по делам. Джошуа, оставшись за старшего, приказал Блейзу лечь в
кровать и велел Уиллу прикладывать холодную тряпку к его голове, пока не
вернется отец и не предпримет что-нибудь.
  Генри вернулся незадолго до обеда и совсем не предполагал обнаружить
племянника в постели. Он был весьма удивлен: в их семье болели крайне
редко.
  Он посмотрел на Блейза, достал медицинский термометр и измерил
температуру: она была на два с половиной градуса выше нормальной.
  - Надо послать за доктором Крисом Родериком, - сказал Генри. - Я и
так уверен, что ничего опасного в этом нет, но после его осмотра буду
чувствовать себя уверенней.
  Блейз слабо запротестовал, рассказав ему то, что они оговорили с
Данно.
  - Ладно, - согласился Генри. - Я позвоню в город из местного
магазина. Постараюсь вернуться поскорее.
  Поговорив с Данно, он решил подождать его: тот мог приехать только
или поздно вечером, или на следующее утро.
  Генри снова расспросил Блейза об этой болезни и о том, как она
началась. Но Блейз только повторил, что он почувствовал себя плохо, когда
переутомился. Пришлось дяде оставить его в покое, препоручив заботам Уилла
и Джошуа, которые поочередно прикладывали мокрую тряпку к его голове.
  Потом мальчики отправились спать, и Генри сам занялся холодными
компрессами, а заодно подставлял ему ночной горшок при приступах рвоты. Он
провел с Блейзом всю ночь и был удивительно добр к нему.
  Желудок Блейза полностью вывернуло еще вечером, но мучительные
приступы рвоты продолжались, из-за чего ночь прошла ужасно. И только
утром, довольно рано, часа через два после рассвета послышался рев машины,
и наконец появился Данно.
  - Ну ладно, теперь прими вот это, - сказал Данно, подходя к его
постели, - сразу это тебя не вылечит, но почувствуешь себя лучше и сможешь
заснуть.
  Он протянул три пилюли белого цвета, чуть большего размера, чем те,
что дал Блейзу в городе. Данно поддержал Блейза, когда тот приподнялся,
чтобы проглотить одну из пилюль и запить ее водой, а затем осторожно
опустил обратно на подушку. Блейз лежал, не особенно заботясь о том, что
случилось или может случиться еще.., но лекарство подействовало
удивительно быстро. Постепенно тошнота прекратилась, и он почувствовал,
что температура тоже приходит в норму.
  Он закрыл глаза и словно провалился в глубокий тяжелый сон.
  На следующий день Блейзу стало гораздо лучше, но при попытках сесть
кружилась голова, поэтому ему требовалась помощь даже для того, чтобы
добраться до горшка. Еще через день он уже не чувствовал признаков
болезни, но по-прежнему оставался слабым, так что ему пришлось провести
большую часть дня в постели.
  Блейз решил, что если Данно еще когда-нибудь будет предлагать ему
принимать какие-то препараты, он сначала сам постарается определить, что
это за лекарство. Или выяснить заранее - не будет ли от него так же плохо,
как в этот раз.
  На четвертый день он уже достаточно поправился, чтобы встать с
постели, хотя сил у него было еще не много.
  Через день Блейз был уже совершенно здоров. Вернулся Данно - он уехал
сразу после того, как дал белые пилюли и очень кратко поговорил с Генри.
Брат привез читающее устройство, книги и расписание занятий Блейза.
  - Ты по-прежнему будешь делать уборку в доме, - наставлял Генри
Блейза, - а на дворе - только легкую работу. А четыре часа перед сном -
занимайся. Это вместо посещения школы.
  Блейз вглядывался в лица Генри, Джошуа и Уилла, но не заметил ничего
необычного.


                                  Глава 10


  - Дядя, - сказал Блейз, - я благодарю Бога за вашу доброту и заботу
обо мне. Вы провели со мной всю ночь, когда я был болен, и помогли мне
преодолеть болезнь.
  Прошло два дня после визита Данно. У Блейза появилась наконец
возможность добыть наедине с дядей.
  Сидя за столом, Генри занимался расчетами, связанными с его козами.
На другом конце стола Блейз читал учебник математики. Услышав слова
Блейза, Генри поднял голову. На его каменном лице промелькнуло выражение
удовлетворения.
  - Не следует благодарить за это Бога. Я просто выполнял свой долг.
"Если кто-то болен, ты должен помогать ему". Учитель Грегг месяца три
назад читал проповедь как раз на эту тему, но я не нуждаюсь в проповедях,
чтобы помнить о своих обязанностях.
  - Тем не менее, - продолжил Блейз, - я благодарю Бога за вашу
доброту, дядя. Я также благодарил Бога, и не раз, за то, что он
предоставил мне возможность жить с вами, Джошуа и Уиллом. В особенности я
благодарен ему за то, что познакомился с вашими детьми. Я узнал от них
столько полезных и нужных вещей. Этому они, вероятно, в свою очередь,
научились от вас, а у меня такой возможности раньше не было.
  Снова слабая тень удовлетворения пробежала по лицу Генри.
  - Это приятно, что ты так хорошо думаешь о своих кузенах, - с
некоторой сухостью проговорил он. - Может быть, это проявление моей
гордыни, но я тоже думаю, что они хорошие мальчики и из них вырастут
хорошие мужчины. Я буду счастлив, если случится именно так, и также буду
счастлив, если ты вырастешь таким же, как они.
  Он опустил взгляд на листочки бумаги, разложенные перед ним в обычном
порядке.
  - А теперь вернись к занятиям, Блейз, а я займусь своим делом. У нас
нет времени на болтовню.
  Блейз с удовольствием погрузился в книгу. По привычке он сначала
прочитывал каждую книгу как некое развлекательное произведение. Затем
углублялся в нее медленно, постоянно останавливаясь и вникая в объяснения.
  Но на этот раз он радовался по другой причине: ему удалось убедиться
в том, что Генри глубоко любил своих сыновей и стал добрее относиться к.
Блейзу, хотя никогда этого не показывал. Блейз никогда не видел, чтобы он
обнимал или просто прикасался к Уиллу или Джошуа. Самое большее - это
редкие слова одобрения да еще та легкая улыбка, которой Генри выражал
удовольствие.
  Теперь Блейз наконец пробился через внешнюю броню Генри к его
внутренним чувствам.
  Четыре дня спустя все они - Генри, Джошуа, Уилл и Блейз - отправились
в церковь в запряженном козами экипаже.
  Они прибыли в числе первых. Блейз увидел Грегга, стоящего у входа в
церковь. Он приветствовал каждого. Блейз заметил, что все тепло
приветствовали дядю и мальчиков, но довольно холодно обращались с ним,
хотя Генри и представил его как своего племянника.
  Наконец они вошли в церковь. Сразу за дверью, в комнатке с крючками
для одежды на стенах - нечто вроде гардероба, - Генри остановил Блейза, в
то время как мальчики прошли дальше.
  - У нас общая скамья с семьей Говардсонов, - объяснил он Блейзу, - и
на ней нет лишнего места. Боюсь, что тебе придется сидеть где-то сзади
одному.
  Блейза это ничуть не расстроило - гораздо лучше сидеть где-то сзади,
откуда он видел бы все происходящее и в то же время не был бы на виду у
остальных прихожан.
  - Ну конечно, дядя, - кивнул он. - В Доме Бога везде одинаково, так
ведь?
  - Да. - Генри пристально посмотрел на него. - Ты совершенно прав,
Блейз.
  Последние несколько скамеек были не заняты. , Блейз уселся на одну из
них, слева, и наблюдал, как другие семьи занимают свои места. Наконец
последний из прихожан вошел в церковь, затем появился человек средних лет
с пустой кобурой на поясе и сел рядом с Блейзом, улыбнувшись ему.
  - Меня зовут Адриан Вайсмен, - представился он шепотом, протягивая
руку. - Я церковный пристав, а ты - Блейз Арене, племянник Генри Маклейна,
и ты недавно приехал, чтобы жить вместе с ним.
  - Да, - прошептал в ответ Блейз, с благодарностью пожимая протянутую
руку. - А почему ваша кобура пуста, где же пистолет?
  - Ш-ш, - сказал Адриан, - начинается служба. Я тебе потом все объясню.
  После службы, которая длилась более двух часов, Блейз встал и
отправился за Адрианом в гардеробную; тот взял с полки энергопистолет и
сунул его в кобуру. Он повернулся, увидел мальчика и потянул его за рукав
обратно в церковь навстречу прихожанам, которые выходили наружу. Он уселся
на той же скамье, пригласив Блейза присоединиться к нему.
  - Церковный пристав, - произнес Адриан тихим голосом, - обязан
следить за тем, чтобы ничто не нарушало хода службы.
  - Кто же может его нарушить? - полюбопытствовал Блейз.
  - Члены других церквей, которым не нравится наша, - пояснил Адриан. -
Иногда бывают настоящие нападения. Обычно такие вещи устраивают просто
подростки, которым хочется продемонстрировать свою смелость. Правда, такое
случается нечасто. Я должен быстро добраться до пистолета, - не столько
для того, чтобы использовать, а просто чтобы напугать и отогнать их.
  - А почему бы тогда не носить его все время с собой? - удивился
Блейз. - О, я знаю, это потому, что не разрешается вносить оружие в
церковь во время службы.
  Адриан одобрительно улыбнулся ему:
  - Ты совершенно прав. Считается, что гардеробная находится за
пределами церкви, и в то же время, в случае нужды, я могу быстро взять
свое оружие.
  - И именно поэтому вы не снимаете пояс с кобурой? - уточнил Блейз.
  - Да, - кивнул Адриан. В этот момент появился Генри и мальчики. Они
забрали с собой Блейза после того, как Генри и Адриан перекинулись
несколькими дружескими словами. Пока они не уселись в экипаж, у Блейза не
было возможности расспросить Генри.
  - Дядя, - сказал он, - а часто одна церковь нападает на другую? Я
имею в виду - люди из других церквей?
  - Теперь это случается редко. - Генри поджал губы. - Я-то этого
навидался, но надеюсь, что вас эта чаша минует. Очень страшно, когда
братья и сестры убивают друг друга из-за разного толкования какой-нибудь
строки Писания.
  Такого холодного тона у Генри Блейз не слышал с момента их встречи в
космопорту. При первой же возможности, на следующий день после обеда, он
спросил Джошуа, почему его отец так расстроился, говоря о борьбе церквей
между собой.
  Джошуа заколебался:
  - Если он захочет, то сам расскажет тебе. Впервые Джошуа попытался
избежать прямого ответа на вопрос Блейза.
  - Ты же знаешь, что он не захочет, - заметил Блейз. - Он мне никогда
ни о чем не рассказывает.
  Джошуа еще некоторое время колебался, затем с трудом начал:
  - Он говорил мне, что, когда Уилл будет постарше, я могу рассказать
Уиллу. Так что я думаю, он и против тебя не стал бы возражать. Ты ведь
тоже член нашей семьи. Блейз! Он был Солдатом Господа!
  - Солдатом Господа? Ты имеешь в виду, что он был призван, как многие
молодые люди, чтобы воевать на других планетах?
  - Нет-нет, - покачал головой Джошуа, - хотя и в таких войнах отец
тоже участвовал. Мне, правда, он никогда толком об этом не рассказывал.
Нет, Солдат Господа - это другое: если иногда одна церковь подвергается
нападению со стороны других церквей, Блейз, то церковь, на которую
нападают, получает помощь от других церквей, с которыми она имеет
дружественные отношения. Я имею в виду, от членов этих церквей. Отец
сражался не за свою церковь, а за другие.
  - О, понятно, - отозвался Блейз. - Он получал деньги...
  - Деньги! Конечно нет. - Джошуа был явно оскорблен. - Даже фанатик не
сражается лишь за деньги! Нет, прежде всего он защищал людей.
  - Я не понимаю, - пожал плечами Блейз. - Ты сказал "прежде всего". За
что же тогда еще он сражался?
  - Нет, ты не понял, Блейз, - терпеливо начал объяснять Джошуа. -
Бороться за людей Бога всегда правильно. Большинство из тех, кто
предлагает свою помощь, делают это ради людей той церкви, которой они
помогают. Но.., иногда им начинает нравится эта борьба как таковая, борьба
ради борьбы. Да, борьба и - Боже, спаси нас - убийство. Одна война церквей
сменяется другой. Однажды отец... Да, он вдруг почувствовал, что не может
бороться и дальше с чистой совестью. И... Пусть лучше он расскажет тебе,
Блейз, а я больше не могу.
  Джошуа был расстроен, таким Блейз его еще не видел.
  - Даже когда нам требуется подстрелить нескольких кроликов на обед, -
взволнованно продолжил Джошуа, - отец всегда поручает это мне. Ты ведь
наверняка ни разу не видел его с ружьем, так ведь? Это потому, что он не
желает прикасаться ни к какому оружию. Насколько я помню, он брал наше
игольное ружье в руки не более двух или трех раз и только чистил его или
чинил, чтобы я мог с ним охотиться дальше.
  - Ладно, Джош, все в порядке, - поспешно прервал его Блейз, - не
обращай внимания. Ты прав: когда придет время, он расскажет мне сам.
  В последующие дни, недели, месяцы Блейз пытался следовать образу
жизни, который вели Генри и другие члены его церкви. Время от времени ему
вдруг становилось ясно, что какое-то действие, поведение или слово
кого-либо из них имеет значение, о смысле которого он не подозревал ранее.
  Эти кусочки информации он сохранял и собирал вместе. Постепенно он
смог каждого из них узнать лучше, а в особенности - Генри.
  Прошла короткая осень, за которой последовала длинная зима, время
холодных дождей и сильных ветров, характерных для этих широт. Он продолжал
учиться дома, а маленькую школу теперь ежедневно посещал не только Джошуа,
но и Уилл. Во всем остальном он по-прежнему был частью их жизни, и ему
начали даже нравиться ее покой и размеренность.
  Он ходил с ними в церковь и слушал проповеди Грегга. Он вместе с ними
распевал гимны, стоял на коленях и молился.
  Все это ни на шаг не приблизило его к обретению веры в Бога, хотя он
и начал чувствовать некую особую солидарность с прихожанами, похожую на
ощущение тепла людей, укрытых одним одеялом. Он обрел некоторую
уверенность в себе, став частью этой небольшой общины, а также ощущение
стабильности, которого никогда не испытывал, живя с матерью и ее друзьями.
  Иногда он