его  или
ее с этого пути просто убрать. Представить же себе, что ты и я, как бы  мало
мы ни значили сами по себе, являемся точками сосредоточения могучих сил,  да
еще в ситуации, когда эти силы имеют важнейшее  значение..,  они  вообще  не
способны. Но уж мы-то с  тобой,  конечно  же,  должны  понимать  все  это..,
впрочем, равно как и друг друга.
   Блейз ждал.
   - Нет, - ответил Хэл. Потом несколько секунд помолчал и повторил:
   - Нет.
   - Да! - Блейз опустил глаза. - К сожалению,  дела  обстоят  именно  таким
образом. Рано или поздно ты все равно  ознакомишься  с  истинным  положением
вещей. Поэтому тебе лучше понять это сейчас, а не  тогда,  когда  будет  уже
поздно.
   Хэл отвел глаза и снова уставился в потолок.
   - Все практические действия  продиктованы  суровой  действительностью,  -
продолжал  Блейз.  -  То,  что  делаем  мы  -  те,  кого  называют  Иные,  -
непосредственно  связано  с  нашей  сущностью  и  ситуацией,  в  которой  мы
оказались,  а  ситуация  эта  совершенно   отлична   от   положения   любого
человеческого существа, поскольку именно от нас зависит, во что  превратится
наша жизнь - в ад или в рай. Одно из двух.  Потому  что  никому  из  нас  не
избежать этого выбора. Если мы отказываемся от рая, то неминуемо  попадем  в
ад.
   - Я вам не верю. - Хэл снова взглянул на Блейза. - Совсем не  обязательно
будет именно так.
   Наконец-то,  подумал  Блейз,   он   выказывает   хоть   слабые   признаки
неуверенности. Возможно, еще  не  все  потеряно  и  его  удастся  убедить  -
выступая в роли умудренного опытом взрослого, наставляющего на путь истинный
юнца.
   - К сожалению, дитя мое, на то есть причины, и довольно веские.  Несмотря
на все наши способности, наше образование и взаимную поддержку, мы все равно
остаемся такими же людьми, как и все остальные. Оставшись без друзей  и  без
средств, мы будем голодать, как и все остальные  люди.  Наши  кости  так  же
ломаются, мы болеем так же, как и прочие смертные. И если нас убивают, то мы
так же умираем. Следя за своим здоровьем, мы можем прожить на несколько  лет
дольше обычного человека, но не намного.
   Он сделал паузу, рассчитывая хоть на какую-нибудь реакцию  Хэла,  которая
подсказала бы ему, достигают ли его слова цели.  Но  Хэл  по-прежнему  лежал
совершенно неподвижно, глядя на него своими серо-зелеными глазами.
   Блейза прямо-таки распирало желание - просто неистовое - заставить  этого
человека понять. Но этот юноша либо не располагал  достаточной  информацией,
либо просто не хотел его слушать. До сих пор Блейз делал основную ставку  на
то, что Хэл не из тех людей, кто не смог -  или  не  захотел  бы  -  понять.
Поэтому он продолжал:
   - Мы, как и все остальные люди, нуждаемся в любви, в дружбе с  теми,  кто
думает так же, как мы, и способен говорить с нами на одном языке. Но если мы
решим просто не  обращать  внимания  на  свою  непохожесть  на  остальных  и
постараемся ничем не отличаться от окружающих нас людей, наше  существование
превратится в кошмар и, возможно - даже почти наверняка, - нам за всю  жизнь
не доведется встретить никого похожего на себя.  Поэтому  никто  из  нас  не
захотел подобной жизни, а каждый предпочел оставаться самим собой.
   Он снова сделал паузу. И снова Хэл даже не пошевелился, и ни один  мускул
не дрогнул на его лице.
   - Но уж какие мы есть, - сказал Блейз, - такие  мы  есть  и,  как  и  все
остальные люди, имеем полное моральное право извлекать  максимум  пользы  из
того, чем одарила нас судьба.
   - За это заплатят миллионы людей, о которых вы говорили, - заметил Хэл.
   - И какова цена? - Против воли Блейза голос его понизился, чтобы  придать
словам больше искренности. - Цена Иного, одного на миллион обычных людей, на
плечи каждого отдельного человека ложится не таким уж  тяжелым  бременем.  А
если повернуть проблему? Подумай об Ином, который,  ради  того  чтобы  стать
таким же, как все, обрекает  себя  на  полное  одиночество  и  страдания  от
людского невежества и  предрассудков.  В  то  же  время  его  необыкновенные
способности и сила дают возможность тем же людям, что  шарахаются  от  него,
пользоваться результатами его трудов. Разве это справедливо?
   Блейз швырнул Хэлу этот вопрос как перчатку.  Но  Хэл  так  ничего  и  не
ответил. Он не то  чтобы  отказывался  слушать  или  воспринимать  сентенции
Блейза. Скорее просто ждал более веских доказательств.
   Позиция взрослого, умудренного опытом человека. К тому времени как Блейзу
стукнуло  двадцать,  он  уже  несколько  лет  жил  в  Экумени,   с   головой
погрузившись в политику, что поистине была жизнью Данно,  напряженно  готовя
себя для того будущего, которое он представлял пока еще не  в  подробностях,
но, по крайней мере, в общих  чертах.  Хэл  же  юность  провел  в  уединении
поместья. Он покинул его, спасаясь  бегством  после  гибели  наставников,  и
потом заживо похоронил себя  среди  шахтеров  на  Коби  -  крошечном  мирке,
который мало что мог ему дать; затем сразу же  оказался  в  почти  столь  же
замкнутом и не отличающемся широтой взглядов  окружении  членов  группы  Рух
Тамани.
   И все же Хэл производил впечатление человека, повидавшего на  своем  веку
гораздо больше, чем Блейз. Он слушал и взвешивал все, что говорил Блейз,  но
наверняка считал: доказательств все еще недостаточно. Впрочем, Блейзу ничего
не оставалось, как продолжать убеждать его в своей правоте.
   - Сколько было в истории человечества интеллектуальных гигантов, мужчин и
женщин, двигавших вперед цивилизацию и в то же время отчаянно боровшихся  за
выживание в гуще мелких  людишек,  которые  ненавидели  и  боялись  их.  Эти
гиганты изо дня в день вынуждены были ходить съежившись, стараясь, чтобы  не
было заметно  их  непохожести  на  других,  -  из  боязни  вызвать  страх  у
окружающей их толпы. Так уж  повелось,  что  быть  человеком,  непохожим  на
других, крайне опасно. Оставался выбор: то ли позволить нести себя на плечах
толпе, не особенно обременяя ее, то ли самому нести на могучих плечах толпу,
спотыкаясь от почти непосильной тяжести. Так скажи мне, что же лучше?
   При последних его словах взгляд Хэла прояснился.  Блейза  будто  осенило.
Возможно, образ  съежившегося  гиганта  пронял-таки  Хэла.  И  последовавший
вопрос как будто подтверждал это:
   - А зачем им ежиться? - спросил он.
   - Зачем ежиться? - Блейз снисходительно улыбнулся, одновременно испытывая
чувство облегчения. - А ты сам подумай. Тебе сколько лет?
   - Двадцать.
   - Уже двадцать... А когда ты начал взрослеть, неужели не  ощущал  чувства
одиночества, оторванности от окружающих? Разве ты никогда  не  замечал,  что
тебе все чаще и чаще приходится брать на себя  ответственность  -  принимать
решения, причем не только за себя, но и за тех, кто рядом с тобой и не может
принять решение сам? Незаметно, но неизбежно ты начинаешь руководить,  делая
то, что послужит на благо всем. Правда, понимаешь это только ты?
   Он  замолчал,  ожидая  ответа  Хэла.  Но  поскольку  тот  молчал,   Блейз
продолжил:
   - Думаю, ты представляешь, о чем я... Поначалу ты  просто  говоришь,  что
нужно сделать, поскольку не веришь -  не  хочешь  поверить  -  в  их  полную
беспомощность. Но люди, находящиеся под твоим  руководством,  и  делают  все
правильно, они просто не в состоянии сами понять, что нужно делать и  когда.
В конце концов это совершенно выводит тебя из себя и ты  попросту  начинаешь
руководить всем сам. А  окружающие  даже  не  догадываются,  что  именно  ты
направил их по нужному пути, а принимают это за естественный ход событий.
   Блейз  замолчал,  в  который  уже  раз  надеясь,  что  Хэл  хоть   как-то
отреагирует. Говоря, он ощущал себя человеком, идущим над отвесным  обрывом.
Ведь  так  просто  было  бы  одним  упоминанием  об  ответственности   перед
человеческой расой напомнить Хэлу слова одного из  его  наставников,  экзота
Уолтера.
   Хэл запросто может неверно оценить  его  речь,  приняв  сказанное  им  за
желание подчинить себе всех остальных людей.  Но  до  сих  пор  он  верил  в
способность Хэла понять, что он имеет в виду вовсе не это. Может быть,  даже
имеет смысл намекнуть ему на это.
   - Да, - с нажимом произнес Блейз, -  ты  наверняка  понимаешь,  о  чем  я
говорю. Тебе наверняка уже приходилось сталкиваться с  этим,  и  ты  начинал
ощущать ширину и глубину  пропасти,  отделяющей  тебя  от  остальных  людей.
Поверь, со временем это чувство будет только  усиливаться.  Жизненный  опыт,
которого набирается твой обладающий более значительными способностями мозг с
недоступной обычным людям быстротой, приведет лишь к расширению и углублению
этой пропасти.
   И наконец, у тебя просто пропадет желание иметь с кем бы то ни было дело,
исчезнет чувство принадлежности к человеческой расе. Ты начнешь смотреть  на
них как на низших существ - собак или  кошек,  -  к  которым  ты  относишься
просто с симпатией. И тебе придется горько пожалеть  об  утраченном  чувстве
родства, но с этим уже  ничего  нельзя  будет  поделать.  Просто  невозможно
станет дать остальным то, чего они не сумеют понять - в самом  деле,  нельзя
же научить обезьяну ценить искусство! Поэтому, чтобы избавить себя от  боли,
о  которой  они  и  не  подозревают,  ты  оборвешь   с   людьми,   последнюю
эмоциональную  связь,  делая  выбор  в  пользу  тишины  и  пустоты,  да  еще
спокойствия присущего тебе образа жизни: ты не  такой,  как  все,  и  навеки
одинок.
   - Нет, - произнес Хэл. Возможно, сказалось  действие  лекарства,  которым
вернул  его  в  сознание  врач,  но  впечатление  было  такое,   словно   он
рассматривает проблему отстранение. - Этим путем я идти не могу.
   - Тогда ты умрешь. - Блейз старался, чтобы голос его  звучал  спокойно  и
рассудительно. - В конце концов ты,  подобно  тем  великим  предкам,  просто
позволишь убить себя,  потому  что  перестанешь  делать  все  возможное  для
собственной защиты. И все пойдет прахом - все, чем ты был и чем мог стать.
   - Тогда пусть лучше идет  прахом,  -  отозвался  Хэл.  -  Таким,  как  вы
говорите, я никогда не стану.
   - Возможно, - кивнул Блейз. Похоже, парень сомневается, просто по  голосу
это не поймешь. Он встал, оттолкнув от себя кресло. - Скоро  сам  убедишься:
жажда жизни гораздо сильнее, чем тебе кажется. - Он сверху вниз взглянул  на
Хэла.
   - Говорю же тебе: я - наполовину экзот. Думаешь,  мне  поначалу  не  было
тяжело от того, что я со временем узнал о себе? И я не испытывал  внутренней
борьбы, когда понял, перед каким выбором стою? Поначалу я вообще решил вести
жизнь отшельника и просто удалиться от людей,  чтобы  не  использовать  свои
способности для достижения, как мне казалось, аморальных целей.
   Он помолчал, но уже не ожидая ответа Хэла,  а  просто  желая,  чтобы  его
слова запали ему в душу.
   - Как и ты, - медленно, с воодушевлением продолжал  он,  -  я  готов  был
заплатить любую цену за  то,  чтобы  не  было  нужды  играть  роль  бога  по
отношению к тем, кто меня окружал. Сама мысль об этом была мне, как  и  тебе
сейчас, просто омерзительна. Но со временем я понял: то, что я могу  сделать
для человечества в качестве одного из его повелителей и вождей, не  причинит
ему никакого вреда, а пойдет только на пользу. Ты  тоже  это  поймешь  -  со
временем.
   Он повернулся и подошел к двери камеры.
   - Откройте!
   - И совершенно не важно, - добавил Блейз,  снова  поворачиваясь  к  Хэлу,
когда в коридоре послышались  шаги,  -  какой  путь,  по-твоему,  ты  выбрал
сейчас. Неизбежно наступит день, когда ты поймешь,  что,  оставаясь  в  этой
камере под  охраной  людей,  которые  в  сравнении  с  тобой  не  более  чем
цивилизованные животные, ты совершил большую глупость и все пережитое  тобой
здесь совершенно ни к чему.
   Он помолчал.
   - Но это твой выбор. Делай то, что считаешь нужным, до тех  пор  пока  не
станешь лучше разбираться в себе и в жизни. А когда это время придет,  скажи
только слово. Скажи охране, что  ты  обдумал  мои  слова,  и  они  сразу  же
доставят тебя ко мне. Вместо этой мрачной камеры тебя ждут комфорт,  свобода
и дневной свет.  Ты  получишь  возможность  поразмыслить  обо  всем  этом  в
нормальной обстановке. А необходимость переносить эту пытку является  плодом
исключительно твоего воображения. Но, как я уже сказал, я вовсе не собираюсь
тебя переубеждать, поскольку в конце концов ты сам все поймешь.
   Барбедж и тюремщик открыли  дверь.  Блейз  напоследок  бросил  взгляд  на
лежащего на койке Хэла,  потом  вышел.  Он  пошел  по  коридору,  слыша  эхо
собственных шагов, а также шаги Барбеджа и тюремщика, которые, вновь заперев
Хэла, последовали за Блейзом.

Глава 42

   - "Избранник Господа"  на  месте  и  готов  отправиться  куда  угодно,  -
сообщила Тони Блейзу, когда он появился в апартаментах  отеля.  -  Он  может
взлететь через восемь часов и при отсутствии пассажиров в  режиме  грузовика
добраться до Новой Земли за три дня. С нами  на  борту  -  стартовать  через
шесть часов и, чтобы не мучить людей космической  болезнью,  проделать  весь
путь за четыре или пять дней. Если, конечно, среди наших не окажется людей с
повышенной чувствительностью к фазовым сдвигам. Но насколько я помню,  никто
во время перелетов на Новую  Землю,  Кассиду  и  Ньютон  не  выказал  особой
слабости, так что думаю, проблем в этом смысле быть не должно.
   Блейз кивнул. Тони продолжала:
   - Данно и Генри могут вылететь немедленно. Удалось найти всех, кроме пяти
Солдат.., да, кстати, "Неопалимая  Купина"  отправляется  как  раз  сегодня.
Капитан принял оба твоих послания в запечатанных  конвертах.  Он  вручит  их
лично: одно непосредственно  командующему  нашим  воинским  контингентом  на
Новой Земле - попасть к нему на прием поможет твоя печать Первого Старейшины
на  конверте.  А  другое,  адресованное  людям  "Башмака",  он  передаст   в
штаб-квартиру Иных на Новой Земле для Аны Вассерлайд.  Опять  же,  поскольку
оно явно от тебя, не думаю, чтобы кто-нибудь решился его вскрыть.
   - Превосходно! - сказал Блейз.  -  Значит,  если  не  случится  чего-либо
непредвиденного, мы, считай, уже на Новой Земле.
   Но ничего непредвиденного не произошло. Когда  "Избранник"  опустился  на
поле космопорта столицы Новой Земли, их уже ждал  почетный  караул,  который
тут же плотным кольцом окружил место посадки.
   Да, думал Блейз, стоя у смотрового  окошка  выходного  шлюза  "Избранника
Господа", солдаты-квакеры просто великолепно играли отведенную им роль, хотя
очевидно было и то, что их для этого явилось слишком много.
   Командующий, похоже, прислал на встречу где-то около  полка.  Как  только
"Избранник"  совершил  посадку,  к  выходному   люку   подогнали   несколько
лимузинов. Не успели Блейз и его сопровождающие рассесться по  машинам,  как
те тронулись и медленно поехали  по  живому  коридору,  образованному  двумя
шеренгами солдат, потрясающих в  знак  приветствия  своим  оружием.  Шеренгу
замыкало целое скопище боевой  техники,  которая  сразу  же  заняла  позиции
впереди, по бокам и сзади  кортежа.  Так  они  въехали  в  город  и  наконец
добрались до того же самого отеля, где Блейз останавливался в прошлый раз.
   Очевидно, решил Блейз, командир экспедиционных  сил  отрядил  на  встречу
свои лучшие части. Он мысленно велел себе  как  можно  скорее  поговорить  с
командующим. Возможно, даже стоит увидеться с ним завтра же утром.., но  тут
он сам себя  одернул.  Поскольку  теперь  он  был  Первым  Старейшиной,  это
командующий должен явиться к нему, а никак не наоборот. Нужно поручить  Тони
отправить ему записку с указанием времени встречи.

***

   - Тони говорит,  что  пока  ни  ПСД,  ни  Гильдии  не  пытались  со  мной
связаться, - сообщил Блейз на следующее утро, когда он, Данно, Генри и  Тони
собрались в одной из гостиных его апартаментов. - Этого  следовало  ожидать.
Они не  хотят  показывать  друг  другу,  насколько  встревожены  сложившимся
положением. С другой стороны, чем  дольше  я  нахожусь  здесь  и  ничего  не
предпринимаю, тем больше они начинают  подозревать,  что  я  все  же  что-то
делаю, но только втайне  от  них.  Пока  же  я  лишь  попросил  командующего
квакерскими войсками нанести мне визит...
   Браслет на руке у Тони тонко запищал. Она  нажала  кнопку,  и  звук  стал
передаваться по костям руки прямо во внутреннее ухо. В противном  случае  ее
разговор пришлось  бы  слушать  всем  присутствующим.  Тем  не  менее  Блейз
замолчал, дожидаясь, пока она не закончит говорить. Он хотел, чтобы она тоже
могла принять участие в обсуждении их дальнейших планов.
   Слушая, Тони улыбалась. Отвечая же, она беззвучно шевелила губами и то  и
дело все с той же улыбкой поглядывала на Блейза. В жизни крайне редко бывает
так, чтобы что-то важное  произошло  в  момент,  идеальный  с  точки  зрения
режиссуры.  Несколько  раз  в  случаях  крайней  необходимости  Блейзу  даже
приходилось подстраивать такие якобы случайные стечения обстоятельств, но на
сей раз все получилось само собой и притом как нельзя вовремя.
   - Он только что прибыл,  -  заявила  Тони.  -  И  ждет  тебя  в  соседней
гостиной.
   - Минута  в  минуту!  -  Блейз  взглянул  на  хронометр  браслета.  Данно
расхохотался.
   - До чего же по-военному ты мыслишь, -  с  трудом  проговорил  он  сквозь
смех. - В политике все совсем иначе.
   - Я на время вас оставлю и побеседую с ним, -  сказал  Блейз.  -  А  нашу
встречу завершим после того, как он  уйдет.  Надеюсь,  разговор  надолго  не
затянется. Почему бы вам не послушать нас по интеркому?  Тони,  будь  добра,
попроси принести нам с командующим чего-нибудь прохладительного.
   Тони кивнула и снова поднесла браслет к губам. Тем временем Блейз  встал,
подошел к двери, которая при его приближении скользнула в сторону, и  вышел.
Сидевший в мягком кресле в соседней комнате человек  средних  лет  в  черном
мундире, почти не отличающемся от мундира офицера милиции, увидев  входящего
Блейза, встал.
   - Приветствую вас, Первый Старейшина.., или лучше  называть  вас  Великий
Учитель? - произнес он.
   - Как вам будет угодно. - Блейз жестом  пригласил  его  садиться  и  тоже
опустился в одно из кресел. - Это совершенно безразлично.
   - В таком случае, Первый Старейшина, - продолжил офицер, - позвольте  вас
заверить, что это приглашение - для меня большая честь. Я  -  маршал  Каслоу
Дамар, Божьей милостью и согласно решению министерств обороны  Ассоциации  и
Гармонии назначенный командующим нашими войсками здесь, на Новой Земле.
   Представление  было  сугубо  формальным,  хотя   маршал   не   производил
впечатления большого  любителя  формальностей.  Чуть  ниже  среднего  роста,
немного располневший в талии, но не сильно. У него  были  довольно  короткие
каштановые с проседью" волосы, гладко зачесанные назад. Круглое,  спокойное,
ничем не примечательное лицо. Единственное, что могло  бы  выделить  его  из
любой толпы, так это глаза. Они были голубыми,  причем  не  просто  обычного
голубого цвета, а скорее напоминали два голубоватых камешка,  отполированных
течением горного ручья.
   Их обладатель явно не чувствовал ни малейшего стеснения, вел себя  вполне
раскованно и абсолютно не волновался  из-за  того,  что  предстал  пред  очи
такого высокопоставленного лица, как Первый Старейшина.
   - Рад познакомиться с вами, маршал Дамар, - сказал Блейз.  -  Через  пару
минут нам  принесут  напитки  и  закуски.  Позвольте  поблагодарить  вас  за
великолепный почетный караул. Я очень доволен,  а  ваши  офицеры  и  солдаты
произвели на меня самое благоприятное впечатление. Редко  доводится  увидеть
столь хорошо обученных и дисциплинированных бойцов.
   - Там в основном  были  старослужащие,  -  пояснил  Каслоу.  -  Я  просто
подумал,  что  если  вы  опасаетесь  каких-либо  неприятностей  на  пути  из
космопорта в отель, то пусть лучше вас охраняют самые опытные из моих людей.
Они знают, как себя вести в непредвиденной ситуации.
   - Я так и подумал, и очень